Красивый, тихий, злой

Против воли Хосока, Чонгук все же переехал. И ни к кому попало, а к самому Ким Тэхёну. Тот пытался доказать своему дяде, что теперь очередь его жить вместе с Чонгуком, а Хосок отказывался уступать, так как эти несколько недель они не имели больших отношений, чем просто сожители. Сейчас Чонгук переезжал к Тэхёну, который по меньшей мере влюблен в него. Никто не говорил об этом вслух, но всем было очевидно, чем будут заниматься эти двое в квартире Тэхёна. Чонгуку пришлась по вкусу квартира модели. Все было выполнено в светлых тонах, в отличие от дома директора. Просто и со вкусом. Так и чувствовался зоркий глаз Кима. Мебель была абсолютно обычной, но в сочетании друг с другом она становилась дорогой. И предметы декора так гармонировали между собой, показывая изысканность своего хозяина. Тэхён говорил, что редко бывает у себя дома, но по возвращению хочет отдыхать, а не натыкаться на неровности недоделанного ремонта. Что ж, Чонгук абсолютно был с ним согласен. Даже после очень изнурительного графика он мог наслаждаться царствующей эстетикой Кима в обыкновенной гостиной без телевизора. — Ненавижу шум телевизора. Там всегда одно и тоже, — высказался Тэхён, когда Чонгук спросил, почему он так и не купит телевизор. Нельзя сказать, что Тэхён ненавидел посторонний шум. Множество раз, когда Чонгук приходил к нему домой, в гостиной был включен виниловый проигрыватель. Или, когда Тэхён был занят домашними делами, часто включал модные показы или интервью с Ютуба. Так все делают одинокие люди, остающиеся наедине с самим собой. Не потерпят лишний глаз дома, но не могут вынести тишины. Поэтому они заставляют себя врубить на телефоне никому не интересный ролик с реакцией на новое телешоу. Или подобного рода полуфабрикат интернета. Что касается личных отношений Чонгук и Тэхёна? Они шли ровно. Наступил декабрь, и долгожданный релиз японского Vogue наконец-то вышел в свет, где главной звездой являлся Ким Тэхён. Благодаря этому значительно повысились акции агенства и Тэхёна в целом. Вместе с этим увеличились и часы работы. Тэхён только и успевал отправиться на одну фотосессию, другую, дать интервью здесь, одному журналу, другому. И вместе с этим не забывал следить за собой: правильное питание, постоянные тренировки и походы к косметологам жутко утомляли. Ни о какой сексуальной жизни речи быть не может. Чонгук и сам сильно уставал, выступая в качестве менеджера Тэхёна. Он хоть и запасал силы для очередной попытки сокрушить Тэхёна на секс, но они с превеликим крушением проваливались. Ким либо спал, либо говорил, что у него жутко болела голова. Так что Чонгук довольствовался нежными поцелуями рано утром, когда Тэ готовил для них завтрак и сонно ластился к младшему. График не позволял сделать что-то большее. Тем более, если Тэхён присутствовал на съемках, то Чонгук в это время, как менеджер, встречался с другими корпорациями, заинтересованных в сотрудничестве с ними. Они могли не видеться друг с другом весь день. И тогда на выручку приходил Чон Хосок. Он был нередким гостем в доме занятой модели. Тэхён знал о том, что Хосок с Чонгуком могут быть где-то вместе. Хоть его это и раздражало, так как сам хотел провести особенное время с Чонгуком, но не был против. Чонгуку это необходимо. А от мысли, что Хосок сейчас где-то трахается с Гуком в пределах его спальни, Ким трепетал. И легкий запах сигарет, витающий в спальне, подтверждал его мысли. Иногда Чонгук сам приезжал к Хосоку. Не потому, что хотел провести с ним время втайне от Тэхёна. Просто желал сделать сюрприз. Хосок отлично знал, за чем к нему приезжает Чонгук. И несомненно давал ему это. Лежа на спине, извиваясь под тяжестью чужого тела, Чонгук получал эфемерное удовольствие, поражающее все его тело. Растворялся в безумии, что верилось возле него. Все это казалось таким невероятным – сверху чересчур сосредоточенный Хосок, с лица которого стекали капли пота прямо на грудь Чонгука. Он нависал над молодым парнем, поддерживая вес своего на руках, что уместились с обеих сторон от него. И его плечи казались такими широкими, нереальными, а бицепс был напряжен до предела. Чонгук не знал, куда смотреть: на влажное, сексуально расслабленное лицо Хосока или на его, безусловно, сильные руки. Ответ очевиден. Естественно, на потолок. Чонгук раньше не замечал. Наверное из-за того, что редко бывал в спальне Хо. Над самой кроватью висел зеркало. В этом чувствуется очередной кинк Чон Хосока. Самолюбования у него не отнять. И как-то странно было наблюдать за собой Чонгуку, когда находился под мужчиной. Мускулистая, широкая спина Хосока практически целиком закрывала вьющегося от возбуждения Чонгука под ним. Разве что было видно, как ноги широко подпрыгивали на весу, да руки, держащиеся за торс. Они растирали кожу, прощупывали под ней твердые мышцы, так приятно перекатывающиеся от напряжения. И оставляли царапины. Потому что Хосок выбивал из Чонгука все мысли своими безумными, беспорядочными и, однозначно, грубыми толчками. Забирал громкие стоны, вспыхивающие тяжелым грузом где-то в груди, и присваивал себе, когда лицом зарывался у его шеи и болезненно кусал ключицы. Чонгук в такие моменты скользил ладонью к его затылку, мягко проезжаясь по впадине между лопатками, настигал взмокшие волосы и сжимал, выстанывая его имя прямо на ухо мужчине. Или нежное: — Папочка... Хосока серьезно вело от такого покладистого Чонгука, вследствие чего, сильнее входил в его упругий зад, испытывая парня на прочность. И Чонгук блестяще проходил это. Хосок измывался над его телом так, что Чонгук чувствовал в этом блаженство. И от того, что Чон Хосок намного выше его по статусу. Не только по возрасту. Это не могло не возбуждать в разы больше. Когда Хосок почувствовал, что близок к оргазму, быстро покинул тело Чонгука и забрался к нему на грудь. Гук уже с раскрытым ртом ждал скорейшей разрядки старшего, лаская себя. Спустя пару резких движений руки Хосок кончил на лицо Чонгука, с блаженной улыбкой все еще продолжал надрачивать, испытывая острые ощущения. Капли спермы заполнили рот Чонгука, но он не спешил их проглатывать. Он смаковал на вкус вязкую субстанцию, причмокивая губами так, что она выливалась из его сладкого ротика и дальше стекала вниз по его подбородку, шее, пока сам не излился себе на живот, нежно чмокнув головку члена Чона. Хосок не мог отвести от него взгляд – пошлый, развратный, с затраханным лицом, и в удовольствии глотает его семя, лениво двигая языком. Декабрь близился к концу, и дни становились короче. Мрак постепенно захватывал душную спальню, а из приоткрытого окна еще проступали неяркий свет от облачного, зимнего неба. Солнце не было видно, но оно уже закатывалось за горизонт. Хосок настолько утомился, что в кровати привычно курил, положив под голову руку. Чонгук же лежал на его груди, вдыхая вкусный мужской одеколон вперемешку с запахом Чона. Дым от сигарет нисколько не казался противным. Хоть они и не были самыми дорогими, Хосок курил достаточно вкусные сигареты. Они молчали. Но им было комфортно находиться в тишине, чувствуя тепло друг друга. — Ты не хочешь? — вдруг предложил Хосок, выдыхая дым через нос. — Ну... Могу один раз, — сказал Чон, замешкавшись, и потянулся за сигаретой. — А чего так неуверенно? — одолжил никотиновую палочку Хосок, улыбнувшись. — Мне нельзя курить, если честно, — Чонгук обхватил фильтр, сделал затяжку и блаженно выдохнул серый дым, развеящийся в воздухе. — Да? А почему, интересно? — Из-за желудка, — Чонгук с благодарностью возвратил сигарету и снова опустился на грудь старшего. — По идее, никому нельзя курить. — Это да, — теперь была очередь Хосока затянуться. — Поэтому мы и курим. Чонгук незначительно подрагивал от прохладного сквозняка. Благо тепло, исходящее от тела Хосока, согревало его. Поэтому так прижимался к нему. — Можно спросить? — Да, валяй, — Хосок потушил сигарету и уже сжимал между зубов следующую. — Почему вы любите курить каждый раз после секса? Палец скользнул несколько раз по колесику, лицо мужчины всего на мгновение озарил вспыхнувший огонек зажигалки. И только тлеющая на конце сигарета горела в темноте. — Не могу сказать, что люблю. Просто привычка, — пожал плечами, а затем улыбнулся, разглядывая в своих руках никотиновую палочку. — Когда я был студентом, мы только учились самостоятельно жить. Я и моя девушка концы с концами сводили, пока ждали стипендию. — А расскажите больше, мне интересно, — Чонгук сложил ручки так по-детски, словно ждал красивой сказки от Хосока. — Если не возражаете... — Ну, моя семья не могла оплатить обучение, поэтому я работал и платил за него сам. Тогда у всех почти не было денег. Я с девушкой съехался в резиновую квартиру. Мы так называли многокомпонентные квартиры, в которых могли жить сразу по несколько человек, а то и семей. — Как общежитие? — спросил заинтересованно Чонгук. — Почти, — выпустил воздух из легких Чон. — Все деньги уходили на съем комнаты и учебу. Родители моей девушки присылали ей продукты, так как деньги было почти не передать. Ее отец работал на каком-то заводе, а им часто выплачивали продуктами. Вот один раз мы бездумно растратили деньги, уже ждем посылки от ее родителей, а нам приезжает коробка, набитая пачками сигарет. — Чего? — увлеченный его рассказом, рассмеялся Чонгук. Он не верил, что такое вообще возможно. Сколько Чон Хосоку вообще лет? — Да, там были такие упакованные слоты сигарет. Отец ее извинялся, говорил, «все что есть, продай в универе кому-нибудь», — улыбнулся Хосок, погружаясь в воспоминания своего, пожалуй, счастливого прошлого. — Конечно, мы продавали эти пачки. Но иногда и сами курили. Хосок посмотрел на Чонгука, который приоткрыл губы в просьбе. Он приставил к его рту сигарету, и тот сделал небольшую затяжку, растворяясь в никотиновом наслаждении. — Особенно после того, как займемся сексом. Мы были голодными, но так уставали, что было лень подниматься с кровати. Вот и кормили себя табаком, хе-хе, — сипло усмехнулся Чон. — Годы прошли, а эта дурацкая привычка осталась. Чонгук наслаждался этими короткими минутами. Тэхён не станет делиться о себе с человеком, которого едва знает. Хоть Хосок и отличался своей открытостью, но доверчивым его можно назвать едва ли. Скорее всего, это пришло к нему с возрастом. И с горьким-горьким опытом. Иногда Чонгуку казалось, что вот-вот и Хосок разрыдается. Такие люди, как Хосок, очень богаты и успешны, но абсолютно несчастны внутри. Интересно, что каждый из них страдал от одиночества. Тэхён и Хосок. И каждый пытался заглушать это чувство как только может. Тэхён забивал голову музыкой, модой, Хосок – беспорядочными связями. Такие разные, но похожие одними и теми же ошибками, что совершают каждый день. Гордость и себялюбие. — А что насчет тебя? — Хосок повернулся к Чонгуку, возвращаясь из своей молодости. — А? Что? — Ты ведь тоже был студентом. Только академии моды, — Хосок потушил вторую и последнюю на этот день сигарету, вновь обратив свое внимание на младшего, который тупо смотрел на него. Он все еще помнил ту информацию, что дал ему Юнги тогда. Просто не мог найти подходящий момент для разговора. — Почему ты бросил? — Ну... На самом деле я не бросал. — Тогда почему ты не модель? — Хосок действительно не понимал этого. — Ты попал в «Академию модельного бизнеса и моды»! И учебы там тебе не хватило для того, чтобы стать моделью? — Дело не в учебе, — Чонгук отвернулся, так как не хотел разговаривать на этот счет. — Тогда в чем? — Хосок за плечо потянул к себе Чонгука, заставляя посмотреть в свои глаза. — Я не поверю, что никто не захотел сотрудничать с тобой. У тебя потрясающая внешность, Чонгук! Надеюсь, и портфолио твое должно где-то быть. В академии так точно. — Вы хотите, чтобы я стал моделью? Хосок резко замолчал. Его намеки были очевидны, когда он желал комплименты в сторону Чонгука. Да и комментарии от Тэхёна льстили. Однако Гук не думал, что директор на полном серьезе думал устроить его в качестве модели. — Нет, я не хочу. Просто... — он закусил губу. — У меня разбивается сердце от того, насколько ты красивый, Чонгуки. И мне просто жалко смотреть на то, что ты... — Я? — протянул Чонгук, наблюдая за весьма печальным старшим. — Работаешь "помощником" у нашей холодной королевы, — попытался помягче выразиться Хосок, опустив взгляд на обнаженное тело младшего. — Если ты учился в академии, то ты не просто так туда поступил. Я ведь прав? Чонгук прекрасно понимал намеки Хосока, но отказывался принимать себя. Уже не секрет, что Чонгук учился в модельной академии. Но это время прошло, он больше не желает быть моделью. И на то у него есть свои причины, о которых он не будет трепаться с кем попало. И на данный момент Хосок таковым являлся. — Я испугался, — наконец выдавил из себя Чонгук, в очередной раз соврав. — Я так сильно боялся сцены, что провалил свой первый показ. Поэтому я ушел. Хосок маниакальным движением руки погладил щечку Чонгука, поднял его лицо на себя и смотрел на него с такой любовью, что у Гука сердце забилось чаще от этого глубокого взгляда. Чон Хосок – грубый в сексе, абсолютный актив. Он не признается в любви, он не обнимет своего партнера, когда будет жестко входить. Однако в другое время Хосок был очень нежным. Его чуткость, особенно после секса, возрастала до такой степени, что, казалось, он сам таял от своих же ласк. — Чонгуки, — прошептал тихо Хосок, лубуясь красивым молодым лицом парня. — Ты в праве делать то, что тебе хочется. И я не могу тебя заставить выйти на подиум снова. Но я бы очень хотел сделать из тебя первоклассную модель. Хосок дотянулся до его губ и мягко поцеловал, медленно двигая своим ртом, старался расслабить Чонгука. И Чонгук поддавался этому таящему, как шоколад, поцелую, утопал в необыкновенно нежном Хосоке, который притягивал своей обольстительной внешностью. И умелым языком.. — Ты бы смог превзойти самого Ким Тэхёна, — озвучил свою главную мысль Чон, оторвавшись от сладкого мальчика, пальцами касался его кукольного лица, трогал пухлые губки, вновь возбуждаясь. — Я подарю тебе деньги и славу. Разве ты не хочешь этого? Ведомый ласкам Хосока Чонгук уже не следил за собственными мыслями. Все, что он хотел, чтобы Хосок засадил в него поглубже своим большим членом, что трется внизу у его ноги. Чонгук развратен и похотлив, он любил секс. И если такова была возможность, он непременно ей пользовался. К тому же Хосок был очень красивым и опытным любовником, с которым секс становился сногсшибательным. — Но мне этого не нужно, — и улыбнулся в конце так наивно и по-детски, что Хосок тут же перестал касаться его лица. Он точно не это ожидал услышать. — Тогда чего же ты хочешь? Чонгук беспардонно поднялся на кровати, оседлал Хосока, одним жестом приказав ему не двигаться, и смотрел сверху-вниз как на загнанного в угол котенка. Мужчина не двигался, но во взгляде его горели недобрые огни. — Хочу стать вашим лучшим любовником, — заявил твердо Чонгук, решительно положив руку тому на грудь. Ни следа от стеснительного мальчишки с фарфоровым личиком. Теперь в этом подтянутом молодом человеке ощущалась сила и воля, с которой он вполне мог подчинить себе лихого Чон Хосока. — Хочу, чтобы вы трахали меня и только меня. — А как насчет Тэ? Ты ведь не порвешь с ним наши связи? — ухмыльнулся Хосок. — Вы ведь поняли, что я имел ввиду вас двоих, — выпрямился Чон, удобно присев прямо на пах Хосока, что положил свои руки на твердые бедра парня. — Мне безумно нравится то, чем мы втроем занимаемся. И я не готов это отпускать. — Ты считаешь, что, если станешь моделью, то наша полиамория прекратится? — Я считаю, что Тэхён не потерпит двух отличных моделей в одной постели, — язвительно высказался Чонгук, и Хосок не смог сдержать свой смех по этому поводу. «Потому что, если я стану моделью, я смогу нагнуть вас обоих», — признал очевидное Чонгук. Широкие ладони переместились с бедер на туловище Чонгука и стали нежно поглаживать мягкую кожу, прощупывая выступающие на боках ребра. Хосок молился на божественную красоту Чонгука, не в силах отвести взгляд от прекрасного парня. Он ангел, самый настоящий принц. Одним словом, идеальный. Его густые черные волосы так контрастировали с белоснежной кожей. Он был похож на безобидное травоядного в черно-белую полоску, от которого пахло свеже-скошенной травой. А Хосок – он рыкающий хищник. И если Хосок манит своими клыками, опасным оскалом и жаждой крови, то Чонгук своей девственной натурой, этим блестящим лоском на его нетронутой человеком шевелюре. Но когда познакомишься с ним поближе – и девственная натура вроде как давно не девственная, и ни один человек испробовал вкус его тела, да и сам Чонгук не такой уж и безобидный. Он может напасть, только ждет подходящего момента. — Чонгуки, — позвал его все также ласково Хосок, сокрушимый его красотой. — М-м-м, — промычал удовлетворительно Чонгук с закрытыми глазами, наслаждаясь нежными руками Хосока, что проходились по всему его телу, и извиваясь под их натиском. — А ты любишь нежно или грубо? — с некой надеждой в голосе поинтересовался Чон. Младший даже приоткрыл глаза, неверяще посмотрел из-под полуприкрытых век на него. — Только честно. Вздернул голову высокомерно, продолжая елозить попкой по возбужденному члену старшего, и пальцами стягивал кожу на животе, тем самым показывал свое удовольствие, граничащее с безумными эмоциями. — Нежно, — открыл глаза и глупо улыбнулся, засмущавшись. — Правда? Не похоже на тебя, — Хосок привык видеть Чонгука, который жаждал только силу и жесткость. Тогда почему он не подавал ни единого намека, что на самом деле он очень нежный мальчик? — И почему? — Один очень важный в моей жизни человек был нежен со мной, когда я просил его об этом, — Гук в раздумьях оповестил Хосока, видимо, не до конца уверен в этом. — Да, нежный секс напоминает мне о нем и о юношестве. Как вам сигареты. — Не хочешь заняться нежным сексом? Под затуманенным взглядом старшего Чонгук нагнулся над ним, сокращая расстояние до минимума. — Это был вопрос? — Это было предложение. Словно маленький мальчишка, Чонгук мило улыбнулся и подтянулся к уху директора, сначала охватил его горячим дыханием, и только затем тихо-тихо прошептал: — Хочу, — и отстранился с таким озорством в глазах, будто сейчас они собираются совершить детскую шалость. Если бы она действительно была детской. Без сопротивления Чонгук поддался инициативе старшего, оказываясь под ним. Хосок включил лампу у кровати, освещая темную спальню тусклым светом, и принялся покрывать молодое тело поцелуями. Добивался нервных вздохов, когда водил губами по его ребрам, остро выпирающих под натянутой до предела кожей. Он изгибался, таял в руках Хосока, словно масло растекался по постели, хватаясь то за подушки, то за одеяла. Чон был доволен тем, как его мучительные поцелуи изводили парня. И снова этот похотливый мальчишка был возбужден и глазел из-под своих длинных ресничек взрослым, пошлым взглядом. Уже были разведены ноги, приглашая к себе, подпуская. Всем своим видом он просил взять и не жалеть силы. Но у Хосока было другие планы на его тело. Молодой организм выдержит и садомазо, но Чон не сторонник этих грязных утех. Он вернулся к губам Чонгука, раскрытым в немой просьбе, и горячо прошептал: — Ради меня. Ляг попкой кверху. Чонгук покорно перевернулся, даже целовать не стал. Поцелуи – не его стихия. Зато Хосок отлично умел доставлять удовольствие своему партнеру. Так он чувствовал свое превосходство. Чонгук опустил на влажное после первого раза одеяло, инстинктивно выпячивая зад. Красивый, округлые ягодицы, подкаченные прекрасно помещались в ладонях Хосока. Он их сминал, хватался за одну из них и теребил, пока увлеченно целовал открывшуюся спину Чонгука. Хосок уже знает особенные места Чонгука, на которые нажмешь, и тот будет трепыхаться в твоих руках и просить о большем. Но его глубокий взгляд, до чертиков загадочный, зажигающий в Хосоке страсть, не давал покоя. Чонгук на первый взгляд казался простым, но один его взгляд выдавал его сполна. Жаль, что Хосок это спускал на легкомыслие младшего. Его божественная красота прощала ему абсолютно все. Чон мучительно и долго держал тело младшего, в своих терзаниях был предельно нежным как ни с кем другим. Он невесомо касался губами колечка мышц, осторожно погружал язык в раскрытый анус. Нежность Хосока поражала, она смогла унести Чонгука в те далекие времена, когда один человек поселил в его сердце ту маленькую любовь к нежным и глубоким вечерам, где они самозабвенно целовались и предавались мечтаниями о не таком уж и далеком будущем. Язык был влажным, очень мягким, и Чонгук растворялся в громких стонах от того, с какой маниакальной аккуратностью вылизвали его дырочку. Однако Хосок не мог заменить того прекрасного человека из прошлого, насколько бы умелым любовником он не был. Поэтому Хосок не придал большего значения всхлипываниям Чонгука, когда тот был так близок к оргазму. Он только тер упругие ягодицы пальцами и продолжал толкаться языком, ритмично очерчивая стеночки. А Чонгук так распереживался от воспоминаний о прошлом, что дальнейший вечер совсем растворился в тумане. Он и вовсе забыл свое имя, когда в который раз кончал от языка Чон Хосока, совсем позабыл о существовании Тэхёна, который ждал его дома в тот вечер. Ким ничего не сказал, когда Чонгук вернулся от Хосока. Он вообще ничего не сделал, сидел в своей комнате и пытался не предаваться ревности. Сам виноват, что занят работой в последнее время. И все же он надеялся, что тем вечером, когда Тэхён его выделил специально для Чонгука, тот будет дома.

***

Время шло, наступил декабрь, а вместе с ним и долгожданный Fashion Awards, куда Тэхёна пригласили уже не как гостя, а в качестве номинанта на премию. Обложка декабрьского Vogue поразила всех, включая и нетизенов. Все хотели знать имя азиатского паренька, заполнившего своим красивым лицом все платформы и стенды новостных пабликов и модных журналов. Ежегодная церемония награждения в Великобритании также не обошла стороной популярность Ким Тэхёна. Его признали самым красивым мужчиной года и вручили награду как "Лучшей азиатской моделью". Проект Хосока не увенчался успехом, зато он успел обменяться контактами с весьма перспективными людьми. Однако не только Тэхёну досталась вся слава. Фанаты корейской модели заполонили интернет твитами с высказываниями о мальчике с кукольным лицом, сопровождающим звезду подиума весь вечер. Фотографии с премии вышли в сеть, а с ними и новые догадки о том, кто же это за мальчик рядом с красивым мужчиной номер один. Этот вопрос волновал и на пресс-конференции в Корее, когда именитая модель возвратилась на родину после удачной церемонии награждения. — Ким Тэхён, скажите пожалуйста, что это за красивый мальчик был с вами на Fashion Awards? Возник как из ниоткуда вопрос, к которому Тэхён был точно не готов. Чонгук стоял в закулисье, как подлиный менеджер ждал окончания конференции, чтобы отвезти свою модель на следующее интервью очередного журнала, заинтересованного в непростой персоне. Ким, как всегда уверенный в себе, представлял себя как человека статусного, порядочного и ответил весьма спокойно: — Молодой человек, о котором вы говорите, мой менеджер. Он помогает решать некоторые организационные вопросы, — Тэхён отложил микрофон в сторону, не изменив не единой эмоции. Рядом сидел не безызвестный арт-директор, который удовлетворительно кивнул на ответ модели. — Господин Ким, правда ли, что этот мальчик является вашим воспитанником? — Ким Тэхён, кем приходится вам тот мальчик? Он ваш родственник? — Собираетесь его продвигать в качестве модели от лица вашей компании, как пишут многие новостные паблики? — Тут же посыпались неуместные вопросы со стороны жадных до любопытной информации личной жизни Ким Тэхёна. Тэхён и сам видел те твиты, но не думал, что Чонгук станет темой обсуждения для общественности. Он глянул на растерянного Чонгука, стоящего далеко от него, и недовольно вздохнул, не желая отвечать на глупые вопросы журналюг. Эту инициативу взял на себя Хосок. — Я вижу, многих волнует наш новоиспеченный менеджер, поэтому попытаюсь дать вам краткий ответ, чтобы унять ваш зрительский интерес, — Чон послал свою обольстительную улыбку и сказал то, что уж давно крутилось в его голове: — Наша компания признает внешние данные этого молодого человека и отмечает его красоту. Хочу сказать, что мы заинтересованы в нем, как в новой модели для агенства. На этом слове зал взорвался. камеры ослепляли своими вспышками, крики журналистов не унимались, тем смым оглушая как присутсвующих гостей, так и рабочих, вследствие чего конференцию пришлось прекратить. Все хотели поймать реакцию Ким Тэхёна. А он оставался сидеть с каменным лицом, словно вся пестрящая дискуссия вокруг менеджера совершенно не касалась его. Под громогласные высказывания и непрекращающиеся вопросы журналистов Тэхён покинул зал, сопровождаемый охраной, ведь некоторые не шибко умные намеревались залезть за ограждения. Только Тэ скрылся за кулисами, он вцепился в Хосока. — Ты о чем думал вообще? Какое к черту признание? Какая новая модель, ты что несешь? — Не говори, что тоже не думал об этом? — Чон не отдавался во власть эмоциям, которые не меньше бушевали в нем. Поставить такой акцент на безымянном Чонгуке могло отразить немалый след на своей репутации. Но он рискнул. Ради продаж, ради конкуренции! Чтобы Тэхёна еще больше обсуждали. И Чонгука вместе с ним. — Ты понимаешь, что ты ставишь под удар не только себя, но и Чонгука в первую очередь! — Сонбэнним, директор? — а Чонгук глазел своими большущими глазами, как невинный ребенок, и не понимал причину раздора между ними. Он вообще не понял, что имел в виду Хосок. — Чонгук, а ты теперь у нас новая модель. Поздравляю! Я и не знал, — Тэ прошел мимо директора и кинул клич Чонгуку. — Идем, мы можем опоздать. Хосок не гордился тем, что так необдуманно ляпнул про Чонгука. Но он планировал поднимать этот вопрос, даже против воли самого Чонгука, хотел сделать его первоклассной моделью. Тэхён не разделял мнения Хосока. Не надо Чонгуку становиться моделью, пусть он в сто крат красивее и способнее его. Это тот тернистый путь, который не каждому пройти. Тэхён один из единственных в его окружении, кто смог забраться на такой уровень. К тому же не без помощи Хосока, а он – добивался всего сам. Чонгук ведь такой хрупкий, уязвимый малый. Хотя Ким сотворил с ним ужасную вещь, а тот остается подрячком, даже сам лезет Тэхёну в штаны. Может, Тэхён недооценивал его? И стоит дать этот призрачный и маленький шанс? Если он и не оправдывается успехом, то послужит всем уроком – Чонгуку проход в модельный бизнес закрыт. Как и предсказал Хосок, интерес к Ким Тэхёну и его «загадочному менеджеру» вырос всего за пару часов после публикации записи с пресс-конференции. Вокруг мальчики с красивым лицом стали строиться различные теории того, как же он связан с непоколебимой звездой подиума, Ким Тэхёном? Случайный знакомый или же близкий человек. Разумеется, на свет вышла и поездка в Японию, где на многих встречах непосредственно присутствовал Чонгук. Таким образом, без особых усилий Чонгук стал популярным на том же уровне, на котором и находился Тэхён. Запросы в интернете «менеджер Ким Тэхёна» почти сравнял счет с количеством запросов, касательных самого Кима. Это несомненно радовало Хосока, но сильно пугало Чонгука. Не всюду, но его узнавали. Особенно в агентстве. — Как ты мог стать популярным, не имея даже своего Твиттера? — задавался вопросом Тэхён, пока они сидели в кабинете директора. Чонгук пожал плечами, кусая губы, дескать, не знает он, не специально. До сих пор пребывал в шокированным состоянии, отказываясь принимать действительность. Не могут им интересоваться, не могут и все! Чонгук не считает себя настолько красивым, чтобы одним появлением на премии сразить абсолютно всех наповал. — Да у тебя даже Инстаграмма нет, — усмехнулся Тэхён, покачивая ногой. — Пипец. Ты так и будешь молчать? — А что, сонбэнним? — Чонгук вжал шею в плечи, порядком испугавшись строгого взгляда Кима. — Что ты думаешь насчет всей этой ситуации? — Я? Эм-м... Я думаю, что... Все это дико странно, — выдавил их себя Чонгук, нервно потирая руки между собой. — Почему же? — настаивал Тэхён. — Это ведь вы получили награду, а не я. А все обсуждают меня, — виновато произнес Чонгук. — Простите, я не должен был тогда идти с вами на церемонию. — Да черт с этой церемонией! Как ты смотришь на себя в роли модели? — Не знаю. Я не уверен, что у меня получится. — Я не понял, так ты хочешь или нет? Чонгук не дал полного ответа на этот вопрос. Что-то мямлил себе под нос, говорил об ответственности и прочей чепухе, связанной с судьбой и чертовой кармой. Если бы он не хотел, то так бы и сказал, но он по каким-то причинам не отказал на предложение Хосока сняться в рекламе спортивной одежды. Тем более это для Fila, Чонгук однажды сталкивался с ними. Ким очень удивился этому предложению, ведь Чонгук не является на данный момент моделью. По сути, он вообще никем не является. А то, что он менеджер Тэхёна, так — милость божья. — Это ты Fila уговорил, или что? — поинтересовался Ким, когда Хосок вручил необходимые бумаги для работы Чонгуку. С ними нужно ознакомиться и оставить подпись в конце. — Нет, они сами позвонили, — ответил Хосок с таким приподнятым настроением, словно ему сам президент сделал звонок. — Сказали, что нужна модель с хорошими физическими данными. — И Чонгук ими обладает? Ты поделился с ними? — все не мог унять свой пыл Тэхён. — А чего это ты так интересуешься? Небось завидуешь? — усмехнулся мужчина, присаживаясь за свой рабочий стол. — Мне просто непонятно, каким образом Чонгук уже в рекламах снимается. — Извините, директор, — слабеньким голоском обратился самый младший к нему. — Разве я подхожу на эту работу? Мне кажется, сонбэнним лучше справится, чем я... — Нет, не справится. — Это почему это? — воскликнул недоброжелательно Тэхён. — Потому что они просили именно Чонгука, — Хосок указал на менеджера, в край удивленного таким заявлением. — Вся ситуация, которая возникла вокруг тебя, Чонгуки, взволновала многих. По поводу тебя поступает множество предложений, но я думаю, если начинать твою карьеру модели, то нужно начать с чего-то стоящего. Тэхён повернулся к Чонгуку, ожидая от него ответа. — Тебя никто не заставляет. Ты всегда можешь отказаться, — Тэ перевел взгляд на очень серьезного Чона. — Я ведь прав, Хо? Тот только кивнул, сосредоточенный на младшем. Чонгук, ошеломленный такими новостями, не мог четко произнести свое окончательное решение. Хочет он стать моделью, давно решил для себя. Этот путь неизбежен, он всегда это прекрасно понимал. Но по неизвестным причинам он не хотел признавать очевидного. Даже Чонгук сам лично не мог провести причнно-следственную связь и выяснить, почему же он так стоически избегает модельный бизнес, почему не признает себя неимоверно красивым и просто ставит крест на своем призвании. Он ведь когда-то хотел стать моделью. Когда учился в академии, когда был совсем юн... — Я согласен, — прозвучало со стороны Чонгука, и все облегченно выдохли. Он молчал слишком долго, пребывая в собственных размышлениях. "Может, он не такой слабый, как мне кажется? — думал по себя Тэхён, наблюдая за тем, как Чонгук заключает контракт с Хосоком. — Он же не сломается, если просто попробует".

***

Рождественские праздники закончились весьма феерично. Хосок бы выразился, как и подобает высшему обществу. Группы по интересам, пир, алкоголь и праздничное настроение, которое у всех было на месте. Кроме Тэхёна. Он ненавидел Рождество и Новый год в целом. Он не слушал тематических песен, не украшал свой дом и вообще не делал акцент на том, что скоро начнутся праздники. Хосок также не был напыщенным, но все же елку в гостиной нарядил, да и в сочельник был самим собой. В окружении их друзей и знакомых по работе, в доме у одного из них они вместе отмечали Рождество, Тэхён мог держать лицо абсолютно счастливого и беззаботного человека. В разгар вечеринки так вообще мог подвыпить и играть в пиво-понг. Но после двенадцати Чонгук случайно застал его одного на втором этаже и не смог пройти мимо такого угрюмого лица. — Сонбэнним, у вас все хорошо? Принести ли вам еще вина? — Нет, Гуки, спасибо, — высказался Тэхён, опустившись на дно своего пластикового, давно опустевшего стаканчика. Он сидел у лестницы, снизу доносились крики, а он тупил взгляд в стены. И его такого одинокого совсем никто не замечал. Кроме Чонгука, что вышел из туалета и столкнулся с Кимом. — Мне уйти? — Если так хочешь, можешь остаться. Я тебя не держу, — пусть Тэхён и оставался хмурым, но он больше подавленным, чем раздраженным. Чонгук аккуратно присел возле старшего и переместил свои руки на колени, смущаясь заговорить с Тэхёном. Пусть они и живут вместе уже несколько месяцев, но с подписанием Чонгуком контракта их совместную жизнь можно назвать обыкновенным сожительством. Из-за разнице в графике они почти не видели друг друга. Чонгук все еще оставался его менеджером, но расписание Тэхёна шло вразрез. Можно сказать, что они впервые так встретились за последние две недели. Чтобы посидеть рядом, поболтать о пустяках... — Как твои съемки? — спросил первым старший. — Нормально, — ответил Чонгук, покачав головой. — Правда, было очень необычно находиться там без вас. Обычно, все смотрят на вас, фотографируют только вас. А в этот раз все внимание было на меня. Это... — Смущает, да? — невеселым голосом просмелся Тэ. Он был так расслаблен, что не сдерживал улыбку при Чонгуке, чего обычно не бывает вне дома. — Нет, просто странно. Просто мне трудно понять, что у меня красивая внешность. — Ты правда красивый. — Я знаю, но не настолько же... — Настолько, — высказал Тэхён, прямо посмотрев Чонгуку в глаза. Он был настроен серьезно. — Я одно не могу понять: откуда в тебе такие комплексы. — Это не комплексы. — А что тогда? — Мои предрассудки. — Хочешь сказать, что ты псих? Они разговаривали, как старые знакомые, как будто и правда встречались где-то раньше. И странная ведь штука — дежавю. Вечеринка, странные разговоры у толчка — с этим уже сталкивался Тэхён. И его воспоминания из прошлого едва ли можно назвать запоминающимися. О таком хочется забыть. И он забыл бы, если бы так не вовремя появился в его жизни Чонгук. Он напоминал его старого знакомого, но... Это бред, такого не может быть. Или Тэхён снова где-то просчитался. — Да, — ответил незамедлительно Чонгук, настроенный буквально серьезно. Ким посмотрел на него, как на ненормального, а затем осекся в ехидной улыбке. — Не говори глупостей, — Тэхён был пьян. А когда он пьян, то его язык имел удивительное свойство разворачиваться. — Я ужасный человек. — Это не правда, сонбэнним. Вы очень хороший человек, — Чонгук пытался приободрить Тэхёна, но выходило у него плохо. Знал он только клишированные фразочки, не самого Тэхёна. — Не притворяйся, Чонгук. Мы оба знаем, что я сделал, — Ким разбито заглянул в глаза Чонгука, пронизывая сожалеющим взглядом. — Я уже ужасен только потому, что надругался над тобой. — С-с-сонбэнним, о чем вы говорите? — Чонгук не был готов к этому разговору. По правде сказать, он и позабыл тот случай, переведя свое внимание на что-то более стоящее, чем собственные чувства. — Но почему ты ничего не сделал? Почему не убежал или не завел на меня уголовное? Неужели из-за того, что я выше тебя? Почему ты позволил мне остаться безнаказанным? — Тэхён требовал ответа, ведь он действительно не понимал мотивов Чонгука. если бы с Тэхёном так обошлись, он бы возненавидел того человека и желал ему самой жестокой расправы, какую только может представить. Но Чонгук простил. Простил, потому что не раз занимался с ним сексом. А с насильниками добровольно не спят. — Как можно наказывать человека, которого любишь? Это признание поразило Тэхёна в самое сердце. Чонгук не просто призналя в своих чувствах, но и тем самым отпустил все терзания Кима. Простил, точно простил. И не потому, что Тэхён его начальник, а простил своей любовью к нему. — Да, ты точно псих. Слово за слово. Они беседовали обо всем сразу. Тэхёна часто хватала черта самого плохого человека на земле, когда он презирал себя и в открытую ненавидел. И в такие моменты Чонгук учился его поддерживать. Именно его стремление помочь и поразила Тэхёна. Он что-то вещал о карме, равновесии, что человек должен состоять из плюсов и минусов, но при этом не называл Тэхёна самым ужасным, как тот это обожал делать. Но и оправдывать его пригрешения не торопился. Гук оставался нейтральным к поступкам Тэ, самого же Тэхёна – любил самой чистой и бескорыстной любовью. Он, как верная собачонка, пойдет хоть в дождь, хоть в зиму за своим хозяином. Его будут мутузить, а он не оскалится и будет терпеть все побои. Вот она – преданность. — Почему вы не любите Рождество? — резко сменил тему для разговора Чонгук. — А я его не люблю? — Ну дом же вы не наряжали. — Елку я тебе разрешил поставить. — Маленькую и в моей комнате. — А хотел в гостиной, — Тэхён поймал презрительный взгляд и понял, что больше не может отрицать очевидного. — Ладно, я правда не люблю Рождество. Тебе это обязательно знать? — Ну мне же интересно, — признался Чонгук, с виной посмотрев на старшего. — Эх, я не могу сказать, что я не люблю Рождество. Просто мне невесело, понимаешь? — А почему? Настроения рождественского нет? — Несколько лет назад умерла моя мама, — произнес холодным тоном Тэхён, поджав губы. Он впервые с кем-то об этом делился. — Завтра будет пять лет. — О, соболезную, — искренно проговорил Чонгук, чувствуя неловкость от того, что лезет в очень личное. — Спасибо. Она тяжело болела раком, уже ничего не могло ее спасти. Она сильно мучилась, что я даже рад, что она обрела покой. Теперь душа ее свободна, я надеюсь на это, — тихо говорил Ким, прикрывая глаза, – рядом с Чонгуком он почти не слышал шумной музыки и веселых голосов, доносящихся снизу. Сейчас для него существовал только Чонгук и печальное прошлое, от которого Тэ всегда убегал. А Чонгук жестоко заставлял окунуться в воспоминаниях с головой. — Если ваша мать мучилась, то, может, и правда хорошо, что она ушла. — Мне трудно думать в таком ключе. Чаще всего я виню врачей, что вовремя не доглядели, папу, себя... У нас не было денег на лечение, все оплатил Хосок. — Вы тогда были знакомы? — Мне сказать тебе, что Хосок – мой некровный родственник? — без всякой гордости сказал Тэхён, а у Чонгука так и отвисла челюсть. — Да ладно?! Вы родственники?! Нет, вы же вообще разные. — Я же говорю, мы некровные. Он был сводным братом моей мамы. Да и является им, — Тэхёну было тяжело раскрываться и говорить о своих проблемах, которые привык решать наедине вместе с психологом. Но Чонгук не психолог. После того, как высказался, Тэ чувствовал огромное облегчение, и участие в своей жизни постороннего человека, не требующего за это больших денег. Вот как справляются с душевной болью обычные люди, Тэхён не думал, что это так просто. — А я тоже без родителей, — как-то совсем негрустно сказал Чонгук, словно хвастался этим. — Мама сбежала, а папы я никогда не видел. — И как же ты жил? — У бабушки. Она была старенькой, и частенько забывала про меня. Когда и ее не стало, службы искали ближайших родственников и, кроме моей сумасшедшей тетки, никого не нашли. — Почему сумасшедшей? — Она была учителем по химии при университете. Жесткая женщина, зато обучила меня всем несложным химическим реакциям, пока я у нее был, — Тэхён кивнул, и Чонгук снова продолжил: — В шестнадцать я пошел в училище. Там стало жить намного легче. Знакомые появились, мой любимый человек... Все было хорошо. — А сейчас? — Что «сейчас»? — Ты так говоришь, будто этого у тебя больше нет. — Да, с того времени никто не остался со мной... — Чонгук с сожалением осознал это. — Зато теперь у меня все налаживается. У меня есть вы. — Ты же знаешь, что у нас неидеальные отношения, — горько усмехнулся Ким, опустив голову. — А кто сказал, что мне идеальные нужны? — Чонгук бессовестно протянул руку к подбородку Тэ и поднял его лицо на себя, улыбаясь так чисто, словно он вымаливал пойти с ним в сад посрывать цветов. — Может, Хосок тебе лучше подойдет. — И где он сейчас? А Хосок с кем-то кутил на первом этаже или уже поехал домой с новой пассией на ночь. Чонгук со своим простодушием был прав – он в данный момент времени находился рядом с Тэхёном. И провести эту рождественскую ночь хотел именно с ним. На втором этаже никого не осталось, их почти никто не видел – они действительно остались наедине. Рука Чона осторожно легла на бедро Тэхёна, принимаясь бесстыдно поглаживать с внутренней части, а его дыхание горячим потоком воздуха приносилось над ухом. — Ким Тэхён, я хочу только вас. Чонгук и так много сказал в тот вечер, что Тэхён не смог устоять перед ним – таким обворожительным в своей красной атласной рубашке с острым вырезом на груди, невероятно мягким и гибким в разговоре. Тэхён чувствовал рядом с ним ненормальную близость. Как будто они знакомы все пять лет, что Тэхён одиноко скитался от одной работенки к другой. В поисках себя с одной съемной площадки на другую – и так все пять лет. Они заперлись в одной из комнат и занялись самым чувственным сексом, на которой только смогли. Тэхён никуда не торопился, не спешил доказать свое превосходство над младшим. Он наслаждался открытостью Чонгука, как тот может только своим видом смягчить даже его, самого хмурого здесь человека с каменным лицом. И червствым, бесчувственным сердцем. Тэхён расцветал изнутри, когда Чон от удовольствия, как кошка, скребся ногтями по его груди. Он своими нежными и ласковыми руками забирался в волосы Тэхёна, взъерошивал, а затем приглаживал, виновато касаясь ушей, запрокидывал их за шею и притягивал старшего к себе, чтобы поцеловать. На чужой кровати полураздетые они предавались великому чувству любви, не заботясь о завтрашнем дне. Они больше не холодная королева подиума и неопытный менеджер. Сейчас они несли свои настоящие имена. И любили они по-настоящему. Тэхён целовал с чувством, что навсегда забирает себе младшего, что теперь он принадлежит ему и никому более. А Чонгук тихо шептал имя любви всей его жизни.

***

Не прошло и недели с наступлением зимних праздников, как возникли новые проблемы. Реклама, в которой снимался Чонгук, должна была выйти в свет еще первого января, но релизов как не было, так и нет по-прежнему. За него переживал Хосок, который как раз эту кашу и заварил, теперь сам связывается с компанией и вежливо пытается уяснить вопрос. Чонгук не заботился об этом от слова совсем. Он вечерами пропадал в доме Тэхёна, до блеска начищал его дом и ждал с отменно приготовленным ужином. Ким страстно его целовал, утягивая в свою спальню. С недавнего времени ему предложили сняться в дораме в качестве второстепенного лица, на что Тэхён приятно согласился. Дебютировать в главной роли он немного побаивался, но попробовать всегда хотел. Поэтому Тэ частенько пропадал на съемках, как в это время Чонгука ждали в квартире Хосока. Чонгук сам признался Тэхёну в том, что спит с Хосоком в его отсутствие. — Если тебе это необходимо, то я не против, — сказал Тэхён без тени лжи, поцеловав младшего в щеку. Честно признаться, Тэхён и сам бы пропадал у Хосока, не будь с ним сейчас Чонгук. Тэ устал прощать ошибки Хосока и постоянно закрывать глаза на его измены, а с Чонгуком — даже прощать ничего не надо было. Гук был покладистым, простым, он не вызывал проблем. Этот малец словно предугадывал мысли Тэхёна и вооплощал их в реальность. Хосок также обладал чуткостью по отношению к Тэхёну, но почему-то ничего не делал. Пока Тэхён вместе с Чонгуком отдыхали от всей новогодней суматохи, они не успели подготовиться к новым испытаниям. И одно из них заявилось на пороге ранним зимним утром. — Тэси! Мой большой оппа, открывай! — Тэхён-щи, там просится какая-то ненормальная, — возник Чонгук с сонным лицом в спальне старшего. Тот разрешил обращаться к нему неформально, когда они наедине. — Знаю я, кто это "такая", — ворчливо отозвался Тэхён и в своем домашнем халате потопал к входной двери. Ненормальной оказалась младшая сестра Тэхёна, о которой тот никогда не упоминал. Девушка оказалась полной противоположностью своего брата. В отличие от Тэ, она смело выражала свои эмоции, не скупилась на смех и неуместные шуточки. Из позитивных сторон можно было отметить ее красоту и достаточно стройное тело, хоть Тэ и высказывался насчет того, что она слишком много ест. Однако на Тэхёна лицом совершенно не была похожа. Совсем другие глаза, нос, рот... Что уж говорить, они даже в повадках различались. Сестрица не была чистоплотной, из-за чего Ким сильно ругался на нее. — Ты не говорил, что у тебя есть сестра. — Давай будем честны: я не хотел говорить тебе, что у меня есть сестра, — ответил весьма невеселым голосом Тэхён, когда они все втроем собрались на кухне, чтобы позавтракать. — Что ты, Тэси, прям как неродной. Нечего стыдиться меня, — улыбнулась лукаво девчушка, в открытую заигрывая с братом. И обращалась она к нему нестандартно, как будто Ким ее ручная собачонка. — Действительно, тобою только гордиться и можно, — проговорила модель, не отворачиваясь от плиты. Она вообще не желала участвовать в разговоре. — Да, даже нужно! У нас с комбеком продажи выросли в три раза, — девушка демонстративно показала три пальчика с длинными, кричащего цвета ногтями. Звали ее Суджин, и была она айдолом-новичком. В этой семейке все медийные личности. — Жду не дождусь твоего альбома с твоим автографом, — старший пропитывал сарказмом каждое свое слово. Честно сказать, он не выспался. — А я привезла для тебя. Правда, про парня твоего забыла, — кивнула она в сторону Чонгука, который клевал носом в обеденный стол. — Суджин, веди себя прилично, — поправил ее Тэ, недовольный словами сестры. Он сам не осмеливался назвать Чонгука своим парнем. Так, возлюбленный. Сожитель. Но не более. — Чонгук живет у меня временно, пока ищет квартиру. — Ах, вот оно как. Жаль, я уж думала, ты себе кого-то нашел, — вздохнула она раздосадованно. — Чонгук-щи, ты пригляни для моего братика кого-нибудь. Он ведь совсем крышей поедет в своем одиночестве. — Все со мной нормально, — фыркнул братец. — И тем не менее, одному быть нехорошо. Ладно я, мне нельзя встречаться. А тебе двадцать пять, а все ходишь холостой. Это моя обязанность, вместо мамы. — Я думаю, наша мама была бы против того, чтобы ты искала мне невесту. — Невесту, да, а вот любовь всей твоей жизни... — она снова расплылась в своей манящей улыбке, кокетливо закусывая зубочистку, которую успела взять. — Ты мне лучше ответь, зачем приехала, — Тэхён вернулся со сковородкой в руках, раскладывая по тарелкам яичный омлет с курицей и овощами, которые покрошил в это утреннее месиво. — Я давно не видела своего братика, соскучилась по тебе, — девушка взялась за палочки, а затем заметно погрустнела. — К тому же прошло пять лет с тех пор, как мама ушла. Тэхён поддержал ее мысль, но вслух ничего не произнес. Сколько времени прошло, а ему все равно тяжко. Суджин было четырнадцать, когда их мать скончалась. Пусть она и была подростком, ей удалось это принять. А Тэхёну нет. В нем с каждым годом росло чувство недосказанности, из-за чего он испытывал вину по отношению к матери. Он не сказал ей, как любит ее, как дорожит, как хочет встретить с ней Рождество, но предпочел остаться в Сеуле. Вечеринка одна, а мама подождет. Но кто знал, что мама его не собиралась ждать? Именно это и терзало сердце Тэхёна. Пока он развлекался, в муках и страданиях умирала его мать на руках верной дочери. Тэхён жалеет, сильно жалеет. Суджин так прожила у него целую неделю, и за все это время Чонгуку вместе с Тэхёном негде было уединиться. Чонгук настаивал на том, чтобы он временно переехал к Хосоку и не мешал его, на минуточку, родной сестре. Но Ким отрицал его предложение, и чуть ли не насильно заставил остаться. Сестрица ночевала в гостиной, так как у Тэхёна была небольшая двухкомнатная квартира, где эти две комнаты и представляли гостиная и спальня Тэ. Честно сказать, сестрицы почти и не было в квартире – она либо просилась на съемки дорамы, где снимался Тэхён, и в большинстве случаев уезжала вместе с ним, либо развлекалась в центре города. К Чонгуку она проявляла немалый интерес. Парень все-таки чертовски красив, да и читала про него в Твиттере. Но Чон, к сожалению, и сам был занят, поэтому, даже если бы и смог, не ответил бы отказом. Он просто отшучивался от кокетливых фразочек Суджин, спуская это все на незрелость девушки. Чего нельзя сказать о Тэхёне, тот заводился моментально. И бывало, не сдерживался, в порыве эмоция призывая родственницу следить за своим поведением. Ким часто упрекал ее в том, что шоу-бизнес пагубно влияет на нее. "Слишком раскрепощенной стала". Кроме того, в отсутствие Чонгука Тэхён выражал свое недовольство насчет одежды и нарядов, какие выбирает Суджин. Девушка ответила, что он ничего не понимает, это стиль такой, мода! А не она такая пошлая и доступная. Кто-кто, а Тэхён хорошо знаком с модой и может отличить сексуальность от вульгарщины. И короткие юбки, топы с непристойными выражениями, цепи, гвоздики, яркий макияж – тому подтверждение. Тем более на дворе зима, а его сестрица почапала в минусовую температуру в обычных кроссовках и мини-юбке да еще капроновые колготки напялила, дура. Однако, как бы Тэхён не фыркал на заявление Суджин, что она собирается прогуляться по району, показавшись в наряде перед молодыми парнями, ее одежда определенно приходилась по вкусу Чонгуку. Пусть он не увлекался девушками, но была в ней черта, которой и Тэхён обладал. Уверенность. Суджин не выглядела идеальной, да и Тэхёна таковым назовешь едва ли, но они оба были уверены в себе. И своим видом они выражали свое превосходство над другими. Он как будто и говорили: "У меня есть слава и деньги. На эти деньги я купил дорогую одежду, в которой стою перед вами. Смотрите, это кольца сваровски, мою шею украшает дольче, а на ногах сияет прада". И они уходят под восторженные взгляды к своему серебристому порше, вызывая зависть и гнев. Кимы знали себе цену. Это и хорошо, и плохо. Ведь они оба были чертовыми эгоистами. А Чонгук так устал от тэхёнова "потом", "не сейчас, не здесь", что не выдержал и позволил совершить себе маленькую шалость. Когда Тэхён возвращался со съёмок, ему получилось освободиться пораньше, поэтому он направился закупиться продуктами на следующую неделю. К тому же, сестра скоро уезжает, неплохо приготовить праздный ужин. Ким вошел в квартиру с пакетами в руках, разуваясь и принимаясь снимать одежду. Он заметил баленсиаги Чонгука и подумал, что тот находится дома. — Чонгук, ты дома? Помоги мне с продуктами, — крикнул в пустую квартиру Тэхён, снимая ботинки пяткой об пятку. Но никто не ответил на его просьбу. — Чонгук?.. Опять в наушниках сидит, не слышит. Ким с тяжелыми пакетами отправился на кухню, принимаясь разбирать купленное. Дотошный до порядка он не торопился и выученными движениями ставил крупу на верхние полки, консервы отправлял в шкаф с края, а овощи с мясом складировал в холодильнике. Чонгук тихо вышел из гостиной, вставая на пороге с кухней, смотрел на старшего и смущенно хватался за одежду. Он не думал, что ему будет так стыдно говорить с Тэхёном о его нужде. Тем более в таком виде. — Тэхён, — позвал он почти бесшумно и нежно, скрестив руки перед собой. — Чонгук, помоги мне почистить овощи. Скоро приготовим ужин. Вместе? — Тэхён, кажется, яйца раскладывал. Или заполнял холодильник другой всячиной. Но он не смотрел в сторону младшего, увлеченный мыслями о предстоящей готовке. В мыслях он уже приготовил специи, ингредиенты, рассчитал пропорции и разъяснил действия Чонгуку, которые он должен выполнить. — Ты точно хочешь, чтобы мы с тобой готовили еду? — Да, а что?.. — Тэхён наконец захлопнул дверцу холодильника и взглянул на Чона. На Чонгуке была его обычная черная футболка, что словно сливалась с его темными, как глубокая ночь волосами. Эта черная, обыкновенная футболка была заправлена в серую юбочку в белую полоску, сдерживающей сверкающим ремешком тонкую талию. И из-под невзрачной, казалось бы, юбочки выглядывали длинные стройные ножки молочного цвета. Эти любимые ножки Тэхёна обхватывала черная сетка, расчерчивая его белоснежную кожу десятками ромбиков. До неприличия пошлая сетка так обтягивала его бедра, что делало Чона уже не развратным, а чертовски сексуальным. Ему шло абсолютно все: однотонная футболка, непримечательная серая юбка и колготки в сетку. Кто бы знал, что у Тэхёна фетиш на колготки, не появись Чонгук перед ним. Ким слюну проглотить не мог, как безумец, зациклился на колготках Чонгука, и слова где-то встали поперек горла. — Тебе не нравится? — смущенный реакцией Тэхёна Чонгук успел усомниться в правильности своих действий. Но ведь только так он может вытащить хёна из работы на желанный секс. — Да, не нравится, — Тэхён смело обошел обеденный стол и остановился напротив Чонгука. — Меня это безумно заводит. — Тогда, может, — Чонгук приблизился к старшему, дотягиваясь до его уха, а руками с силой взялся за ремень на брюках хёна, — займемся чем-то другим вместо готовки? Дождавшись, пока Чонгук договорит своим дотошно медленным голосом, Тэхён одним страстным поцелуем смог разрушить ту неловкость, с которой Чонгук выжидал его на пороге гостиной. Тэ сам ждал этого момента, просто не позволял себе большего с Чонгуком. Оправдывал свое нежелание с ним спать приездом сестры, плотным графиком и загруженностью. А на самом деле Ким до сих пор корил себя за ту роковую ночь. Чонгук так доверчиво и наивно отдается в его руки, а Тэхён считает себя недостойным его и отказывает. Но как можно отказать такому мальчишке, что так рьяно требует внимания к себе? Что умудрился сорвать из гардероба Суджин не только эту дурацкую юбку, но и эти чертовы колготки? А Ким тоже не фригидный, вот уже руками залез под юбку, в поцелуе облизывал сладкий ротик Чона, шел дальше и сжимал такие приятные на ощупь ягодицы. И сетка ощущалась в сильной хватке, будто она была неотъемлемой частью Чонгука. Тэхён так ругал сестру за то, что она надевает подобного рода вещи, а Чонгука хочет всегда видеть его таким – запретно красивым в женской одежде. Тэхён своими поцелуями подводил Чонгука к дивану, наступая тому на ноги. В другой раз он бы повел младшего прямиком в спальню, но его возбуждению не было предела. Ноги подкашивались от такого податливого Чонгука, как он мягко шагает назад, дабы не упасть. И Чонгук расстилался на мягкой обивке винтажного дивана, словно патока растекался под голодным взглядом Тэхёна, стоящего в полный рост напротив. Охваченный сеткой ножки подтянулись к груди и медленно разъехались в стороны, открывая вид на возбужденный член, высунувшийся из-под черной дырочки. Даже его плоский животик был исполосован этой возбуждающей сеткой. Как он был прекрасен! — Гуки... Ты невероятен, — говорил Тэхён с завороженным лицом, медленно избавляясь от одежды. Он расстегивал рубашку, поочередно высвобождая пуговицы, и с каждой пуговицей сокрушался над божеским видом Чонгука. Младший не просто манил своими раздвинутыми ногами, он призывал к действиям. Искусно касался своего тела, проводя рукой по впалому животу, плавно спускался к члену и неторопливо ласкал себя между ног. С его губ сорвался тихий стон, когда Тэхён расстегнул ремень и приспустил штаны. Член старшего так и выпирал из кромки трусов, что Чон не мог сдержать восторженного вздоха, представляя его в себе. Они бесстыдно таращились друг на друга, искушали своими вымеренными движениями. Каждый хотел прикоснуться к другому, но терпел и испытывал его. Сколько еще он может продержаться. Чонгук вытянул ножку и с кокетливой улыбкой пальчиками дотронулся до колена Тэхёна, стопой поднимаясь выше, к самому главному. Только наглец настиг мошонки, бесстыдно надавив на достоинство своей ногой, старший перехватил голень да так, что наглый мальчишка скатился со спинки дивана. Такой раскрытый и откровенный Чонгук вытягивался и касался своими ножками груди, уже лица старшего – он ничего не стеснялся. Благо, Тэхён позволял творить с собой такое. Во всех новостях бы демонстрировали, как холоднокровная звезда подиума, Ким Тэхён, трется щеками об удивительно нежные ножки красивого менеджера, обтянутые черной сеткой, и губами ласкает фаланги пальцев. Чонгука ведет, его подбрасывает над диваном от того, как Тэхён расцеловывает его стопы, то и дело ныряя языком во впадинки, между пальчиков. Теперь Ким готов признать, что Чонгук сделал его долбанным фут-фетишистом. Чонгук в целом являлся для модели фетишем. Чем-то запретным, очень развратным и... неправильным. Хотя мысли о неправильности не посещали его голову, когда Тэ встречался со своим дядей на протяжении многих лет. И до сих пор спит с ним. Все же Тэхён неосознанно отстранял себя от Чонгука. Что-то в нем было не так. Что-то, о чем Тэхён не знает. Или просто двадцатипятилетний мужчина решил забыть об этом. Тэхён встал коленями на диван, устраиваясь между ногами Чонгука, и притянулся к младшему за поцелуем. Их языки сплетались в пламенном танце, распаляя огонь внутри, отдавались друг другу сполна, ни о чем не жалея. Тэхён испытывал приятное дежавю, когда Чонгук искусно пропихивал свой язык ему в рот и бесстыдно толкался навстречу, а затем мокро облизывал его губы. Эти чувства настолько взрывали мозг Тэхёна, что он совсем не хотел думать ни о знакомых ощущениях, ни о завтрашнем дне и ни о том, кто такой Чонгук. Они здесь и сейчас, находясь в запретной близости между собой, от которой не желали так просто отказываться. — Почему мы не делаем этого каждый день? — спросил Тэхён между поцелуями, рукой нырнув за поясницу Чонгука. — У тебя хочу спросить, — Чонгук откинул назад голову, подставляя свою шею под горячие губы Тэхёна. — Это я еще виноват? — Нет, это я бегаю от тебя по вечерам со словами "как у меня болит голова". — Сучка, — проговорил пошло Тэ, взглянув в лицо младшего. Чонгук только пошло ухмыльнулся, словно слова Тэхёна прозвучали как комплимент. Поцелуи Кима красными бутонами расцветали на тонкой шее Чонгука. Они воспламеняли внутри Чона ту любовь, которую он уже успел потерять. Любовь к жизни. Ради этого Чонгук готов жить, только ради Ким Тэхёна и его невероятно мягких губ. По настоянию старшего Чонгук покорно встал на четвереньки, сексуально прогибаясь в спине, а когда рука Тэхёна задрала юбку, то он и вовсе выпятил задницу до невозможного высоко. Его зад в сетку выглядел еще восхитительнее, чем обычно. Даже сжимающаяся от нетерпения дырочка манила своим невинно розовым цветом под грубыми черными колготками. Тэхён оттянул одну веревочку от сетки и отпустил, как та с незначительно ударила нежную кожу Чонгука. Этот мальчишка не прекращал крутиться перед старшим: он вилял бедрами, растягивался на диване и тянулся подобно кошке, и так поворачивал голову назад, словно это он владел ситуацией. Так оно и было, только Тэхён этого не понимал. Ким даже отказывал себе вылизать этого сорванца, настолько Чонгук гипнотизировал его. А Чонгук толкался навстречу языку Тэ, вылизывающего сполна, и стонал его имя. — Тэхён, Ким Тэхён, как же... Ах! — его слова закручивались в неразборчивую ересь, и он что-то шептал, пока захлебывался в своих стонах. Ким скоро отстранился и засунул свои пальцы, грубо проталкивая разработанный анус. — Ты подготовил себя для меня? — Да... — проскулил Чонгук, бесстыдно насаживаясь на пальцы. — Ты представлял меня, когда касался здесь? — и Тэ вогнал пальцы так глубоко, что у Чона из глаз звезды посыпались. Он беспорядочно двигал пальцами внутри, интенсивно натирая простату. — Ах-ха!.. — сопротивляясь нахлынувшим слезам, Чонгук повалился лицом на диван, его тело дрожало, а внутри все горело огнем. — Или ты думал о Хосоке? — Тебя... Тебя я хочу... Ким Тэхён, — в полуобморочном состоянии проговаривал Чонгук, как умалишенный. — Все это я сделал для тебя. Тэхён перестал мучить мальчишку и поставил его к стенке дивана, чтобы тот уткнулся в стену. — Пообещай, что не явишься в таком виде перед ним, ты меня понял? — Да, мой Ким Тэхён, — улыбнулся пьяно Чонгук, рукой коснувшись чужого подбородка, и подарил чувственно-нежный поцелуй в губы. Что бы Тэхён ни делал, Чонгук будет его любить. В этом и заключается безбашенность Чонгука, если даже изнасилование его не оттолкнуло. Тэхён с легкостью вошел во влажный анус и, пока наблюдал, как стеночки ануса принимают его член, слушал стоны Чонгука и его признания в любви. — Тэхён, Тэхён, Тэхён... Я люблю тебя, Ким Тэхён, — читал он, как мантру, ведомый размашистыми толчками Тэ. Он впервые так расчувствовался, и честно сказать, Тэхён не понимал, как ему отвечать. Однако его движения говорили за себя. Руки Кима скользили вдоль всего тела Чонгука, приподнимали топ и касались возбужденных сосков, сам он безостановочно входил в тело младшего, то и дело ударяя того по бесстыдной заднице. А еще целовал в загривок, когда Чонгук говорил его полное имя. Тэ не особо понимал, почему Чонгук именно так зовет его в постели. И только там. Но сколько чувств и эмоций вкладывал сам Чон, что Тэхёну самому нравилось, как тот его зовет из последних сил. Последней каплей стало то, как Чонгук обхватил плечи Тэхёна, когда он его оседлал. А ведь дал такую редкую возможность в удовольствии попрыгать на своем достоинстве. С Чонгука слетели юбка, симпатичный топ, и он остался в одних колготках, уже порванных старшим сзади, и с прикрытыми глазами насаживался на член Тэхёна. И откидывал он сверху голову так, словно вопрошал ко вселенной, настолько ему было хорошо. Забирал руки Тэхёна к себе, которые то держали его за талию, то очерчивали его живот. Ким терял голову только от такого страстного Чонгука, позабыв о своем удовольствии. Как не кстати, Тэхён окончательно забылся тогда, когда из-под полуприкрытых век мальчишки посыпались слезы. Он выглядел таким эмоциональным, таким неуязвимым, что Тэхён также не сдержался. — Я люблю тебя. Слеза скатилась по горящей щеке, капая на грудь мужчины, к которому так неожиданно прильнул мальчишка. Он чувственно целовался и не отпускал из своего кольца рук, от несоизмеримого удовольствия погружая пальцы в красиво уложенные волосы Тэхёна. Вечером Чонгук устало лежал на постели, покорно ждал Тэхёна, когда же тот выйдет из ванной. Вместе с этим обдумывал все произошедшее в гостиной, как они вдвоем после наступления оргазма долго не могли прийти в себя. Просто пялились друг на друга, как будто не ожидали от себя такого. Чонгук уже находился в мечтаниях о светлом и прекрасном будущем с Ким Тэхёном, возможно, когда-нибудь замуж выйти. Чонгук с радостью смотрит на то, как бы прекрасно звучала его фамилия рядом с именем. — Ким Чонгук. Ким Тэхён и Ким Чонгук вместе навсегда! — задумчиво воскликнул Чонгук, потешаясь над собственными размышлениями. Не звучит его имя с фамилией Тэхёна, а жаль. Придется свою одалживать. — Чон Тэхён, — прошептал безумно Чон и от нахлынувших чувств уткнулся в подушку, запищав подобно влюбившейся школьницы. Доля правды все же здесь была. Ким вернулся из ванны с полотенцем на голове и с телефоном в руках. Он разговаривал с кем-то по громкой связи. — Ты можешь предупреждать заранее, — он был раздраженным, а прежде чем, выйти из спальни, кинул броское Чонгуку: — А ты оденься. Чонгук ведь голышом распластался по кровати Кима и, увлеченный своими мечтами, совсем позабыл обо всем. Пока он одевался в одежду Тэхёна, слышал разговор Тэхёна, но не мог распознать его суть. Узнал только голос Хосока да и только. Чон присел на край кровати, как в спальню вошел Чон Хосок собственной персоной, расхаживая перед молодыми людьми в домашней одежде в своем блестящем красном костюме. — Здравствуй, Чонгуки, очень рад тебя видеть. — Здравствуйте, — поклонился Чонгук. — Сколько между нами произошло, а ты все еще обращаешься ко мне так, — он оглядел Тэхёна, недовольно стоящего в дверях, и хлопнул в ладоши. — А я вовремя пришел. — Не то слово, — высказался также хладнокровно Тэхён. Он был рад увидеть Хосока спустя почти две недели, но был крайне раздражен его внезапным появлением. — Но если вы еще не устали, я могу присоединиться к вам, — Чон игриво подошел к племяннику с вытянутыми руками, но был грубо отвергнут. — Я тебя не выгнал только потому, что устал. — Я все сделаю, дорогой мой, — настаивал Хосок, потянувшись к Тэ за поцелуем. — Ебись конем, Чон Хосок. — Обожаю тебя, — мужчина чмокнул Кима, а сам вернулся к Чонгуку. — Так вот, я не за этим приехал. Но обо мне подумайте как-нибудь, я не против. — Говори уже и езжай, — протянул довольно измотанный Тэхён и прошел к своей кровати, упав на нее с другой стороны от младшего. — Что тут говорить, надо показать! У Тэхёна не было телевизора, поэтому Хосок достал свой смартфон самой последней модели, включил какое-то видео и протянул Чонгуку. Тот зашелся эмоциями, увидев себя в рекламе спортивной одежды, которая уже набрала около девяти миллионов просмотров за последние четыре часа. А динамичная музыка настолько привлекла Тэхёна, что теперь и он смотрел на невероятного Чонгука в экран и потерял дар речи. — Ну что, нравится? — спросил довольный собой Хосок, ведь он все устроил. Чон не мог сделать ошибку, так как, если первая фотосессия чонгука пройдет неудачно, то Тэхён бы точно запретил дальше сниматься и пробоваться в качестве модели. Хосок не может дать ответь как, но уверен в этом. Тэхён имеет странное влияние на Чонгуки. — Ага, — проговорил Чонгук, удивленный в первую очередь собой. Непривычно видеть себя со стороны, такого красивого и с хищным взглядом, превосходящим самого Ким Тэхёна. — Твою куртку уже раскупают по всей стране, а агентство уже не успевает отвечать на звонки с предложением сотрудничать с тобой, — начал Хосок, улыбаясь широко-широко. — Ах да, и карту проверь. — Охренеть, — высказался Тэ. Младший добежал до своего смартфона, сразу же открывая онлайн банк, к которому привязана его карта. Сердце бешено застучало, руки похолодели и в голову ударила золотая лихорадка. Чонгук не мог отвести взгляд от нулей, рисующихся у него на карте. — Первый взнос, дальше пойдут проценты от покупок, — сказал Хосок. — И сколько у тебя? — спросил теперь Ким. — Семьдесят миллионов вонн, — отрешенным голосом проговорил Чонгук, на что Тэхён присвистнул. — Нехило. — Ну? Какого это получать столько денег? — Хосок со счастливым лицом смотрел на шокированного мальчика, словно гордился им. Помог он, однако Чонгук сам постарался на славу. Из ноу-нейма стать самым обсуждаемым человеком среди нетизенов в начале нового года. — Я что... богат?