Порочный круг

— Том! Реддл обернулся. — Сэр, — голос его звучал ровно и спокойно. Он смотрел на Гарри так, словно тот отвлек его от чего-то важного: брови чуть приподняты, взгляд внимательный и капельку раздраженный, сжатые губы… Гарри замер перед ним, пойманный этой эмоцией: он знал, на что шел, но все равно надеялся, что его выводы были поспешными. — Как ты? — спросил Гарри тихо. Он спрятал руки в карманы и с трудом поборол желание втянуть голову в плечи. Он не должен был чувствовать себя виноватым, но прошло два дня с той злополучной ночи, и ситуация все еще не сошла на нет. Гермиона была уверена, что Том оттает: в конце концов, они же не поссорились? Гарри приснился кошмар, он был растерян и напуган — даже без Волдеморта это казалось вполне нормальным объяснением. Однако Том не смотрел на него в Большом Зале и все свободное время проводил со своими друзьями в библиотеке. Он не поднимал глаз, когда Гарри появлялся поблизости, не пытался обсудить случившееся — ему словно было абсолютно все равно. — Я вполне здоров, — Том пожал плечами. — Вы что-то хотели? Гарри вовсе не хотел это ощущать, но все же что-то в его груди сжалось. Он потупил взгляд. Возможно, ему стоило извиниться за то, что он накричал на Реддла. Тот поступил неправильно, оставшись в его комнате без разрешения, но он был школьником и тот вечер был для него не самым приятным… Возможно, он просто хотел побыть с Гарри побольше? Хотел коснуться его, чтобы удостовериться, что все взаправду — так же, как Гарри искал пальцами локоть Сириуса. Не стоило вышвыривать его так грубо. Гарри сглотнул. — Я, — он запустил пальцы в волосы, — ну… Я надеялся, что ты не расстроился из-за случившегося на Рождество. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. У меня иногда бывают очень плохие сны. Том моргнул. — Что вы, профессор, — сказал он. — Все нормально. Вы верно расставили рамки. — Что? — Мне не стоило приходить к вам. Я ваш студент, а студенты не должны нарушать границы личной жизни профессоров. «Понеслась», — подумал Гарри и тяжело вздохнул. — Том… — Простите, профессор, но я спешу. — Спешишь? Сейчас же каникулы. — Я обещал помочь профессору Слизнорту, — Том прохладно улыбнулся. — Если вы не против, я пойду. И он действительно ушел. Гарри растерянно смотрел ему вслед, ощущая себя не профессором, а четверокурсником, которому девушка тактично отказала в приглашении на бал. Он хорошо знал это чувство и совершенно не был готов к нему сейчас. Он не думал, что Том действительно настолько на него обидится, что предпочтет и вовсе сбежать от разговора. И к кому? К Слизнорту! Гарри смотрел на его удаляющуюся фигуру и медленно закипал: Том преступил границы, Волдеморт вторгся в его кошмары, а Гарри почему-то был во всем этом виноват. Это было попросту несправедливо. Гермиона была уверена, что его кошмары были лишь плодом его воображения, а вся эта ссора — простым недоразумением. Но сейчас, стоя посреди коридора, Гарри все сильнее казалось, что это не так. Он ощущал, как что-то липкое покрывает его кожу: словно паутина опускалась на него… Что он должен был сделать? Гарри с ужасом осознавал, что он запутался. Все было довольно неплохо до Рождества, но сейчас ему казалось, что вокруг него начали рушиться карточные стены. Словно что-то еще было рядом с ним, что-то невидимое и возможно опасное, и он игнорировал это, но сейчас… Чего вообще хотел от него Том? Чтобы Гарри помогал ему искать Тайную Комнату? Чтобы он забрал его из приюта? Чего? Гарри его не понимал. — Он пытается сесть тебе на шею, — сказала Гермиона, когда он пришел в ее комнату и пожаловался на Реддла. Подруга была занята, и вокруг нее высились горы книг и пергаментов. — Думаю, ты уязвил его гордость, вытолкав за дверь, и теперь он хочет, чтобы ты за ним побегал. — И что? Просто оставить все как есть? — Именно так, — пожала плечами Гермиона. — Идти у него на поводу точно не стоит. — Но разве мы не должны быть рядом с ним все время? Чтобы следить? — У нас еще есть время. Скорее всего он убил Миртл почти сразу, как нашел Комнату. Значит, он еще нескоро ее обнаружит. Мы помешаем ему. — А если он решит вообще больше с нами не заговаривать? — спросил Гарри опасливо. Гермиона посмотрела на него и покачала головой. — Ну, конечно, — она вдруг улыбнулась. — Он так вцепился в тебя, Гарри, что будет даже хорошо, если его чувства чуть поугаснут. — Чувства, — Гарри не хотел звучать обиженно, но все равно расстраивался. Он скрестил руки на груди, уставившись на стопку книг, из которых Гермиона выписывала целые абзацы. «Две тысячи способов разрушить руну» называлась одна. Это натолкнуло Гарри на мысль, но Гермиона отвлекла его от нее: — Думаю, именно из-за них болит твой шрам, а вовсе не из-за Волдеморта. — Тогда что же такое Том испытал на Рождество, что у меня чуть череп не расплавился? — Гарри приподнял брови. — Это было похоже на Волдеморта. — Волдеморта еще не существует, Гарри, — мягко ответила Гермиона. — Мы существуем здесь и сейчас, и Волдеморт — это только воспоминание. — Но тогда откуда боль? — Возможно, Том просто переволновался от того, что заснул в твоей комнате. Когда вы ночевали вместе в прошлый раз, мы были в Лондоне. — Предполагалось, что тот раз станет последним. — Гарри, — Гермиона отложила перо и вздохнула, — ты должен расслабиться. Давай мы просто дадим Тому время самому все осознать? Без паники. — Думаешь, он сам придет? — Он уже это делал, правда? Он постоянно торчал у тебя в кабинете на протяжении семестра, и я сильно сомневаюсь, что он захочет прекратить. Это же Реддл, правильно? Не похоже, чтобы он любил останавливаться на полпути. — Знаешь, это все звучит как-то не очень. — Гарри, расслабься. Он второкурсник, а не твоя сбежавшая подружка. С Роном же ты как-то мирился, правда? Правда, наверное. Гарри отвернулся и уставился в окно. Он не хотел снова заговаривать о Волдеморте, чтобы не расстраивать Гермиону: она, очевидно, старалась держаться оптимистично, и в ее словах был смысл, но… Она никогда не встречалась с ним. Он никогда не проникал в ее голову, не отравлял ее сны — она не знала, на что он способен. Волдеморт был одержим идеей убить его. Могла ли его одержимость, его ярость и гнев как-то передаться Тому? Ведь связь между ними все еще существовала. — Прогуляюсь, — сказал он. — Кажется, там играют слизеринцы. — Правда? — Гермиона усмехнулась. — Теперь ты не боишься лишний раз наткнуться на старшего Блэка? — Видит Мерлин, не он создает проблемы.

***

— Я слышала, у Тома скоро день рождения, — сказала Кэти. Альфард тут же отвернулся и принялся разглядывать верхушки деревьев. С самого начала этой странной прогулки вдоль озера он подозревал, что Кэти хочет что-то спросить у него. Он надеялся, что, может, это будет нечто милое, о чем потом он сможет похвастаться в комнате, но разговор, как всегда, повернулся к Тому. Альфарду начинало казаться, что вся его жизнь медленно, но верно сводится к Реддлу, и это было пугающим чувством. — Ага, — ответил Альфард. — Он самый старший у нас. — Так… я не приглашена? — Кэти спрятала кончик носа в своем синем шарфе. Она вся укуталась, прячась от мороза, и это было довольно очаровательно. Альфард не хотел ее расстраивать, но не он придумывал правила. Он им лишь следовал. — Прости, — искренне сказал он. — Ты не подумай, просто… — Роуз приглашена, — сказала Кэти. — Том сам ее позвал. — Ну, они же ходили вместе на бал. — И что? — она остановилась. — Это из-за того, что мои родители магглы, так? — Понимаешь… — Альфард кисло улыбнулся. — Бенджамин позвал Малфоя с первого курса, тот позвал своих друзей, и в общем там будет несколько людей, которые к такому не очень хорошо относятся. Не хотелось бы, чтобы они тебя расстроили. — В прошлом году и вы к этому «не очень хорошо» относились. — Это из-за Маркуса, — нашелся Альфард с ответом. — Не думай об этом. Это в любом случае будет не та вечеринка, на которой ты бы хотела присутствовать. — А вот Роуз хочет там присутствовать. — По понятным причинам, — Альфард подмигнул ей, надеясь, что это развеет обстановку. — У тебя же нет таких, верно? Поэтому просто забудь. Кэти поглядела на него несколько долгих секунд, а потом отвернулась и быстрым шагом направилась к замку. Альфард опешил — он же все сказал правильно. — Ты обиделась? — он догнал ее и пошел рядом. — Нет, — вздохнула Кэти. — Забудь. Мне пора. Альфард смотрел, как она уходит, и не знал, что делать. Стоило ли ему попытаться извиниться? Но он ни в чем не был виноват. Это был даже не его день рождения. И почему он вообще должен был об этом беспокоиться? Они с Кэти вместе работали над проектом Слизнорта и сходили на бал — это вовсе не значило, что Альфард теперь должен был бегать за ней по заснеженным полянам. Фыркнув и натянув шарф повыше, он побрел в другую сторону — над квиддичным полем мелькали цветные мантии. Хотя там был Орион и самодовольный Максимилиан — хотел ли Альфард наблюдать за ними? Все сводилось к тому, что пора было возвращаться к Реддлу. Тот засел в библиотеке в окружении книг: задавшись какой-то целью, он становился совершенно одержимым, и Альфарду порой казалось, что он и вовсе не замечает рождественских каникул. У него уже были готовы все эссе, которые они должны были сдать в начале нового семестра, и теперь он пытался разгадать тайну мистера Поттера. С профессором Том так и не помирился. Альфард был уверен, что ему доставляло большое удовольствие ловить на себе обеспокоенные взгляды. Альфард подозревал, что Поттер вообще проигнорирует случившееся — он был дружелюбным и заботливым, но все же он был профессором, и никому в замке не стоило знать, что Том провел у него ночь, — однако тот действительно переживал. Несколько дней он ходил бледный, словно от болезни, и в Большом зале он периодически пялился в затылок Тома с выражением странного замешательства на лице. Что на самом деле произошло на Рождество? Словно желая подлить масла в огонь, Том начал захаживать к Слизнорту. — Ты же сам говорил, как будет здорово попасть в Клуб Слизней, — заметил он, когда Альфард поинтересовался этой сменой симпатий. — Тебе тоже стоит приложить усилия. Но вместо полезных дел Альфард торчал на улице, издалека поглядывая на квиддичных игроков, а Том вместе с Бенджамином и Эдвином сидел в библиотеке и пытался разгадать смысл слова «волдеморт», или перебирал представителей известных семей, или придумывал им новые заклятия для Дуэльного Клуба… Альфард поглядел на ворота замка. Он вдруг осознал, что понятия не имеет, чем бы ему заняться в одиночестве. Все его внимание было похищено. Вздохнув, он отправился в замок. Он нашел друзей там, где и предполагал. — Это может быть название какого-то растения, — вещал Эдвин. — Как думаете? — Я думаю, что мы ничего не найдем, — ответил Лестрейндж и захлопнул книгу, которую мельком пролистывал. Он заметил Альфарда и вскинул руку. — А вот и наш Ромео. Том тоже поднял глаза. Альфард смотрел только на него, приближаясь к столу. На Реддле была черная рубашка, и он сидел, откинувшись назад и покачиваясь на ножках. На миг его губы тронула легкая улыбка, и Альфард тут же подался вперед. — Нашли что-нибудь? — Ни-че-го, — ответил ему Бенджамин. — А как Кэти? Любовь-морковь? — Она хотела знать, почему ее не пригласили на день рождения Тома. — И что ты ответил? — спросил Реддл тихо. — Правду. Что не всем понравится ее присутствие. Но ей обидно, что Роуз пригласили. — Что поделать, — хмыкнул Эдвин. — Или ты расстроился? Альфард пожал плечами. Он снова посмотрел на Тома — тот уже уткнулся в книгу. — Я ходил с ней на бал, в конце концов. — Кажется кто-то влюбился, — пропел Бенджамин. — Вовсе нет. Она милая, вот и все. — Ну-ну. Альфард фыркнул. У него было не так много знакомых девчонок, чтобы полностью игнорировать внимание, которое ему оказывали, но все же… На душе у него было неспокойно вовсе не из-за Кэти, и даже не из-за Роуз, которая танцевала с другим. По большому счету Альфарду вообще было все равно, кто с кем танцевал, и порой он ощущал это особенно четко. Он поднял глаза. Дневной свет ложился отблесками на стол, подсвечивал щеку Тома — гладкую и ровную. Как у него могла быть такая кожа? Ни прыщей, ни неуместных волосков, ничего. — Альфард? — позвал его Том. — А? — он понял, что несколько секунд вообще не слушал, что ему говорят. — Пойдешь с нами к Слизнорту? — Том чуть приподнял брови. — Да, конечно. Что угодно, подумал Альфард и смутился. Вечеринка Тома не была в полной мере вечеринкой. Том не хотел подарков и поздравлений, и он предлагал позиционировать это собрание как встречу, случайно совпавшую с датой его рождения. Он, видно, не хотел акцентировать внимание на том, что сам он не мог позволить дарить подарки друзьям: его положение влияло на всю их компанию, вынуждая тактично обходить стороной этот момент. Альфард был не против — он в любом случае не знал, что подарить Реддлу. Но все же он ждал этот вечер с нетерпением. К ним собирались прийти первокурсники Слизерина во главе с Малфоем и буквально пара человек с других факультетов. Ребята надеялись, что их скромное собрание привлечет слизеринцев постарше: Максимилиан обещал выпросить у товарищей по команде немного алкоголя, и это было бы хорошим стартом. Им нужно было завоевать хоть какое-то уважение факультета, и Альфард чувствовал, что он сам мало помогает этому процессу. В конце концов, все старшекурсники знали Ориона, и теперь все знали, что кузен весьма недоволен его поведением. В этом можно было обвинить и Тома, но Альфард подливал масла в огонь и не мог остановиться. После злополучных проб в команду ему казалось, что внутри него открылась какая-то затворка, и что-то малоприятное выливалось наружу. В день торжества они натащили себе в комнату целую кучу еды. Максимилиан достал им сливочное пиво и бутылку чего-то, что трудно было опознать из-за содранной этикетки. Все было готово, и Альфард предвкушал развлечение — не радовался только Том. Он сидел на своей кровати, с кислым видом разглядывая приготовления. — Улыбнись, — Альфард толкнул его в плечо. — Это же твой день рождения. — Важность подобного празднования преувеличена. — Тогда смотри на это как на социальную инвестицию. Том все же усмехнулся. Как и ожидалось, раньше всех пришли первокурсники. Бенджамин пригласил Малфоя и поручил ему пригласить тех, кого он сочтет подходящими: Абраксас был выходцем из богатой семьи, и ему можно было доверять. Он терпеть не мог грязнокровок, и все его друзья были точно такими же — то, что так ценили Орион и остальные старшекурсники. Посреди этого «приличного общества» черным пятном выделялся Реддл, хотя, возможно, он этого и добивался: все поглядывали на него, задаваясь вопросами, а он лишь загадочно молчал. — Не думал, что ты меня позовешь, — сказал ему Абраксас. Из его друзей Альфард помнил в основном только Игнатиуса Эйвери и Рудольфа Мальсибера. Но Малфой привел еще четверых девчонок, выглядящих невероятно довольными, полукровку Рода Сайруса и когтевранца Теодора Роули. — Почему нет? — спросил Том. Он сидел, подтянув к себе одну ногу, а Альфард примостился рядом, копируя его вальяжную позу. — У вас довольно закрытая группа, — Абраксас улыбнулся. Его светлые волосы казались еще белее, когда он сидел рядом с Томом. Он вытащил из кармана маленький сверток, который тут же увеличился, стоило ему дунуть на него. — Но я принес это. — Подарок? — Том качнул головой. Остальные наблюдали за ними молча. — Я знаю, что это твой день рождения, даже если вы это не афишируете. — Никаких подарков. — Да ладно тебе. Считай это предложением дружбы. — С чего вдруг такие предложения? — Ну, — Малфой поглядел на друзей. Те придвинулись ближе. — Мы слышали истории о прошлом годе… Захватывающие. О тебе и Маркусе Йорке. — Трагическая случайность. — Несомненно, — улыбнулся Абраксас. — Но он был тем еще говнюком. Я часто пересекался с ним раньше, и я рад, что мне не придется делать это в школе. — И как он? — вмешался Альфард. — Он с нами больше не общается. — Что неудивительно, — сказал Мальсибер. — Ведь вы теперь дружите с Томом. — Он сам виноват, что не был аккуратен с опасными змеями, — пожал плечами Реддл. Абраксас все еще протягивал ему сверток, и Том, подумав секунду, взял его. Альфард тут же напрягся: а как же правила? Если бы он знал, что Реддл на самом деле может принять подарок, он бы тоже что-нибудь подарил ему. Но теперь он мог лишь смотреть, как Малфой ухмыляется, а Том распаковывает бумагу. Это была книга в обложке из черной кожи. — Нам всем очевидно, что вы пятеро скрываете какой-то секрет, — сказал Абраксас. — Эта книга поможет тебе сохранить его. Слова, написанные в этом дневнике, видимы лишь тому, кто их пишет. Хотя я надеюсь когда-нибудь узнать правду о твоем происхождении. — Происхождении? — Тебя считали грязнокровкой, но теперь ты сидишь тут и общаешься с представителями чистокровных семей. Видимо, все ошибались на твой счет, и мне интересно, что это за история. Уверен, она очень интересная. Том и Абраксас несколько долгих секунд просто смотрели друг на друга, и Альфард боролся с желанием тактично покашлять. Он думал, что Реддл взбесится, но, к его удивлению, тот выглядел довольно спокойным. — Возможно, — Том положил книгу на кровать. Малфой улыбнулся. Вскоре пришли остальные. Их однокурсницы — София, Клорис и Эмбер, Роуз и, неожиданно, несколько третьекурсников. — Сейчас вечеринками нас не балуют, — сказал один из них. Его звали Джереми Айзек, и его брат учился на Пуффендуе. — Можно к вам присоединиться? Таким образом, народу в спальню набилось немало. Поднялся гул, и Альфард ощутил себя среди бушующих волн: его бросало от разговора к разговору, и он ни на чем не мог сосредоточиться. Они говорили о недавней бомбардировке лондонского сити, но тема войны многих пугала и расстраивала, и разговор плавно перетек на другую тему. Они продолжали игнорировать эту тревогу, надеясь, что она пропадет сама собой, и Альфард с радостью следовал за этой верой. За каменными стенами замка, среди классных комнат и зеленых гобеленов он чувствовал себя в безопасности. Он сидел рядом с Реддлом в окружении своих друзей и попивал сок: ему не нужно было участвовать в разговоре, чтобы ощущать себя в центре событий. Иногда его плечо прижималось к плечу Тома, и он деловито кивал в ответ на чужие слова, делая вид, что следит за беседой — в мыслях он был далеко. — Я слышала, после каникул мы будем проходить боггартов, — обратилась Роуз к третьекурсникам. — Расскажите, как это было? — Неприятно, — ответила ей Гарриет Пирс. — Но я думала, будет хуже. — А не ты ли вышла в слезах? — захихикал ее брат по имени Эндрю. — Нет, не я! — Гарриет толкнула его в плечо. — Он ведь ничего не может сделать, да? — спросила одна из первокурсниц, чье имя Альфард забыл. — Просто появляется и смотрит? — Он может говорить, — ответил ей Джереми. — Обидные вещи. — Я читала, что он также может создавать иллюзию ощущений, — вмешалась София. Она сидела рядом с Эдвином, и они были вполне довольны компанией друг друга. Она никогда не казалась Альфарду симпатичной, слишком бесцветная и тихая, но Нотта это не волновало. Да и куда Нотту до роковых брюнеток? Альфард усмехнулся в свой сок. — Что это значит? — поинтересовался Абраксас. — Например, если ты боишься огня, то ты почувствуешь его жар, — пояснила София. — Не сильный, но нарастающий — достаточный, чтобы ты испугался. Альфард поежился. Он боялся огня, но не был уверен, что это было его главным страхом. Как он вообще мог выделить что-то среди целой уймы пугающих вещей? Он размышлял об этом, слушая, как остальные перетирают косточки учителям: он подозревал, что Том опять вцепится в тему Поттера, но тот промолчал. Зато на упоминание Дамблдора он неожиданно поднял голову. — Он всегда на стороне гриффиндорцев, — фырчал Малфой. — Тебе понадобилось полгода, чтобы это понять? — подала голос Клорис. — А гриффиндорцы жалуются, что профессор Слизнорт любит нас больше. Еще бы — он просто старается сделать все по справедливости. — С нашим курсом Дамблдор вполне неплохо обходится, — заметил Альфард. — Видимо, у вас просто тихие гриффиндорцы, — хмыкнул Абраксас. — А у нас Флимонт Поттер. Носитель самого тупого имени на свете. — Не повезло, — хмыкнул Джереми. — Вы же знаете, что Дамблдор дружен с его отцом? — Тем, из-за которого Поттеров не включили в «Справочник чистокровных волшебников»? — спросил Роули. — Который выступал во время прошлой войны? — Он самый. — А вы читали? — спросила Роуз. — Эту книгу? — Конечно, — хмыкнул Максимилиан. — У нас же тут Эдвин. — Я уверен, что мой дядя не причастен к написанию этого справочника, — фыркнул Нотт. — Поттеры давно уже замарали свою фамилию, — вздернул нос Малфой. — Они должны радоваться, что их вообще упомянули в этой книге. — Эй, — Роуз покосилась на него недовольно. — В тот список не внесли много достойных фамилий. Абраксас окинул ее внимательным взглядом. — Да, ты права, — голос его потеплел. — Некоторых действительно забыли. Роуз кивнула ему. Она посмотрела на Тома, но тот снова разглядывал Малфоя. Он казался заинтересованным, и Абраксас точно это знал: он улыбался ему, словно у них была общая тайна, хотя это было не так. Альфард был уверен, что Том ни с кем, кроме него, не секретничает — не с Малфоем уж точно. Тот был просто выскочкой-первокурсником. Но все же Реддл с ним общался. Малфой негромко втолковывал ему что-то про Поттера и Дамблдора, и Том слушал. — У Дамблдора были проблемы во время прошлой войны? — спрашивал он. — Какие? — Какие-то контакты с немцами, — заметил Игнатиус, внимательно слушающий их диалог. — Странно, правда? Ближе к отбою их компания начала редеть. Альфард не заметил, как пролетело несколько часов. Первыми от них ушли третьекурсники, затем когтевранцы начали собираться. Теодору и Роуз нужно было проделать неблизкий путь до башни, а они не хотели попасться на глаза смотрителю. Том встал, чтобы проводить Роуз до дверей. — Знаете, — подал голос Бенджамин, когда Реддл вышел за дверь, — а давайте во что-нибудь сыграем? — Во что? — спросила Эмбер. — Фанты? — У меня кое-что припрятано. Не хотелось тратить на такую огромную толпу, но нас теперь меньше, — Максимилиан зарылся в свой сундук и вытащил бутылку непонятной бурды. — Я не знаю, что это, но пахнет интересно. — О-о-о, — потянул Малфой. — Какие у нас идеи? Розье и Лестрейндж переглянулись. — Нас не очень много, но среди нас есть девушки. Бутылочка? Ребята захихикали. Альфард наклонился к уху Максимилиана: — Ты специально дождался, пока Роуз уйдет? — Уверен, Том справится и без игр. А тебе что? Хочешь, чтобы она вернулась? — Нет, — поспешно ответил Альфард. Розье поднял бровь. Через пару минут, наполненных смущенными смешками и переглядываниями, девушки согласились. В комнате и так было жарко, но сейчас Альфарду казалось, что воздух начинает раскаляться. Занимался ли Орион таким на втором курсе? Возможно, это и положило начало его бурным любовным приключениям. Альфард заерзал. — И какие правила? — спросила София. — Поцеловать того, на кого укажет бутылочка? — И сделать глоток этого вот добра, — Максимилиан поставил бутылку. — Без обмана! — Осталось дождаться Тома, — Абраксас оперся о его подушку. — Где он? — Я его позову, — вызвался Альфард. Он представил, как выходит в полутемную гостиную и замечает у дверей целующуюся парочку, и что-то внутри него сжалось. Том и Роуз ходили вместе на бал, и остальные шутили на эту тему, но он почему-то не думал, что все могло зайти так далеко. С другой стороны, Том просто делал все, что хотел: он был молчаливым и довольно мрачным, но он пригласил Роуз так легко, словно это ничего не значило. Он мог поцеловать ее. Они выглядели бы чудесно вместе — Альфарда затошнило от этой мысли. Он вскочил на ноги и чуть ли не бегом бросился из комнаты. В коридоре никого не оказалось, и воздух там был таким свежим и холодным, что пару секунд Альфард просто дышал полной грудью. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание ребят из других комнат, он вышел в гостиную — неожиданно пустую для этого часа. Том лежал на одном из диванов. Пламя в камине освещало его лицо: он равнодушно взирал на него, закинув руки за голову, а ноги положив на подлокотник. Альфард замер, глядя на него: Реддл казался уставшим и вымотанным. Его лицо походило на маску: пустое и холодное. Это было жутким впечатлением, и Альфард поспешил развеять его: — Том. Тот не вздрогнул, лишь перевел на него темный взгляд. — Ал… — Том запнулся. — Альфард. Что? — Что ты делаешь? — Отдыхаю, — Реддл сел и размял плечи. — Пустая болтовня тебя утомляет? — улыбнулся Альфард, прижавшись плечом к стене. Он наблюдал за тем, как Том поднимается с дивана и приближается к нему. Коридор за его спиной был темным: света в этом закутке катастрофически не хватало, но сейчас Альфард был рад этому. Никто не зажигал лампы и казалось, что уже глубокая ночь. А ночью всякое могло произойти. — Немного, — признался Том. — Меня тоже. — Ты почти все время молчал. — Как и ты. Они уставились друг на друга. Альфард вдруг ощутил смущение: было так тихо, что он слышал дыхание Тома. Тусклый свет делал его силуэт немного расплывчатым, тени скрадывали подробности. Реддл не двигался, просто смотрел и ждал, и Альфард ждал тоже — чего? — Роуз ушла? — спросил он. — Как ей вечер? — Думаю, она ждала немного другого. — Чего? Том повел плечами, ничего не ответив, а затем устало выдохнул. — Пойдем? — Они решили играть в бутылочку, — вдруг сказал Альфард. — Хочешь? — Издеваешься? — Я так и подумал. Но сегодня твой день рождения. — И что? Том явно не понимал, почему они топчутся в пустом коридоре. — Поцеловаться с кем-нибудь было бы кстати. Альфарду казалось, что с каждым словом он все глубже погружается в бездонную яму. Что он нес? Том склонил голову набок, теперь уже с неподдельным интересом наблюдая за его лицом: Альфард был уверен, что оно по цвету готово было слиться с гриффиндорским флагом. — Я уже целовался, — хмыкнул Том. — Правда? — Альфард вдруг вспомнил, что когда-то они уже вели такой разговор. Разве тогда Том не говорил, что никогда этого не делал? Или… Конечно. — С Роуз? Сейчас? Он мог представить это. И ему это не нравилось. Совсем не нравилось. — Что? Нет. Какая разница? — Очевидно, что ты ей нравишься. Мне просто интересно, когда ты успел. И как это было? — Не очень успешно. — Ты врешь, да? С кем, кроме Роуз, ты бы мог поцеловаться? — Альфард, — Том вдруг положил руку ему на грудь. — Почему тебя это волнует? Сердце Альфарда колотилось под чужой ладонью. — Я не знаю, — признался он. — Просто сегодня твой день рождения, и там эта игра, и я… Я тебя даже не поздравил. — Мне все равно. И поцелуи меня тоже не волнуют. — Да, но… А профессор Поттер тебя поздравил? Они застыли, уставившись друг на друга. Том резко убрал руку и отстранился: Альфард и не заметил, что они, оказывается, стояли так близко. — Чего? — голос Реддла перестал быть тихим и чувственным, и в нем отчетливо зазвучали недовольные нотки. — С чего ты вдруг заговорил о нем? — Не знаю, — Альфард действительно не понимал. Он даже не думал о Поттере — да и зачем ему вспоминать о профессоре во время разговора о поцелуях? Он просто окончательно запутался. Всему виной был этот полумрак, неожиданно интимный и укромный, в котором они были вдвоем. И он все испортил. Неужели так сложно было сказать что-то умное? — Он не понял, почему ты его избегаешь? — Я не избегаю его. — Да, ты просто пытаешься вывести его на чистую воду, попутно с ним не разговаривая. Это считается. Если он поймет, что мы копаем под него, то вряд ли станет тебя поздравлять. Вот я и спросил. — Он поздравил и не догадался. А я не догадываюсь, какого черта ты от меня хочешь? «Чего я хочу?» — подумал Альфард. Он смотрел Тому в глаза, пытаясь собраться с силами и произнести то, что крутилось у него в голове. Но как только он открыл рот, откуда-то из глубины коридора послышался смешок. — Какой кошмар, — голос Ориона обрушился на Альфарда, словно водопад. — Очевидно, вся моя мудрость пропала втуне. — Ты! И давно ты тут стоишь? — прошипел Альфард, мгновенно забывая про свою робость. Он повернулся и уставился на кузена, который скрывался в тени. Все было так хорошо! Конечно, Орион нашел способ все испортить! — Подслушивать неприлично! — Ты прав. Когда твои личные разговоры подслушивает посторонний это всегда неприятно. Мне так жаль, — Орион прошел мимо них. — Я удаляюсь. — Так и скажи, что ты просто за мной шпионишь! — Делать мне нечего, — Орион глянул на него через плечо. — Я иду к твоей сестре. — Передай ей, что она дура, — насупился Альфард. После бала Вальбурга стала совсем несносной, и постоянно морщилась при виде него. — Ладно. Мне несложно донести такое простое послание. Хотя оно может расстроить получателя. — Если она расстроится, передай, что я искренне сожалею, что она такая дура. — Обязательно. Орион казался таким довольным, словно предвкушал нечто совершенно потрясающее. Альфард скривился: он и представлять не хотел, чем его кузен мог заниматься с его сестрой. Наверное, Ориону можно было посочувствовать, но Альфард решил, что они с Вальбургой заслуживают друг друга. Он поборол желание показать брату средний палец и повернулся к Тому: их момент был разрушен, но он надеялся, что сможет повернуть все в правильное русло. Том смотрел в стену и выглядел так, словно готов кого-нибудь убить. — Том? — Альфард был немного напуган. — Заткнись, — приказал Реддл. — Ты идиот. — Что? — это было обидно. — Это из-за Ориона? Да он ничего важного не услышал. Вряд ли он понял, о чем мы говорили. — Это ты не понял, о чем мы говорили. Он вдруг развернулся и направился прочь. Альфард оторопело уставился ему в спину. Мог ли он испортить все еще сильнее? Несколько минут назад ему казалось, что сейчас произойдет нечто действительно важное, а теперь он стоял один в темноте, ему было холодно и обидно, а Том сбегал с собственной вечеринки. Это было неправильно. Все это было неправильно. Поэтому Альфард побежал за ним.