Таймлесс. Pov Гидеон

— Гидеон, Гвендолин, через час мы отправим вас на встречу к графу, — сказал Фальк. — Гвендолин, мадам Россини поможет тебе с платьем. Оно уже готово? — спросил Фальк, обращаясь к миссис Дженкинс. — Да, мадам Россини уже ждёт Гвендолин в ателье. Гвендолин, ты готова? — спросила она у девушки. — Пожалуй, если к этому возможно подготовиться. Только… — Ах, Гвендолин сегодня не обедала, — закончил за неё мистер Джордж. — Я сейчас же провожу тебя в столовую, дорогая, — сказала миссис Дженкинс. — А уже оттуда пойдём в ателье. — Хорошо, идите. Но помните, на все про все у вас час, — напомнил Фальк. — Пожалуй, я присоединюсь к вам, — сказал мистер Джордж и пошёл вместе с ними. Я думал выйти следом, но меня остановил Фальк. — Гидеон, останься на пару минут. Прошу тебя, будь помягче с Гвендолин. Поверь, легче не станет, если ты будешь распыляться на негативное отношение к ней. И береги её, иначе Грейс убьёт меня. — Хорошо, дядя, я тебя услышал. — Сегодня Джордано не на месте, он не поможет тебе собраться, но ты справишься сам, сегодня ведь не нужно готовиться к балу, никаких париков. Мадам Россини все приготовила для тебя в мужской костюмерной. Жду тебя через пятьдесят минут в моем кабинете. Я пока напишу письмо для графа, чтобы вам легче было объясниться. Надеюсь, он все поймёт, — со вздохом закончил Фальк. Я вышел из зала дракона и направился в костюмерную. По пути мне захотелось зайти в зал по фехтованию. Шпага, как и скрипка, не любит долгой разлуки, а времени в запасе у меня было достаточно. Повторив несколько комбинаций, я с удовлетворением заметил, что нахожусь сегодня в отличной форме. Захватив шпагу с собой, чтобы потом прикрепить её к кожаному поясу, я пошёл переодеваться. Мой костюм на сегодня, по мнению модистки Ложи, должен был состоять из коричневого пальто с золотыми пуговицами, красного блестящего жилета, полосатых чулков и, о ужас, кюлотов какого-то дикого канареечного цвета. Прекрасно, меня решили вырядить петухом! Хорошо, что я не стал относить в ателье наряд с моего прошлого визита к мадам д’Юрфэ в восемнадцатый век, поэтому теперь я мог воспользоваться вполне приличными темно-зелёными штанами вместо дурацких жёлтых. После того, как я был полностью одет, мне пришлось немного повозиться с волосами и бархатной лентой, которую я должен был на них повязать. Взяв пальто в руки и посмотревшись в зеркало, я остался более или менее доволен. В кабинете у Фалька уже был мистер Джордж, когда я пришёл. — Гидеон, вы отправитесь в 24-е сентября 1782-го, пароль дня: Ква редит нэсцитис. Вот письмо. И ещё повязка, — протянул мне предметы дядя. — А зачем она? — недоуменно покосился я на широкую черную ленту. — Доктор Уайт считает, что нужно соблюсти меры предосторожности. Он не доверяет Гвендолин, — сказал мистер Джордж. — Но она не производит впечатление обманщицы, а, наоборот, кажется вполне искренней и заслуживающей доверия, — защищал он девушку. — Люси тоже была искренней и милой, — сказал Фальк. — Давайте не будем из-за этого препираться. Тут в дверь постучались и заглянула мадам Россини сказать, что девушка готова. — Я сейчас пойду в лабораторию к Джейкобу, он уже настраивает хронограф, мы будем ждать вас там. А вы приведите Гвендолин. Когда мы вошли в ателье и я увидел Гвендолин, то был удивлён. Платье цвета тёмной морской волны хорошо оттеняло её бледную кожу, подчеркивало фигуру, а глаза стали выглядеть ещё более выразительно. В нем она стала более взрослой. При этом напоминала мне красивую фарфоровую куклу, которую легко разбить. Чтобы отвлечь себя от невольного восхищения, я обратил внимание на странную шляпу на голове девушки. Эта смесь соломы, перьев и лент слегка портила весь образ. — Крутая шляпа! — Превосходно, — сказал мистер Джордж.– Мадам Россини, вы проделали колоссальную работу. — Я знаю, — ответила мадам Россини. Она остановилась в дверном проёме. — Какая миленькая бархатная лента, — сказала Гвендолин язвительно в ответ на мои слова о шляпе. — Наша учительница по географии носит точно такую же! Я мог только улыбнуться в ответ на её немного детскую злобу. — Это ещё цветочки. Вот видела бы ты меня в парике. Неожиданно раздался оклик за моей спиной: — Месьё Гидеон, я приготовила для вас лимонно-жёлтые штаны, а не эти тёмные, — это была рассерженная мадам России. Я обернулся к ней. — Жёлтые штаны к красной жилетке, чулки как у Пеппи Длинныйчулок и коричневое пальто с золотыми пуговицами? Мне такой наряд кажется чересчур пёстрым. — Но мужчина эпохи рококо именно пёстро и одевался! — мадам Россини посмотрела на меня строго. — К тому же, эксперт здесь я, а не вы. — Да, мадам Россини, — ответил я вежливо, как только мог, чтобы не сердить её ещё больше. — В следующий раз я вас обязательно послушаюсь. — А где жёлтые замшевые перчатки? Там были ещё и перчатки?! — Понимаете, я подумал, что раз я всё равно не надеваю жёлтые брюки, может, стоит убрать и перчатки, — придумал я отговорку на ходу. — Ну конечно! — мадам Россини укоризненно цокнула языком. — Ваше чувство стиля заслуживает всяких похвал, юноша. Но сейчас речь идёт не о хорошем вкусе, а о достоверности. Кроме того, я так старалась, чтобы все цвета подходили как нельзя лучше к вашему лицу. Но вы такой не благодарный. Я лишь улыбнулся, промолчав. — Большое спасибо, мадам Россини, — сказала Гвендолин. — Ах ты, моя лебёдушка! И тебе спасибо! Ты хотя бы умеешь ценить тяжкий труд. Гвендолин стремительно перетягивала всех на свою сторону. Сначала мистер Джордж, потом миссис Дженкинс, теперь ещё и мадам Россини. Такими темпами скоро все члены Ложи будут плясать под её дудку. — Следуйте, пожалуйста, за мной, мисс Гвендолин, — сказал мистер Джордж. — Сначала нужно завязать ей глаза, — напомнил я и попытался снять шляпу с головы девушки. — Доктор Уайт настаивает, — с сожалением сказал мистер Джордж. — Но это же разрушит причёску! — мадам Россини ударила меня по пальцам. — Волосы вы тоже сорвёте вместе с шляппо? Вы что, о шпильках не слышали никогда? Вот! — она передала шляпу и шпильку мистеру Джорджу. — Но пожалуйста, будьте с ней предельно осторожны. Я повязал на глаза Гвендолин чёрную ленту. В этот момент мне ужасно захотелось дотронуться до её кожи, и я не сдержался, проведя по щеке. У меня перехватило дыхание и я рассердился на себя за такую глупую выходку. — Ай! — вскрикнула девушка. Кажется от злости я не заметил, как под повязку попало несколько прядей. — Извини. Тебе что-нибудь видно? — Нет. А почему мне нельзя смотреть, куда мы идём? — кажется, она никогда не перестанет задавать вопросы. — Тебе нельзя знать, где именно находится хронограф, — ответил я. Вспомнив о своей реакции на прикосновение к девушке, я решил просто положить руку ей на спину и слегка направлять вперёд. — Такая предосторожность кажется мне совершенно излишней. Этот дом — настоящий лабиринт. Ты в жизни не найдёшь то место, где была несколько минут назад. К тому же, мистер Джордж считает, что вид у тебя искренний и что тебе можно доверять. — Ай! — вскрикнула Гвендолин, когда ударилась плечом об угол на повороте. — Гидеон, возьмите же её за руку, разиня, — вырвалось у мистера Джорджа. — Она ведь не тележка из супермаркета! Я взял Гвендолин за руку и почувствовал разряд электричества, пронзивший все моё тело. Она вздрогнула и крепко сжала мою руку. — Ну-ну, — сказал я, — это всего лишь я. — А про себя подумал: ну-ну, это всего лишь Гвендолин. — Сейчас осторожно, две ступеньки вниз. Несколько минут мы шли молча. Кажется, у девушки участился пульс, или это был мой? Надо было срочно перестать думать о ней, скорее убрать все мысли в глубокий ящик и задвинуть его в самый дальний угол сознания. Я не из тех людей, кто теряет голову от девушки, да ещё и смешивает чувства с делами. Пока я боролся с собой, то перестал обращать внимание на знакомую дорогу. Вдруг Гвендолин поскользнулась. Ещё немного и она бы упала, но я успел двумя руками схватить её за талию и резким рывком поставил на место. — Осторожно, ступенька, — сказал я запоздало. — Вот спасибо. Я уже заметила, — сказала она возмущённо. — Когда подворачивала ногу! — Боже мой, Гидеон, будьте же внимательнее! — возмутился мистер Джордж. — Вот, подержите-ка шляпу, а я помогу Гвендолин. Я взял шляпу и мысленно ударил тот самый глубокий ящик о самую дальнюю стенку в моей голове. Скорее бы встретиться с графом, убедить его и не встречаться больше с ней. — Вот мы и на месте, — сказал мистер Джордж, когда мы оказались в лаборатории. — Красив как Аполлон, — сказал доктор Уайт мне. — Большое спасибо, — я коротко поклонился. — Последний писк моды. Прямо из Парижа. Вообще-то я должен был надеть жёлтые брюки и перчатки ко всему этому великолепию. Но просто не решился. — Мадам Россини вне себя от злости, — сказал мистер Джордж. — Гидеон! — упрекнул меня дядя. Он внезапно появился за спиной доктора Уайта. Кажется зря я об этом обмолвился. — Это жёлтые брюки, дядя Фальк! — Ты ведь не едешь на пикник со школьными друзьями, которые могут поднять тебя на смех, — сказал Фальк. — Нет, — ответил я и швырнул на стол шляпу. — Я еду с дамочкой в расшитом сером наряде, которая считает его к тому же чертовски красивым, — «как и я» — пронеслось в моей голове. Кажется, я начинал трястись от злости к самому себе. — Цвет маренго тебе так идёт, Гвендолин. Очень оригинальная идея с волосами, на такое способна только мадам Россини, — сказал Фальк, парируя мой выпад. — Э-э-э… спасибо, — ответила Гвендолин. Ящик в голове начало потряхивать, надо срочно уходить отсюда. — Мы должны поторопиться. Я в этих шмотках скоро сознание потеряю от перегрева, — сказал я в надежде прекратить поток комплиментов в сторону Гвендолин. — Встань вот сюда, — сказал доктор Уайт Гвендолин, подошёл к столу и достал из красной бархатный ткани хронограф. — Я всё настроил. В вашем распоряжении трёхчасовое окно во времени. — И это — хронограф? Такой маленький? — удивилась девушка. Она что, хотела увидеть тут делореан Марти Макфлая?! — Он весит четыре с половиной килограмма, — сказал доктор Уайт. В его голосе звучала гордость отца, который хвастается весом своего новорождённого ребёнка. — И — опережая твой вопрос — да, все камни настоящие. Один только рубин тут в шесть каратов. — Гидеон пойдёт первым, — сказал Фальк. — Пароль? — спросил он, проверяя меня. — Ква редит нэсцитис, — сказал я. — Гвендолин? — Что? — Пароль? — Что ещё за пароль? — Ква редит нэсцитис, — повторил Фальк. — Пароль хранителей для двадцать четвёртого сентября. — Сегодня шестое апреля. «Разве нельзя быть красивой и умной одновременно? Ну вот опять, болван» — подумал я про себя. — Мы окажемся в двадцать четвёртом сентября, в этих же стенах. Чтобы хранители не отрубили нам головы, стоит запомнить этот пароль. Ква редит нэсцитис. Повтори за мной! — сердито сказал я. — Ква редит нэсцитис, — сказала Гвендолин как попугай. Кажется, она совсем не запомнила. — Как-как? — ну точно не запомнила. — Скажи, вы латынь в школе не учили, что ли? — рассердился я теперь ещё и на неё. — Нет. Только французский и немецкий. И этого уже многовато, — ответила она. —  Мы не знаем час его возвращения, — сказал доктор Уайт. — Приукрашенный перевод, — сказал мистер Джордж. — Можно переформулировать так: мы не знаем, когда… — Господа! — дядя Фальк многозначительно постучал по циферблату своих часов. — В нашем распоряжении вовсе не бесконечность. Ты готов, Гидеон? Я молча протянул руку доктору Уайту. Через мгновение комната озарилась привычным белым светом, после чего я оказался в темноте. Я нашёл ключ от двери, а также факел, но не стал пока его зажигать. Когда появилась Гвендолин, я решил положить руку на её плечо, чтобы она не испугалась. — Гидеон, это ты? — прошептала она. — Кто же ещё, — прошептал я в ответ и убрал руку с ее плеча. — Молодец! Ты не упала! — пора было осмотреться и я зажёг факел. — Круто. Ты его с собой принёс? Что за глупый вопрос? — Нет, он здесь и был. Подержи-ка. Нужно было прислушаться, не поджидает ли нас кто из стражи. Два с половиной года назад, то есть вчера по этому времени все переполошились, когда я пришёл из подвала. — Тишина! — сказал я. Отперев дверь, я осторожно выглянул в коридор. — Здесь пахнет болотом, — сказала Гвендолин. — Чепуха. Пойдём скорей! — видимо, я уже принюхался к запахам прошлого и не замечал. Закрыв дверь, я взял у Гвендолин факел и ступил в тёмный коридор. — Не хочешь мне снова глаза завязать? — спросила с лёгкой издёвкой девушка. — Тут и так темнее некуда. Как ни старайся, ничего не запомнишь, — ответил я. Мне кажется, в этих лабиринтах она ещё не скоро сможет разобраться. — Ещё один повод, чтобы не отходить от меня далеко. Потому что не позднее, чем через три часа нам нужно снова оказаться здесь, внизу. Я пошёл наверх и радовался, что теперь мне не надо держать Гвендолин за руку в этих длинных переходах. Я мечтал о том, чтобы этот день скорее закончился и я мог больше не сталкиваться с этой девушкой. После нескольких минут, мы, наконец, добрались до широкого коридора, по бокам которого были закреплены зажжённые факелы. В конце перехода находилась широкая дверь, справа и слева стояли ржавые рыцарские доспехи. Я замедлил шаг и остановился. Нужно пройти через стражников. Рука в доспехах пошевелилась и нам приказали: «Стойте, где стоите!» — Мы должны поговорить с Мастером, — твёрдо сказал я. — Дело не терпит отлагательств. — Пароль, — сказали вторые доспехи. — Ква редит нэсцитис, — назвал я пароль. — Проходите, — и перед нами открыли дверь. За ней простирался ещё один коридор, освещённый факелами. Я закрепил наш факел в подставке на стене и поспешил вперёд. Надеюсь, Гвендолин успевает за мной в своём пышном платье. — Это прямо фильм ужасов. У меня чуть сердце не остановилось. Я думала, эти штуки — просто декорация. То есть, я хотела спросить, в восемнадцатом веке рыцарские доспехи всё ещё в моде, да? А пользы в них уже никакой, кажется. — Это традиция, — сказал я и подумал, что Гвендолин, скорее всего, начала много говорить от волнения. — В наше время тоже немногое изменилось. — Но в нашем времени я не видела ни одного рыцаря в доспехах. — Давай-ка поторопимся, — сказал я, не желая откладывать встречу с графом. — А кто этот Мастер? — У ордена есть Магистр, который им руководит. В то время им был, конечно, сам граф. Орден ещё очень молодой, граф основал его всего тридцать семь лет тому назад. Впоследствии руководство тоже переходило по линии де Виллеров. — А сегодня? В наше время? Кто… э-э-э… Магистр? — Сейчас это мой дядя Фальк, — ответил я. — Он сменил твоего дедушку, лорда Монтроуза. — Ах, вот оно что. Какой же пост в ордене занимает тогда леди Ариста? — неиссякаемый колодец с вопросами не унимался. — Никакого. Женщины не могут стать членами ордена. Ближайшие родственницы высших лиц ордена автоматически причисляются ко внешнему кругу посвящённых. Но они не имеют права голоса. А почему вы родную бабушку всё время величаете только «леди Ариста»? — спросил я. — Почему бы не называть её просто «бабушкой» или «бабулей», как это делают другие дети? — странная у них все-таки семейка. — Это из той же оперы, — сказала Гвендолин. Я напряг свое внимание и пропустил последний вопрос. Помнится, здесь должна быть ещё охрана. Резко вытянув руку, я схватил Гвендолин и спрятал за своей спиной. — Помолчи секунду. — Что? Прежде, чем мы дошли до ступенек лестницы, которая вела наверх, от темноты отделились двое мужчин с обнажёнными шпагами. Память меня не обманула. — Добрый день, — поприветствовал я и положил руку на шпагу. — Пароль! — крикнул первый мужчина. — Вы ведь уже были здесь вчера, — сказал второй и подошёл немного ближе, чтобы разглядеть меня. — Или это был ваш младший брат? Сходство обманчиво. — Это тот самый, что может появляться из ниоткуда? — спросил первый. Оба они уставились на меня, открыв рот. — Скажем так, я умею попадать в этот дом особым способом, — ответил я с высокомерным смешком, довольный произведённым впечатлением. — Я и моя спутница должны поговорить с Мастером. Дело особой важности. Гвендолин что-то пробурчала, но я не стал прислушиваться. — Пароль? — Ква редит нэсцитис, — сказал я, не надеясь услышать его от девушки.