Таймлесс. Pov Гидеон

      Приняв душ и наскоро собравшись, я вышел из дома. Как и всегда там стоял один из членов Ложи, следивший за мной, и чёрный автомобиль. Я уже привык к этой постоянной «декорации», поэтому просто прошёл к парковке. Иногда меня раздражало присутствие этого человека (хорошо хоть у него приказ лишь следить с улицы, а не находиться двадцать четыре часа в моей квартире), но не сегодня. Я был слишком погружен в свои мысли.       На парковке меня ждал мотоцикл, одно из моих утешений в современном Лондоне. Нет, я не считал себя несчастным, особенно после увиденного в прошлом, но и счастливым я тоже не был. Я был благодарен судьбе за то, что не родился одним из тех нищих в каком-нибудь из предыдущих веков, которым просто суждено погибнуть от тогда ещё неизличимой болезни, например, от чумы или оспы. Сколько человек цеплялись за полы моего сюртука, пытались удержать дверцу кареты, молили о помощи, просили подаяние, и не перечесть. В те моменты я просто благословлял современную медицину с прививками и доктора Уайта, члена Ложи, за то, что он мне их сделал. Мне было ужасно больно смотреть на эту оборотную сторону жизни в прошлом, ведь нас с Шарлоттой, по большому счету, готовили к великосветским приёмам, балам, а также дуэлям на шпагах с аристократами, не принимающими Орден Хранителей. Однако, я прекрасно осознавал, что не могу помочь этим несчастным, рискуя нарушить естественный ход времени, что приведёт к необратимым последствиям. Может быть, именно поэтому я решил поступить на медицинский факультет. Помогать людям, пытаться излечить их от страшных болезней — эта мысль помогала мне легче переносить неравенство в обществе прошлых веков.       Сев на мотоцикл, я направился в университет. О, эта пьянящая и дарующая свободу скорость. Она помогала отвлечься от всех мыслей, я просто наслаждался звуками мотора, шумом ветра и ощущением полёта. Во время поездок мне на долю мгновения начинало казаться, что я могу от всего убежать: от Хранителей, от их контроля, от ежедневных путешествий во времени. Но от себя не убежишь, ведь именно я родился с этим дурацким геном. Мне нравились приключения, которые происходили со мной иногда в прошлом, возможность побывать в разных эпохах и увидеть все своими глазами, а не прочесть на страницах книг, но… Иногда так хотелось свободы. Уехать в другие страны, путешествовать, жить обычной жизнью.       Во время лекций я смотрел на своих однокурсников и немного завидовал им. Как бы я хотел стать обычным парнем, который сможет потом работать врачом, найдёт себе девушку. Но я не мог себе этого позволить. Не мог позволить себе обычную жизнь. Без машины времени — хронографа — прыжки во времени станут неконтролируемыми и очень опасными. А возить хронограф везде с собой мне просто не позволят. И девушке я не мог просто так все выболтать, тайну можно было доверять только членам семьи, которые автоматически причислялись к Внешнему кругу посвящённых. Как известно, чтобы стать семьёй нужно банально провести время с человеком, узнать друг друга получше, но у меня не было этого времени. Сапожник без сапог, путешественник во времени без времени. Да и врать мне не хотелось, а как иначе можно было бы объяснить мои постоянные визиты в Темпл. Конечно, во время каникул во Франции, навещая маму с братом, я увлекался девушками. Но это было несерьёзно, ни с одной я не мог забыть о своём предназначении и миссии. А после того, как в шестнадцать с половиной лет я начал совершать прыжки во времени, о каникулах во Франции можно было забыть. В Лондоне же были учёба, занятия с Хранителями, упражнения, элапсации (контролируемые прыжки во времени). Была Шарлотта, но я не думал о ней в этом ключе даже сейчас.       От очередных печальных мыслей меня отвлек телефон. Это было сообщение от Шарлотты: «Кажется, начинается». Я написал в ответ: «Ты справишься».       Первой в голову пришла мысль, что нужно ехать в Темпл, где находится Ложа. Но потом я решил досидеть хотя бы до конца лекции. Я был лучшим студентом на курсе, но в этом семестре мне и так пришлось много пропустить из-за миссии. А если я в середине лекции вот так запросто встану и выйду из аудитории, то могу нарваться на лишние претензии от профессора на экзамене. Собственно говоря, я все равно ничем не смогу помочь Шарлотте в её первом путешествии. Она может попасть в любой год, начиная с 1861 (в первый раз путешественник оказывается не дальше, чем на сто пятьдесят лет от настоящего времени). При всем желании я не смогу её разыскать.       После окончания лекции я поехал в Темпл. Мне никто пока не звонил и не писал, значит, ничего ещё не произошло. Оказавшись на месте, я направился в зал дракона, где ожидал найти дядю Фалька.       Я знал сейчас как никто другой, что все течет, все изменяется, как говорили древние мудрецы. Но это не относилось к зданию Ложи. Граф Сен-Жермен, который основал Ложу, выбрал это место штабом Хранителей ещё в середине XVIII века. Я бывал здесь в 1782 году и не ощущал изменений, произошедших за двести тридцать лет. Да, факелы на стенах заменили на современные лампы, вместо стражников, прятавшихся в доспехах, раставленным во всех коридорах, теперь были камеры наблюдения. Но сам дух, сама атмосфера, витавшие в воздухе, не изменились. Иногда мне казалось, что из-за очередного поворота на меня выйдет сам граф и запросто начнёт разговор.       Меня отвлек мистер Уитмен, который тоже направлялся в зал дракона. — Гидеон, рад тебя видеть. Сегодня у Шарлотты закружилась голова на моем уроке и я отправил её домой с кузиной. Думаю, скоро это должно произойти. Мистер Уитмен был учителем английского и истории в школе Шарлотты. — Да, надеюсь. Думаю, граф рад будет встретиться с Рубином. Мистер Уитмен улыбнулся в ответ и открыл дверь в зал.       Каждому путешественнику во времени соответствует один из драгоценных камней. Я — алмаз, Шарлотта — рубин. Есть ещё много разных символов, в том числе и животных. Я был львом, а вот моя напарница вороном. Изредка задумываясь над этим, я удивлялся, почему ворон? Может, Шарлотта и была мудра не по годам, но вот этот огненно-рыжий цвет волос почему-то смущал меня. Ладно, это всего лишь символы. Войдя в зал, я услышал как дядя говорит по телефону. — Да, леди Ариста, я рад, что этот день настал. Дядя обернулся на дверь и, заметив меня, добавил: — Гидеон уже на месте. Я отправлю сейчас машину за вами. Ждём вас в Темпле. — Ну, что ж, здравствуй, — обратился он уже ко мне и положил телефон на стол. — У Шарлотты начались симптомы. — Знаю, дядя. Фальк подозрительно посмотрел на меня. — Она мне написала сообщение. — Гидеон, отношения между Монтроузами и де Виллерами всегда обречены.       Я смерил его взглядом, давая понять, что не хочу продолжать разговор в этом русле. Да уж, обреченность между двумя родами, в которых ген путешественника передаётся по женской и мужской линии, и представители которых вынуждены проводить много времени друг с другом во время подготовки и самих путешествий. Ирония судьбы. — Думаю, Рубин будет здесь минут через сорок. Надеюсь, она не прыгнет во время поездки, — добавил дядя. — Надеюсь, — ответил я.       Стоп, когда она мне написала? Это ведь было более двух часов назад. Странно, я прыгнул через час после начала головокружения. Может, у женщин это происходит иначе. Жаль, что некого спросить. Ведь я единственный путешественник живущий сейчас, кроме самой Шарлотты.