Таймлесс. Pov Гидеон

От моего приподнятого утреннего настроения не осталось и следа, будто это не я ждал элапсации в 1953-м с нетерпением, не я насвистывал мелодию на своей кухне, не я хотел устроить сюрприз. Сейчас по всему организму лишь разливалась злость, наполняя и отравляя каждую клетку. В голове, словно молотом по наковальне, болезненно пульсировала одна мысль: Гвендолин предаст меня, если, конечно, она не успела уже этого сделать. — К чему такое внимание моей скромной персоне? — первое, что произнёс я, заходя в подвал. В голосе звучала желчь, выдавая меня с головой. — Одного хранителя было бы вполне достаточно, чтобы отправить меня в 1953-й. — Я просто зашёл осведомиться о твоём самочувствии, не хочу ждать два часа твоего возвращения, — сказал Фальк. — Честно говоря, я устал от этой сложной недели, которую безвылазно провел здесь, и намерен, наконец, поехать сегодня к себе. — А я жду возвращения Гвендолин, она прибудет с минуты на минуту, — улыбнулся мистер Джордж. От его слов во мне начали разворачиваться противоречивые чувства. С одной стороны, я не желал её видеть, с другой, я хотел посмотреть ей в глаза и найти подтверждение своей догадке. «Это будет больно, может, лучше поискать опровержения?» — пронеслось в голове, но я похоронил эту идею прежде, чем она успела прочно обосноваться в мозгу. — Рад за тебя, — обратился я к дяде. — Как видишь, я жив, и даже дошёл сюда сам, — в голосе прозвучал металл из-за нахлынувших эмоций. Фальк цокнул языком и сказал с укоризной: — Гидеон, опять ты дерзишь. Я не нашёлся с ответом и отошёл к стене, после чего прислонился к ней и скрестил руки на груди. Через несколько секунд я услышал, как приземлилась и вскрикнула Гвендолин. — В следующий раз надо будет дать тебе кусок мела для маркировки, — сказал мистер Джордж, которого чуть не сбила с ног девушка. Я смотрел на неё и пытался найти признаки волка, спрятавшегося в овечьей шкуре. — Гвендолин, ты в порядке? — спросил Фальк. — Да, — ответила она, смотря мне прямо в глаза. Я силился разглядеть в её глазах обман, лицемерие, неискренность, двойственность, но остался ни с чем. В них плескались жалость, сочувствие, преданность, растапливая во мне злость, заставляя отступать кислоту в моих венах. Но я не собирался легко сдаваться, не доверяя теперь никому, и даже собственным чувствам. — Я отведу Гвендолин наверх и посажу в машину, — спокойно сказал мистер Джордж. Он положил руку на спину девушки и легонько подтолкнул её вперёд, мимо Фалька, по направлению к двери и ко мне. — Как ты… как ты себя чувствуешь? — спросила она. Я промолчал, смерив её холодным взглядом, хотя мне хотелось крикнуть в лицо Гвендолин: «И ты ещё спрашиваешь? Тебе ли не знать с твоим коварством? Я уже в курсе твоих планов». — Гидеону следовало бы отлежаться в кровати, но сейчас ему придётся проэлапсировать несколько часов, чтобы избежать неконтролируемого прыжка во времени, — недовольным голосом ответил доктор Уайт за меня. — Это так легкомысленно с нашей стороны, снова отпускать его одного… — Два часа в спокойном подвале в 1953 году, Джейк, — перебил его Фальк. — На диване. Думаю, его это не очень обременит. — Ничуть, — сказал я. Злость уступила место ненависти. Я ненавидел Гвендолин за её невинный вид, за её открытое лицо, буквально требующее моего доверия, но больше я ненавидел себя. За то, что страстно желал ей поверить, за готовность забыть о том, что видел её в подземном переходе, за то, что часть меня безумно хотела прикоснуться к её бледной коже и ощутить поцелуй на губах. Мистер Джордж открыл дверь. — Пойдём, Гвендолин. Из-за движения воздуха в помещении моих ноздрей коснулся запах, исходивший от девушки. — Одну секунду, мистер Джордж, — я крепко схватил Гвендолин за руку. — Мне бы хотелось уточнить ещё одну деталь: в каком году только что была Гвендолин? — Только что в июле 1956-го, — сказал мистер Джордж. — А почему ты спрашиваешь? — Просто… от неё пахнет сигаретами, — сказал я и сжал свою руку сильнее вокруг её запястья. И снова эта ненавистная борьба между отвращением, основанном на знании, и практически мазохистским наслаждением от прикосновения, в очередной раз пронзившего меня электричеством. Все обернулись на Гвендолин, а она поднесла рукав пиджака к своему носу. — Ладно, подловили, — сказала она после некоторого молчания и виновато потупилась. — Я немножко покурила. Но это были всего три сигареты. Честное слово. Мистер Джордж покачал головой. — Гвендолин, как же так, я ведь строго-настрого запретил тебе брать с собой какие-либо посторонние предметы! — Простите меня, — поспешно добавила она. — Но там было так скучно, в этом тёмном подвале, а сигарета так хорошо помогает отвлечься и преодолеть страх… Все окурки я собрала и положила в портфель. Не волнуйтесь, никто не обнаружит мою пачку «Lucky Strike», и не будет задаваться вопросом, откуда она здесь взялась. Фальк рассмеялся. — А наша принцессочка не такая уж тихоня, какой хочет казаться, — сказал доктор Уайт. — Ну, не смотри ты с таким удивлением, Томас, я выкурил свою первую сигарету в тринадцать лет. — И я тоже. Первую и последнюю, — дядя склонился над хронографом. — Курение до добра не доведёт, Гвендолин. Я уверен, твоя мать была бы в ужасе, узнай она об этом. — Да и вообще, станешь бледной и некрасивой, — дополнил доктор Уайт. — Кожа от никотина портится, а зубы желтеют. Они все ей поверили, в этом сомневаться не приходилось. Гвендолин говорила о курении так, будто частенько баловалась этим. Возможно, я бы тоже попался, но воспоминания о наших поцелуях были слишком свежи. Никакой никотиновой горечи я не чувствовал. Она явно врала, что-то скрывая, но меня Гвендолин не сможет провести. Я молчал, продолжая крепко держать её за руку. Девушка невинно посмотрела на меня и попыталась улыбнуться. Я сузил глаза и еле заметно покачал головой, давая ей понять, что она может лгать кому угодно, но только не мне. Затем я медленно выпустил её руку. — А теперь пойдём, — сказал мистер Джордж. — Увидимся послезавтра, Гвендолин, — на прощание сказал Фальк. — Послезавтра для тебя будет важный день. — Не забудьте завязать ей глаза, — сказал доктор Уайт, на что я коротко рассмеялся. Как будто повязка сможет ей помешать оказаться в 1912-м. После того, как дверь закрылась, ко мне обратился Фальк: — Что это с тобой? — Переутомился, — солгал я. — В таком случае, тебя отвезёт водитель. Мотоцикл я велю закрыть в гараже, заберёшь его завтра. — Но дядя, — начал было я, когда меня перебил доктор Уайт. — Полностью поддерживаю решение Магистра. В твоём состоянии садится за руль любого транспортного средства опасно. Помнится, ты сам просил у меня обезболивающее посильнее. — Отправляйся в прошлое и постарайся разобраться со своими эмоциями, — посоветовал Фальк. — Раньше ты был более уравновешенным. Знаешь, у меня складывается впечатление, будто тебя подменили. Сегодня утром ты был другим. Будто в хронографе должно быть два алмаза, подобно карнеолам, — и он рассмеялся собственной шутке. Я молча подошёл к столу и вставил палец в хронограф, не желая объясняться. Когда я приземлился у зелёного дивана, то почувствовал запах Гвендолин. Скорее всего, дядя отправил меня в следующую минуту после нашего исчезновения. В бессилии я уселся на диван. Лёгким было почти физически больно вдыхать этот пьянящий аромат, от которого мой мозг хотел отключиться, требуя только одного: присутствия здесь Гвендолин. Я вскочил и начал быстро ходить по комнате, заставляя себя думать. При нашей встрече в прошлом, я успел заметить обычные джинсы и плащ, в которые была одета девушка. Это означало, что кто-то тайно отправил её, в обход Хранителей, не заморачиваясь с достоверностью. То, что она могла самостоятельно туда отправиться, не умея обращаться с хронографом, я сразу отмел. Кто-то помог ей ещё и в прошлом, вырубив меня. Скорее всего, это Пол, других вариантов мне на ум не приходило. Но кто оказался Иудой в современном мире и почему? Фальк был слишком предан Ложе и её идеям, доктор Уайт никогда бы на такое не пошёл, именно он с наибольшим подозрением относился к Гвендолин. В мистере Уитмене я также не чувствовал угрозы. Оставался мистер Джордж. Его опека над девушкой, сочувствие Люси и Полу подпитывали мои подозрения. Этот старичок казался мне всегда самым добродушным, понимающим, неужели это всего лишь маска?! Но почему? Я бродил по комнате, пытаясь решить головоломку, но не мог справиться. А тут ещё и этот сигаретный запах, к которому примешивался запах сигар. Сигары-то Гвендолин точно не могла здесь выкурить. Вывод напрашивался только один: она выходила из помещения. Шестерёнки в моей голове начали крутиться быстрее, подталкивая к разгадке. Мистер Джордж отправил её в 1956. Помнится, он когда-то упоминал, что начал работать в Темпле именно в том году. Таким образом, он скорее всего, дал ей ключ от двери, чтобы она встретилась с ним для обсуждения плана действий без посторонних глаз и ушей. Нашедшийся ответ казался гладким, но была в нем некая шероховатость, которая не устраивала меня. Неожиданно я почувствовал знакомую тошноту перед прыжком. Два часа за размышлениями пронеслись совершенно незаметно. В подвале меня ждал Марли. — Мистер де Виллер, — начал мямлить он. Я кинул на него быстрый взгляд и молча пошёл прочь. Я направился в документариум, желая заглянуть в хроники и проверить, действительно ли Гвендолин выходила из подвала. Стража должна была это зафиксировать. Открыв толстый том с меткой «1956» на корешке, я принялся листать. Так, вот июль. Самая частая фраза: «никаких особых происшествий». Я пролистывал страницы, не находя улик. Почти отчаявшись, я наткнулся на фразу в отчёте от 24-го июля: «15.15. По неизвестному нам ходу пришла мисс Вайолет Пурпельплюм. Она без ошибки назвала пароль дня». Сомнений быть не могло, это была Гвендолин. Только ей в голову могло прийти назваться таким приметным именем, скорей всего, от волнения. Пароль наверняка мистер Джордж написал ей на листке. Я со злостью захлопнул том и поставил на место. Когда я приехал домой, Рафаэль встретил меня с улыбкой. — Слушай, ты был прав. Я вопросительно посмотрел на него, не желая разговаривать ни с кем. — Насчёт девчонок, — улыбка по-тихоньку начала сходить с лица Рафаэля. — В школе, — добавил он, после чего спросил: — Что случилось? Я отрицательно покачал головой. — Давай поедим и я пойду спать. — Завтра ведь выходной, не обязательно ложиться рано, — попробовал разговорить меня брат. — У меня нет выходных, — мрачно ответил я и прошёл на кухню. К моему удивлению, Рафаэль приготовил ужин, состоящий из отварного картофеля и запечённой курицы. Может, это было благодарностью за то, что я приютил его? За столом он предпринял ещё одну попытку вывести меня на разговор. — Знаешь, Гидеон, обычно люди делятся с близкими проблемами и переживаниями. Поговаривают, что от этого становится легче. Я продолжал угрюмо молчать. — Так, на всякий случай, — закончил Рафаэль, уставившись в тарелку. Я не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Ясно было одно: пора завязывать с дневным сном в Темпле, иначе можно было сбить режим окончательно. Я попробовал послушать музыку, но в итоге уши не слышали, а мозг не воспринимал, мучимый сегодняшними вопросами. Спустя пару часов я сдался и вытащил наушники из ушей. Возможно, мне мог бы помочь алкоголь, но после ужина я принял ещё таблетку, поэтому не хотел нагружать печень ещё больше. Натянув штаны, я вышел из спальни и прошёл в гостиную. В квартире было тихо, видимо, Рафаэль спал. Включив торшер, я схватил с полки первую попавшуюся книгу и уселся на диван, надеясь отвлечься чтением. Не читая название, я открыл страницу где-то в середине. Это были стихи. Я начал читать и с первых строк понял, что хуже книги на данный момент в моем доме нет, но не мог остановиться. Слова медленно текли, отзываясь во мне с невероятной силой. Твой голос, губы, каждый волос твой… Без них я даже хлебом сыт не стану. Рассветный луч подобен лишь туману: Ищу во тьме ручей шагов живой. Я пил бы смех, летящий трелью вдаль, И руки цвета вызревшего хлеба, И ногти тона утреннего неба, И кожи розовеющий миндаль… Как жажду я огня красы твоей, Любой черты лица, что всех милей, Твоих ресниц неуловимой тени!.. Изголодавшись, я ищу твой след — По запаху, по звуку — сердца свет, Как леопард, вдыхая дух смятений. Я закрыл томик и прочитал имя автора на обложке: Пабло Неруда. Взгляд упал на противоположную стену со словами семейного девиза и я запустил проклятую книгу туда. Пролетев через комнату, она с шумом ударилась и упала на пол. Мне хотелось сбежать от самого себя и я пошёл надевать куртку и ботинки.  — Ты куда? — сонно спросил Рафаэль. — Я услышал шум… Я молча взял ключи.  — Можно я пойду с тобой? — спросил он.  — Спи, — отрезал я.  — Не могу уснуть, кровать сегодня не успели привезти.  — Ладно, пойдём, — нехотя согласился я. Когда мы вышли на улицу, Рафаэль осторожно спросил:  — Гид, что случилось? Не в силах больше оставаться наедине с мыслями, терзавшими меня, я выдохнул:  — Я встретил её сегодня в прошлом.  — Кажется, так и должно быть? Вы ведь оба путешественники во времени? — я не смотрел на брата, продолжая идти, но услышал улыбку в его голосе.  — Её там не должно было быть. Я отправился на выполнение одного задания. Я увидел её, а потом кто-то приложил меня по голове, — кратко объяснил я, не вдаваясь в подробности.  — Ааа, — протянул Рафаэль, — теперь понятно, откуда у тебя рана на лбу. А что говорят члены Ложи?  — Я не рассказал им. Я продолжал идти дальше и услышал как он остановился, а потом принялся догонять меня со словами:  — Как? Почему? Я тяжело вздохнул.  — Сам не знаю. Сначала мне тяжело было поверить, что это она. К тому же, к ней и так относятся не очень, я не хотел ухудшать её положение. А теперь мне и вовсе придётся молчать, иначе меня самого будут считать замешанном в этом деле, так как я сразу не выложил правду. Рафаэль присвистнул.  — Да ты готов выгораживать девушку, закрывая глаза на её вину. Всё настолько серьёзно?  — Не знаю, — снова сказал я, пожав плечами.  — Но девушка хоть стоящая? Я остановился, чтобы подобрать слова для описания Гвендолин, но ничего не пришло мне на ум. Рафаэль заглянул мне в лицо.  — Понятно.  — Что тебе понятно? — я почувствовал, что резко начинаю закипать.  — Нет-нет, ничего, — со смешком ответил он. — Пойдём обратно, что-то здесь прохладно.  — Спасибо, — поблагодарил я его на обратном пути.  — Мой тебе совет, поговори с ней, — сказал Рафаэль в ответ.  — Возможно, ты прав, — согласился я.  — Конечно, я всегда прав, — высокомерно проговорил Рафаэль.  — Эй! — я толкнул его в плечо. Он засмеялся в ответ и крикнул, начиная бежать:  — До дома наперегонки! Я засмеялся его ребячеству, но все же побежал следом. После разговора с братом мне действительно стало легче. Я понял одну вещь: я не могу ненавидеть Гвендолин. И твёрдо решил поговорить с ней завтра. Несмотря на то, что уснуть мне удалось не раньше двух, в восемь я уже проснулся. Позавтракав, я позвонил в Темпл и вызвал машину. Рафаэлю я оставил записку: «Уехал в Темпл, жду тебя там не позже 14.00». Приехав в Ложу, я столкнулся в коридоре с дядей, чему немало удивился. Оказалось, что сегодня приедет заместитель министра внутренних дел для подробного ознакомления с делами Ордена, и Фальк приехал подготовиться к визиту. Он попросил меня зайти к доктору Уайту для осмотра и заглянуть к мадам России на примерку, а сам направился в свой кабинет. Головная боль, наконец, прошла, но доктор настоял на элапсации в подвале, сказав, что забор крови для хронографа может подождать, и перед завтрашним суаре лучше не напрягаться. Я зашёл в ателье, но мадам Россини, вынув булавку изо рта, сказала:  — Молодой человек, зайдите ко мне в два часа, я пока не закончила с вашим костюмом. Не тратя время понапрасну, я пошёл на элапсацию. Я взял с собой скрипку, чтобы позаниматься и удержаться от сна, но после двух часов интенсивной игры, все же уснул, устроившись на диване, хранившем приятные воспоминания, которые приобрели болезненный характер из-за вчерашнего утра. Уже в третьем часу я столкнулся с Рафаэлем и Шарлоттой.  — Гидеон, — радостно поприветствовала меня Шарлотта. — А я как раз предлагала Рафаэлю сходить всем вместе куда-нибудь, после того, как ты освободишься.  — Может, кино? — предложил я.  — Я не против, — согласился Рафаэль.  — Я уже освободилась от своих обязанностей и неприятного общества, — сказала Шарлотта и поджала губы.  — А где твоя кузина? — спросил я, проигнорировав её выпад относительно Гвендолин.  — Кажется, мистер Джордж должен сейчас отвести её на элапсацию. «Наверное, опять он её отправит на встречу с самим с собой» — пронеслось в голове, и я разозлился, ведь никто кроме меня пока не вычислил этих предателей.  — Вы поговорили? — тихо шепнул мне Рафаэль. Я слегка покачал головой, чтобы мог заметить только брат, и решил проверить свою вчерашнюю догадку. Шарлотта была единственным человеком из окружения Гвендолин, кому я мог сейчас задать вопрос.  — Шарлотта, прежде, чем мы отправимся в кино, — начал я вкрадчиво. В глазах девушки загорелся огонек. Я продолжил, — тебе случайно имя Вайолетт Пурпельплюмм ни о чем не говорит?  — Э-э-э, — растерялась Шарлотта. — Это подруга тёти Мэдди. Старушка вяжет колючие шарфики и дарит их нам на каждое Рождество. Мне кажется, она думает, что это лучший подарок, который можно пожелать, — Шарлотта повела плечами. — А что?  — Да ничего, случайно услышал имя. Пойдёмте, — я пошёл вперёд по коридору. За первым поворотом я увидела Фалька, мистера Джорджа и, по всей видимости, заместителя министра, с которым должна была состояться встреча сегодня. Мужчины вели оживленную беседу и не обратили на нас внимание. Я мог помешать осуществлению замысла отступников хотя бы сегодня и быстро начал действовать.  — Ребята, начинайте без меня, встретимся позже, мне надо срочно кое-что выяснить, — сказал я, не обернувшись, и побежал к залу дракона, надеясь найти там кого-нибудь из членов внутреннего круга. Этим человеком оказался мистер Уитмен.  — Мистер Уитмен, меня попросил разыскать Вас мистер Джордж. Он сейчас занят вместе с Фальком и заместителем министра и передал Вам отвести Гвендолин на элапсацию, — сказал я уверенным голосом, не заставляя сомневаться в истинности моих слов мужчину.  — Что ж, наверное, встреча затянулась, — спокойно ответил мистер Уитмен. Он взял телефон, — Марли? Приведите Рубин на элапсацию, я скоро подойду.  — Я пройду с Вами, если возможно. Хочу задать пару вопросов Гвендолин. Он поднял брови от удивления, а после улыбнулся:  — Конечно. По пути в подвал мистер Уитмен задал мне несколько вопросов относительно вчерашнего происшествия и моего самочувствия, но, заметив, как рассеянно я отвечал, умолк. Я же думал о том, как вывести Гвендолин на чистую воду, дать понять, что я в курсе, и, при этом, постараться не выдавать ее, пока не разобрался до конца сам. Как же все с ней сложно! Я пообещал себе, что буду теперь умнее и ни за что не попаду под её обаяние, как бы мне этого не хотелось. Накрутив себя до взвинченного состояния, вновь злой на себя за свою слабость и на неё за то, что стала причиной этой слабости, я вошёл вслед за мистером Уитменом в подвал. Там нас уже ждали Гвендолин и мистер Марли. — Здравствуй, Гвендолин, — сказал мистер Уитмен. — Рад тебя видеть, — он отодвинул занавеску, за которой скрывался сейф. — Давай-ка отправим тебя на элапсацию. — Ты в порядке, Гвендолин? — спросил я и поднял брови. — Кажется, ты волнуешься — может, хочешь покурить, успокоиться, а? Напомни-ка, что тебе нравится. Lucky Strike? — пошёл я в лобовую атаку, не дав раскрыть девушке рта. Вид у неё был растерянный, она молчала, смотря мне прямо в глаза, и вынимая тем самым душу. Мистер Уитмен вытащил хронограф из сейфа и водрузил его на стол. — Тогда давайте посмотрим, куда сегодня… — Мадам Россини ожидает вас в примерочной, сэр, — обратился ко мне мистер Марли. — Ах, чёрт, — сказал я и посмотрел на свои часы. Марли как нельзя вовремя отвлек меня от огромного магнита с голубыми глазами и чёрными волосами, стоявшего посреди комнаты и притягивавшего моё тело покруче земного притяжения. — Совершенно забыл об этом. Она очень злилась? — Вид у неё был довольно раздражённый, — сказал мистер Марли. В ту же секунду дверь снова распахнулась, и на пороге показался мистер Джордж. Он совсем запыхался, а на лбу у него выступили маленькие капли пота, как и всегда, когда он куда-нибудь спешил. — Что здесь случилось? Мистер Уитмен наморщил лоб. — Томас? Гидеон сказал, что ты разговариваешь с Фальком и с заместителем министра внутренних дел. — Да, так оно и было. Но во время нашей беседы позвонила мадам Россини и доложила, что Гвендолин только что забрали на элапсацию, — сказал мистер Джордж сердито. — Но… Гидеон заверил, что ты поручил мне… — в замешательстве сказал мистер Уитмен. — Ничего я не поручал! Гидеон! Что здесь происходит? — из маленьких глазок мистера Джорджа исчезло всякое добродушие. Я скрестил руки на груди, решив обороняться. — Я подумал, что вы только обрадуетесь, если мы выполним эту работу за вас, — коротко сказал я. Мистер Джордж промокнул лоб платочком. — Вот уж спасибо за заботу, — насмешливо ответил он. — Но тебе не следовало беспокоиться, я уж как-нибудь сам справлюсь. А сейчас отправляйся наверх к мадам Россини. — Я бы хотел сопровождать Гвендолин, — сказал я. — После вчерашних событий не стоит оставлять её одну. — Глупости, — возразил мистер Джордж. — Нет совершенно никаких оснований предполагать, что ей угрожает опасность. Главное — не посылать её слишком далеко. — Это правда, — сказал мистер Уитмен. — Например, в 1956-й? — медленно спросил я и посмотрел мистеру Джорджу прямо в глаза. — Я тут на досуге полистал Хроники Хранителей, кажется, 1956-й был довольно спокойным. Самая распространённая фраза в отчётах того года — Никаких особых происшествий. Эти слова для вас как елей на душу, не правда ли, мистер Джордж? Мистер Джордж, не дрогнув ни на секунду, парировал мой взгляд. Хм, а старичок-то не прост, его не легко будет раскусить, — подумал я. Вид у него всё ещё был немного рассерженный. — Это не просьба с моей стороны, Гидеон. Мадам Россини ждёт. Марли, вы тоже можете идти. — Да, сэр, мистер Джордж, сэр, — пробормотал мистер Марли и вытянулся по стойке смирно. Дверь за ним захлопнулась, и мистер Джордж возмущённо перевёл взгляд на меня, так как я остался стоять на месте, не собираясь никуда уходить. — Чего ты ждёшь? — холодно спросил мистер Джордж. — Почему вы отправили Гвендолин в прошлое посреди бела дня? Это противоречит правилам! — начал я давить на хранителя, не сомневаясь, что правда на моей стороне. — Гидеон, это не твоё… — сказал мистер Уитмен. — Решительно всё равно, в каком именно времени суток оказалась Гвендолин, — перебил его мистер Джордж. — Она находилась в закрытом подвале. — Мне было страшно, — быстро сказала Гвендолин. — Я не хотела оставаться ночью одна в этом подвале, рядом с катакомбами. Теперь было ясно как день, что они в сговоре. Трусихой Гвендолин, как я успел узнать, совсем не была, это лишь глупая отговорка для отвода глаз. Я повернулся к девушке и снова поднял одну бровь. — Ах да, ты ж у нас маленькое пугливое создание, как я мог забыть, — я тихо засмеялся. — 1956-й — это ведь тот самый год, когда вы стали членом ложи, не правда ли, мистер Джордж? Какое странное совпадение. Мистер Джордж наморщил лоб. — Не понимаю, к чему ты клонишь, Гидеон, — сказал мистер Уитмен. — Но сейчас тебе действительно лучше отправиться на примерку. Мы с мистером Джорджем позаботимся о Гвендолин, тебе не о чем волноваться. Я снова посмотрел на Гвендолин, не отступаясь от своего намерения помешать ей выйти из подвала в прошлом. — Предлагаю такой вариант: я быстро улаживаю всё с мадам Россини, и потом вы просто посылаете меня следом за Гвендолин, всё равно куда. Тогда ей даже тёмной ночью не придётся никого бояться. — Ты давно уже превысил свой лимит на сегодня, — сказал мистер Уитмен. — Но если Гвендолин действительно так боится… — он с беспокойством посмотрел на девушку. — Можно так и поступить, — сказал мистер Уитмен. — Я ничего не имею против. А ты, Томас? Мистер Джордж лишь отмахнулся, но сделал он это так медленно, будто собираясь поступить иначе. Я довольно улыбнулся, осознав, что добился своего в этой перепалке, и повернулся к выходу. — Тогда до скорого, — сказал я тоном победителя. Хотелось добавить: I'll be back и мрачно рассмеяться, но я сдержался.