×
Спустя три часа Тоору проснулся от громкого скрипа шин об асфальт. — Что такое? — спросил он, пытаясь прийти в себя после дрёмы. Голова раскалывалась от напряжения и усталости. — Сам посмотри, — Ивайзуми хмыкнул и рукой указал на встречную полосу. В пару десятков метров от их машины стояла фура, которую занесло на обочину. Перед фурой остановилась чёрная Mitsubishi. Людей в салоне не было видно, потому что темнота на улице, так ещё и стекла тонированные. — Ива-чан, а тебе не кажется что у Киты такая же тачка. У него лис на крыле нарисован. — Да ну… — Ты сможешь проехать там по обочине и не зацепить грузовик? — Думаю, да. — Тогда… вали! — Ойкава вцепился руками в сидение и подлокотник. Машина тронулась за ними вслед. Сбоку передней дверцы было какое-то смазанное пятно, которое шатен не смог разглядеть.×
Вжимая педаль газа в пол и виляя между редкими машинами на трассе, Хаджиме пытался сбросить с хвоста Инаризаки. Теперь он был уверен, что это подчинённые Киты. На карте было видно, что через пару километров располагался патрульный пост. Попасться им на глаза никак нельзя. Рискнув, Ивайзуми вывернул руль влево, и Тоору больно приложился головой о стекло. Грунтовая дорога, ведущая к каким-то заброшенным постройкам, нагнетала атмосферу. Они ехали полями, жёстко петляя, и уже через минут двадцать хвост исчез. Пропал также неожиданно, как и появился на их пути. — Возвращаться будет глупо. Тут по карте как-то проедем, — Ивайзуми нервно сжимал пальцы на руле. — Впереди заброшенная ферма, а потом будет нормальный асфальт. Параллельная дорога, — Ойкава держал в руках планшет и что-то злобно печатал. — Что ты творишь? — Ивайзуми начал рычать и бить Тоору, потому что тот полез на заднее сидение и сильно мешал управлять машиной. Из-под куртки, которая лежала на заднем сидении, Ойкава взял винтовку и начал заряжать. — И зачем? — хмыкнул Хаджиме — Тормознешь возле фермы. Временный привал. — С дуба рухнул или что? — Нужно проверить, следят ли за нами! — на лбу киллера вздулась вена, а глаза бешено метались по салону машины. — Бля… — Хаджиме сбавил скорость, пытаясь не въехать в очередную яму. Когда они подъехали к заброшенным корпусам, единственным освещением были фары машины. Ойкава вылез из салона и осмотрелся. Кроме него и Ивайзуми не было ни души в радиусе трёх нескольких километров. Отдалённо было слышно машины на главной трассе Токио — Сендай. Они заехали в глубокую и не просветную задницу, и об этом Хаджиме уже несколько раз напомнил своему напарнику. — Я хочу жрать! — с особой злостью сказал Ивайзуми и полез в пакет с продуктами. Достал оттуда упаковку с мясными булочками и бутылку чая. Облокотившись на капот, он принялся уплетать свою порцию, в то время Тоору светил фонариком и целился в никуда. — Ойкава, нет их. Не видишь что ли? Они нас потеряли после той посадки. Успокойся. — Ива-чан, как ты можешь спокойно есть, когда только что на твою жизнь покушались люди Инаризаки? — Привык. Тем более, если ты не боишься сдохнуть, чего так нервничаешь? — Не знаю. Я не вывожу всего этого кошмара, — Тоору опёрся на машину и опустил оружие. Внутри все полыхало от стресса. Хотелось залезть в горячую ванну, а потом забыться крепким и долгим сном. А ещё желательно в чьих-то объятиях, но так как кроме Ива-чана возле Ойкавы никого не наблюдалось, то и просто сон тоже сошёл бы. — Поешь, и будем выдвигаться. По навигатору далеко ещё до параллельной трассы? — Хаджиме кинул упаковку с булочкой напарнику в руки. — Десять километров отсюда. Просто заедем немножко с другой стороны, но не беда. Только… Сука! — Ойкава хорошенько треснул себя рукой по лбу. — Что опять? — Ивайзуми закатил глаза в ожидании новых подарков судьбы. — Там полицейский пост. Нам нужно будет ехать максимально аккуратно! — Документы будут проверять? — Не знаю, — Тоору открыл бутылку с чаем. — Раньше не у всех смотрели. Обычно у дальнобойщиков на товар документы проверяли и у нарушителей. В общем, попытаем удачу, — Ивайзуми точно знал, что в лотерею играть не хотел.×
Машина неслась со скоростью за сто. Редкие встречки вызывали напряжение во всем теле и заставляли затаить дыхание. Каждый раз в голове Ойкавы проносилась мысли: «А вдруг это они?» Ближе к КПП Ивайзуми начал соблюдать все правила дорожного движения и, спасибо удача, их никто не остановил, хотя, патрульные встретили их с не особо радостными лицами, сопроводив усталыми взглядами. В Сендае Тоору попросил заехать в круглосуточный гипермаркет, чтобы купить по мелочи. В итоге, на кассовой ленте были сигареты, зажигалка, две банки энергетика, охлаждающий пластырь и пачка печенья. В автомате возле магазина взяли два стаканчика кофе, которые скрасили паршивое настроение и отвратительное самочувствие парней. Желание убить кого-то (а именно ублюдка Дайшо и людей Инаризаки) росло и укреплялось с каждой чёртовой минутой. Голова начала болеть, а до деревни ещё двадцать пять километров беспрерывной езды. Психи били, и эмоциональное напряжение давало о себе знать в резких фразах и рваных движениях. Чтобы хотя бы чуток расслабиться, Ойкава закурил. — Знаешь, Ива-чан… — Тоору сделал затяжку. — Самое мразотное в этом то, что я тебя подставляю и заставляю тащиться со мной… — Я тебе уже говорил, что это мой выбор ехать с тобой. Тем более напарники своих не бросают, — Хаджиме подошёл вплотную к Ойкаве и щёлкнул пальцами по лбу. — Дай сигарету, дурачина. Тоору протянул упаковку и зажигалку. Взгляд его был мутный и несфокусированный. — Понимаешь, моя жизнь была настолько хороша до смерти родителей, что мне кажется, теперь я плачу за те прекрасные двенадцать лет жизнь. А сейчас это так — существование в этом мире, который похож на дешёвый декорации в кукольном театре… На самом деле, я до сих пор виню брата в смерти родителей… — Ойкава замолк и тяжело вздохнул. Едкий дым опять обжёг лёгкие. — Почему? — Ивайзуми повёл плечом от прохлады. Он знал, что Тоору воспитывали тётка, а не родители, и теперь, судя по всему, настал час узнать причину. — Если бы он не отдал родителям билеты, которые выиграл в лотерее, то они бы не полетели и остались живы… Вообще, было такое чувство, будто он хотел их сплавить как можно быстрее и дальше. И вот — сплавил. — Это просто стечение обстоятельств… — Да. Я знаю, но всё-таки…уже прошло тринадцать лет, а обида на него так и осталась. Хотя я ему должен сказать «спасибо» и низко поклониться. Юичи подарил мне волейбол, — Тоору хмыкнул и сжал руку в кулак. Вдалеке начало светать. Парни сели в машину и Хаджиме включил печку, потому что салон успел остыть. — Что ты имел в виду под «подарил волейбол»? — Ивайзуми следил за дорогой, но голос в голове настойчиво твердил, что сейчас нужно наблюдать за напарником. — На первом году старшей школы, во время матча я травмировал колено. Пришлось делать операцию. У тётки денег, естественно, не было, а Юичи нашёл нужную сумму. Даже на реабилитацию хватило, — Ойкава наблюдал за рисовыми полями, что плыли сбоку от дороги. — Откуда? — пробормотал Хаджи. — Скорее всего, у Дайшо… — посчитал нужным упомянуть шатен. — Он знаком с Дайшо? Кто же твой брат такой? Что за семейка у вас? — Хаджиме постучал пальцами по рулю. — У нас с Юичи три года разницы. Его, как старшего брата, всегда отпускали из рук, в то время, пока родители нянчились со мной. Когда мне было двенадцать, мы с братом остались сиротами. Родители умерли в авиакатастрофе. Тётка взяла нас под своё крыло, но толком не следила. Долго сидела на работе, ходила с коллегами на корпоративы и крутила шуры-муры со всеми подряд. В свои двадцать Юичи связался с Дайшо, на одной из тусовок. Они начали общаться, а потом брат задолжал очень большую сумму денег этой змее. Из-за моей операции. В то время, как началась возня, я жил в Мияги, а брат учился, вернее, делал вид, что учился, в Токио. Когда я был на двухнедельном тренировочном лагере с волейбольной командой в Осаке, мне позвонила тётя и сказала, что Юичи вскрылся… — В смысле? — В прямом. Вскрыл вены. Его не спасли. Очень поздно спохватились. А через месяц, когда я приехал на официальные матчи с токийской командой, в один из выходных между играми меня выловил Дайшо, возле спортивного комплекса. Сказал, что знает меня очень хорошо, потому что брат рассказывал какой я — любимчик был у родителей. Он, обрисовав ситуацию, поставил меня перед фактом, что теперь тот долг, что висел на Юичи, перешёл на меня, как на его брат. И из-за того что денег не было к слову вообще, мне пришлось согласиться с ним сотрудничать. — Вступил в банду, стал наёмником и начал отрабатывать долг? — Именно. Спустя полгода, вроде бы, когда мне уже было восемнадцать, Дайшо начал переходить границы «главарь-подчинённый» и начал ко мне лезть… — В плане? — Хаджиме с непониманием посмотрел на собеседника. Ойкава сжал кофту на груди. — Приставал, скажем, так. Я брыкался, долго держался, пока ему это все не надоело и он не прижал меня к стенке. Я стал марионеткой в его руках во всех смыслах. По итогу, до двадцати трёх лет меня контролировал этот упырь, и институт я из-за него забросил. Времени на учёбу не было, потому что постоянные заказы… — Ойкава пожал плечами, мол, как-то так. — Мизогучи говорил, что ты киллер. Как ты научился стрелять? — Дедушка учил. Он охотником был, а потом практика. — А сколько ты… — Людей повалил? — договорил Тоору, в ответ Хаджиме лишь кивнул. — Больше тридцати, если говорить о конкретных наводках и личных заказах. Я сбился со счёта давно. Тишина повисла в салоне автомобиля. — Я строил планы. Хотел стать игроком волейбольной Японской Национальной сборной, а сам ничем не отличаюсь от этого мудака Сугуру, — эмоции переполняли парня. Ему было все равно, что он знает Хаджиме неделю, не больше, ему все равно, что тот подумает о нём. Ойкава молчал на протяжении семи лет. С самого начала, когда его мир рухнул окончательно. Когда сломалось даже то, что он отчаянно строил в своей жизни, после гибели родителей. — А потом, когда я восстановился и возобновил тренировки, и уехал с командой в Осаку, позвонила тётя ну, и оказалось, что Юи вскрылся. Я приехал в Мияги как раз на похороны. Потом волейбол спас меня… Пауза затянулась, за окном начал моросить дождь. — Я не вылазил со спортзала сутками. Меня сокомандники и тренера в шею гнали. Контролировали, чтобы я ел и не сотворил глупостей. После выпуска сбежал. Просто взял и сбежал. Никому ничего не сказав. Все мои друзья по волейболу и школе общались между собой, а я отрезал себя от прошлого. Единственное, что напоминало — работа в Нохеби. Я впервые за семь лет, с момента переезда из Мияги, кому-то вот так вот все рассказываю, и, знаешь, мне стало намного легче. Ойкава рассматривал родные края и слезы подступали. — Последние четыре года я живу на антидепрессантах и успокоительных. Нервные срывы, панические атаки и кучу всякого дерьма стало уже обычным делом. Поэтому не завидую тебе, Ива-чан, — в ответ Хаджиме хмыкнул. — Не впервые. В случае чего, просто вырублю тебя, а когда придёшь в сознание, то уже и нервничать не будешь. Ойкава захохотал и легонько толкнул напарника в плечо. «До пункта назначения осталось три километра», — послышался голос навигатора.×
Две спальни, одна гостиная, большой санузел, кухня, кладовка. На территории дома баня, гараж и беседка с качелей. Обычный дом, ничего такого, что могло вызвать подозрение или какие-то другие неприятные эмоции у Ивайзуми, а вот Ойкаву знатно потряхивало. Он обошёл весь дом, но не заходил в ванну. — Ива-чан, иди в душ, а я после тебя. Только быстрее, потому что минута-две и я тупо отключусь. Хаджиме зашёл в ванну и повернул вентиль крана. Тёплая вода окутала с ног до головы, забирая с собой усталость и накопившуюся нервозность. Зеркало, что висело над раковиной, запотело. Ивайзуми протёр его ладонью, оставив мутные разводы. В отражение на него смотрел хмурый парень с щетиной с синяками, что залегли под глазами. На виске виднелось зелено-жёлтое пятно — гематома с прошлого задания почти сошла. Натянув тёплые спортивки и кофту Ивайзуми зашёл в гостиную, где на диване валялся Ойкава, растянувшись во весь рост. Ему пришлось свесить ноги с подлокотника. — Ойкава, твоя очередь. — Ива-чан, помоги мне, — Тоору протянул руки к напарнику, чтобы тот помог встать. От неудобного положения затекла спина, а ног начало колоть. Хаджиме помог снять курточку и кофту. Теперь стало понятно, почему первым шатен отправил именно Хаджи — чтобы тепло в комнате было. Ойкава шатаясь, как будто не в себе, стянул остальную одежду, залез в ванну и начал взглядом прожигать дыру в стенке. Пока Ивайзуми раскладывал вещи и готовил кровать ко сну, Ойкава так и не притронулся к крану. Когда брюнет проходил мимо ванной, а вода так и не начала течь, он постучался в дверь, но никакой реакции не последовало. Психанув и плюнув на собственный пункт «правил совместного выживания», Ивайзуми зашёл и впал в ступор: Тоору сидел в ванной, поджав ноги к себе и уложив голову на коленки, всё такой же как и был до ухода Хаджиме. — Ойкава? Что-то случилось? — Ива-чан, он был здесь… Он здесь сидел… Ты понимаешь? — Кто? Кто здесь был? — Юичи… Осознав всю ситуацию, Хаджиме пересилил себя и взял ситуацию в свои руки. Включив душ, он начал тёплой водой поливать спину Ойкавы, но тот даже бровью не повёл. Сидел все так же, как окаменелая статуя, уложив подбородок на колено здоровой ноги. Спустя минуты две, Ивайзуми начал отключаться из-за сильной усталости, поэтому пришлось прервать эту всю сцену с тихим Тоору. Хаджиме присел рядом с ванной на корточки и положил руку на плечо. — Ты его уже не вернёшь. Нужно отпустить, понимаешь? Это сложно, но нужно жить дальше. Почему, если тебе здесь тяжело находится, ты все равно сказал ехать сюда? — Хаджиме повернул голову Ойкавы к себе. Глаза шатен были пустыми и тёмными. Страх застыл в них. — Это единственное место, о котором не знает Дайшо. И это единственное место, в которое я могу вернуться, кроме того дома бабушки… — Вставай… Нужно идти спать. Нам нужны силы, понимаешь? Хочешь, я тебе ещё чай сделаю? — Хаджиме приподнял товарища по несчастью и помог достать полотенце. — Лучше валерьянки… — Хорошо, валерьянки, значит валерьянки. Вот твоя кофта. — И можешь, пожалуйста, ещё кое-что сделать для меня? — Давай, ради нормального сна, я готов уже на всё, — Ивайзуми тяжело вздохнул и поборол в себе желание треснуться головой о стенку. — Пожалуйста, можешь лечь спать со мной? — Боже-господи… — Ива-чан… — голос был тихим и хриплым. — Хорошо-хорошо. Только выйди для начала. В итоге, Ойкава напился валерьянки и лёг в одной из спален, но при этом не отпускал Иву от себя ни на шаг. Брюнета это знатно выбешивало, потому что личное пространство сказало «прости, прощай», но он держался. И когда уже Тоору перекатился на кровати к стенке, а Хаджиме лёг ближе к краю, случилось то, что выбило из колеи Иву, который наивно полагал, что хуже с этим истеричкой-киллером уже быть не может: Ойкава максимально близко подполз к Ивайзуми, уткнулся лбом в ключицы и прошептал: — Он мне здесь мерещится… Будто он все ещё тут и может войти в мою комнату как в прошлом. Это прямо такой осадок даёт… — У меня такое же чувство было, когда мама погибла. Казалось, что вот, она войдёт в гостиную и скажет: «Хаджи, дорогой, скоро папа придёт, поэтому собирай игрушки», а её нет, и больше не будет. Никогда, — Ива решил пооткровенничать. — А как так получилось, что твоя мама…? — продолжение вопроса застряло комом в горле. Тема семьи была болезненно для них. — ДТП, многочисленные переломы и внутреннее кровотечение. — Сколько тебе было? — Семь… А когда исполнилось одиннадцать — убили отца. Глава какой-то банды застрелил прямо после работы. — Боже мой… — Тоору прильнул ещё ближе и приобнял Хаджиме. Начал поглаживать по спине, тем самым успокаивая. — Ага… Я с бабушкой жил, даже ради её спокойствия на медика поступил, хотя на кого учиться было моим личным выбором. А потом, в середине второго курса, она умерла. Похороны, депрессивная фаза… Приблизительно через два-три месяца я познакомился с Макки… — Такихаро? — Да, Тахикаро. А он познакомил с Маццуном и Ватари. Первое задание, второе и я уже в Сейджо. Вот так-то… Поначалу, меня вообще взяли на должность разведчика, потому что моё лицо никто из якудза или картелей, что сували свой нос в Японию, не знал. Я попробовал, но это оказалось настолько скучным и дотошно аккуратным делом, что быстро заебало меня. В итоге, когда всем ещё заправлял Ирихата-сан, меня перевели в отдел к Мацукаве и Кётани, — Хаджиме прочистил горло. От нахлынувших воспоминаний стало как-то не по себе. Ивайзуми — не тот человек, который любил ворошить прошлое, анализировать. Для него есть сегодня, сейчас как данное. Не важно что было, не важно, что будет. — Помню, как мы с командой Дате пытались пробраться на базу Итачиямы. Тогда я думал, что мы все там умрём. Сакуса — псих, реально стрелял по нашей тачки с гранатомёта. Это был такой дикий вечерок. Тогда впервые у меня были проблемы с копами — мы с Ханамаки не смогли уйти от погони, и нас окружили патрульные. Нас, конечно забрали под залог, но всё же. — Прости, Ива-чан… — Ойкава прерывисто выдохнул. — За что? Это моя история. Всё мы оказались в такой заднице явно не из-за хорошей жизни. И…спасибо тебе. — А? — шатен заглянул в глаза собеседнику. — Ну… Успокаиваешь меня, слушаешь. Это вызывает доверие, знаешь ли… В ответ Тоору вернулся в своё исходное положение и тихо что-то пробормотал, но Хаджиме не стал переспрашивать, потому что сон наконец-то начал забирать его в свои лапы. Последнее, что он помнил, это тёплые и совершенно не противные объятия, какое-то неимоверное облегчение и еле заметный поцелуй в ключицу, но об этом он не скажет Тоору.