***
Нельзя останавливаться. Нужно продолжать работать. Быстрее и быстрее, пока надсмотрщик следит за другими заключёнными. Руки болели, сердце ухало где-то внизу, то ли в груди, то ли в животе. Страх ползал по всему телу. Мысли били лишь о свободе, и проход медленно, но верно увеличивался, пока не стал достаточно широким. Оглянувшись и увидев, как надсмотрщик завёл беседу с коллегой, тут же рванул в дырку, почувствовав, как что-то острое шаркнуло по левой руке. Но проверять, что с ней, времени не было, нужно было стремительно бежать и бежать, иначе сирены могут сработать…***
— Ты не представляешь, как долго я объясняла матерям Терис и Сайе, что то сообщение не от меня, — ныла Кидзуна. Наофуми устало вздохнул. — Сама виновата. Раз он Грасс-то напаролил телефон, то уж о своём ты должна была подумать в первую очередь. — Хнык, Наофуми, хнык… Он же ребёнок. Ну, не могу же я, хнык, его во всем обвинять? Иватани закатил глаза. — Поверь, нашу «принцессу» я в первую очередь проверяю. — Хнык, но нельзя же так. Хнык. Нельзя! — повиснув на низком заборчике, Кидзуна с трудом удерживала слёзы. Ей было обидно из-за чуть не вспыхнувшего скандала. — Я устала его во всём подозревать… Хнык-хнык… И вообще, мог бы согласиться махнуться группами, — тихо бурчала девушка, но её хорошо слышал Иватани, который с трудом удерживался от колкого комментария. — Ты-то лучше всех справляешься с детьми! — Бабулька хорошо справляется, — не выдержал Наофуми, припоминая, как самая пожилая воспитательница сада ловко прыгала вместе с детьми, выкручивая невероятные пируэты, которые сам Иватани вряд ли даже с подготовкой посмел бы сделать. — Уа-а-а! — не выдержала Казияма и заревела, обнимая самый высокий карандаш-забор, разделяющий площадки групп. Ну что ей делать-то с этим Кё? Родители его на любые её жалобы кивают, но ничего особенного не делают! И хоть все его шалости оплачивают, ситуацию это не меняет! А наоборот, ухудшают. Малец с каждым разом придумывает что-то грандиозней и грандиозней. И тут встаёт вопрос, кто первый не выдержит — родители Кё или сама Кидзуна. И девушка склонялась ко второму варианту. Так как сама уже вся была на нервах, более того, спокойно на ребёнка не могла взглянуть. Казияме всё время кажется, что, как только она отведет от Кё взгляд, он сотворит новую гадость. Услышав дикий хохот, вздрогнув, она обернулась, панически-бешеным взглядом обвела свою площадку. Но не увидела ничего странного. Всё как обычно, дети были заняты своими делами: кто в песочнице, кто на горке, а кто-то и в деревянной машинке играл. И именно от последней доносился дикий хохот Кё. Похоже, ребёнок представил себе чокнутого водителя из какого-нибудь фильма или даже триллера. — Слушай… — начал Наофуми, наблюдая, как дергался белобрысый паршивец, как будто его действительно заносит, когда водишь на бешеной скорости. У него даже пару раз очки чуть не вылетели в сторону! — А ты не предлагала его к психологу сводить? А лучше к психиатру. Девушка с задумчивостью уставилась на ребёнка, обрабатывая информацию, пытаясь найти отголоски общения с родителями юного дарования. И, к своему ужасу, нашла идентичность. — Увы, предлагала. — О, реально? — удивился Наофуми. — А я думал, что нет. — Предлагала. Два раза. И два раза его водили. Один раз у нас и другой к другому специалисту. Все утверждают одно — нормальный. — Буйно-нормальный? Если так, то да, «нормальный». Они синхронно вздохнули. Хоть Наофуми и мучается с Малти, но с ней ему всё же попроще. Она не столь богата на больные фантазии, как один юный гений. Между ними повисла недолгая тишина. Каждый думал о своих проблемах и грядущих выходных. Ровно до тех, пока Кидзуна не утёрла слёзы и не заметила за двухметровым забором — границей между детским садом и гаражами — блондинистую макушку с чёрными прядями. Она крадучись пробегала от кустика и травинок у изгороди, дабы его не увидели, но, увы, было хорошо видно. Более того, в голове всплыл образ ребёнка из Поварёнка — группы Наофуми, и имя мальца. Тут же она вскрикнула, тыкая в беглеца: — Наофуми! Фоур сваливает! Иватани вздрагивает, оборачивается, беглым взглядом пересчитал макушки подопечных и, не найдя искомую макушку, зацепился за действия Сэйн. Девочка засыпала дырку под забором. Он тут же мысленно отметил попросить слесаря залить по всему периметру под основным забором бетон, желательно на метр в глубину. И рванул к забору, на ходу бросив собеседнице присмотреть за его детками. В ответ девушка взвыла. А беглец вздрогнул и, уже не скрываясь, побежал. Наофуми ловко вскарабкался по забору, перемахнул через него и побежал за мальцом, достаточно быстро нагнав его и схватив за шкирку, потянул на себя. Но тот резко дёрнулся назад, вытягивая руки вперёд, из-за чего голубая футболка осталась в руках воспитателя, а сам беглец ловко юркнул между ног последнего. У Иватани дёрнулась бровь, но он вновь нагнал мальца, поймав за майку, но тот проделал тот же трюк. В третий раз парень ловко поймал его со спины за штаны и гаденько улыбнулся, когда Фоур обернулся с бешеной одышкой и паникой в глазах: — Ну, что, их тоже будешь снимать? Фоур сглотнул. Кажется… ему снова влетит. — Нет, — обречённо вздохнул малец. Отпустив его, Наофуми нацепил на него всё, что успел случайно снять, и, подхватив на руки, сказал покрепче обнять его. Ребёнок поморщился. — Ни в жизни. — В этой жизни придётся. Давай. А то обходить долго. Ребёнок вздохнул и обнял воспитателя крепко-крепко. Наофуми повторил недавние махинации и уже стоял на своей площадке. На глаза тут же попались Малти с Силдиной. Причем вторая сидела на первой. Та, размахивая руками, требовала с неё слезть, но Силдина ловко перемещала вес, не давая ни зацепить, ни сбросить себя. Так ещё Терезия с Фари на пару отгоняли Елену и Люси, дабы те не помогли. «Ну, хоть кто-то помогает управиться с этой принцессой».***
Милая улыбка, вспоминающий взгляд голубых глаз за толстыми стеклами очков. Девочка покорно внимала всё возмущение воспитателя. Фоур же стоял темнее тучи, понимая, что сестра начнёт после того, как они выйдут за ворота сада. Он судорожно сглотнул. — Ох… Сбежал… Простите, — виновато кивнула Атла. Старшая сестра данного «заключённого». — Я всё понимаю, общество двоюродной сестры не сахар, но всё же попроси родителей с ним поговорить. — Обязательно! — с рвением произнесла девочка, кивнув. — Вот и хорошо. Фоур, что нужно сказать? Мальчик с паникой поднял голову, заглядывая в глаза воспитателя, и робко выдал: — А можно остаться?***
Сжимая маленькую ладошку брата, Атла уверенно шла вперёд, конечно, не так быстро, как хотелось, всё же Фоур мал и не поспевал. Но хотелось поскорее попасть домой и рассказать родителям, что братец не даёт нормально сблизиться с Наофуми. При общении с ним сердце трепещет в груди, разрывая саму хозяйку на мелкие кусочки. Ах, так хотелось прильнуть к крепкому телу парня. Уже скоро называть его парнем даже в мыслях будет неуместно, и всё из-за возраста. Но для неё Наофуми Иватани самый лучший. — П-прости… — тихо произнес братец, когда они преодолели половину пути до дома. — Ах… С одной стороны хочется поругать тебя, а с другой… Я так рада послушать Наофуми-сана… — с придыханием произнесла девочка. А Фоур навострил уши. Неужели сестрёнка не станет ругать? Он прекрасно знал, что сестра облизывается на его воспитателя. Лично видел, как слюни у неё иногда текут, когда Наофуми не видит. И когда он спросил, почему у неё слюни, она выдала, что влюбилась. И он понял, что влюбляться не хочет. Выглядит мерзко. — Но я всё равно расскажу маме и папе. Мальчик улыбнулся. Выслушать тираду родителей лучше, чем занятие по карате с сестрой. Она хоть и плохо видит, но даже без очков может избить так, что мало не покажется. Конечно, его она не избивала, просто Фоур иногда бывал у неё на занятиях, но приятного всё равно мало. — Ага! Атла одарила его внимательным взглядом. — А потом позанимаемся. Хочу посмотреть, чему тебя научили, пока я контрольные сдавала. И тут Фоур понял, насколько он любит родителей и воспитателя.