Порочный круг

Вскоре урок со вторым курсом перестал быть далекой перспективой. Профессор Вилкост проверяла Гарри и подгоняла, и он усердно трудился, чтобы в назначенный день не ударить в грязь лицом. Вечерами он становился перед зеркалом и представлял, будто перед ним класс маленьких любознательных детей, доверчиво смотрящих на профессора — на Гарри. Он рассказывал им о боггартах, о заклинании Ридикулус, давал советы из своего опыта, пытался успокоить и приободрить… Это казалось так легко в его воображении, но с приближением назначенного дня Гарри начинал нервничать все сильнее. — В этом нет ничего сложного, — пыталась успокоить его Гермиона. — Вспомни, что ты преподавал ОД. А это всего лишь второкурсники. — Я понимаю, просто ОД — это же совсем другое, — Гарри растерянно смотрел на свои записи. Боггарты были несложной темой, но волнительной и интересной, и он очень хотел передать этот интерес и ученикам. — Это не собрание друзей, а испытание, и Вилкост будет наблюдать. — У тебя все получится, — Гермиона была намного уверенней его. — Твой урок пройдет блестяще. Я тоже волновалась, когда Уолбрик сказал, что я буду участвовать в семинарах, но все прошло очень хорошо. А у меня там старшекурсники. — Пожалуй, лучше младшие, чем старшие, — Гарри улыбнулся. — Я хочу провести урок так же, как это сделал Люпин. А на практической части буду вызывать в кабинет по одному. — По одному? — брови Гермионы приподнялись, а затем девушка улыбнулась. — Хорошая идея. Она вдруг резко нахмурилась. Гарри совсем не понравилось это выражение ее лица. — Что? — Я подумала… А какой наш боггарт теперь? — Гермиона покосилась на его записи, где среди черновика речи красовался кривой рисунок. Гарри никогда не был хорош в художествах, и дементор, вылетающий из сундука, был больше похож на кляксу. — Я тоже об этом думал, — не мог не думать. Гарри давно не встречался с этим существом. Дементоры все еще вызывали в нем ужас и отвращение, но они уже не казались чем-то неотвратимым и всепоглощающим. Он легко мог одолеть их. Были вещи намного хуже дементоров. Волдеморт убил много дорогих им людей, и хотя Гарри никогда не считал его своим худшим страхом, сейчас мысли об этой форме Тома не давали ему покоя. Ему казалось, что он почти забыл его лицо, и теперь его черты — гораздо более страшные, чем были на самом деле, — рисует его воображение. — Ты ведь собираешься показать классу, как это делается? — уточнила Гермиона. — Тогда ты должен встретиться с боггартом заранее. Потому что если он превратится в Волдеморта… Представь какие слухи будут ходить по замку. Они дойдут до Реддла, и тот не сможет не заинтересоваться человеком с такой внешностью. — Может, ему было бы полезно увидеть его, — буркнул Гарри. — То, во что превратится его очаровательный нос. — Может быть, — Гермиона усмехнулась. — Но мы не будем проверять. Они еще немного посидели и выпили чаю. Гарри решил сходить к боггарту ночью, когда замок будет тихим и спокойным. Это дело требовало не только уединения, но и решимости, и Гарри было проще обрести ее, когда он думал, что на него никто не смотрит. Он проводил Гермиону до ее спальни, а затем отправился к кабинету ЗОТИ: тот был открыт для него всегда, и Гарри имел доступ к материалам курса. Лампы вспыхнули, стоило ему переступить порог: когда он был студентом, они не реагировали так приветливо на его присутствие, и это было приятным изменением. Рядом с классной комнатой был кабинет Вилкост, где в клетках и вольерах находились темные существа. Гриндилоу в аквариуме оскалился, когда Гарри прошел мимо него. Пикси затрясли клетку, а болотный огонек тихонько замерцал. Сундук, в котором держали боггарта, стоял в самом углу. Гарри взмахнул палочкой, поднимая его в воздух и опуская на свободное пространство. Тот был старым, украшенным серебряными заклепками; он затрясся, стоило ему коснуться пола. Несколько секунд Гарри просто смотрел на него, решаясь — увидеть свой страх было непросто, и даже если он знал, что простое заклятие прогонит его прочь, это требовало от него усилий. Наконец, он шепнул: «Алохомора». Замок звякнул. Крышка открылась, и какое-то время ничего не происходило. Затем из сундука хлынуло что-то, и через миг перед Гарри вдруг развернулась страшная картина. Это был вовсе не дементор: это было небо над Хогвартсом, красное от пылающего огня. Гарри видел столпы дыма, видел разрушенные крыши, и ему казалось, что он слышит далекий рев и крики… Он помнил этот миг: тогда они с Гермионой убегали прочь из замка, и позади поднималась стена огня и дыма… Они не знали, что там происходит, не знали, есть ли смысл возвращаться… Что Волдеморт сделал с теми, кто не смог скрыться? С профессорами? С Уизли? Гарри не хотел об этом думать, не хотел: жизнь в прошлом позволила ему хоть ненадолго снять с себя ответственность, потому что этого не произошло и могло никогда не произойти… Но ведь это было когда-то. И они с Гермионой никогда не узнают, что осталось позади, не узнают, успел ли Рон выпрыгнуть из того окна… Все произошло так быстро, что у них не было времени придумать план, а потом было уже поздно… Незнание было не менее мучительным, чем правда. Глядя на пылающий Хогвартс, Гарри дрожал от мысли, что это повторится вновь, и он опять будет не в силах сделать хоть что-то, кроме как сбежать. — Ридикулус, — произнес он тихо, но огонь запылал лишь ярче. Гарри понял, что не придумал ничего смешного, и магия не отозвалась. Он закрыл глаза: — Ридикулус! Алые облака превратились в тучи красных шариков. Гарри направил палочку прямо в центр видения, и боггарт, издав какой-то невнятный звук, всосался обратно в сундук. Замок щелкнул, и Гарри вновь ощутил себя в безопасности. Он слабо обхватил себя руками, пытаясь сдержать дрожь. Через несколько дней ему нужно было показать это второкурсникам. Он мог сказать, что просто боится, как бы война не добралась до замка — это было хорошим объяснением. Хорошим. И все же Гарри не мог перестать дрожать. — Я слышал, вы начинаете вести занятия, — улыбнулся Том после одного из уроков ЗОТИ. Гарри все занятие провел, перечитывая свою речь снова и снова: его первое испытание было назначено на завтра. Вилкост решила, что первое апреля будет хорошей датой. Снег уже растаял, и все вокруг расцветало — природа начинала новый цикл, и это должно было стать и новым этапом в жизни Гарри. Как ни странно, весна принесла ему лучшие дни в этом году. Он волновался из-за первого урока, но не волновался из-за Реддла. У них — если Гарри мог говорить о «них» — все было хорошо. Том подходил к нему побеседовать после уроков, иногда ловил Гарри около озера, и они медленно прогуливались вместе вдоль кромки воды… Том редко заговаривал о чем-то спорном или сомнительном, чаще он говорил о магии, о новостях с континента, о будущих курсах… Тяжелое прошлое отступало, и никто не хотел затрагивать эти темы. Единственным, кто пытался всколыхнуть устоявшееся спокойствие, оказался Орион Блэк. Гарри ловко и весьма находчиво избегал встреч наедине: он кивал ему в классе и всегда уходил побыстрее, замечая на себе внимательный взгляд. Орион, в отличие от своего кузена, совершенно не изменился с отъездом Маркуса. И лишь один раз Гарри попался ему в руки: как ни странно, на квиддичном поле. Орион будто специально подкараулил его после тренировки, и Гарри не успел уйти. Из вежливости ему пришлось улыбнуться и замереть, борясь с желанием спрятаться за своей метлой. — Орион? — Гарри смотрел куда угодно, только не ему в лицо. Ветер трепал кудри Блэка, и Гарри наблюдал за ними, пытаясь проглотить это застоявшееся чувство. Ему давно пора было привыкнуть, и все же... Дело было в Орионе, и Гарри был совершенно ни при чем. — Мистер Поттер, — поздоровался Блэк. — Ты что-то хотел? Профессор Борко... — Я хотел поговорить с вами, — Орион смотрел ему в глаза так пристально, что становилось неловко. — По поводу Альфарда и его тренировок. — Он сказал, что они ему больше не нужны, — Гарри пожал плечами. — Вы тоже так думаете? — У него есть прогресс. Немного практики, и у него появятся шансы. Орион покачал головой. Он сделал шаг вперед, и Гарри тут же отступил: он мгновенно пожалел об этом. Заметил ли Блэк его нежелание находиться рядом? Гарри надеялся, что это не бросается в глаза. Он провел рукой по волосам и встряхнул плечами, сбрасывая напряжение. Он улыбнулся, надеясь, что его улыбка очарует Ориона, и тот оставит его в покое. — Я понимаю, ты беспокоишься за кузена, — продолжил Гарри мягче. — Но он способный мальчик, я правда так думаю. — Я это осознаю, — Орион прищурился. — Но меня беспокоит сам факт того, что он отказался от ваших занятий. Он их очень любил. — Я не могу вечно давать ему персональные уроки. — Да. Но все же он отказался сам, — Орион скрестил руки на груди. Он был чуть выше, и Гарри это совершенно не нравилось. — Вам не кажется это подозрительным? Я переживаю, что на него могли оказать давление. — Давление? — усмехнулся Гарри. — Думаешь, другие студенты недовольны? Вполне может быть, наверное, в этом и проблема. Альфард сказал, что не хочет трудностей. — Студенты? Кто-то конкретный, например? — Что? — Гарри не понял, о чем он говорит. Он вцепился в метлу, наконец, взглянув ему в лицо. Глаза Ориона были темными и очень подвижными, а еще — жуткими. — О чем ты? Блэк внимательно смотрел на него пару секунд, покусывая губу. Его взгляд скользнул по Гарри сверху вниз и обратно, словно оценивая, а затем Орион вздохнул. Он натянуто улыбнулся и покачал головой. — Не волнуйтесь, профессор, — он сделал к нему еще один шаг. — Это просто домыслы... Гарри хватило этой сцены, чтобы напомнить себе, почему он старался избегать Блэка. В некотором смысле с ним было даже тяжелее, чем с Томом, который больше ни разу не упомянул Маркуса и не дал повода заподозрить себя хоть в чем-то. Лишь пару раз он заговаривал о Слизерине и их с Гарри предположительной родственной связи, но в такие моменты все сводилось к тому, что он просто не знал, как найти какие-то зацепки. — Мы нашли какое-то предсказание, но оно старое и запутанное, — сокрушался Том во время одной из прогулок. Они шли по вытоптанной дорожке, и холодная погода была чудесной. — Это никак не поможет мне узнать, откуда я родом. — А ты хочешь? — осторожно уточнил Гарри. Том помрачнел. — Я понимаю, о чем вы думаете, — он спрятал руки в карманы. — Моя мать умерла, принеся меня в приют, а отец никогда не объявлялся. Он либо мертв, либо ему нет до меня дела. — Это не обязательно так… — Я не питаю надежд по этому поводу, — прервал его Реддл. — Но я хочу узнать, кем он был. Меня назвали в честь него, но я не нашел ни одного упоминания Реддлов в книгах… Впрочем, мне сказали, что потомки Слизерина уже много лет ведут уединенный образ жизни. Они бы не хотели, чтобы их происхождение стало всеобщим достоянием. Гарри не знал, что сказать. Том делился с ним догадками, ища поддержки, но он не знал, насколько хорошо Гарри осведомлен о его прошлом. Он мог бы рассказать Тому правду, но сделало бы это ситуацию лучше? Или хуже? Рано или поздно Том должен был узнать ее сам, и Гарри понятия не имел, как ему удалось докопаться до нее. — Я не хочу, чтобы ты расстраивался, — сказал Гарри. Расстроенный Том часто становился причиной чужих расстройств, и ему действительно следовало оставаться в лучшем расположении духа. — Я не расстроюсь, обещаю, — Том улыбнулся, бросив на него пылкий взгляд. Около воды было еще довольно прохладно, но Реддла это не беспокоило: он позволял ветру играть полами своей мантии. Знак Слизерина ярко выделялся на его груди. — Единственное, что меня расстраивает — это необходимость покинуть Хогвартс… Его взгляд наполнился надеждой, такой откровенной и чистой, что сердце Гарри защемило. Он улыбнулся и потрепал Тома по голове — это был спонтанный жест, и Гарри не успел остановить свою руку. Волосы Тома были мягкими и шелковистыми, и мальчик замер под его прикосновением. — Я что-нибудь придумаю, — пообещал Гарри. Они с Гермионой уже ломали голову над этим вопросом, и его нельзя было пускать на самотек. Приют был черным пятном в жизни Тома, и его нужно было оградить от подобного влияния. — В Хогвартсе нельзя оставаться летом, но, может, есть другие способы. — Я буду вам очень благодарен, — он склонил голову на бок. — Мистер Поттер... И сейчас он стоял перед его столом, сжимая ремень своей сумки, и смотрел на него с улыбкой. И Гарри смотрел на него в ответ. — Да, — ответил ему Гарри. — Послезавтра мой первый урок со вторым курсом. — А вы будете вести что-то у нас? — Том терпеливо ждал, пока Гарри собирал со стола свои пергаменты. Его друзья немного постояли у дверей и ушли, и это было немного неправильно. Но Гарри не пытался его оттолкнуть: давние слова Диппета еще стояли у него в голове. Но Том не переходил границ, всегда обращался вежливо и учтиво, и только смотрел — так, словно не мог отвести взгляда. — Возможно, со следующего года, если все пройдет хорошо. Гарри приблизился к столу Вилкост. Та поглядела на них с Томом. — Не терпится встретиться с боггартом, мистер Реддл? — ее губы тронула сухая улыбка. — В следующем году и вам это предстоит. — Я правильно понимаю, что боггарт показывает то, чего мы боимся? — уточнил Том. — Так и есть, — Вилкост взмахнула палочкой, и ящики ее стола закрылись с тихим щелчком. — Неприятное существо, но не слишком опасное, если знать, как с ним совладать. Втроем они покинули кабинет. Том немного растерялся в присутствии профессора, но виду не подавал, и Гарри заметил это только из-за того, что пристально рассматривал его лицо. Том иногда поглядывал на него в ответ, но не делал никаких попыток прервать их бессловесное общение. До Большого Зала Том говорил с профессором Вилкост по поводу экзаменов и дополнительной литературы, а затем удалился к своему столу. Профессор усмехнулась ему в спину. — Мальчик расцветает, вы не находите? — спросила она у Гарри, когда они заняли свои места за столом преподавателей. Гермионы, как и Уолбрика, еще не было, зато были Слизнорт и Бири. Они оба с любопытством прислушались. — О ком речь? — спросил Слизнорт. — О мистере Реддле, конечно, — отозвалась Вилкост. — Пожалуй, никто в этом году не привлекал столько внимания, сколько привлек этот в целом тихий мальчик. — А, — Бири как раз поедал капусту. — Так и есть. — Он, и правда, расцветает, — в голосе Слизнорта послышались мягкие нотки, и отчего-то Гарри заметил это. Он нахмурился. В будущем Слизнорт должен был привязаться к Тому, должен был доверить ему страшную тайну… Гарри стоило встать между ними и перетянуть внимание Тома на себя, забрав его из загребущих рук Слизнорта, который наверняка представлял перспективы, которые перед ним откроет талантливый сирота. — Не трудно заметить, что это произошло с отъездом Йорка, — заметил Бири. — Атмосфера стала более здоровой, — ответила ему Вилкост. — Может, говорить так не слишком этично, но отрицать очевидное глупо. Впрочем, как там мальчик, Гораций? Вы списывались с его отцом? — Разумеется, — сказал тот. — Пока что Маркус дома, но в будущем, если война утихнет, он отправится в Дурмстранг. — Сомневаюсь, что война закончится к осени, — произнес Гарри, глядя в сторону. Следующий день пролетел, как одно мгновение, и Гарри не успел даже морально подготовиться, когда ему уже нужно было идти на свой первый урок. За завтраком Гермиона положила ему в тарелку яичницу с сосисками и налила сока: Гарри вяло поглощал пищу, пытаясь не думать о возможном позоре. Конечно, с ОД все прошло хорошо, но сейчас он должен был показать себя не просто хорошим наставником, а человеком, достойным профессорского места. Вилкост была уже стара, и она могла закончить преподавать в любой момент: Гарри должен был занять ее место, а для этого он должен был быть лучшим. Уверенность покидала его — он ведь не был настоящим профессором. Он даже ЖАБА не сдавал, и все его документы были подделкой. Отчего-то ему становилось невыносимо стыдно перед профессором. Когда он пришел к кабинету, его уже ждали второкурсники и профессор Вилкост. Он не стал садиться на свою ставшую родной заднюю парту, а остановился около стола. Профессор постучала палочкой по доске, призывая учеников к тишине. — Итак, класс, — объявила она. — Сегодня у нас будет необычное занятие. Оно будет посвящено боггарту, о котором вам было задано прочитать, и проведет его мистер Поттер. Я буду скромным наблюдателем. Прошу вас вести себя прилежно. Гарри, вам слово. Она улыбнулась и сама отправилась в конец класса. Гарри остался перед доской один, и это чувство рухнуло на него, как огромный валун. Второкурсники с любопытством смотрели на него и молчали, и Гарри казалось, что их взгляды пронзают его насквозь. Он прокашлялся и достал волшебную палочку. — Всем привет, — он улыбнулся и постарался представить, что перед ним ОД. Один мальчик с Когтеврана — Джимми — был очень похож на Невилла. — Как сказала профессор Вилкост, сегодняшняя наша тема — это боггарт, — Гарри коснулся палочкой доски. Его обучили этому простому навыку: на доске тут же стали появляться буквы. Они были ровнее, чем если бы он писал их от руки, но его кривоватый почерк все равно давал о себе знать. Отчего-то это помогло немного расслабиться. — Кто-нибудь может сказать мне, что это такое? В воздух взметнулось несколько рук. Яростней всех ответить хотела девочка с тоненькими косичками, сидящая на первой парте. Она почти подпрыгивала на месте, и Гарри немедля решил считать ее за Гермиону. Он даже помнил ее имя с остальных уроков — Энн Эдерли. — Да, мисс Эдерли? — Боггарт — это привидение, которое принимает форму того, чего боится стоящий перед ним человек, — затараторила она. — Боггарты предпочитают жить в темных местах, таких как заброшенные дома, чердаки, сундуки, и никогда не перемещаются при свете дня. — Большое спасибо, мисс Эдерли, — Гарри улыбнулся. — Пять очков Пуффендую. Девочка приосанилась. Гарри смотрел на нее, и напряжение медленно покидало его тело. Он наградил кого-то очками за правильный ответ — сейчас он был настоящим учителем. И дети слушали его, они следили за его движениями и вовсе не собирались устраивать маленький бунт. Даже профессор Вилкост, казалось, была пока что довольна. Гарри мог с этим справиться. В конце концов, он был смелым гриффиндорцем. Он начал с теории. Тема боггартов была довольно простая, и большую сложность тут представлял психологический аспект: нужно было морально подготовиться к встрече со своим кошмаром. Гарри пытался всячески поддержать ребят, напоминая им, что боггарт ничего не сможет им сделать, кроме как напугать. Он питается страхом и не обладает возможностью физически навредить кому-то. — Смех — главное оружие против боггарта, — говорил Гарри. — Поэтому ваша цель в схватке с боггартом — создать что-то смешное. Для этого используется заклинание «Ридикулус». Давайте повторим его все вместе несколько раз. Возьмите палочки и сделайте вот такое движение. Гарри продемонстрировал небольшую дугу. Класс повторил за ним. Гарри послушал их нестройный хор несколько раз, удостоверившись, что ребята произносят заклинание довольно уверенно. — Хорошо, — он развел руки в стороны, вспомнив, что этот жест считается открытым. — Теперь я предлагаю нам всем перейти к практике. Мы будем заниматься боггартом еще два урока, но я посчитал, что воспринимать теорию и историю вам будет проще, если у вас будет свой практический опыт. Как вам такая идея? Ребята воодушевленно закивали ему. Конспектировать лекции всегда было менее интересно, чем практиковать заклинания. Гарри знал это по собственному опыту. — Тогда поднимайтесь. Мы уберем парты в конец класса, чтобы у нас было больше пространства. Я продемонстрирую вам, как нужно сражаться с боггартом, а затем вы выйдете в коридор. Будете заходить по одному: я не хочу, чтобы вы смущались показывать свой страх, поэтому будет честно, если только я и профессор Вилкост будем наблюдать. Согласны? Класс загудел. Ребята поднялись со своих мест и начали собирать вещи. Когда парты были свободны, профессор Вилкост взмахом волшебной палочки подняла их в воздух и расположила в углу кабинета. Она бросила на Гарри теплый и одобрительный взгляд. Ребята встали полукругом, наблюдая за тем, как Гарри левитирует сундук. Тот уже начал трястись: боггарт внутри ощущал присутствие большого количества людей. Это его злило и будоражило одновременно: он был голоден. — Не подходите близко, — скомандовал он. Ребята испуганно отпрянули. Гарри направил палочку на сундук. Тот открылся, и все повторилось так же, как и в прошлый раз. Сейчас картина горящего Хогвартса не была столь поразительной, но видеть это все равно было неприятно. Гарри наблюдал лишь пару секунд: — Ридикулус, — твердо сказал он. Алые облака вновь превратились в шарики, но теперь они начали сдуваться с характерным непристойным звуком. По классу разнесся смех, и боггарт тут же юркнул обратно в сундук. Гарри захлопнул крышку. — Вот и все, — он повернулся к классу. — Довольно просто. Энн Эдерли вновь подняла руку. — Да? — спросил Гарри. — Мне просто любопытно, — она спрятала руки за спину, смущаясь, — то, что показывает боггарт, нуждается в анализе? Просто мне казалось, что он будет принимать более… простые образы. Вроде чудовищ. — Хороший вопрос, — немного растерялся Гарри. — То, что покажет вам боггарт, будет понятно лично вам. Это может быть чудовище, или человек, говорящий вам неприятные вещи, или неприглядная картина. Это может быть какой-то мелочью, которую остальные вообще не поймут, но которая будет иметь для вас значение. Ребята были немного напуганы, но энтузиазма у них не поубавилось. Они послушно отправились в коридор, а затем Гарри начал вызывать их в кабинет по одному. В целом они неплохо справлялись с испытанием. Каждому из них Гарри говорил ободряющие слова, обещая, что никто за пределами кабинета не узнает об их страхе. Это немного воодушевляло детей. Большинство из них действительно боялось жутких существ, вроде акромантулов или банши, кто-то боялся позора, кто-то одиночества, кто-то — своих родителей… Гарри стоял рядом, иногда подсказывая, что можно сделать с появившимся образом: возможно, ребятам становилось спокойней, когда они ощущали его поддержку, и они все успешно одолели боггарта. Кто-то даже пытался вызваться второй раз, но Гарри сказал им, что бедному существу тоже нужно отдохнуть. Он ничего им не задал, и ребята, довольные и взбудораженные, побежали на следующий урок: они обсуждали произошедшее, и Гарри приятно было слышать их удаляющиеся голоса. — Вы молодец, Гарри, — сказала ему профессор Вилкост, когда дети ушли. Она отлевитировала сундук обратно в кабинет. — Признаться, до этого момента я не видела в вас особой склонности к преподаванию, но теперь, посмотрев как вы ведете себя перед классом, я полностью изменила свое мнение. — Думаете, я буду хорошим учителем? — Прекрасным учителем, — она похлопала его по плечу, и Гарри не смог сдержать счастливой улыбки.