Ой, Лёха

‘Ой, Лёха, Лёха, мне без тебя так плохо, на сердце суматоха, я точно говорю’ Дурацкая песня играла в наушниках Саши уже седьмой раз. И он, делая вид, что читает ‘Двенадцать стульев’, часто с весельем поглядывал на Квашонкина, который сидел напротив и залипал в своём телефоне. Когда Лёша в который раз поймал этот странный взгляд на себе, он всё-таки решил спросить, — Сань, все нормально? — у Сани не было все нормально. Он слушал песню 90х и осознавал, что она так идеально подходит сейчас. А Леха, который сидел напротив даже не понимал, что происходит. От комичности этой ситуации, Долгополов звонко рассмеялся, когда в наушниках играло ‘я так тебя люблю’. Квашонкина это если не испугало, то напрягло точно. А Саша продолжал искренне смеяться и смотреть в глаза напротив. Но потом, почувствовав, что это может не так уж хорошо для него закончиться, почти рефлекторно, потянулся к проводу наушника, пытаясь сделать звук тише. Это было зря, потому что Квашонкин, кажется, начал понимать, что является причиной такого поведения Санька. — Ты что слушаешь? — уже с улыбкой спросил он. — Да так, эм… ничего. — Саша, не переставая загадочно улыбаться, попытался прикрыть экран телефона рукой. — Угу… — Лёша встал. Саша, почувствовав опасность, отложил книгу и вжался в кресло. — Ой Лёха, Лёха, — Саше нравилось, что он говорил словами из песни, а Квашонкин даже не понимал этого. — М? — он подошёл к креслу Саши и попытался заглянуть в экран его телефона через плечо Долгополова. — Эй! — когда Лёша стал пытаться убрать руку Саши от телефона, Долгополов понял, что нужно что-то делать. Потому что неизвестно было, как Квашонкин отреагирует на песню, которую он слушал. И ладно бы просто слушал — так нет, ещё ведь надо было смотреть на него в течение прошедших десяти минут. О боги, зачем он только это делал? — Так, Сань, там либо Лобода играет, или я не понимаю, почему ты так не хочешь показывать свой плейлист. — Не хочу и все. — обиженно ответил Саня. — Ладно, — слишком легко для Квашонкина согласился он. Но у Саши от сердца отлегло, он и не заметил подвоха. Лёша сел обратно к себе на кресло. А Саша, через некоторое время вернувшись к книге, совсем неосознанно, совсем не для того, чтобы привлечь внимание Квашонкина, нет конечно же, совсем не для этого, начал подпевать словам песни. Совсем тихо, в полголоса, как это делают домохозяйки за мытьем посуды. Но к сожалению, достаточно громко, чтобы Лёша разбирал слова. Тем более, он, как только услышал своё имя, автоматически начал пытаться услышать, что там Саша бормочет. — И они конечно ждууут — Долгополов опять улыбнулся и потом с внутренним энтузиазмом в полголоса запел — Ой, Лёха, Лёха, мне без тебя так плохо, на сердце суматоха — Да уж, куда Саша катится? Ну да ладно, песня классная все равно. А главное — жизненная. Для него, как для комика это было очень важно. — Я точно говорю. Ой Лёха Лёха, не потерплю подвоха, осталось только охать — почему-то сейчас он опять неосознанно поднял взгляд, чтобы опять так же с улыбкой посмотреть на Лёшу. Но совершенно неожиданно для себя он увидел напротив не уставившегося в телефон Квашонкина, а его заинтересованный, с капелькой веселья взгляд направленный прямо в глаза Саше. — Я так тебя люблю. — уже рефлекторно закончил Долгополов. — Понятно, — с улыбкой ответил Квашонкин. Саша раскрыл глаза шире от страха и попытался вспомнить молитву. Не получилось. — Я тебя тоже люблю, жемчужина моя. — Ахах, — Саша уже принял эту игру и, отложив книгу, встал со своего кресла, только для того, чтобы сесть через пару секунд на огромную ручку кресла, на котором сидел Лёша. Долгополов вынул правый наушник и совершенно нахально попытался засунуть его к Леше в ухо. Судя по возгласу Квашонкина ‘Ай, ты мне ухо проткнул, дурак, дай я сам.’, у Саши это получилось не слишком хорошо. Но после несложной для Леши процедуры надевания наушника, Долгополов включил песню с самого начала. Первые секунд 20 Квашонкин просто молча вслушивался в слова. А потом Саше в голову пришла замечательная идея и он резко разъединив наушник и телефон, вскочил с места. Музыка теперь играла и была слышна всем находившимся в комнате: Малому, Идраку и Медовщиковой. Ну и Квашонкину с Долгополовым, конечно же, сейчас это было главным для Саши. Встав прямо напротив Леши, он начал нелепо, но очень энергично танцевать и, из-за того, что он уже вошёл в образ, петь негромко с лицом несчастной девушки солдата. К счастью или сожалению, Соне было на это просто наплевать, Идрак уже настолько привык к таким выпадам, что даже не обратил внимание на это, и только Малой со смехом смотрел на развернувшееся перед ним представление. ‘Ой Лёха Леха, не потерплю подвоха’ Саша старался и танцевал, а Лёша просто смотрел на него влюблённым взглядом, уже не пытаясь сдерживать смех. ‘Осталось только охать, я так тебя люблю’ на этих словах Саша решил заканчивать перфоманс и садиться на место, но не рассчитав свои силы, буквально упал на колени к Квашонкину. — Воу-воу-воу! — послышалось громко от Саши Малого. Идрак только улыбнулся, пробубнив: ‘Ой, а ты удивлён? ’ Долгополов чуть покраснел и было удивительно, что его заставили смутиться только эти реплики друзей. Песня продолжала играть, а Лёша продолжал нагло рассматривать лицо Саши. Это было очень удобно, ведь он находился достаточно близко, чтобы увидеть ямочки на щеках Долгополова. — Нам, видимо, лучше уйти? — с улыбкой спросила Медовщикова. — Ага, давно пора. — серьезно ответил Лёша. Саша покраснел ещё больше и попытался встать, но не смог. Возможно, из-за того, что ноги подкашивались в сложившейся ситуации. Возможно, потому что Квашонкин придерживал его за талию, не позволяя уйти. Их приятели действительно ушли. То ли шутку не поняли, то ли шутки в просьбе Леши и не было. — Ну, Санечка, если ты, как минимум, не поцелуешь меня сейчас, то зачем я их прогнал? — Угу, а как максимум? — в ответ на это спросил Долгополов. — Ц, какой противный, все за тебя делать надо. — с недовольством в голосе, но такой счастливой улыбкой сказал Квашонкин, прежде чем наклониться, чтобы коротко поцеловать Сашу в щеку. Долгополов, как ошпаренный вскочил после этого и, покрасневший, как рак, попытался вызвать чувство стыда у Квашонкина, за то, что он так бессовестно врывается в его личное пространство, но смог вызвать только улыбку. — Ты мне ещё будешь рассказывать про то, как плохо вторгаться в личное пространство другого человека? Тогда на колени не плюхайся к чужим мужикам. — Саша опешил от такой наглости. Он сел обратно на своё, как он уже определил для себя, законное место на коленях Леши, и, чуть помявшись, все же поцеловал последнего. Для него это получилось слишком нагло и напористо. Для Квашонкина слишком идеально. ‘Я так тебя люблю’ Разорвав поцелуй Саша уселся поудобнее. ‘Люблю’ Оба счастливо улыбались. ‘Люблю’ — Вы пососались? Можно заходить? — послышался громкий голос Малого. ‘Люблю’ — Ну нет, дайте нам ещё минут пять. — со смехом ответил Саша. ‘Люблю’ — Да идите вы на… нет, это вам опасно говорить, ещё буквально воспримите. — в ответ на это прокричал Малой. — Угу, мы уже. — смеясь ответил Долгополов. ‘Люблю’