Таймлесс. Pov Гидеон

Когда мы вошли с графом в кабинет, он сразу же прошёл к столу и взялся за перо. Быстро водя им по бумаге, граф начал разговор: — Мой друг, ещё раз хочу выразить тебе моё восхищение. Ты замечательно справился с поручением касательно хронографа. Убеждён, что добыть кровь оставшихся путешественников тебе удастся также легко. А как насчёт второго задания? Ты справился с рубином? Как ты думаешь, у этой девчонки есть особая магия? — Не знаю, граф, как и хранители моего времени я имел дело с другой девушкой. С Гвендолин мы познакомились несколько часов назад. Мне она показалась обычной школьницей. — Может быть, — сдаётся мне, граф не поверил моим словам. — Не думаю, что ваше краткое знакомство будет препятствием для тебя в выполнении моей просьбы. Ведь стоит тебе только щёлкнуть пальцами, как сердце любой девушки будет поднесено тебе на блюдечке, я прав? У тебя должно быть десятки любовниц. За кого он меня принимает? Меня не готовили становиться Казановой ради миссии. Сначала одна, потом другая. Я так не хочу, это вовсе не льстит моему самолюбию. Лучше я буду утверждаться с помощью побед в поединках с мужчинами. Вместо этого я сказал: — Граф, вы сами убедились, что Гвендолин совершенно не готова. Я бы хотел один завершить миссию. Она может все погубить своим незнанием и неумением держаться в обществе. — Ну что ты, не преувеличивай. Я думаю, в каком бы обществе вы ни оказались, ты с лёгкостью сможешь переместить все внимание на свою персону, девчонку никто и не заметит. А даже если и заметит, просто сочтут её глупой. В её роду она не будет первой. К тому же, она сможет помочь тебе. Подумай, ведь если бы она была с тобой во время визитов к мадам д’Юрфэ, справиться было бы ещё проще. Они просто бы поболтали, и старушка с радостью тут же дала своей крови. Иногда эти глупенькие женщины очень хорошо друг друга понимают. А ведь тебе осталось взять кровь ещё у троих женщин. Подумай об этом, — все это время граф продолжал бегло писать, изредка поглядывая на меня. Я понял, что скорее всего, остался в одиночестве со своими убеждениями. И все же решил привести последний аргумент. — Но мы можем оба погибнуть при выполнении очередного задания. Несколько дней назад я был у Гальяно, где состоялась дуэль с лордом Алестером, в которой он одержал верх. Я передал, как вы и велели сделать перед началом путешествий Рубина, чтобы он прекратил свои преследования, однако, это только, кажется, раззадорило его. И Гвендолин просто не сможет защитить себя, если мы столкнемся с Альянсом, она не владеет ни одной техникой защиты. Если я кинусь ей на помощь, то пропаду сам. — А зачем тебе ей помогать? Нужно пользоваться случаем, и если судьба тебе что-то даёт — бери. А если отнимает — такова жизнь. Пусть Рубин помогает столько, сколько может. Видимо, тирада о женщинах, произнесенная при лорде Бромптоне и Ракоци, на сто процентов отражала мировоззрение графа. Женщины были для него расходным материалом, предназначенным для удовлетворения потребностей мужчин. И я понял, что проиграл по всем фронтам. — Прошу тебя ещё раз подумать над моим поручением. Уверен, если она в тебя влюбится, то сможет принести намного больше пользы. При этом она поверит всему, что ты ей скажешь, это будет на руку Ложе. Раз уж вы оказались здесь, то я хотел бы пригласить вас на приём к Лорду Бромптону. Готовится очередное покушение на меня. Все говорит о том, что ты прав насчёт Алестера и это дело рук Флорентийского Альянса. Все подробности в этом письме, — и он протянул мне уже запечатанный конверт. — Кстати, а почему вы прибыли на Вигмор-стрит для встречи со мной, а не остались в Темпле? — Я хотел спросить о том же. Хранители отправили нас в 24-е сентября, потому что в хрониках в этот день был описан визит молодой пары к вам, граф. Никаких записей про наше возможное перемещение по Лондону мы не обнаружили. Поэтому я был весьма удивлён, не застав вас в Темпле. — Так я и думал, — ответил граф. — Среди членов Ложи в моем времени есть предатель, что подтверждается твоими словами. Именно поэтому я хочу видеть вас на суаре у лорда Бромптона. А потом и на балу в особняке Пимпельботтомов. Думаю, благодаря вам мы сможем вычислить предателя. Прекрасно, нас хотят использовать в качестве подсадной утки. — Наш разговор окончен, я полагаю. Даю тебе пищу для размышлений и буду в нетерпении ждать встречи, дабы увидеть плоды твоих трудов с девчонкой, — закончил граф и удовлетворённо рассмеялся уже на выходе из кабинета. Когда мы оказались в комнате, я пристально посмотрел на Гвендолин, желая понять, не сморозила ли она какую-нибудь глупость за время моего с графом отсутствия. Она парировала мой взгляд, как ни в чем не бывало. — Как вы тут? Беседуете? Что скажете, лорд Бромптон, понравилось ли вам в ХХI веке? — спросил граф. — Без сомнения! Какие восхитительные идеи у вас, — сказал лорд Бромптон и захлопал в ладоши. — Это и впрямь было очень занятно. — Я знал, что вам понравится. Но что же вы не предложили бедной девочке присесть? — О, я предлагал. Но она предпочла постоять, — лорд наклонился к Гвендолин и доверительным тоном продолжил: — Я бы очень хотел получить этот серебряный ящичек, граф. — Серебряный ящичек? - переспросил граф. Начинали сбываться мои худшие опасения, она что-то натворила. — Спешим откланяться, — сказал я, пока дело не зашло далеко, и быстрыми шагами пересёк комнату и подошёл к Гвендолин. — Понимаю, понимаю. XXI век ждёт, — сказал лорд Бромптон. — Большое спасибо за ваш визит. Было очень интересно.  — Могу только присоединиться к словам лорда, — сказал граф. — Надеюсь, вы почтите нас своим визитом ещё раз, — сказал лорд Бромптон. Ракоци промолчал. Нам нужно было уходить, но Гвендолин стояла и только судорожно хватала воздух ртом, оглядываясь по сторонам. Её взгляд остановился на графе и глаза с ужасом распахнулись. Я тоже посмотрел на графа и увидел, что он держит руку в странном положении, будут что-то обхватил своей ладонью. Все пазлы сошлись в моей голове и я осознал, что придворные дамы в XVIII веке не склонны к преувеличению. По крайней мере, мадам д’Юрфэ. Граф душил Гвендолин, несмотря на то, что их разделяло расстояние не менее четырёх метров. Вдруг Гвендолин прошептала «да», а граф тряхнул кистью, расслабляя её. — Мы ещё увидимся, — сказал граф. Мне послышалась в его голосе угроза. Я поклонился, мужчины поклонились в ответ, а Гвендолин так и продолжала стоять, не в силах пошевелиться. Пришлось схватить её и силой вытащить из комнаты. Когда мы спускались к карете, я думал о том, способен ли граф на убийство. Почему-то ответ приходил в голову только положительный после всего увиденного и услышанного. Эта девочка здесь была не при чем, я постараюсь сам закончить миссию, не впутывая её по возможности. Мне показалось действительно ужасным то, что граф готов пойти по головам ради завершения операции. Разве цель настолько оправдывает средства? Я велел поторапливаться кучеру, так как времени до прыжка оставалось немного. Гвендолин по-прежнему выглядела вялой, бледной и бессильной, несмотря на то, что графа уже не было рядом. Я забеспокоился. — С тобой всё в порядке? У тебя такой вид, будто ты повстречала привидение, — я стянул свой плащ и положил его на сидение. — Очень даже жарко для сентября. Или потому что она опять так близко ко мне. — Нет, не привидение, — сказала Гвендолин дрожащим голосом. — Лишь графа Сен Жермена и один из его фокусов. Слава Богу, она в состоянии говорить, я уж было подумал, что никакое расстояние графу не помеха. — Он был с тобой не особенно вежлив, — сказал я, вспоминая встречу. — Но этого и следовало ожидать. У него наверняка было о тебе несколько другое представление. В предсказаниях двенадцатый путешественник во времени всегда предстаёт как некто особенный. «Магией ворона он наделён». Что это означает, правда, не знает никто. Граф, кажется, так и не поверил мне, что ты всего лишь обычная школьница. На её лице промелькнула тень обиды и раздражения. Но она лишь прикусила губу, ничего не ответив. — Гвендолин? —  Что ещё? — Это не должно тебя обидеть. Я не имел в виду «серая мышка», я имел в виду «обычная девочка». — Да всё в порядке, — обдала она меня гневным взглядом. — Мне всё равно, что ты обо мне думаешь. А мне, кажется, нет. Но я постарался сохранить невозмутимый вид. — Что поделаешь. — Ты же совсем меня не знаешь! — воскликнула она. — Вполне возможно, — сказал я. — Но я знаю целую толпу таких же девочек, как и ты. Все вы одинаковы. Наверное, я немного преувеличивал, но мне нужно было осадить себя, в первую очередь. — Целую толпу? Да ну! — Такие девочки, как ты, интересуются только причёсками, одёжками, фильмами и звёздами. Вы постоянно хихикаете и бегаете стайками в туалет. И презираете Лизу, которая футболку купила на распродаже в Marks & Spencer. Вспомнились все девчонки, которые учились со мной в одной школе и их поведение. Они никогда мне не нравились, пусть лучше Гвендолин будет одной из них для меня. — Хочешь сказать, все девчонки, которых ты знаешь, презирали Лизу, купившую футболку в Marks & Spencer? — Ты знаешь, что я имею в виду, — невозмутимо ответил я. — Знаю, — и тут её прорвало. — Ты считаешь, что все девчонки, которые не похожи на Шарлотту — поверхностные дурочки. Только потому, что у них было нормальное детство, а не постоянные уроки фехтования и тайноведения. На самом деле, у тебя просто никогда не было времени, чтобы познакомиться с нормальной девочкой, поэтому ты мелешь такую чепуху. — Вот ты как! Неправда! Я ведь, как и ты, учился в обычной гимназии. — Да уж! — остановиться она уже не могла. — Если ты готовился к путешествиям во времени хотя бы наполовину так же старательно, как и Шарлотта, то друзей у тебя не было ни среди мальчиков, ни среди девочек. А все твои соображения насчёт обыкновенных девчонок основывались на наблюдениях, которые ты сделал, одиноко болтаясь на школьном дворе. Или ты хочешь меня убедить, что одноклассники разделяли твои страшно прикольные увлечения — латынь, менуэт и езду в каретах? Она меня раскусила. Видимо, как и я её, иначе с чего бы ей злиться. Мы были квиты. Ругаться с ней не хотелось. К тому же она казалась такой милой в своей детской злобе, что я не сдержал улыбки. — Ты забыла игру на скрипке, — я откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди. — На скрипке? Правда? — она перестала сердиться. — Наконец твоё лицо хоть немного порозовело. Только что оно было таким же бледным, как у Миро Ракоци. — Как эта фамилия пишется по-английски? — Через «си» и «зет», — сказал я. — А что? — Хочу его погуглить. — Он тебе прямо так понравился? Кто её знает, вообще-то выглядел он весьма харизматично. Я ведь не знаю её вкусов, не она при всех распространялась о своих предпочтениях. — Понравился? Да он вампир! Родом из Трансильвании. Я вздохнул с облегчением. Захотелось хорошенько тряхнуть самого себя за плечи. — Родился он действительно в Трансильвании. Но никакой он не вампир. — Откуда тебе-то знать? — Потому что вампиров не бывает, Гвендолин. — Что, правда? А машин времени? Почему бы и вампирам тоже не существовать в таком случае? Ты хоть раз заглядывал в его глаза? Настоящие чёрные дыры. Она тоже это заметила. Оказывается, она наблюдала, а не просто стояла с трясущимися от страха поджилками. — Он слишком увлекается напитками из белладонны, и вот результат, — ответил я. — Белладонна — это растительный яд, который якобы расширяет сознание. — А ты откуда знаешь? — Прочёл в Хрониках Хранителей. Ракоци назван там Чёрным Леопардом. Он дважды спасал графа от покушения. Он очень силён и хорошо владеет оружием. — А кто хотел убить графа? Я не знал точно, поэтому пожал плечами. — У такого человека, как он, есть множество врагов, — что не мудрено при его методах. — Охотно верю, — сказала Гвендолин. — Но у меня сложилось впечатление, что он и сам неплохо может за себя постоять. — Без сомнения, — согласился я, вспомнив, как он душил её на расстоянии. Я думал, что сейчас она захочет поговорить об этом инциденте, но вместо этого Гвендолин сказала: — Ты что, действительно слетал в прошлое ко всем этим людям и взял у них кровь? Наверное, она пока не доверяет мне и думает, что я с графом заодно. Скорее всего, мои манеры произвели такое впечатление, но это была элементарная вежливость, к тому же я хотел подтвердить или опровергнуть слова мадам д’Юрфэ, что мне и удалось сделать в разговоре. Но я просто кивнул и ответил на её вопрос: — Если считать тебя и меня, то в хронограф снова вписаны восемь из двенадцати путешественников во времени. Оставшихся четырёх я тоже скоро разыщу. Сам, без тебя. — А как ты мог съездить в Париж и в Брюссель? — спросила она. Хм, она не только наблюдала, но ещё и внимательно слушала. — Я думала, время, которое можно провести в прошлом, ограничено — больше пары часов там находиться нельзя. — Не больше четырех часов*, если быть точным, — сказал я. — За это время невозможно попасть из Лондона в Париж, не говоря уже о том, чтобы танцевать там гавот и набирать кровь. — Именно. Поэтому мы поехали в Париж до того, глупышка, — сказал я. — То же самое мы проделали и в Брюсселе, и в Милане, и в Бате. Остальных я смог найти в Лондоне. — Поняла. — Да что ты?! — я ехидно улыбнулся. Она опять собралась мне врать? — Да-да. Теперь для меня кое-что постепенно проясняется, — сказала Гвендолин, после чего выглянула из окошка. — По этим лугам мы сюда не ехали, ведь так? — Это Гайд-парк, — сказал я. Стоп, что мы здесь делаем? За разговором я совсем перестал следить за дорогой, но мы точно не должны здесь ехать. Я высунулся из кареты. — Эй, Уилбур, или как вас там, — что мы здесь делаем? Ведь мы должны как можно скорее попасть в Темпл! — У меня приказ отвезти вас по южной стороне парка к месту встречи, сэр, — ответил стражник из Темпла. Какой ещё встречи?! — Остановите здесь! — приказал я и повернулся к Гвендолин. — Что там случилось? — спросила она. — Я не знаю, — сказал я. — Наш кучер уверяет, что получил приказ отвезти нас по южной стороне парка к месту встречи. Кони остановились, и я открыл дверцу кареты. — Здесь что-то не сходится. У нас не так уж много времени в запасе. Я сяду на козлы и как можно скорее доставлю нас в Темпл, — я вылез из кареты и закрыл дверцу. — А ты оставайся здесь, что бы ни случилось. Неожиданно раздался выстрел. Уилбур вскрикнул и сник прямо на козлах, после чего упал на песок. Кони заржали, карета сделала рывок вперёд, но затем снова остановилась, качаясь из стороны в сторону. Я увидел мужчину на коне, который доставал ещё один пистолет для второго выстрела. — Пригнись! — крикнул я Гвендолин. Прозвучал второй выстрел. Пуля чудом меня не задела. Я отошёл немного от кареты и обнажил шпагу. — Гидеон! — высунулась Гвендолин из окна. — Я же сказал, оставайся там! — Боже мой, идея графа с влюблённостью не казалась мне теперь такой паршивой. Она же совсем не слушает меня. Стрелок продолжал сидеть в седле, а навстречу мне шли двое мужчин в чёрном со шпагами наголо. Я фехтовал с двумя одновременно и чувствовал, что смогу им противостоять, моя техника была гораздо выше их. Как чувствовал, когда заходил сегодня в зал для фехтования, все приёмы я применял сейчас с успехом на практике. Один из нападающих пропустил мой удар и я попал шпагой ему в шею. Так, минус один, уже легче. В это время третий нападающий спрыгнул с лошади и бросил пистолеты. Мне опять предстояло сражаться с двумя противниками. — Кто вы? Что вам нужно? — спросил я, желая вывести мужчин на разговор и отвлечь их. Вновь присоединившийся был явно более опытным фехтовальщиком. И я начал переживать, что не смогу победить. Но это не обязательно, нужно продержаться ещё немного, скоро должен произойти прыжок. — Только ваша жизнь, — ответил тот, кто присоединился последним. — Этого вы не получите никогда! — Мы возьмём, то, что нам нужно! Можете мне поверить! Я отражал каждый удар нападающих, все приёмы были стандартны. Но их было двое на одного, и я чуть было не пропустил удар в плечо от одного из них, пока отражал удар второго. В последний момент мне удалось увернуться. Вдруг один из них схватил шпагу и запустил в карету. Мне оставалось лишь верить, что Гвендолин не задета. Несмотря на то, что я выкладывался по полной, отражал каждый удар, численное преимущество противников начинало играть в их пользу. Мне не нужно было прыгать выше головы и убивать их всех, а просто дождаться обратного прыжка. — Сдавайтесь, — прохрипел один из мужчин. — Никогда, — ответил я, хотя понимал, что начинаю проигрывать в этой схватке. Через несколько выпадов я все-таки пропустил удар в руку и не смог сдержать стон, сорвавшийся с моих губ. На лицах мужчин была злобная ухмылка. Постепенно они оттесняли меня к задней стенке кареты, решив, видимо, после расправы со мной не затягивать суд над Гвендолин. И тут я увидел девушку со шпагой в руках. Она все-таки не послушалась меня. Боже мой, что она хочет делать? Они же заколют её, в испуге подумал я. Из-за этого я пропустил ещё один удар почти в то же самое место, что и в предыдущий раз. Но я фехтовал дальше, будто ничего не случилось, так как другого выхода мне не оставалось. — Долго вы не продержитесь, — победно выкрикнул мужчина, ещё яростней наступая на меня. И я был согласен с ним, долго я не продержусь. Но, надеюсь, и не надо. — Молитесь, если можете, потому что сейчас вы окажетесь перед лицом Создателя, — добавил он. И тут Гвендолин двумя руками вцепилась в рукоятку шпаги и побежала на врагов. Я был в растерянности от её поступка. Мужчины не слышали шагов девушки, они заметили ее лишь когда шпага, прорвав чёрную ткань, вонзилась в спину первого противника. Мужчина с глухим хрипом выронил шпагу и упал, как подкошенный. Я воспользовался замешательством второго и ранил его в колено. — Ты с ума сошла? — закричал я на нее, ногой отбрасывая в сторону шпагу поверженного мной противника. Я приставил остриё своей шпаги к его горлу. — Прошу, сохраните мне жизнь, — сказал он, готовый разрыдаться от страха. — Кто вы и что вам от нас нужно? — холодно спросил я. — Я сделал только то, что от меня требовали. Прошу вас! — Кто требовал? — под остриём шпаги на шее мужчины показалась капля крови. Я стиснул губы, едва сдерживая себя, чтобы не всадить шпагу в шею противника. — Я не знаю имён, клянусь вам. Вдруг я увидел красный свет, и понял что Гвендолин исчезла. Посмотрев в глаза, полные страха и мольбы, я опустил оружие, после чего прыгнул вслед за моей спутницей.