Красивый, тихий, злой

Минутная стрелка остановилась напротив трех часов. Намджун терпеливо скрыл свои наручные часы рукавом джемпера и проверил телефон, не пришло ли сообщение. Ким заказал столик в дорогом китайском ресторане, но ожидаемый гость, видимо, опаздывал. Они договорились встретиться в час, но уже прошло пятнадцать минут, а от паренька никаких вестей. Как будто он испугался в последний момент и передумал. А ведь Намджун даже не успел ничего предложить.  Просидев в ожидании еще некоторое время, Намджун пришел к такому выводу, что его терпение всегда вознаграждалось. Ведь взъерошенный, промокший и запыхавшийся Чон Чонгук уже стоял перед ним и кланялся в извинениях. — П-пр-ростите, что за-за-аставил ждать вас-с, — стоя истуканом, мельтешил Чон и заикался на пустом месте. — А ты не любитель приходить вовремя, — Намджун отложил телефон и с нежной улыбкой посмотрел на младшего, поднимаясь со стола. — Я-я ну... Это самое... Авт-т-тобус перепутал, — заливаясь стыдливым румянцем, Чонгук совсем засмущался. Но в еще большее смущение он пришел, когда Намджун, как истинный джентльмен, обошел его сзади и аккуратно помог снять промокшую ветровку. Чонгук понял намек и снял верхнюю одежду, после чего Ким протянул ближайшему официанту и попросил отнести в гардероб. «Блин, надо было при входе раздеться. Какой я дурак», — поносил себя Чонгук почем зря. Ведь Намджун его неуклюжесть находил очень милой. Намджун искусно ухаживал за Чонгуком: отодвинул стул, чтобы тот присел, спросил, не сильно ли дует кондиционер. Он даже поинтересовался, не нужен ли тому плед, чтобы согреться. — Нет-нет, спасибо! Я в-в-в по-порядке, — не совладав с собственным языком, Чонгук слегка поник. И снова не мог нормально разговаривать, а ведь обещал себе, что больше не будет нервничать. Психология выше воли Чонгука. — Вот меню. Выбери, что тебе нравится, — Намджун отдал младшему кожаную книжечку, а сам наметил несколько блюд, которые решил заказать. Чонгук не особо обрадовался тому, что ему придется делать выбор самому. Ведь он смотрел не на названия блюд, а непосредственно на их цены. Легче заказать воду и хлеб, нежели эти салаты из омара и жаренных лобстеров. — Эм, извините, я это... — подал голос Чонгук и закрыл меню, привлекая внимание старшего. — Н-не могу определиться. Может, в-вы на свой вкус возьмете? Намджун недоверчиво посмотрел на нелепого подростка, но просьбу исполнил. Подозвав официанта, Намджун отдал свой заказ и теперь посвятил всего себя этому маленькому и скромному парнишке. Ким даже не мог озвучить вещь, которая его привлекла в Чонгуке. У него была симпатичная мордашка, но не самая красивая – Джун сталкивался с парнями и покрасивее его. На подиуме держится не слишком уверенно, было видно по дрожащим рукам. Однако присутствовал в его больших и темных глазах некий шарм. Он смотрел с такой небывалой наивностью, словно маленький ребенок познает этот огромный мир. В Чонгуке бурлит эта любовь к жизни, пусть он и не кажется счастливым человеком. В каких-то задрипанных обносках, с кучерявыми, абсолютно непослушными волосами, так еще сильно заикается. В модельном такие долго не живут. — Я уже думал, что ты не придешь, — начал Намджун, глядя на мальчишку. — П-простите, — Чонгук опустил голову, скрывая свое горящее от стыда лицо. — Не извиняйся. Всякое случается, — улыбнулся Ким доброжелательно. — Значит, ты, в целом, согласен мне помочь? — Да, я как раз и хотел обсудить, что от меня потребуется, — почти беззвучно проговорил тихоня. — От тебя? Ну, только приходить в мастерскую, когда я тебе скажу, и побыть моей моделью. Все, впрочем. Не так уж и плохо, как думал Чонгук. Нужно побыть живым манекеном какое-то время, а с этим Чонгук точно справится. Только он не учел тот факт, что именно Намджун будет с ним работать. — А в какое время? — спросил Чон. — Я работаю вторник, четверг и суббота. Если после четырех в эти дни ты свободен, то приезжай. Мастерская при университете, так что можешь не переживать, — объяснил Намджун, сосредоточенно нахмурив брови. — Я хорошо заплачу тебе, если согласишься. Чонгук был согласен с самого начала, но его терзали сомнения, что у него ничего не выйдет. Чимин ведь несколько раз выручал его и брал с собой на бесплатные пробы, где требовались модели. И Чонгука даже брали на съемки, но они быстро заканчивались, так как у Чонгука жутко краснело лицо, а в движениях он становился деревянным, нежели пластичным и грациозным. Естественно, дизайнеры этого не выдерживали и выгоняли бедного студента. Чонгук хоть и хотел помочь Намджуну, все равно думал, что не справится. — Я со-со-согласен, т-только вы должны кое-что знать, — Чонгук нервно кусал губы, не решаясь сказать, а затем резко поднял свои глаза, полные решимости, и чуть ли не закричал на все помещение: — Я очень боюсь камер! Намджун удивленно похлопал глазами, взирая на мальчишку. Поразил не тот факт, что Чонгук боялся камер, а внезапно возникшая в нем уверенность. И ведь может отбросить страх, когда хочет. — Камер? — повторил Намджун, изогнув бровь. — Да, — ответил Чонгук, проваливаясь под землю от стыда. Разумеется, ведь модели свой хлеб получают за счет показов и съемок. Но Чонгук боялся не публики, не сцены, а именно камер, направленных на него. — Хм, я думаю, что это не проблема, — поддержал его Намджун, и Чонгук без какого-либо страха посмотрел ему в глаза. — Я ведь прошу у тебя только побыть моей моделью и появиться на презентации моего наряда. Если тебя и будут фотографировать, так это буду я. — А зачем вам меня фотографировать? — Разве нельзя запечатлеть результат моей работы на камеру? — обаятельно улыбнулся Намджун, заинтересованным взглядом рассматривая Чонгука. Тот совсем зашелся румянцем от представления, как этот широкоплечий мужчина будет его фотографировать. — Думаю, что н-нет, — отводя взгляд в сторону, вновь засмущался Чонгук. Но если все окружающие смирились с этим, то Намджун желал узнать его побольше. — Ты чего стесняешься? Это из-за меня? — наклонил голову в бок и улыбнулся так нежно, что Чона совсем бросило в жар. — Простите, я не знаю... Нет! Просто!!! — Чонгук задыхался от собственного смущения и набрал грудью побольше воздуха, как подоспел официант с парой тарелок. Через силу, но Чонгуку пришлось взять себя в руки. — А вот и еду принесли.  Посчитал, что карри придется тебе по вкусу. С кристально белой тарелки Чонгуку улыбалась золотистая курочка в карамельно-кислом соусе. Он чувствовал неловкость перед старшим, ведь ресторан достаточно дорогой. Но чтобы не казаться невежливым, Чонгук поблагодарил за еду и со скромным видом принялся есть. Живот сводило от настолько вкусной пищи, ведь в последние несколько дней Чонгук испытывал свой организм на прочность. Не специально, просто он опять растратил все деньги, а на лапше быстрого приготовления тяжело протянуть. Намджун заметил, как юноша нерасторопно ел, и только ухмыльнулся этому. Он не знает, чем это закончится, но ему определенно нравится этот парень. Прикрывшись одеялом, Чонгук опирался на подушку, что зажал между ног, и пытался смотреть куда угодно, только не на глаза старшего. Тэхён выслушал рассказ Чона и удовлетворительно хмыкнул, размышляя о чем-то в своей голове. Он долго обдумывал, прежде сказать это: — Можно прямой вопрос? — Да, — кивнул Гук. — Он тебя изнасиловал? — Намджун-хён? Нет! Что вы! Он не способен на такое, — отрицательно закачал головой Чонгук, возмущенный таким предположением Тэ. — Тогда я не понимаю, нахуя ты его сюда приплел. — Пусть я и не все помню, но Намджун-хёна забыть не могу, — Чонгук дотронулся до своей груди, как будто пытался дотянуться до собственного, разбитого сердца. — Этот человек подарил мне много счастья и радости. Я ведь... Всегда был несчастным. Тэхён промолчал. Когда он впервые встретил Чонгука, то подумал, что Хосок его с улицы подобрал. И подставил к Тэхёну в помощник так – чтобы позлить его. Хоть на Чонгуке и была темная, в меру стильная одежда, она вся казалась старой и грязной. Как будто ей больше двух лет. И пока Чон не переехал к Хосоку, его куртка всегда пахла мерзким дегтем. Так пахнут подъезды и улицы. Чонгук был очень беден. Надо быть глупым, чтобы не догадаться. Но он выживал, несмотря ни на что. — Я рано потерял родителей, бабушка умерла, тетка отказалась от опекунства, когда я уехал учиться в Сеул, — рассказывал Чонгук, по привычке ковыряясь в ногтях. — У меня ведь ничего не было. Если бы я не прошел этот внутренний экзамен, то я бы загнулся в какой-нибудь подворотне. — Мне очень жаль, что у тебя была такая жизнь, — наконец произнес это вслух Тэхён, тяжело вздохнув. — Я правда тебе сожалею. — Не стоит, хён, — Чонгук, чувствуя себя виноватым перед Тэхёном, размял затекшую шею рукой. — На самом деле было не все так уж плохо. То есть... Лучше я буду страдать, чем другие. — Ты действительно так считаешь? — спросил Тэ, удивленно подняв брови. — Я не хочу драматизировать, но есть люди куда лучше и достойнее меня. Пусть их жизнь будет радостнее, чем моя. — А тебе не кажется, что лучшей жизни заслуживаешь именно ты, а не остальные? — Нет, не кажется. — Но почему? Зачем ты принижаешь себя? — Тэхён совсем взорвался от возмущения, что даже подорвался с места. — Я больше достоин помирать от голода и нищеты, чем ты! Ты понимаешь, что я сделал с тобой тогда, на ассамблее? Ты ведь помнишь. И помнишь то, что я тебе говорил про мою маму. Я не приехал к ней, зная, что она больна. А она умерла в мучительной боли и звала меня. У Тэхён непроизвольно потекла слеза по щеке – он также был на пределе. — И после всего этого, что я натворил, ты говоришь, что не заслуживаешь лучшего детства, чем у тебя было? — Ким выглядел разбитым и подавленным. А больше всего он испытывал ту самую несправедливость за Чонгука. Страдал он, а больно Тэхёну. Именно из-за такого смирения Чонгука Тэ негодовал. — Да. Потому что я не хочу, чтобы кто-то испытывал тоже самое, — признался Чонгук, посмотрев на разгневанного Тэхёна. — Мне бы не хотелось, что бы ты прошел через эту боль. Замолчали. Тэхён снова присел на кровать, повернутый к младшему спиной, а тот в свою очередь смотрел куда-то в сторону. На кровать, на стены, в окно – куда угодно. Лишь бы не пересекаться с этим полным разочарования взглядом. У Тэхёна за спиной тоже немало боли, с которой он привык жить. Если Чонгук заставил себя забыть обо всем вследствие тяжелой травмы, то Тэхён мучился из года в год угрызениями совести. Каждый из них усердно работал, пытался устроить себе счастливую жизнь. Но сколько они успели отдать, пока шли к этому? Когда добиваешься успеха, все кажется бессмысленным. Зачем мне большой дом, импортные тачки и черная карта, когда я потерял мать, друга и любовь всей моей жизни? Таким образом, все обесценивалось, и наступал период отчаяния. Легко было бы провести этот период в компании с бессмысленным сериалом и кучей еды. Но в кармане столько денег, которые стоит потратить. На огромное количество шмотья, на новый телефон и смарт-часы, купить все, что можно унести с собой. Чонгук и Тэхён не исключение. Когда деятельность Чонгука пошла в гору, их вместе стали приглашать на различного рода мероприятия. Тэхён и раньше звали, но он не особо появлялся, отговариваясь занятостью и другими немаловажными делами. А с недавних пор вместе с Чонгуком как-то интереснее стало ходить. И на закрытые вечеринки, где вполне известные в модельным бизнесе личности отдают безумной ночи танцев и алкоголя. Несмотря на больной желудок, Чонгук напивался до танцев на столе. Все его любили, все его обожали. А вместе с ним танцевали другие крали, которых Тэхён терпеть не мог. Чонгук все утро блевал, пару раз даже кровью, приходилось увозить на скорой под капельницу. И они вдвоем, в больничной палате, смеются с того, какой Тэхён был смешной, когда в туалете задницей смел полдорожки. Ведь Чонгук с таким шальным смехом укрывался, что Тэ хотелось зажать его в ближайшей кабинке. И ведь зажимал. В наркотическом трипе занимались сексом в кабинке туалета, освещаемой неоновыми светильниками, под орущую с танцполе музыку. Они не были зависимы, просто забывались в этом пьяном угаре, позволяя опускаться до психотропных веществ. И каждое следующее утро после веселой ночки начиналось с большой головы. Она гудела и припоминала все мерзости жизни, из-за которых снова подносишь бутылку виски, чтобы опохмелиться. Заглушить, подавить, забыть — необходимо выполнить до захода солнца. Иначе проворочаешься в бессоннице всю ночь из вины и жалости к себе. Эта апатия сводила с ума. Чонгук сделал шаг первым, когда подобрался к Тэхёну со спины и обнял его. Тэхён сразу отреагировал, взяв Чона за руку. — Прости, я не хотел тебе напоминать, — извинился Чонгук, положив голову на плечо старшему. — Да ты не виноват. Это я все не могу смириться, — шмыгнув носом, тихо проговорил Ким. — Нам просто не повезло. Тэхён согласился с Чонгуком и повернулся к нему, чтобы обнять. Они просидели в таком положении несколько минут, размышляя друг о друге. Тэхён первый отстранился и печально взглянул на Чонгука, придерживая его за руку. — Я все равно хочу знать, что с тобой произошло. Чонгук не хотел снова поднимать свое прошлое, но ради их отношения, ради Тэхёна, он продолжил, превозмогая душевную боль. — На самом деле мне нужны были деньги. И Намджун предложил мне отличный вариант заработка. Я просто приезжал к нему в университет, а он шил подстать моей фигуре тот наряд, — вспоминал Чонгук через силу. — Я уже не помню, что он точно сшил. Даже фотографий у меня не осталось. Но он был гениальным дизайнером. Он мог покорить индустрию моды... Пустынный коридор растягивался по всему периметру огромного национального университета. Выряженные в дорогую одежду студенты попадались на пути, что маленькими компаниями обсуждали долгожданный отдых от тяжелого учебного дня. Прикрыв голову капюшон, Чонгук мрачной тенью блуждал по широким коридорам в поисках нужной аудитории. Все они были расположены логично, но Чонгук совсем запутался в расположении корпусов. И когда он обнаружил четыре правильные цифры на двери, то встал в ступор. Он не решался открыть дверь, пока некто не вышел из аудитории, тем самым столкнувшись с Чонгуком. Чон, испугавшись тесного контакта с незнакомцем, пулей влетел в маленькую мастерскую. На столах были расположены швейные машины, все пестрило в разноцветных тканях, а вдоль стены стояли манекены с пышными, недоработанными нарядами. За главным столом сидел Намджун в обыкновенной повседневной одежде и через очки взирал на свой эскиз. Появление Чонгука привлекло его внимание, и озадаченное лицо мужчины исчезло под лучезарной улыбкой. — Привет, Чонгук. Проходи, — он жестом пригласил к себе, продолжая улыбаться младшему. — Зд-др-равствуйте, — поклонился Чонгук и тихой сапой поплелся к студенту. Он снял капюшон и заодно рюкзак, держа его у ног. — Так, я тебе покажу, какая у меня возникла идея, смотри, — Намджун для наглядности показал Чонгуку готовый эскиз на бумаге, кроме того, продемонстрировал свои старые наброски через iPad. — В общем, я решил сделать мужской костюм от Кутюр. Сначала я думал над платьем, но потом понял, что хочу сделать вот это. Намджун показал эскиз, на котором изображен мужской костюм. Он был черным, классическим, но главная изюминка его заключалась в корсете под пиджаком, красиво подчёркивающую талию. И рубашка была из полупрозрачной черной ткани, с рюшами на шее и рукавах. — Изначально хотел сделать платье с затяжным корсетом, но потом пришла идея сделать мужской и вместо камербнада сшить корсет. — И вы хотите его сделать из... — недоговорил Чонгук, как Намджун его опередил. — Я почти его сделал. Корсет оказался самой сложной частью, так как с кожей труднее работать. Но я не мог его дошить, пока не было модели. — А почему? — Замеры нужны, — ответил просто Ким и потянулся за  швейной лентой. — Кстати, позволишь взять твои координаты? А Намджун уже наготове стоял, с лентой в руках, и смотрел на младшего свысока, словно хищник на жертву. Чонгук замешкался, сделал шаг назад и стал снимать верхнюю одежду. — Д-да, сейчас. Намджун забрал у него куртку и рюкзак, положив на стул рядом, и с лентой подошел к нему, встав сбоку. Чтобы протянуть ленту через тело Чонгука, Намджуну приходилось чуть ли не обнимать его, хоть ему и не нравилось смущать парнишку, а замеры сделать нужно. Больший свитер был таким мешковатым, что Намджун не мог правильно определить обхват груди. — Слушай, свитер мешает. Можешь, чуть-чуть приподнять, — попросил вежливо Ким. — Да, конечно, — не успел Чонгук поднять край свитера и наполовину, как Намджун ловко скользнул руками к его груди, затягивая лентой. Он весь застыл, даже перестал дышать из-за холодных рук Намджуна, что так его сковали под свитером. Заметив краем глазом, какими пунцовыми стали щеки, Намджун старался не смущать Чонгука и вовсе не смотреть на него. — Девяносто шесть... — озвучил цифру Намджун, спустившись к талии. И когда Намджун увидел обхват талии Чонгука, то понял, что именно он ему был нужен. Его живот был плоским, впалым от непрекращающейся голодовки, и ко всему этому талия была заметно тоньше, чем должна быть у парней. — Семьдесят два, — заключил Намджун, одновременно приступая к бедрам. — У тебя очень тонкая талия. — П-правда? — неверяще спросил Чонгук, а Намджун касался его все ниже и ниже. — Да, я прям... Поражен, — усмехнулся Ким и, сидя на корточках, посмотрел на Чонгука снизу вверх. — Дай мне еще ногу, на всякий случай возьму обхват бедра. — Ага, — Чонгук выставил левую ногу вперед, следя за движениями Намджуна, как тот просунул свою руку ему между ног, чтобы схватить край ленты и измерить его бедро. Хорошо, что Чонгук сегодня надел эти облегающие джинсы, иначе пришлось бы снимать их. — Супер, отлично! — Намджун запомнил все координаты и быстро записал их на полях какой-то тетради, а затем вновь повернулся к Чонгуку. — У меня пока готовы рубашка и брюки, примеришь их? Вдруг нужно будет подправить на тебе. — Да, где они? — Чонгук оглянулся и понял, что так таковой примерочной здесь не наблюдалось. Разумеется, модели могут переодеваться и без них. — Вот, иди сюда, — Намджун подозвал Чонгука к самому углу мастерской, где и находился его наряд. Он выдвинул чей-то манекен с пышным платьем вперед, тем самым немного прикрыв Чонгука. — Прости, с примеркой у нас проблемы. Но могу подержать тебе ткань, чтобы ты оделся. — Нет-нет, не стоит! Я с-сам спр-равлюсь, — бурно отреагировал Чонгук, махая руками. — О'кей, тогда жду тебя, — Намджун вернувшись к своему рабочему месту, оставив Чонгука на некоторое время самим с собой. Чон посмотрел на готовую блузу, которую показывал Ким, и потрогал ее ткань. Красивая и приятная на ощупь. Чонгук оделся в подготовленную для него одежду и вышел к старшему. Он смущался и стыдился своего тела. Если брюки хорошо подошли в бедрах, то очевидно не по росту. Намджун долго смотрел на него оценивающим взглядом, заставляя с каждым вздохом нервничать все больше и больше, а затем сказал, поднимаясь на ноги: — Блуза просвечивает. — Что? — Чонгук резко посмотрел на себя сверху, и действительно через тонкую ткань были видны его темные ореолы сосков. Щеки вспыхнули огнем, а в уголках глаз защипало от стыда. Но для Намджуна это проблемой не являлось. — Чтобы блуза получилась воздушной, я взял фатин, но думал, что она будет более плотной, — Намджун посмотрел и вниз, выглядя при этом очень серьезно. — И брюки надо подшить. Но это не главное. На удивление Чонгука, Намджун взял тот самый корсет, о котором он говорил, и направился вместе с ним к Чону. Он сам надел на талию Чонгука корсет и затянул на имевшихся кольцах. Чтобы оценить результат, Ким отошел на пару шагов назад и вновь молча разглядывал Чонгука. Но вынесения вердикта долго ждать не пришлось. — Идеально. — Что? — не расслышал Чонгук. — Я говорю, что это идеально. Твоя талия просто идеально подходит! Мне даже не нужно ничего исправлять, — Намджун победоносно хлопнул в ладоши и приблизился к Чонгуку. — У тебя очень хорошие данные, Чонгук. Почему ты их скрываешь? — Ну, я... не знаю, — получив комплимент, Чонгук покраснел пуще прежнего. — Ох, опять ты смущаешься? Что я такого сейчас сказал? — Намджун в игривой форме провоцировал Чонгука еще больше смущаться. — Нет-нет! Ничего такого! — обхватив свои пылающие огнем щеки, проговорил Чонгук быстро, детским взглядом смотря на Кима. Чонгук был таким милым и невинным, о нем хотелось заботиться. Намджун внезапно поймал себя на мысли, что не против забрать мальчишку себе. Благодаря Чонгуку, Намджуну все-таки удалось завершить свою работу, и он почти из первых защитил диплом. Ким получил гордую пятерку и признание преподавателей за идею использовать в мужском костюме корсет. Чонгук никогда так не волновался, от стресса его лицо сгорало заживо, а от взглядов комиссии тянуло блевать. Но Намджун это предусмотрел и попросил визажистов покрыть его лицо жирным слоем белой тоналки, включая и шею. Заодно наказал Чонгуку пить успокаивающее за два дня до защиты. И это действительно сработало. Когда же все это закончилось, Намджун хотел Чонгука отблагодарить за проделанную работу и сводить его отпраздновать в ресторан. Но болезненный вид Чона требовал свежего воздуха. Поэтому Намджун смилостивился над ним, и они отправились гулять по набережной, у реки Хан. Чтобы расшевелить нервного Чонгука, Намджун весьма неоригинально шутил. И Чонгук в ответ больше смеялся не с его шуток, а с неудачных попыток быть веселым и смешным. — Извините, Намджун-хён, но быть смешным вам вообще не идет, — и Чонгук зашелся задорным смехом. — Что? Что не так? — непонимающим взглядом смотрел на него Намджун и раскрывал рот в удивлении. Но Чонгук не отвечал, только припадочно смеялся, схватившись за руку старшего. — Это все потому, что я старый? — Ха-ха-ха, нет! Это не так! — продолжал заливисто смеяться Чонгук, а Ким незамедлительно влюблялся в этот юношеский и беззаботный смех. — Совсем меня не уважаешь? Ты! — рассмеялся также и Намджун. Они выглядели как два идиота. Шатались по пустынной набережной и, несмотря на шум ночных дорог, смеялись так искренне, что дыхание сперало. Когда Чонгук подошел ближе к воде, облокотившись на каменную плиту, чтобы отдышаться, они стояли близко друг к другу и смотрели в глаза. Мальчишка выглядел таким счастливым – это было впервые, когда он так открыто смеялся перед кем-то. Первым, у кого упала улыбка с лица, оказался Намджун. Младший смотрел на него своими большими глазами и улыбался так ярко, что Намджун и сам не заметил, как его рука уже оказалась на тонкой, приглянувшейся талии. Почувствовав изменившееся настроение студента, Чонгук также перестал улыбаться и задержал дыхание от пронзительного взгляда. Чонгук дал поцеловать себя мужчине, что так нежно касался его своими мягкими губами. От переполняющего внутри чувства Чонгук привстал на цыпочки, чтобы дотянуться до Намджуна, лениво раскрывая губы под напором старшего. Когда Намджун отпустил Чонгука из жаркого поцелуя, то взглянул на него до того влюбленным взглядом, что у Чонгука совсем вскружилась голова. — Не хочешь... — неуверенно сказал низким, бархатным голосом Намджун, сжимая Чонгука в своих руках. — Согреться у меня? Тэхён дослушал последнюю фразу Чонгука и приостановил, чтобы высказать накопившееся свое мнение: — То есть, тебе нужны были деньги, а этому Намджуну – секс с тобой? — Нет, ты неправильно понял, — поправил его Чонгук, легко улыбнувшись. — Мне правда были нужны деньги. И Намджун мне их отдал, когда получил диплом. Но... — Что «но»? — переспросил нетерпеливо Ким. — Намджун, он... Очень заботливый, обходительный, нежный, — сказал с ноткой влюбленности Чонгук. — Мне безумно нравилось то, как он меня любил. Только они оказались в квартире, Намджун прижал Чонгука к стене, целуя его шею и попутно освобождая от одежды. А Чонгука вело от ласк изголодавшегося мужчины, что неконтролируемо кусал его кожу на шее. Язык заплетался, проглатывая все слова, а разум так и плавился под влиянием сильных и ощутимо холодных рук. Когда ловкие пальцы Кима добрались до впалого живота, Чонгук воскликнул, вобрав побольше воздуха, за что его милостиво заткнули требовательным поцелуем. Маленького и хрупенького парня понесли прямиком в спальню и, настигнув кровати, повалили без раздумий прямо на нее. Возможность что-либо сказать была грубо отнята, и Чонгук мог только покорно трепыхаться в чужих руках. Намджун был аккуратен и в тоже время напирал. Он мягко целовал Чонгука, но в нетерпении уже стремился его поскорее раздеть. И когда Ким неожиданно обхватил пах Чонгука, тот так этого испугался, что дернул ногой слишком высоко, тем самым ударив старшего по яйцам. — Намджун-хён! Простите! Простите меня! — Чонгук сразу же подорвался к бедному хёну, что корчился от боли перед ним. — Я-я-я не х-хо-т-тел! На этом их прелюдии и закончились. Уже на кухне Чонгук сидел за барной стойкой, виновато опустив голову, как в это время Намджун стоял у холодильника и прикладывал замороженную курицу к мошонке. И младший набирался смелости иногда спрашивать: — Болит? — Да, болит, — отвечал снисходительно Намджун, все еще приходя в себя. — Но меньше, чем было? — Меньше, — Намджун уже не знал, плакать или смеяться в такой ситуации. Он догадывался, что Чонгук необычный парень, но ведь ненастолько. — У меня только один вопрос: за что? — Эм... Ну... Я просто испугался, — избегая зрительного контакта, ответил Чон. — Меня что ли? — Нет, просто... Ну не ожидал я, — продолжал бубнить Чонгук, поникнув в плечах. — Ты не ожидал, что мы займемся сексом? — Намджун усмехнулся, но в его голосе чувствовалось легкое раздражение. — Чего же ты тогда ожидал? Чонгук стыдливо посмотрел в глаза Намджун и резко отвернулся, желая сжаться до молекулы и исчезнуть из этого мира. И тогда Ким понял, озвучив самую последнюю мысль: — Боже, так ты получается девственник? — Ужас, правда? — невесело улыбнулся Чонгук, но головы не поднял, привычно ковыряясь в ногтях. — Подожди, а сколько тебе лет? — Мне семнадцать, — осмыслив, что он сказал, Чонгук поспешил исправиться: — Но мне в сентябре будет восемнадцать. — Сейчас ноябрь, — напомнил Намджун. — Да, но все же... — Капец, — поняв всю силу ответственности, Намджуну стало плохо. Еще немного и он бы занялся сексом с несовершеннолетним. Многое было в его жизни, но нарушать закон не входило в его планы. — Почему не отказался? Ты же понимал, что к чему? — Честно сказать, у меня такого не было раньше, — признался Чонгук, не замечая, как розовеют собственные щеки. — И тот поцелуй с вами был моим первым. Намджун взглянул на этого любвеобильного мальчика, что так неожиданно появился в его жизни, и подошел к нему. С их знакомства прошло немного времени, но Ким не хотел так просто его отпускать. Не с украденным первым поцелуем, как тот сознался. Нельзя все так оставлять. — Чонгук, тебе семнадцать, мне – двадцать шесть. Наши отношения могут причинить тебе много боли, и я не хочу, чтобы твой первый опыт был таким. Нам лучше расстаться сейчас, пока все серьезно не закрутилось, — говорил правильные слова Намджун, но не мог унять ноющее чувство под ребрами. — Но ты мне правда нравишься. Хоть я понимаю, что это все неправильно... Я просто не хочу заставлять тебя, понимаешь? Ты не обязан встречаться со мной только потому, что мы поцеловались. — Простите, но я не понимаю, — начал Чонгук, ухватившись за одну фразу. — Почему вы считаете, что отношения с вами принесут боль? — У нас разница девять лет, почти десять. Думаю, тебе будет лучше найти кого-нибудь из своих сверстников, — Намджун остановился на полуслове. — И со мной непросто. — Хорошо, конечно, я понял, — согласился Чонгук, заметно погрустнев. Только ему показалось, что кто-то его сможет по-настоящему полюбить, как уже выгоняют. Чон даже не таил обиду и уж тем более злобу на Намджуна. Он испытывал глубокую и тяжелую печаль. — Уже поздно. Наверное, тебя нужно отвезти домой, — заключил Намджун, как его схватил Чонгук двумя руками и не отпускал. Он выглядел разбитым из-за опущенной головы, а тело незаметно дрожало. — Прошу... Не выгоняйте меня, — слезно умолял Чонгук, мило шмыгнув носом. Он поднял свое заплаканное и симпатичное лицо на Намджуна и смотрел с такой жалостью, что у того сердце разбивалось от проникновенного взгляда. — Пожалуйста, можно мне остаться? — У меня только одна спальня, — напомнил Намджун, нерадостно вздохнув.  — А я с вами... хочу, — Чонгуку стыдно говорить о таких вещах, но он твердо решил. — А ты уверен, что не будешь жалеть? — Намджун уже был согласен, как только увидел слезы Чонгука. Но он до последнего надеялся, что младший передумает. Ким убрал с лица Чонгука надоевшую челку, ласково заправляя за ухо. — Даже если в будущем я буду жалеть, — Чонгук настойчиво встал перед Намджуном и посмотрел в его глаза, набравшись решимости, — сейчас мне хочется близости с... вами. Намджун долго и испытывающе смотрел на Чонгука, борясь с желанием выставить его на улицу. Но его милосердие не позволило так поступить с юным мальчиком, который так и просил любви и заботы. Как дворовая собака, нуждающаяся только в простом человеческом тепле. Ким протер виски и выставил руку вперед. — Открой поисковик на телефоне, — попросил он. Чонгук живо достал свой старенький, но служивший ему верой и правдой смартфон. В ожидании Чон сидел, пока Намджун не отдаст ему телефон. Может, он такси вызывает? — Пойдем, — Намджун вернул уже заблокированный телефон и повел Чонгука не в прихожую, не в спальню, а прямиком в ванную. У подростка глаза стали вдвое больше, когда Намджун достал из шкафа небольшой шланг для душа с узким наконечником и вручил его. — Прочти статью, что я тебе открыл. И вымойся хорошо, — наказал Намджун, прежде чем выйти. — Полотенце найдешь. Возьми мой халат, если что. Как только старший ушел, Чонгук долгие минуты боялся открыть телефон. Сев на крышку унитаза, Чонгук все решился и ввел необходимые цифры, чтобы снять блокировку. Дисплей загорелся белым светом, а на самом верху лицезрел громкий заголовок: «Готовимся к анальному сексу! Как очистить кишку!» — Блин, за что мне это... — крупно покраснев, Чонгук согнулся над телефоном. Вернулся он спустя час измываний над собственным телом, и уже стоял в дверях спальни. В синем халате Намджуна, которое ему было бесспорно велико, и ожидал дальнейших указаний. Сам Чонгук не решался действовать. Из-под огромного халата выглядывали худенькие ножки, по которым медленно-медленно и красиво стекала вода. Намджун покорно ждал его, и весь сидел в нетерпении, когда услышал звук открывающейся двери ванной. У него была расстегнута рубашка, открывающая вид на подкаченный мужской торс. Глядя на него, невольно делаешь вывод, что с таким мужчиной хочется быть рядом. Даже в долгожданный и такой пугающий первый раз. Ким взглядом подозвал к себе Чонгука, попутно поднимаясь с насиженного места. Короткими, осторожными шажочками Чонгук дошел до старшего и остановился напротив него, нерешительно посмотрев в глаза. Намджун забрал его в свои руки, притянул за талию и ласково поправил челку. Только он умел это делать так красиво и приятно, что от этого малейшего прикосновения у младшего трепетали реснички. — Ты окончательно решил? — спросил Намджун, честно приготовившись услышать отказ. Но Чонгук не собирался идти на попятную. В этом и была его сила. Если он решил что-то сделать, то он будет идти до конца. Наверное, только поэтому он до сих пор и держится в модельном чудным образом. — Да, — кивнул Чонгук, доверчиво смотрящий на Джуна. Ким переместил свои руки с тонкой талии на повязку и потянул ее в сторону, открывая для себя тело Чонгука. Оно было настолько прекрасным, что у Намджуна сразу не нашлось подходящих слов. Намджун и до этого видел эту безумно тонкую талию, но в сравнении с бедрами и грудью она выглядела еще великолепнее. Чонгук был худым, даже слишком. Его белоснежная кожа имела болезненный окрас, а родинки то и дело были раскиданы по всему телу, словно кто-то взял кисть и безобразно встряхнул с нее краску. Впалый живот, узкие бедра и очень тощие ноги, какие бывают только у девушек. Чонгук выглядел очень маленьким, даже в какой-то мере жалким и бедным с этими большими глазами, готовыми разрыдаться к любую секунду. Но его тело оставалось красивым. — Ты очень красивый, — озвучил наконец свою мысль Намджун, прикоснувшись к этому маленькому животику.  — Да нет, это не так, — застеснялся Чонгук, бесстыдно наблюдая за тем, как Намджун гладит его тыльной стороной руки. — Как я могу врать тебе в таком положении? — Намджун намекал на свое возбуждение, что было отчетливо видно из-под классических брюк. Давно он так не заводился только от голого тела. Что же Чонгук еще способен а нем возбудить? Чонгук отвернулся, стараясь скрыть свои пунцовые щеки, но его лицо насильно притянули и заставили смотреть прямо в глаза. Намджун держал крепко, ухватившись двумя пальцами за его подбородок. — Еще мне нравится, когда ты смущаешься, — признался Намджун в нежной улыбке. — Такой милый. От такого комплимента Чонгук, сам того не ожидая, пискнул восторженно, сразу же прикрыв свой рот ладошками, испуганно смотря мужчине в глаза. Как бы он не выглядел забавно, Намджун не позволял себе смеяться над бедным подростком. Тот и так чересчур волновался. Поэтому Намджун успокоил его свои легким, нетребовательным поцелуем. Он зацеловывал мальчишку, как самое последнее сокровище, которое у него есть. Такими ласкающими движениями он заманил Чонгука на кровать, попеременно стаскивая с него и с себя одежду. Намджун мягко уложил младшего на мягкие простыни, а сам принялся поцелуем за поцелуем расслаблять его напряженное тело. Чонгук трепетал от его губ, порхающих тут и там, ведь никто прежде так не прикасался к нему. Никто так не относился к его телу, как Намджун. Он словно по кусочкам собирал раздробленного и несчастного Чонгука. То соскребет с боков, расцеловав все ребра, то возьмет немного у шеи, жадно впиваясь в острые ключицы. И Чонгук позволял ласкать себя – тянулся все ближе, выгибался навстречу и так сладко постанывал, как будто большего ему и не требовалось. Только любовь, не нужно ему ничего. Чонгук весь застыл в ожидании, когда Намджун спустился к его мошонке. Их взгляды пересеклись. Не прерывая зрительного контакта, Намджун раздвинул слегка ноги Чонгука, уместился между ними и губами коснулся его члена. Реакция Чонгука последовала незамедлительно. Тот весь напрягся, замер, но взгляда не отводил. Намджун принялся нежно ласкать его член, что доставал до самого пупка. Он обхватывал губами ствол, присасываясь к горячей плоти, нализывал нежно-розовую головку и втягивал поджавшиеся яички ртом. Чонгук не мог не расслабиться в этой обстановке, его тело с каждым вымеренным движением старшего обмякало, словно становилось все легче и легче. Но Намджун спустился к промежности и, не испытывая чувства отвращения, кротко поцеловал проход. До того это было так приятно и возбуждающе, что ощущение вызывало страх. И Чонгук не сдержался в чересчур резком движении, незначительно приподняв таз. Однако Ким поспешил его успокоить, поглаживая бедра. — Тш-ш-ш, все хорошо, — прошептал мужчина низким голосом, что подействовало на Чонгука словно успокоительное. Закусив губу, Чонгук коротко кивнул, якобы давая понять, что действительно сейчас все хорошо между ними. Но стоило Намджуну снова прикоснуться к тому месту, как Чон снова затрепетал, выгнувшись в пояснице, – он был очень чувствительным. Намджун медленно смаковал языком, когда вылизывал анус Чонгука. Для него не было унизительным сделать приятное своему партнеру, поэтому он с чувством отнесся к оральным ласкам. И Чонгук не мог унять ураган чувств, бушующих в нем. Его тело совсем не слушалось, а горло терзали такие звуки, которые ранее было ему незнакомы. Чонгук впервые слышал свои стоны, настоящие, с эмоциями. Из-за несдержанных вскриков уши нещадно краснели, но Чон не успевал себя заткнуть. Руки безобразно цеплялись то за простыни, то за собственные бедра, невольно царапая их. Намджун заметил это краем глаза и пропустил под ногами свои руки, перехватывая запястья Чонгука. Он держал подростка своими большими ладонями, тем временем не останавливаясь крупно вылизывать его снизу. Чем дальше они заходили, тем больше открывался Чонгук. Ведь тот даже представить не мог, как необыкновенно ощущать внутри себя чужие пальцы. Когда они медленно двигаются, разглаживая тугие стенки, или же ритмично растягивают. Намджун был зрелым мужчиной, и он искусно подготавливал Чонгука к их близости, совсем позабыв про себя. Потому что Чонгук настолько был прекрасен в ту ночь, что Намджун не против так пресмыкаться перед ним до конца своей жизни. Не описать то, как шедеврально выгибался Чон, перекатываясь на бок, ведь такие ласки слишком для него. И не передать то, несколько красиво Чонгук стонал и как он пытался скрыть свой крик удовольствия, когда Намджун проталкивал пальцы чуть дальше, чем нужно. Влажные от смазки и слюней пальцы с пошлым звуком хлюпали в достаточно растянутой дырочке. И только их вытаскивали, чтобы посмотреть на результат растяжки, колечко мышц так плотно сжималось, словно никто ее и не растягивал. Но стеночки покорно подчинялись упорству чужих пальцев. Чонгук весь взмокший лежал на порядком влажных из-за него простынях, а Намджун уже раскатывал на собственном члене презерватив, демонстрируя свой немалый орган. Он несколько раз провел ладонью по возбуждению, размазывая оставшийся лубрикант, и навис над Чонгуком. Головка уперлась в промежность. Чонгук старался не паниковать и не смотреть Намджуну в глаза. — Ты точно уверен? — спросил в последний раз Намджун. Как будто он спрашивал у самого себя. — Смотри, я еще могу остановиться. — Д-да, я хочу этого, — сказал Чонгук, искренне посмотрев Намджуну в глаза. Здесь и не было сомнений – он доверял ему. Затягивая Чонгук в долгий и продолжительный поцелуй, Намджун массирующими движениями касался пальцами его ануса. И он на пробу постарался погрузить головку, как Чонгук рвано выдохнул ему в губы. К тому же посмотрел таким потерянным и вожделенным взглядом, что Намджун окончательно пропал в его глубоких глазах. Ему хотелось, чтобы Чонгук всегда так на него смотрел. Таким чистым, с ноткой невинности, но абсолютной потерянности взглядом. Намджун вошел наполовину, и Чонгук издал новый стон, сводя брови к переносице. От неизвестных ощущений Чонгуку хотелось спрятаться, а Намджун наоборот – так и намеревался быть еще ближе. Ему катастрофически не хватало Чонгука. — Как ты? Не больно? — поинтересовался Ким вкрадчивым и тихим голосом, смотря на младшего сверху вниз. — Нет, но... — вымученно прошептал Чонгук, которому все труднее было разговаривать со студентом. После этого он даже не мог представить, как теперь в глаза смотреть ему. Слишком стыдно за свою неопытность. — Что? — Намджун обеспокоенно глянул на подростка. — Ощущение будто... Это газы внутри, но это не неприятно, — Чонгук сделал попытку объяснить свое состояние. Выражать мысли он не очень-то и научился. — Это нормально. Ты просто не привык, — Намджун слегка улыбнулся. Он надеялся, что Чонгук останется с ним. И поможет привыкнуть. Удостоверившись, что Чонгук передохнул, Намджун плавно вышел из младшего и также плавно толкнулся вперед, проехавшись по простате. От заполненности внутри себя Чонгук набрал грудью побольше воздуха и как будто боялся его выпустить, задержав дыхание. Намджун был намного крепче и сильнее его, поэтому Чонгуку казалось, что он его попросту раздавит. Видом своих широких плеч, подкаченной грудью, этими мускулистыми и ласковыми руками, которыми он держит свое тело на весу, прямо над маленьким и крохотным Чонгуком. И младшему так стало не по себе от того, насколько они разные, насколько он ничтожен перед мужчиной, что закрыл свое лицо руками и инстинктивно попытался перевалиться на бок, сгорая от стыда. — Не закрывайся, пожалуйста, — Намджун приостановился, чтобы вернуть Чонгука на место, и вдобавок повернул его лицо на себя, маниакальным движением руки возвратив за подбородок. — Я хочу видеть твое лицо. Чонгук вроде послушался, но только Намджун начал движение, так он снова отвернулся, подставляя скулу. — И ты смотри на меня. У Чонгука глаза заискрились, когда его щеку ласково обхватили рукой, повернув голову обратно. Щеки горели, пылали огнем, и Намджун это чувствовал. А еще пылало его сердце от необъятного чувства к этому мальчишке. Тот боится, ерничает всякий раз, когда Намджун входит особо глубоко, но старается оставаться неподвижным. И смотреть в глаза своими маленькими вселенными, в которых будто мерцают звезды из-за тусклого света ночной лампы, в которых проносятся целые каметы, когда подступают едва заметные слезы. Чонгук плакал, потому что он испытывал боль или же удовольствие от действий старшего. И он не стеснялся выступать перед Намджуном с такой стороны. В него входят нежно, аккуратно, боясь причинить какой-либо вред, а он открыто плачет. Столько искренности. И не было в нем никогда злого умысла. Намджун испепелял шею Чонгука своими поцелуями, толкаясь особо чувственно в его растянутую дырочку, и служил для него своеобразной опорой, за которую можно было ухватиться. Своими маленькими, худыми ручками Чонгук держался за него, обхватив слишком широкие плечи, сжимал кожу на лопатках и боялся оставить царапины, поэтому плотно сгибал пальцы в кулаках. Он боялся в лишний раз пошевелиться, не то чтобы вымолвить кратчайший стон удовольствия. Великодушие Кима неисчерпаемо, а Чонгук не мог отплатить ему по достоинству. Но он не понимал тогда, что отдал Намджуну больше, чем мог себе представить. Намджун насыщался одними несдержанными вздохами младшего, как тот мычал и явно хотел что-то сказать, но отговаривал себя. Его нежная кожа, почти что белая, теплый запах тела и полные юной жизни глаза – то, что возрождало в Намджуне веру в жизнь. И Киму хотелось как можно дольше прижимать к себе возбужденное тело младшего, взамен получая только ему видимую энергию этого подростка.