Порочный круг

Рождество в этом году было не таким радостным, как обычно. Большинство полукровок и магглорожденных собирались остаться: родители, проживающие в больших городах, боялись везти детей домой, а волшебный замок казался им надежной защитой. Возможно, они считали, что волшебники могут держаться в стороне от войны, но это было не так: новости в Ежедневном Пророке были неутешительными, и многим казалось, что грядет новое массированное нападение. Но пока самолетов не было в небе, все было хорошо. Приготовления к рождественскому балу были масштабными. Бири носился по залу, как угорелый, и это был первый раз, когда домовые эльфы вынуждены были появляться среди дня. Они послушно исполняли его приказания, успевая только благодаря своей чудесной магии. Остальные профессора не были столь инициативны, но все равно довольно поглядывали по сторонам. Большой Зал был весь украшен волшебным льдом и светящимися сосульками, вокруг елей порхали феи, а елочные шары сверкали всеми цветами радуги. Гарри казалось, что все в замке пытаются разом набрать счастья и радости, которые у них отняла война: студенты носились по коридорам и обжимались по углам, профессора шутили, и в воздухе витало предвкушение бала. Гарри и Гермиона негласно решили пойти вместе. Гермиона, поддавшись всеобщему энтузиазму, даже решила принарядиться, и Гарри пришлось сделать то же самое. У них не было достаточно денег, чтобы купить что-то действительно нарядное, но в простеньком магазине в Хогсмиде они нашли пару приличных мантий. Гермиона взяла на себя заботу по их трансфигурации, а Гарри она поручила найти средство, способное справиться с его волосами. — Это важный праздник, — улыбалась она. — Нужно выглядеть нарядно. — В прошлом году я выглядел вполне прилично. — В прошлом году ты почти все время сидел в углу! А в этом мы будем танцевать. Гарри не горел желанием танцевать, но он делал это ради Гермионы. Ни один лосьон не мог справиться с его вихрами, и сколько бы он не стоял перед зеркалом, пытаясь улучшить ситуацию, все оставалось по-прежнему. Поэтому он просто махнул рукой и провел вечер за своими планами на будущий год. Наверное, он начинал привыкать. Занятия для ЖАБА не были такими уж утомляющими, как он думал поначалу, и студенты вели себя прилично. Там была Патриция, которая помогала им с Борко в прошлом году, но она просто смотрела, вздыхая, и Гарри легко мог это игнорировать. Там был Орион Блэк, но тот всегда был ответственным учеником, и на занятиях он не делал никаких попыток перейти негласную границу. Он поглядывал на Гарри своими темными глазами, задавал вопросы, а перед тем, как уйти, оборачивался, словно желая остаться и поговорить — Гарри бы предпочел, чтобы он этого не делал. Они говорили только о Патронусе, который они начали проходить на занятиях, и этой темы было достаточно. Гарри бы хотел, чтобы так все осталось навсегда. В последний учебный день он позволил студентам повеселиться. Первый курс просто бездельничал, зато для второго Гарри придумал целую игру. Они начали проходить пикси, и он заколдовал волшебные шарики, чтобы они носились по классу и мягко ударяли студентов по затылкам, изображая пикси. За каждый сбитый шар ребята получали по одному баллу в копилку своего факультета. Второкурсники смеялись, кидаясь во все стороны простенькими заклятиями, а Гарри сидел на своем столе и с улыбкой наблюдал за ними. Вилкост больше не оставалась, поэтому он мог чувствовать себя довольно свободно. Он старался не обращать внимание на то, как ловко и метко Том поражал цели — и какое сосредоточенное выражение было на его лице. В день бала в замке царила суматоха. Гарри был рад, что его не включили ни в какие инициативы в этом году, потому что у него наконец-то было свободное время. Он сидел в комнате Гермионы, листая журнал и слушая сетования подруги на бездельников. — Уолбрик слишком мягок с ними, — вздыхала она. — Они так ничего не запомнят! — И что ты предлагаешь? — Более жесткое оценивание. И бороться со списыванием. — Но ты давала Рону списывать у тебя, — улыбнулся Гарри. — И всегда это порицала! Гарри засмеялся. — Как думаешь, почему таких балов не было в нашем времени? — спросил он, меняя тему. Гермиона пожала плечами. — Возможно, традиция балов себя изжила. А ты бы хотел, чтобы они были почаще? — она усмехнулась. — Я бы не выдержала еще одного цирка вокруг приглашений. — Цирка? — фыркнул Гарри. — Тебя пригласил Виктор Крам! Девушкам в этом плане намного легче. А я слонялся вокруг Чжоу, как полный придурок. Ее подруги постоянно хихикали! — Думаю, ей было бы приятно, если бы ты пригласил ее на глазах у ее подруг. — Уверен, Седрик так и сделал. Гермиона подсела к нему. — Было бы неплохо снова кого-нибудь пригласить? Я имею в виду, кого-нибудь, кто не мы. — Я могу пригласить Вилкост, а ты — Уолбрика. — Что ж, в этом плане мне повезло побольше. — Эй, — хмыкнул Гарри. — Вилкост даст фору любому! Ближе к вечеру ему пришлось уйти, чтобы надеть свою мантию. Она была черной, с высоким горлом и зеленой вышивкой вдоль плеч. Глядя на себя в зеркало, Гарри думал, что он смотрится вполне ничего. Он был не слишком высоким, зато стройным и крепким. Бледность сошла с его лица, и взгляд перестал быть таким затравленным, как в дни их скитаний. И он нравился девушкам — письма студенток были тому доказательством. Если бы он захотел… Может, им стоило почаще выбираться в Косой переулок? Ходить в кафе и пабы, знакомиться с людьми? Если они застрянут в Хогвартсе, оставив жизнь за стенами замка, то они так и будут единственной парой друг другу на бал. Гарри представил, как они с Гермионой стоят под омелой и целуются: картина получилась на удивление живой, и память шустро подкинула ему деталей — он уже видел подобный образ в том видении, что крестраж наслал на Рона. Но их с Гермионой поцелуй сейчас казался ему таким же неправильным, как и тогда. Но им и не обязательно было делать это: их смутный план пожениться после получения нормальных должностей не включал в себя романтику. Они были свободны. Возможно, такая у Гарри была судьба. Он мог с этим смириться — он жил без секса все эти годы и мог жить так дальше. В конце концов, в этом не было ничего плохого, и так он спасал себя от многих проблем, что приносили с собой отношения. Ну и студентки… В конце концов, рано или поздно они же вырастали, правда? Решив больше не думать о таких вещах, Гарри взял палочку и вышел из комнаты. Гермиона встретила его в холле. На ней была светло-голубая мантия, к которой она пришила немного сверкающих серебряных блесток. Пышные волосы превратились в гладкие локоны. — Ты выглядишь прекрасно, — он галантно предложил ей локоть. Гермиона изобразила реверанс и усмехнулась. — Ты тоже. — Я не смог справиться с волосами. — Я не слишком надеялась. Но тебе и так хорошо. Они отправились в зал. Профессора поприветствовали их улыбками. — Вот и правильно, — похвалил их Слизнорт. — Нужно подавать молодежи пример! А то в скором времени мы вообще перестанем устраивать балы. — Им подавай вечеринки, — хмыкнул Бири. — А как же классика? — Когда-то и классика была новинкой, — мягко сказал Уолбрик. — Мисс Грейнджер, вы прекрасно выглядите. — Раз в год можно и нарядиться, — смутилась Гермиона. — Какая у нас программа? — Сначала постановка, затем танцы и пир, — пояснил ей Дамблдор. Он сидел рядом с Диппетом и казался вполне довольным жизнью. Гарри поймал его игривый взгляд. — Кажется, сегодня на танцпол выйдет немало новых пар. Гарри оглядел зал. Студенты старались садиться парочками и маленькими компаниями. В этом году гораздо больше ребят пришли с кем-то, и это не могло не радовать. Гарри хотел, чтоб они отвлеклись. Гермиона вдруг пихнула его в бок. — Том с Роуз Макмюррей, — шепнула она. — Довольно неожиданно. Гарри нашел слизеринцев взглядом. Том, Альфард и Эдвин сидели с девушками, а Бенджамин и Максимилиан с завистью поглядывали на них, сидя вдвоем. Вокруг них сновал первый курс, на котором только Абракас Малфой обзавелся подругой — другой первокурсницей со Слизерина. — Думаю, он близко к сердцу воспринял мои слова о том, что нужно иногда отвлекаться от книг, — Гарри был этому рад. Том был одет в простую черную мантию, но он все равно казался нарядным. Роуз уж точно была довольна, и она постоянно улыбалась, глядя на него. Рассматривая их, Гарри подумал, что издалека их даже сложно принять за второкурсников. Нарядившись, они стали выглядеть такими взрослыми... Том вдруг вскинул лицо и посмотрел прямо на Гарри. — Я бы хотела, чтобы он пригласил ее, потому что влюбился, а не потому что ты сказал ему быть нормальным парнем, — вздохнула Гермиона. — Может, он влюбился? — улыбнулся Гарри. — Сомневаюсь, — она покачала головой. Гарри посмотрел на спутницу Альфарда — это была Кэти Джоул. Она нарядилась для танцев и чувствовала себя вполне комфортно в окружении слизеринцев — рядом с Томом. Она не знала правду и никогда не узнает. Гарри надеялся, что тень покинула ее судьбу. Постановка Бири в этом году была посвящена рыцарству и неоправданному геройству. Для изображения битвы были привлечены заколдованные доспехи, которые однообразно махали тупыми мечами. Главную роль исполнял четверокурсник с Пуффендуя: у него было красивое лицо и пшеничные волосы. Светлые пряди липли к потному лбу, пока он скакал туда-сюда, изображая битву. Бири ходил вокруг, словно тень, пока его ребята выкладывались изо всех сил, пытаясь рассказать, почему иногда вместо подвигов стоит оставаться дома. Гарри был полностью согласен с этой моралью, хотя ни разу в жизни не следовал ей. Наградой актерам были бурные овации. Затем Диппет выступил с речью, а на столах появилась еда. Флитвик заколдовал музыкальные инструменты, и те заиграли сами собой: нежная, но довольно веселая мелодия наполнила зал. Столы были расставлены так, что в центре образовалось довольно большое пустое пространство, и Гарри заметил, что Гермиона поглядывает туда. — О нет, — сказал он. — Мы не пойдем первыми. — И чего ты так смущаешься? — Прошлые танцы нанесли мне непоправимую моральную травму. Впрочем, долго отнекиваться Гарри не смог. Когда на танцпол вышли несколько старшекурсников, Гермиона взяла его за руку и просто потащила прочь от стола. Она смеялась, Гарри закатывал глаза, но послушно исполнял все ее указания. Он положил руку ей на талию, и они начали кружиться — чуть более неловко, чем все старшекурсники, но довольно успешно, на взгляд Гарри. Он сомневался, что справится с собственными ногами. Вскоре большинство парочек вышли танцевать. Гарри поискал глазами Тома и, к его удивлению, нашел: тот держался довольно сдержанно, но упорно вальсировал с Роуз. Его спина была прямой, подбородок поднятым — воплощение собранности. Старанием он пытался компенсировать отсутствие практики, и Гарри прекрасно его понимал: в первый раз он был таким же, хотя у него выходило и в половину не так успешно, как у Реддла. Он продержался еще два танца, прежде чем взмолился о пощаде. — А я-то наивно предполагал, что это Виктор заставил тебя танцевать всю ночь, а не наоборот, — хмыкнул он, когда они с Гермионой вернулись за стол. Преподаватели почти не танцевали, только Слизнорт неожиданно ловко покружился с мадам Банишер. — Виктора спасала только его спортивная подготовка, — хохотнула Гермиона. Она налила себе немного пунша. Ее щеки пунцовели. — В Польше осталась не только ваша семья? — спросил у нее Уолбрик. — Жених? — Просто друг, — Гермиона отвернулась. Повисла маленькая тишина, и Вилкост заполнила ее, обратившись к Гарри: — А что вы, Гарри? Если вы женитесь, сердца студенток будут разбиты. Гарри и Гермиона переглянулись. — Пока что у меня едва хватает времени на сон, — ответил Гарри с улыбкой. — А это всего лишь два курса, — хохотнул Борко. — Вот будут все… — Тебе не приходится проверять эссе, — укорил его Бири. — Там иногда такое понапишут, что я летаю без всякой метлы. Недавно один умник целых три фута убеждал меня, что мандрагора помогает справиться с потерей слуха. — А вы, Гермиона? — улыбнулся Дамблдор. — У вас ведь и старшие ребята. — Мы справляемся. Вдвоем держать дисциплину проще, чем в одиночку. Они поболтали еще немного. Затем Уолбрик спросил, может ли он украсть Гермиону на один танец. Девушка согласилась, и они ушли. Гарри ощутил себя немного растерянно. Может, ему стоило пригласить Вилкост в дань уважению? Он бросил на нее взгляд, и та вдруг рассмеялась. — Не рассчитывайте на меня, мистер Поттер. Я уже слишком стара для таких развлечений. — Ты скромничаешь, Галатея, — вмешался Дамблдор. — Напомню, Альбус, что мне довелось преподавать еще у тебя. Гарри удивленно уставился на нее. — Да-да, — усмехнулась Вилкост. — Мы не молодеем, увы. — Только прошу тебя, не рассказывай Гарри смущающие подробности моей молодости, — улыбнулся Дамблдор. — Я предпочитаю загадочность. Гарри с трудом мог представить его молодым, и в глубинах его памяти хранилось лишь одно изображение: два юноши с иллюстрации в книге. Он бы с удовольствием послушал о том, каким Дамблдор был в школе, но Вилкост спрятала улыбку за бокалом пунша и устремила взгляд на танцпол. — Вы появились на удивление вовремя, Гарри, — сказала она спустя несколько минут. — Я бы не хотела оставлять мой класс на попечение кого-то, в ком я бы не была уверена. — Вы хотите оставить пост? — тихо спросил Гарри. — Я преподаю большую часть жизни, — ответила Вилкост. — И это отнимает много сил. Боюсь, в какой-то момент я перестану давать студентам то, в чем они нуждаются. Гарри стушевался. Он посмотрел на улыбающуюся Гермиону, танцующую с Уолбриком. Он должен был быть готов к ответственности. Он этого хотел. Почему он не думал об этом, когда они с Роном собирались становиться аврорами? Неужели он собирался всю жизнь гоняться за темными магами вместо того, чтобы остаться в Хогвартсе — своем доме? Сейчас он не хотел ничего иного. — Я не чувствую, что готов, — признался он шепотом. — Потому что вы не готовы, — ответила Вилкост спокойно. — Но я вам помогу. Они продолжили пить. В какой-то момент на столе появились бутылки чего-то покрепче, и Борко подмигнул ему, закрутив усы. Взвесив все за и против, Гарри решил, что у него тоже могут быть каникулы. — Уверен, что не хочешь потанцевать? — спросила Гермиона, вернувшись и обнаружив, что Гарри выпил уже полстакана чего-то крепкого и сладковатого. — Ты слишком хороша для меня, — Гарри отсалютовал ей бокалом. — О, Мерлин. Трагедия для студенток. — Не стоит плодить ревность, — засмеялся Уолбрик. — Если Гарри станцует с одной, это будет значить, что он пообещал танец им всем. — И с кем же вы танцевали, пока нас не было? — Я был ужасно одинок: отчего-то женщины отказывают мне. — У вас репутация ветреного кавалера, Рудольф, — засмеялась Вилкост. Пока они посмеивались над танцами, Гарри разглядывал зал. Том больше не танцевал: они вместе с Роуз сидели на скамье в стороне ото всех. Они о чем-то беседовали: Реддл опирался локтями о стол, чуть откинувшись назад, и оглядывал своих друзей. Он расстегнул мантию, и его рубашка была такой же белой, как волшебный снег. Роуз же наклонялась к нему, что-то рассказывая. Бедная девочка, подумал Гарри. Она, наверное, была не первой и не последней, кто поддался чарам Тома, не зная, насколько опасным было это влечение. Гарри отвел глаза. Он вовсе не собирался напиваться, но все равно это делал. Борко все подливал и подливал ему, приговаривая, как ему не хватает помощи Гарри на квиддиче. Он предавался ностальгическим воспоминаниям, Гарри пил, Вилкост насмешливо наблюдала за этим, Гермиона и Уолбрик спорили о рунах, Дамблдор мечтательно крутил бороду, Диппет на пару со Слизнортом обсуждали студентов… В какой-то момент Гарри понял, что он совершенно потерял нить разговора, и Вилкост забрала у него бокал. — Хватит с вас Рождества. — Гарри может пить, сколько пожелает, — возмутился Борко. — А потом мы пойдем летать… — А мы будем вылавливать вас в озере? Вот уж нет. Это плохой пример для детей. — Я лучше просто прогуляюсь, — сказал Гарри. Было уже довольно поздно, на самом деле. Студенты начинали расходиться. Оставались только самые старшие, которые продолжали танцевать и обниматься, и самые младшие, которые просто пользовались отсутствием комендантского часа и хотели ощутить себя взрослыми. Гарри поймал взглядом черноволосую макушку Флимонта Поттера, который вместе с друзьями сидел за елкой и очевидно строил козни. Может, стоило вмешаться, но голова была слишком тяжелой, и Гарри хотелось немного остыть. Не так он хотел провести рождественский вечер. Но разве это было плохо? Гарри попытался собрать свои эмоции в кучу, но картина получилась до странного неприглядной. Он не ощущал себя испуганным или запутавшимся. Все было нормально. Но отчего-то его сердце сжималось от смутного предчувствия. Гарри вышел в холл. Воздух там был холодным — мороз пробирался внутрь сквозь приоткрытые двери. Стоило Гарри сделать несколько шагов вперед, как до него вдруг донесся громкий женский голос. — Как всегда! — дверь открылась, и в холл вошла Вальбурга. Ее темные волосы и зеленая мантия были присыпаны снегом. Она пронеслась мимо Гарри, словно маленький ураган, даже его не заметив. Дверь за ее спиной так и осталась распахнутой: снег залетал внутрь, оседая на каменном полу. На крыльце стоял Орион — он смотрел девушке вслед, и Гарри невольно оказался прямо посреди этой сцены. Он неловко попятился, но Блэк уже его заметил. — Еще бы, — сказал он негромко. — Это вы. — Извини, — Гарри отступил. — Я не подслушивал. — Конечно, нет. Орион отвернулся и пропал во мраке. Гарри застыл: он вообще-то тоже собирался на улицу, но разговаривать с расстроенным Блэком совершенно не хотелось. Может, стоило вернуться в зал? Или извиниться перед Гермионой и отправиться спать? Зря он пил с Борко! Гарри почесал затылок, растрепал волосы и тяжело вздохнул. Он приблизился к дверям и выглянул наружу. Блэк был там. Он сидел на каменных перилах и смотрел в темноту. — Я просил вас поговорить с Альфардом, — сказал Орион, словно зная, что Гарри вышел к нему. — Полагаю, это не дало плодов, раз он пришел с магглорожденной. — Я никогда не стал бы отговаривать его от этого. — Это я должен был его отговорить. Гарри потер переносицу. Ему показалось, что он услышал шаги позади себя, но, обернувшись, он никого не увидел. Помявшись на месте, он решил быть взрослым. Может, ненамного, но он был старше, он был одним из преподавателей и должен был нести ответственность за студентов. Даже если не хотел этого делать прямо сейчас. — Почему это так важно? — спросил он. — Это важно для моей семьи, — устало ответил Орион. — А я старший Блэк в школе, и это накладывает на меня определенные обязательства. — Альфард твой кузен, но ты не несешь за него ответственность. — Если бы все думали так же, как вы, профессор, — он казался действительно расстроенным. Свет, проникающий из замка, острыми тенями ложился на его лицо. В этот миг он был так похож… Гарри прикрыл глаза на миг, чувствуя, как начинает кружиться голова. — Вальбурга думает иначе? — Отец наказал ей присматривать за братом, но у них с Альфардом не слишком хорошие отношения. И она ждет, что это сделаю я. Но что я могу? Он меня больше не слушает. — Он растет, как и все. — А я не расту? — разозлился Орион. — Я не хочу тратить свои дни на беготню за малолеткой, решившим, что ему все можно, потому что он младший. У меня есть и своя жизнь. Но я делаю, как мне велено, потому что я забочусь о семье, и мне надоело выслушивать упреки, что я стараюсь недостаточно. Он тяжело дышал. Снег таял, коснувшись его кожи. Орион повернулся. — Зачем я вообще говорю вам это? — спросил он, глядя на Гарри. — Извините, профессор. — Ничего, — Гарри спрятал руки за спину. — Я не знаю, как помочь тебе, Орион. Я не вполне понимаю, какого рода отношения существуют в вашей семье. — Отношения? Мы заботимся друг о друге. — И ты будешь меньше заботиться об Альфарде, если он перестанет играть в квиддич и будет встречаться с магглорожденной? Орион смотрел на него несколько долгих секунд. — Я не перестану заботиться о нем. Но семья может. — Что это значит? — Вы ведь не из чистокровной семьи, так? — вдруг спросил Орион. — Боковая ветвь Поттеров? — Думаю, я могу не отвечать на этот вопрос. — Можете не отвечать, это очевидно. Вы не поймете. Он отвернулся. Гарри нахмурился. Он вдруг заметил, как холодно было снаружи. Снег летел ему в лицо и оседал на очках. Праздничная мантия явно не подходила для прогулок, и Гарри стоило вернуться обратно, если он не хотел подхватить простуду. Выпивка выветрилась из его головы, оставив только тяжесть. Он собирался уйти. Студент нагрубил ему, а Гарри не слишком хорошо ощущал границы между ними, чтобы выказывать неудовольствие. Порой он едва ли ощущал себя старше, и ему казалось, что скоро все догадаются, что он просто сбежавший школьник. Обманщик. — Простите. Гарри обернулся. Орион стоял рядом с ним. — Я не хотел грубить, — он отклонился назад. Черные волосы рассыпались по плечам. — Я просто немного устал. — Все мы устали, — Гарри дернул уголками губ, пытаясь улыбнуться. Дрожь вдруг прошла по его телу. Тень легла на лицо Ориона, скрывая его черты, и Гарри вдруг очутился на крыльце рядом с Сириусом. Он мог ощутить запах алкоголя в воздухе — тот же, что витал на Гриммо порой. Он поднял лицо. Блэк внимательно разглядывал его. — Вы все еще вспоминаете того человека? — вдруг тихо спросил он. — На которого я похож? — Что? — Гарри растерялся. — Почему ты спрашиваешь? — Иногда вы смотрите на меня так, будто я вам глубоко неприятен, а иногда так по-доброму. Вот и интересуюсь, думаете ли вы о нем, когда смотрите на меня. — Я… Орион наклонился к нему, желая сказать что-то еще, но вдруг повернулся и уставился в холл. — Мы больше не одни, профессор, — он отступил на шаг. Гарри обернулся. В дверях стоял Том.