***
Драко снова сидел в своей полутёмной комнате, когда в дверь кто-то постучал. — Войдите, — громко ответил он. На пороге появилась — как и ожидал Малфой, — Панси. Она держала в руках конверт. — Это тебе из Мэнора, — протараторила она. Отдав письмо Драко, быстро удалилась. Конечно же, письмо было от отца. Драко вскрыл конверт просто из любопытства, что же изволил ему ответить отец. «Драко! Такой грубости с твоей стороны я уж точно не ожидал. Я недоволен твоим поведением. Очень недоволен. И сейчас я хочу, чтобы ты просто запомнил. Раз и навсегда — правила диктую я и ты не будешь их нарушать, пока живёшь в моём доме. Надеюсь, такого больше не повторится, ибо я вовсе не так воспитывал своего сына. Люциус Малфой» Драко лишь усмехнулся. Он направил палочку на письмо в своих руках и быстро его сжёг. Такая же участь постигнет и остальные письма, что будет присылать ему отец. Только в следующий раз слизеринец даже не будет читать их содержание. Слегка расстроенный, Малфой поплёлся в комнату. Какое-то чутьё подсказывало ему, что Гарри там. Так и было — Поттер сидел на кровати, опёршись спиной о стену и запрокинув голову. В его покрасневших глазах поблёскивали слёзы. — Что-то случилось? — с порога спросил Драко. — Да, — пробормотал Гарри, — Я так привязался к Жемчужине… А Хагрид… Он вот так просто продаст её в Хогсмиде ровно в полночь на двадцатое число. Драко задумался. Эта сова… Он рассказал ей множество собственных секретов, а теперь… А что теперь? Что, если это вовсе и не сова, а какой-нибудь анимаг, что решил подслушать секреты Поттера, а получил его секреты? Это было бы ужасно и думать об этом Малфой не особо хотел. Он сел на краешек кровати и положил руку на колено Гарри. — Всё будет хорошо, обещаю. Если эта сова тебе так дорога, мы придумаем способ её оставить. — А пока нам обоим нужно отдохнуть. Иди к себе, а я к себе… — Ладно, — едва улыбнулся Драко. Слизеринская гостиная была пуста. Лишь дрова еле слышно потрескивали в камине, нарушая сырость подземелий. Драко упал в кресло и закрыл глаза. Сейчас ему хотелось оттрахать какую-нибудь девчонку. Для релакса, так сказать. Будто кто-то прочёл его мысли, на его колени кто-то взобрался. Открыв глаза, Драко обнаружил на себе Панси, что одела облегающую шёлковую ночную рубашку. Она молча покусывала губы, упёршись руками в плечи парня. Малфой же просто упёрся лицом в пышную грудь, вдыхая резкий аромат огневиски. От неё всегда пахло этим варевом, но теперь оно напоминало Малфою одного человека. Гарри. Но он всё-равно провёл языком по нежной коже, сжимая руками упругие ягодицы. Девушка перебралась повыше, сняла с себя одеяния… Конечно, она была без нижнего белья. Поднявшись, Драко поменял положение Панси, положив её в кресло. Сбросил с себя мантию… Но тут же поднял её и накрыл ею подружку. — Что ты делаешь? — скривилась Паркинсон. — Оденься, тебя могут увидеть. — Но мы же всегда занимались этим именно здесь. И тебе нравилось, что нас кто-то видит. — Одевайся. Живо. Сам же Драко поспешил уйти в комнату. Наложив на дверь все запирающие заклинания, что знал, он упал на кровать. Этот дурманящий запах огневиски, который всегда привлекал его к Панси, перестал с ней ассоциироваться. Теперь же, при чувстве этого запаха, перед глазами твёрдо упиралась картинка с распластавшимся посреди коридора Поттером. И, чёрт, из-за него он отказался от вечера с самой сексуальной и горячей девчонкой во всём Хогвартсе! Что раньше никогда ни на что не променял бы. Правильно ли он поступает? Когда предпочитает кому-то или чему-то Поттера? Малфой уже и сам запутался.***
— Доброе утро, Гарри, — откуда ни возьмись, появилась Гермиона. В руках её была чашка с дымящимся бодрящим зельем, что тут же перекочевала в руки Гарри. Девушка села в соседнее кресло и положила ладонь на плечо, — Ужасно выглядишь, если честно. Что-то не так? — Я не спал всю ночь. Ты точно никому не расскажешь? — Мне можно довериться, — утешила Гермиона. Гарри верил ей. Такие вещи нельзя было рассказать никому, кроме Гермионы. Именно она — та самая подруга, что сохранит втайне все секреты, какими бы ужасными, мерзкими или откровенными они не были. Поттер хлебнул немного зелья из чашки. Всё его горло будто обмазали чем-то горьким. Безвкусным и одновременно отвратительным. Зато чёрные, будто затянутое тучами ночное небо, мешки под глазами исчезли. — Звучит глупо, но Хагрид собрался продать Жемчужину в Хогсмиде. А я… Я не хочу терять эту жалкую птичку. Я привязался к ней больше, чем ко всему Хогвартсу, чёрт подери! Я не могу оставить всё вот так! И Драко… Я чувствую, он тоже не хочет этого. — Я помогу тебе, Гарри, — в глазах Гермионы сверкнул лукавый огонёк. Как же гриффиндорец был благодарен ей в тот момент! Она уже второй раз за несколько недель бескорыстно помогает ему с решением не очень уж и лёгких проблем, — А сейчас иди умойся и приведи себя в порядок. Радостный, Поттер подскочил и пулей побежал в спальню. Таким радостным его удавалось увидеть крайне редко.***
— Глупый, глупый, глупый! — кричал Малфой, срывая клочки светлых волос с головы, нервно шагая по комнате из стороны в сторону. Сегодня на занятия он не точно пойдёт — не выспался, не приготовил себе одежду и прочее, не навёл идеальный порядок в своей комнате, как делал всегда… Только сейчас Малфой понял — нужно срочно избавиться от привязанности к Гарри. Это доставляет слишком уж много хлопот. Вчера отказался от самой горячей девчонки, сегодня — решил не идти на занятия. Что же дальше? Поттер пленил его всё больше и больше. И если раньше Драко считал это обычно игрой, что закончится так же быстро, как и началась, то сейчас ему было действительно… Страшно? Да, наверняка. Ему было страшно потерять Поттера, страшно, что он вернётся к своей рыжей идиотке, страшно, что Драко вновь останется один. Без поддержки, без доверия, без искренней любви. И это нужно было менять. Срочно менять. В дверь постучали. Паркинсон, ну кто же ещё? — Что тебе нужно? — резко остановился Драко. — Д-драко… Пойдём на завтрак? — Я не голоден, Панси, и не пойду сегодня на занятия. Иди сама. — С тобой всё хорошо? — дрожащим голосом спросила девушка. — Да, Панси! А сейчас иди к чёрту! — орал Драко. Все эти дни он был зол ещё и на Паркинсон. За то, что она вечно суёт свой до тошноты любопытный нос в чужие дела, что постоянно вертится около Драко… Из-за двери послышались удаляющиеся шаги.***
Целые сутки прошли на удивление спокойно. После отбоя Гарри вернулся в гриффиндорскую гостиную, что пустовала, и лишь Гермиона, сгорбившись, сидела над листами пергамента за одним из столиков. Парень подбросил дров в камин и приземлился в соседнее кресло. — Что пишешь? — поинтересовался он. — Разбираюсь, как бы лучше перехватить сову. И у меня уже созрел некий план. Одень что-нибудь по-удобнее и приходи сюда. Живо. Гарри послушно оделся в свитер и джинсы и набросил сверху чёрный плащ так, чтобы лица его не было видно. Вышел к Гермионе и, набросив на них мантию-невидимку, раскрыл карту Мародёров. — Идём. Нам нужно успеть к хижине Хагрида раньше, чем он уйдёт. Они на цыпочках крались к хижине Хагрида, освещая себе путь палочкой Гарри. В хижине горел свет. Гриффиндорец чувствовал, как тело пробирает мелкая дрожь. Нет, не от холода. От страха. Впервые в жизни он сам себе признался, что ему страшно. Всегда пытался искать какие-то отговорки, на кои можно было сослаться. Ночную тишь пронзил скрип двери и из хижины вышел Хагрид. Прямо на его руке сидела сова, тревожно ухая сквозь какие-то промежутки времени. — Идём за ним… — прошептала Гермиона. Хагрид молча шёл по тёмным тропинкам, даже не освещая себе путь. Конечно, этому здоровяку не нужен был свет — за всё время его пребывания в школе чародейства вся округа шарахалась от него, как от смертельной угрозы. Внезапно он остановился. Просто застыл в тусклом свете уличного фонаря, не двигаясь. Девушка пихнула Гарри в бок, мол, «Действуй». Гарри сбросил с себя плащ-невидимку и над домами пробрался к ближайшему повороту, дабы сымитировать свой выход из-за поворота. Тихо подставил палочку к шее и, прошептав заклинание измены голоса на грубый, вышел из тени. Каждый шаг давался ему с огромным трудом — ноги были будто ватные. Сейчас ему предстояло нагло обмануть того, кто когда-то спас его от ужасных Дурслей. Того, кто стал его первым в жизни другом… — Вечер добрый, — произнёс Гарри и сам удивился, насколько взрослым стал его голос, — Принёс? — Да, — протянул сову незнакомцу Хагрид, а взамен подставил руку, чтобы в неё положили оплату. — Вот. Ровно пятьсот галлеонов, — Гарри положил на шершавую ладонь лесника заранее подготовленный мешочек с нужной суммой галлеонов, — Прощай. — Прощай. Хагрид развернулся и почти сразу скрылся во тьме. Выждав ещё немного, Гермиона подбежала к другу и набросила на него край мантии-невидимки. — Всё прошло удачно. Теперь только проведи меня в гостиную и отнеси Жемчужину в вашу с Малфоем комнату.***
Утро выдалось ужасным — по крышам барабанил дождь и, хотя из подземелий Драко не слышал этого шума, он всю ночь проворочался в кровати. Казалось бы — под звуки дождя прекрасно поспать, но Малфой не мог заснуть. Он всё время думал, как бы сказать Поттеру, что не хочет пока никаких отношений. Ко всем проблемам прибавился сегодняшний матч по квиддичу. Драко ударил кулаком по подушке и встал с кровати. Быстро одел первую найденную рубашку, даже не прогладив её волшебной палочкой, подхватил рюкзак и вышел из комнаты. Субботнее солнце заглядывало в окна коридоров, придавая им некий эстетичный вид. Обычно Драко любовался этой красотой, но сегодня его взгляд был устремлён перед собой. В слизеринской раздевалке, как всегда, стояла потная вонь и глупый шум, что создавали его «товарищи». Наконец пришёл черёд взять мётлы и выйти на улицу. Мантия сразу же промокла, но Малфою было плевать. Этот матч он намеревался выиграть.***
Слизеринские трибуны ревели, когда Драко поймал снитч и гордо приземлился на мокрый газон. Гарри хотел было подлететь к нему, обнять и поздравить, но его обступила такая толпа слизеринцев, что проще было в одиночку выиграть маггловскую войну, чем подойти к нему. «Ничего, подожду немного» — подумал Гарри и полетел переодеваться. Спустя пятнадцать минут Поттер не выдержал — решил навестить Драко прямо в раздевалке. Он миновал длинный коридор, чьи стены были увешаны немногочисленными наградами по квиддичу, и положил ладонь на ручку двери. Какая-то неведомая сила подсказывала Гарри, что случится что-то плохое, жутко ранящее его, но разве сейчас можно перемотать время назад? Дверь была уже наполовину открыта, но Гарри этого оказалось достаточно, чтобы всё понять. И Поттер захлопнул её, убегая на улицу. Драко, прижав Паркинсон к шкафчикам и держа её подбородок тонкими пальцами, целовал её.