Порочный круг

— Мистер Поттер. Орион Блэк стоял около его стола и смотрел на Гарри сверху вниз. Его черные волосы были забраны в неряшливый хвост, и несколько прядей выбились: они болтались около лица, и Орион раздраженно сдувал их. — Орион, — Гарри спешно собрал свои пергаменты и затолкал в сумку. Блэк проследил взглядом за его руками, но ничего не сказал. Первокурсники, прощаясь, проходили мимо него, с любопытством поглядывая на Блэка — староста факультета Слизерин был известной фигурой, и он был безжалостен к тем, кого ловил на ночных прогулках. — Вас не было на вчерашней встрече, — заметил Блэк. — Для подготовки к ЖАБА. Это прозвучало как укор, но Гарри сделал вид, что не расслышал этой интонации. У Блэка не было права укорять его: этим занималась Вилкост. Она настаивала на том, чтобы он посещал курс продвинутого ЗОТИ вместе с ней так рьяно, словно Гарри и самому предстояло сдавать ЖАБА. Но у него действительно не было на это времени: чем ближе был конец семестра, тем больше проверочных Гарри должен был провести, и горы домашних работ, эссе и контрольных росли на его столе. Реддл все чаще стал оставаться в его кабинете, помогая ему разбирать эти завалы, и пару раз Гарри даже получил замечание от Вилкост: ему стоило научиться справляться с делами самостоятельно, а не эксплуатировать студентов. Он действительно старался, но разве он был виноват в том, что кто-то особенно умный затолкал в программу первых и вторых курсов столько проверочных работ? — Я буду на следующей, — вздохнул Гарри. — Профессор Вилкост хочет, чтобы я давал уроки по чарам Патронуса, поэтому… Придется мне выкроить время. — Ага, — Орион откинул надоедливую прядь, но она тут же вернулась на место. — Я с нетерпением жду этих уроков. Какой у вас Патронус? — Олень, — спокойно ответил Гарри. Он ждал, когда Блэк объяснит причины своего появления. Они не разговаривали уже довольно давно, и Гарри полностью устраивал такой порядок вещей. Он уже привык к внешности братьев Блэков, и его сердце не заходилось каждый раз, когда Орион заходил в класс и бросал на него пытливый взгляд. Но это не значило, что он готов был проводить с ним время, и у Гарри было отличное объяснение тому, почему он держался от старшекурсников в стороне: любовная лихорадка прошлого года улеглась, но он все равно периодически получал записки и подарки, и здоровая дистанция должна была помочь урегулировать это. Но Вилкост хотела, чтобы он посещал их занятия. И Орион Блэк торчал около его стола. — Надеюсь, моим Патронусом будет кто-то опасный, — Блэк усмехнулся. — Ты хотел поговорить о Патронусах? — Гарри улыбнулся, надеясь, что его слова не звучат грубо. Он подумал о Сириусе и отвернулся. — Или что-то случилось? — Надеюсь, что ничего не случилось, — Орион посерьезнел. — Однако есть кое-что, что меня беспокоит. — И что же? — Альфард. Гарри с трудом поборол желание тяжело вздохнуть. — И что же не так с Альфардом? — на его взгляд, мальчик чувствовал себя прекрасно. После провала на соревнованиях он быстро оправился: Гарри опасался, что это может стать для него стрессом, но друзья здорово его отвлекали. Среди них всех только Розье смог пройти в команду, и Гарри постоянно замечал его разгуливающим по школе в своей новенькой зеленой форме — но остальные не унывали. Все было хорошо. — Он совсем забросил квиддич, — Орион скрестил руки на груди. — Я говорил вам в прошлом году, что он начинает сдавать позиции, и вот теперь — этот позор. Он сказал мне, что вообще решил не заниматься этим больше. Гарри потер переносицу. — Так бывает, — сказал он. — Думаю, он расстроился, не получив места. Пройдет время, и он снова вернется к игре. — Он решительно настроен оставить квиддич. Говорит, что я должен перестать его подталкивать. Он у нас теперь дуэлист. — Возможно, тогда стоит прекратить? — Гарри вскинул на Блэка глаза. Они остались в кабинете вдвоем. Гарри проклинал свой рост за то, что он вынужден был поднимать голову, чтобы посмотреть Ориону в лицо. Тот был высоким, и он пользовался этим, нависая и недовольно хмурясь. — Я подталкиваю его к благому делу. В нашей семье квиддич очень ценят и любят, а Альфард совсем отбился… Вы же знаете, что он стал очень дружен с этим Томом Реддлом? — А Том-то тут при чем? — устало вздохнул Гарри. — Я думаю, что он плохая компания для моего кузена. Вальбурга просила меня как-то повлиять на ситуацию, но Альфард меня не слушает. Поэтому я обращаюсь к вам. Гарри прижался к столу. Ему очень хотелось выйти за дверь и просто сбежать, но оставлять этот разговор повисшим в воздухе не стоило. Орион пристально смотрел на него и стоял так близко, словно пытался давить на Гарри всем своим телом. Его глаза были темными и полными непонятного чувства — раздражения, довольства и алчности. — Я думаю, что ты и Вальбурга зря переживаете. Оценки Альфарда сильно улучшились с тех пор, как он начал общаться с Томом. А что до квиддича — если он действительно любит его, то вернется, а если же нет, то просто найдет другое дело по душе. Не вижу в этом никакой проблемы. — Проблема в том, что Альфард мог просто поддаться дурному влиянию. Он с самого детства мечтал стать ловцом, и он радовался занятиям в прошлом году. А теперь он начал ходить в дуэльный клуб с Реддлом и ему стало плевать? — Твоя неприязнь к Тому исходит из предположений о его происхождении? — прямо спросил Гарри. Он уже проходил через это, и ему бы не хотелось вновь возвращаться к этой истории. Воспоминания о случившемся с Маркусом Йорком блекли с каждым днем. — В том числе, — честно ответил Орион. — Но я не могу помешать Альфарду дружить с ним. Однако я бы хотел быть уверен, что его решения не будут зависеть от выбора друзей. — Альфард не маленький мальчик, — напомнил Гарри. Он отошел от стола и собирался пойти к дверям, но Орион вдруг вырос у него на пути. Одной рукой он держался за столешницу, и Гарри замер, пораженный этим жестом. Он не думал, что Блэк настолько печется о судьбе своего кузена — впрочем, он переживал за репутацию своей семьи, и в этом не было ничего достойного. Гарри вспомнил о черном пятне на стене дома Блэков, вспомнил горечь в голосе Сириуса и крики его мамаши — той самой, что сейчас училась под крышей Хогвартса. — Просто поговорите с ним, — попросил Орион. — Он уважает ваше мнение. — И что мне ему сказать? Я не считаю, что настойчивость — это правильно. — Я просто хочу быть уверенным, что у него своя голова на плечах. Проще было согласиться. Гарри махнул рукой, пообещав, что он спросит Альфарда насчет его планов, но не более того — он вполне мог это сделать. Он просто не собирался влезать в его жизнь со странными нравоучениями, как того ждал Орион, и уж тем более не собирался уговаривать Альфарда вернуться к квиддичу. Видит Мерлин, это было не его дело: он должен был научить Блэка защищаться от различных мелких тварей, населяющих волшебный мир, а вовсе не лезть в его личную жизнь. Тем более… Розье, Лестрейндж и Нотт должны были стать Пожирателями Смерти, но Гарри не мог сказать того же в отношении Альфарда. Мальчик отличался от своих друзей, и в глубине души Гарри надеялся, что он может повлиять на Тома. Они, кажется, сдружились. Раньше Реддл держался довольно обособленно даже в компании друзей, двигаясь, будто корабль сквозь волны, но теперь он казался гораздо более дружелюбным. Альфард все чаще занимал место рядом с ним, и он выглядел действительно довольным. Гарри собирался поймать его после уроков, но чем дольше он наблюдал за ним, тем меньше ему хотелось вмешиваться. Мальчики были счастливыми, и это было хорошим, спокойным временем: уроки, первый снег, ожидание Рождества… Даже война, казалось, отступила. Поэтому Гарри спросил Тома. — Альфард? — тот, казалось, совершенно не удивился. Он сел на первую парту и закинул ногу на ногу: Гарри, наверное, не стоило поощрять такое поведение, но Том так улыбался, что он не стал его сгонять. — Он в порядке. — Его кузен волнуется, что Альфард перестал интересоваться квиддичем. — Что ж, это не его дело, я думаю, — Том пожал плечами. — Почему вы спрашиваете? — Орион просил меня с ним поговорить. Если что-то происходит… Гарри не знал, как спросить у него, собирается ли Том начинать новую войну. Если Реддл и Орион Блэк начнут делить территорию, то это не закончится ничем хорошим, особенно учитывая то, что Орион был старше и опытней. Гарри был слишком далеко, чтобы проконтролировать ситуацию, а Слизнорт бы ничего не смог сделать. — Не повторится, — Том склонил голову набок и улыбнулся. — Что еще он вам сказал? — Ничего, — Гарри встал из-за стола, и Том спрыгнул с парты. — Я ему не нравлюсь, — заметил Том, словно прочитав мысли Гарри. — Ориону Блэку. И Вальбурге, и всем остальным старшекурсникам. Они думают, что я магглорожденный. — Ты не сказал им, что это не так? — Пока нет, — Том протянул руку, будто желая забрать сумку Гарри, но тут же одернул. — Я жду подходящего момента. — Зачем? — Не хочу, чтобы они использовали это против меня. — Том, если кто-то… — Не волнуйтесь, профессор, — Реддл коснулся его локтя, и это простое прикосновение отчего-то вызвало волну мурашек, пробежавших по телу Гарри. — Но почему Блэк вообще пошел к вам? Гарри прищурился. Он отступил к дверям, и Том последовал за ним. — Я тренировал Альфарда в прошлом году, — напомнил он. — Да, точно. Куда вы сейчас? — Мне нужно подготовиться к дополнительным занятиям. Из-за войны Вилкост особое внимание уделяет защитным и боевым заклинаниям и хочет, чтобы я тоже присутствовал. — Как дуэльный клуб для старшекурсников? — Не совсем, — Гарри усмехнулся, услышав в голосе Тома живой интерес. — Это в большей степени подготовка к ЖАБА, но профессор хочет дать выпускникам как можно больше знаний. Многие из них могут оказаться в опасности, покинув школу. — Если война не закончится. — Да, — грустно кивнул Гарри. — Если она не закончится. Они вышли из кабинета и направились в сторону лестниц. Гарри собирался в свои комнаты, и Том не делал попыток прервать их беседу. Он следовал за ним, улыбаясь и болтая, и казался обычным второкурсником. Солнечные лучи путались в его темных волосах, когда Гарри и Том проходили мимо окон, а знак Слизерина ярким зеленым пятном пестрел на груди. — Как твой проект по зельям? Вы с Роуз собираетесь быть первыми? — улыбнулся Гарри, чтобы сменить тему. Том лишь отмахнулся. — Это несложный проект, я не вижу причин переживать из-за него. Я бы справился с ним в одиночку, но профессор Слизнорт хочет, чтобы мы наладили связи между факультетами. Думаю, на самом деле он просто наблюдает за тем, как мы адаптируемся к новым партнерам. — Думаю, так и есть. — Розье говорит, он высматривает тех, кого пригласит в свой клуб. — А ты хочешь попасть в его клуб? — Гарри напрягся. Если Том начнет посещать собрания Клуба Слизней, рано или поздно он сблизится со Слизнортом. А там… Гарри старался не забывать. Но это было так сложно. — Думаю, это хороший старт. — Да, — ответил Гарри. — Наверное. Том наблюдал за его лицом. — Что-то не так? — Нет, — Гарри замотал головой, прогоняя сомнения прочь. — Просто думаю о встрече. Том встал рядом с ним. Когда он был так близко, Гарри невольно вспоминал встречу с его отцом, и его статная фигура вырастала перед ним, словно призрак. Пока Гарри видел в Томе ребенка, они могли жить в мирном пузыре, куда зло приходило в виде новостей с фронта — все изменится, когда он вырастет. Скоро должен был наступить его день рождения. Он был уже совсем взрослым. — Не волнуйтесь, профессор, — твердо сказал Том. — С Альфардом все в порядке, и в Слизерине все хорошо. Орион Блэк не станет проблемой.

***

— Твой брат стал проблемой, — сказал Том, заходя в спальню. Альфард как раз закончил читать параграф по Чарам и отложил книгу в сторону. — И что он сделал? — Он крутится вокруг мистера Поттера и расспрашивает его о тебе и квиддиче. Тот теперь думает, что у нас намечается новая война — внутри Слизерина. Альфард покачал головой. Он не был удивлен: Орион и Вальбурга весьма негативно отнеслись к его решению оставить квиддич. Они морщились и сетовали на то, что еще никто в их семье не убегал от поражений с таким позором, но Альфарду было все равно. Он старался не думать о квиддиче. Бенджамин тоже не прошел в команду и особо не унывал, и Альфард собирался последовать его примеру. Вдвоем они могли посмеиваться над Максимилианом, гордым, будто павлин — его взяли на место охотника и теперь он сдувал пылинки со своей новенькой зеленой формы. Альфарду вовсе не обязательно было быть несчастным. Том во всем был прав — как и всегда. — А она намечается? — подал голос Бенджамин. Альфард напрягся. Он посмотрел на Тома: тот сидел на своей кровати и задумчиво оглядывал комнату. Сейчас их тут было только трое, и оттого Альфарду казалось, что они говорят о чем-то таинственном. — Они думают, что ты грязнокровка, — сказал Альфард Тому. — Когда они поймут, что это не так, все изменится. — Возможно, — Том не взглянул на него. Он был хмурым и напряженным, и это было очень плохим знаком. Орион мог быть весьма настойчив в своих желаниях и предположениях, а Реддл — что ж, он терпеть не мог, когда кто-то приближался к мистеру Поттеру. — Может, твой кузен просто ищет новый способ узнать о прошлом Поттера? — предположил Бенджамин. — Вот и активничает. — О прошлом? — удивился Том. — С чего бы ему этим интересоваться? Альфарду хотелось кинуть в Лестрейнджа подушкой. — Ерунда, — отмахнулся он, но Реддл уже смотрел на него и ждал. Пришлось пояснить: — В прошлом году Орион ходил со мной на тренировки, и ему казалось, что мистер Поттер его сторонится. Он спросил, почему тот так себя ведет, и мистер Поттер ответил, что Орион похож на его погибшего друга. — Или твой кузен клеился к нему слишком настойчиво, — захихикал Бенджамин. — Вот Поттер от него и бегал. Ничего удивительного. — Орион к нему не клеился, — возмутился Альфард. — Он ходил на мои тренировки. И он был очень недоволен, когда я отказался от них. Он посмотрел на Тома, но тот ничего не сказал. Они еще немного поперемывали косточки Ориону, а затем вернулся Эдвин и сияющий, словно сикль, Максимилиан. Нотт поглядывал на него и закатывал глаза. — Не поверите, что случилось, — Розье начал разуваться прямо на пороге. — Мы должны начать угадывать? — спросил Альфард. — Нет, вы все равно не догадаетесь, — Максимилиан прыгнул на свою кровать. — Я выбрал, кого пригласить на рождественский бал! — И кого же? — Матильду Мейсинг, — довольно сказал Максимилиан. — Сегодня на тренировке она мне так улыбалась, что я сразу понял — это оно! — Матильду? — хмыкнул Бенджамин. — Она на четвертом курсе. — И что? — Она не пойдет с тобой на бал. Ты на два года ее младше. — Возраст — это просто цифра, главное то, что в душе. — И где ты это вычитал? В пособии для девственников? — Я хотя бы читал такие пособия, а вот тебе бы не помешало наверстать упущенное, а то так и будешь ходить в дураках. Лестрейндж фыркнул. — Думаешь, ты займешься сексом быстрее меня? — Уверен на миллион процентов, — Розье показал ему средний палец. — Я хотя бы выбрал, кого позову на бал. А ты? — А что, на бал теперь обязательно кого-то звать? — Бенджамин заметно занервничал. — Нет, малолетки могут никого не звать. Альфард наблюдал за их перепалкой и думал, что он сам никого не собирался звать на бал. Но теперь — ему стоило это сделать? Он подумал о Роуз и повернулся к Тому. — А ты позовешь Макмюррей? — Да, — ответил тот. Он лежал на своей кровати на животе и перечитывал свои записи; Альфард не видел его лица, но отчего-то в этот миг ему очень хотелось это сделать. — Правда? Зачем? — Потому что Том не хочет прослыть непопулярным тихушником, — вмешался Максимилиан. — Это первый шаг. Пригласить ее на бал, потанцевать, поболтать… А там и до поцелуя дойдет! — Это тебя метла между ног так бодрит? — хмыкнул Эдвин. — Только об этом и думаешь. — У меня между ног такая метла, что любой бы позавидовал, — хихикнул Розье. — Все с вами ясно. — Хорошо, — Бенджамин вылез из своей кровати и приблизился к нему. — Спорим на галеон, что Матильда не пойдет с тобой на бал? Максимилиан задумался. — Не факт, что ее уже не пригласили, — заметил он. — Я тоже поздно спохватился. Но предлагаю другой спор: я поцелую девушку быстрее, чем ты. — Ладно, по рукам. — И ты мне дашь два галеона, если я поцелую Матильду! — Готов пообещать пять, потому что этого никогда не произойдет. Альфард с улыбкой наблюдал за ними, а в голове у него почему-то вертелось отрывистое «да» Тома. — А я позову Кэти Джоул, — сказал вдруг он. Реддл поднял глаза. — Она грязнокровка, — напомнил он. — Твои родственники будут в ярости. — Мне все равно. Она милая. Кэти действительно была ничего. Их проект по зельям продвигался довольно успешно: они уже написали большую часть реферата, и их зелье обещало выйти отличным. Кэти была исполнительной и ответственной, она громко смеялась и имела дурную привычку тыкать Альфарда локтем в бок. И она была симпатичной. — А ты, Эдвин? — спросил Бенджамин. — Ты кого-нибудь позовешь? — Если это так необходимо, то я позову Софию. — Нашу Софию? Зачем? — Мы с ней вместе сидим в библиотеке иногда. Бенджамин нахмурился. Внезапно получилось так, что он один остался без планов, и Альфард про себя порадовался, что не оказался на его месте. Том улыбнулся ему, прежде чем вернуться к своим записям, и пару секунд Альфард еще разглядывал его склоненную макушку. Волосы Тома чуть отросли с лета, и мягкие пряди прикрывали шею. — Остался только ты, Бенни, — хихикнул Максимилиан. — Я разберусь с этим завтра. — И не забудь про наш спор! Они забыли об Орионе, заболтавшись о девчонках, Рождестве и каникулах, и в кровать Альфард отправился с легким сердцем. Он не волновался о будущем и верил словам Тома о том, что все изменится. Может, он сам ощущал себя потерянным, но Реддл был совсем другим, и Альфарду лишь стоило держаться поближе к нему. Том прорубит ему путь к чему-то удивительному, и Альфард пройдет по нему, стоя за его спиной и не прилагая особых усилий. Альфард улыбнулся своим хитрым мыслям. Он повернулся на бок и взглянул на Тома: тот не стал закрывать полог и сейчас лежал, спрятав руку под подушку. Единственным источником света были окна, сквозь которые внутрь проникало тусклое волшебное свечение, но этого было достаточно, чтобы Альфард смог разглядеть его бледное лицо. — Эй, Том, — позвал он тихо. Реддл открыл глаза. — Ты никогда ничего не рассказывал о девочках в своем приюте. — А что мне о них рассказывать? — голос Тома был сонным и спокойным. Он редко был открыт к обсуждению чего-то обыденного, и Альфард не понимал почему. Неужели ему не было интересно? Волнительно? Он никогда не представлял ничего пикантного, закрывая свой полог и запуская руку под резинку трусов? Альфард сжал одеяло между колен. — Они симпатичные? — Обычные, я думаю. — И что, — шепотом вмешался Максимилиан. Альфард раздраженно цокнул: он хотел поболтать с Томом наедине, спрятавшись в этом полумраке между их кроватями. — Ты ни с кем из них не целовался? — Нет. — Ты вообще единственный, кто на каникулах может хоть с кем-то познакомиться. — Думаю, поцелуи переоценены. — Почему? Альфард поерзал, теснее сжимая колени. Ему вдруг показалось, что воздух между их с Томом кроватями нагрелся и стал плотным. Он вглядывался в его лицо, пытаясь увидеть эмоции, но полумрак скрывал их. Был ли Том смущен? Хоть когда-нибудь? Отчего-то Альфарду безумно хотелось увидеть его краснеющим, таким беспомощным и растерянным — обычным… Он не мог не трогать себя. О чем он фантазировал? Снились ли ему сны — такие же, как Альфарду? Сны, в которых он сидел на Альфарде верхом и сжимал его шею, пока его бедра давили ему прямо на промежность. Может, в его снах был кто-то другой? И все же хорошо, что вокруг было так темно. Альфард чувствовал, как краснеет, и он бы не хотел, чтобы Том увидел его — тот смотрел прямо на него. — А что в этом интересного? — спросил Том спустя минуту молчания. — Не интересного, — возразил Максимилиан. — Приятного. Не может быть, чтоб тебе никто не нравился. Хоть чуть-чуть. — Ты же сам никогда не целовался, — хмыкнул Альфард. — Это не значит, что я идиот, — возмутился Максимилиан. — Сомнительное утверждение, — в голосе Реддла звучала усмешка. — Вот увидишь, Том, ты встретишь какую-нибудь девчонку, вы будете сидеть на диванчике поздно вечером и болтать, и она покажется тебе такой красивой, что ты просто возьмешь и поцелуешь ее, — с притворной мудростью говорил Максимилиан. — И тогда ты подумаешь — прав был старина Макс… — А старина Макс может заткнуться? — спросил Эдвин. — Я спать хочу. Розье фыркнул и замолчал. Альфард какое-то время еще лежал и смотрел на Тома: ему казалось, что тот мечтательно смотрел куда-то в темноту, но это, наверное, было лишь игрой его воображения.