Порочный круг

— Да, — сказала Гермиона. — Я подумаю, какая литература может тебе подойти. — Спасибо, — Орион улыбнулся. — Я буду благодарен. Он повернулся и посмотрел на Гарри так, будто тот помешал чему-то важному. Его брови были чуть сведены, а темные глаза казались холодными и отстраненными. — Профессор Поттер, — поздоровался Блэк. — Что ж, я пойду. Гарри наблюдал за тем, как он закидывает сумку на плечо. Проходя мимо, Орион бросил на него еще один взгляд, и тот уже не был таким равнодушным. Гарри словно окатило волной, и он лишь упрямо прищурился, не отступая. — Привет, Орион. Орион проскользнул мимо него, и ладонью Гарри задел его мантию. Но Блэк ничего не сказал и просто скрылся за дверью, оставив после себя гнетущее ощущение недосказанности. — Оу, — Гермиона улыбнулась и присела на первую парту. — Кто-то обиделся. — Ерунда. — Если ты не понял, что происходит, я запущу в тебя учебником. Гарри вздохнул. Он проверил, чтобы дверь была плотно прикрыта, а потом уселся рядом с Гермионой. В ее классе парты были расставлены полукругом, и это добавляло какой-то свежести. Гермиона взмахнула палочкой, чтобы открыть окно и проветрить. — Я понимаю, но это все равно ерунда, — сказал Гарри. — Он не может всерьез злиться на меня за то, что я не отвечал на его письма. Ты бы тоже не стала этого делать. — Не стала бы. Но он все равно может обижаться. Из-за того, что было. Гарри пожал плечами и принялся обкусывать губу изнутри. Ожидания Ориона не были его проблемами, и тот доставил ему немало неудобств своей откровенностью. Мысль, которую он посадил в сознании Гарри, не желала уходить, как бы старательно тот ее не закапывал. Летом, когда Реддл был далеко, все было намного проще, но в школе, когда Том почти каждый день появлялся поблизости, сделать это было непросто. Это походило на тихий, но навязчивый писк где-то в глубине разума, который никогда не смолкал. Он в вас влюблен. Это было правдой? У Гарри не было доказательств, а Орион был просто упрямцем. — Не хочу говорить про Блэка. — Конечно, ведь он же не Том, — хмыкнула Гермиона. — Вот именно, он не Том, — Гарри закатил глаза. — И чего он хотел? — Просил посоветовать ему дополнительной литературы по защитным Рунам. Сел за свою выпускную работу в сентябре — я одобряю такой подход. — Хорошо, что мы не писали подобного для СОВ, — Гарри покачал головой. Едва ли он справился бы с подобной работой в конце пятого курса. Он все еще слишком хорошо помнил, что тогда произошло. — На седьмом нам бы все равно пришлось, — Гермиона грустно улыбнулась. — Орион изучает… Хм, альтернативные способы применения защитных заклинаний на примере охраны банка "Гринготтс". — Кошмар, — ужаснулся Гарри. — Кому это может быть интересно? — Вообще-то, это очень перспективная тема, — возмутилась Гермиона. — Если Орион когда-нибудь захочет стать аврором, то такое исследование сыграет ему на руку. — Орион не хочет быть аврором, — заметил Гарри. — И почему он подошел к тебе, а не к Уолбрику? — Откуда мне знать? — Гермиона хитро улыбнулась. — А что? — Ничего, — фыркнул Гарри. — Как прошел первый урок? — Мне кажется, хорошо, — Гермиона тут же приосанилась. — Уолбрик говорит, что это довольно большая группа, потому что обычно все выбирают золотую тройку легких предметов из Прорицания, Ухода и Маггловедения, — она осуждающе покосилась на Гарри. — Так что у меня тут Том с друзьями, с ними, конечно, Макмюррей и Джоул, Сьюзи Степлтон и Генри Лорт с Пуффендуя, а с Гриффиндора Майкл Риндлтон и… вроде бы его зовут Джеймс, но возможно Джек. Я забыла. — Одиннадцать человек. Ты собрала все факультеты. — Это для меня много, — вздохнула Гермиона. — У нас группа седьмого курса из четырех человек! А тут их одиннадцать. — Теперь ты меня лучше понимаешь, — ухмыльнулся Гарри. — У меня три полных курса и теперь еще домашние задания четвертого. Мне совершенно, совершенно не до Ориона. Гермиона усмехнулась. — Ты опять о нем вспомнил. — Не вспоминал. Так что Том? — Задавал много вопросов, — Гермиона нахмурилась. — Мне это показалось даже странным. Кажется, он действительно прочитал весь учебник. Уолбрик дал ему двадцать баллов. — Думаешь, сможешь с ним сблизиться? — Если он и дальше будет так заинтересован в Рунах, то, пожалуй, я могла бы давать ему какие-нибудь задания и использовать это как повод побеседовать. Хотя я не думаю, что это будет так уж полезно. Он упомянул путешествия во времени. — Что? — удивился Гарри. Его сердце дрогнуло. — Просто так? — Нет, он спросил о Руне. Это ничего не значит, я понимаю. Но у него был такой взгляд… Они изучали магию, конечно, и путешествия во времени не были настолько уж редкой темой. Но все же... — Взгляд? Гермиона задумчиво уставилась в открытое окно. Погода была отличной, и голубое небо раскинулось над замком и его окрестностями. Лишь на самом горизонте собирались облака — пока что светлые и безобидные. — Я вдруг поняла, что и не замечала, какой он стал взрослый, — Гермиона вдруг сменила тему. — Да и все они. Эти ваши скачки роста такие внезапные. — Мы тоже взрослые, — заметил Гарри. — Не могу в это поверить, — Гермиона улыбнулась и пихнула его локтем. — Может, мы не стареем с того момента, как вернулись в прошлое? Тогда мы всю жизнь будем семикурсниками. — Объяснить это будет очень непросто. — И все-таки время прошло очень быстро. Все уже кажется другим. Гарри поежился и посмотрел на Гермиону. На самом деле, он хорошо понимал ее мысль: порой ему казалось, что его собственный мир остановился, когда они вернулись в прошлое. Никогда еще его жизнь не была такой спокойной. Ему не приходилось сражаться, рисковать собой, бросаться в гущу событий — этим теперь занимались другие, а Гарри словно смотрел со стороны на то, что было его жизнью. Было — и не прекращало. — Это странно, — Гермиона положила руку на его ладонь. — Раньше Хогвартс был местом, где мы переживали приключения, а теперь мы тут работаем. — Я думал о том же самом. — Поэтому я думаю, тебе стоит помириться с Орионом, — Гермиона все еще смотрела в окно. — Почему? — Потому что он не Том, — она повернулась к нему. — У Реддла есть странная способность — он привлекает внимание, и это выматывает. Мне хватило одного урока, чтобы это ощутить. Думаю, на тебя он влияет даже сильнее. — И что ты предлагаешь? Дружить с Орионом? — Гарри фыркнул. — А почему нет? Ты говорил об этом в прошлом году, но я решила дать тебе время все обдумать и не давила. Но правда, почему нет? Когда в последний раз ты играл в квиддич? Или в шахматы? Или занимался той бессмысленной ерундой, которую вы с Роном так обожали? С Томом этого не будет. А вот с Орионом — да. — Почему ты так настаиваешь? — спросил Гарри с подозрением. — Я не хочу в это ввязываться. — Ты просто думаешь только о Реддле. — Да, потому что это то, чем мы должны заниматься, — Гарри покачал головой. — Он просто взорвется, как маленький вулкан, если что-то произойдет. — Рано или поздно ему придется взорваться, — сказала Гермиона. — Если ты не собираешься провести с ним всю жизнь, то в какой-то момент он должен будет принять тот факт, что в твоей жизни есть и другие люди. Это здоровая позиция. — Ну, попробуй ему ее объяснить, — Гарри разозлился. — Я не думаю, что нравлюсь ему, — произнесла вдруг Гермиона. — И я хочу, чтобы кто-то был на нашей стороне, если вдруг что-то случится. — Дамблдор будет на нашей стороне. Нам не нужен Орион, — Гарри покачал головой. — Почему ты думаешь, что не нравишься ему? — Я просто это чувствую. То, как он смотрел, как он задавал вопросы — он словно бросал мне вызов. — Он иногда так делает. Умничает. Это не значит, что он строит против тебя козни. — Теперь ты его защищаешь, — Гермиона улыбнулась краем губ. — Возможно, ты прав. Рано делать выводы. Гарри не хотел об этом думать. Том улыбался ему, рассказывал об уроках и друзьях, о своих планах на Хогсмид — Гарри не хотел бы потерять все это и снова увидеть Волдеморта в его красивом лице. Шрам не болел уже довольно давно, и ему казалось, что они обрели странный баланс, нарушаемый только Орионом, мысли о котором не давали Реддлу покоя. Гарри старался о нем не вспоминать и ничего не предполагать — ему было, чем заняться, и Орион не мог ему помочь. В прошлом году он говорил Гарри, что тот может на него положиться, но что за этим стояло, кроме слов? Орион был семикурсником. Скоро Хогвартс станет для него воспоминанием. И Гарри тоже. Слишком многое стояло на кону. — Хватит обо мне и Реддле, — Гермиона спрыгнула со стола. — Как там твои занятия с Патрицией? — Лучше не спрашивай. Два года назад Патриция Бишоп помогала вести квиддичный кружок: она была активной и инициативной, но Гарри всегда мог сбросить разговоры с ней на профессора. Однако теперь девушка намеревалась вцепиться в него мертвой хваткой. Исследование разных стилей европейского боя предполагало много практики, которой Гарри не собирался заниматься: тратить вечера на общение с Патрицией, которая обожала расспрашивать его о его хобби, личной жизни и прочем, было сомнительным удовольствием, и он с большей готовностью потренировался бы с Томом. Тот хотя бы действительно старался. К тому же, Гарри совершенно не разбирался в этих стилях. Он даже не был уверен, что у него самого есть какой-то «стиль», пока Том не указал ему на него. — Если бы вы вдруг приняли Оборотное зелье и сразились со мной, я бы вас сразу узнал, — сказал тот во время одной из тренировок. Они закончили с домашними заданиями первого курса и принялись возиться с простыми чарами. Том провел палочкой вдоль его тела: — То, как вы ставите ноги, держите палочку… Возможно, я вас копирую. Но это не плохо. Требуется много практики, чтобы сформировать что-то свое. — Теперь ты меня учишь, — Гарри улыбнулся. — Я бы посоветовал тебе практиковаться с кем-то еще, чтобы не привыкать. — Я не против привыкнуть к вам, — Том улыбнулся. — Защищайтесь. Патриция же была совсем не такой, и с ней было совсем не весело. Поэтому Гарри пошел на хитрость. — Ты неправильно поняла задание профессора Вилкост, — говорил Гарри, когда Бишоп топталась перед его столом. — Я не должен объяснять тебе эти практики. Это — твое исследование. Я лишь буду наблюдать, когда ты будешь проверять их в действии. — А вы не можете быть моим дуэльным партнером? — спросила Патриция, теребя светлую косу. — Так я смогу быстрее во всем разобраться. — Нет, к сожалению, — Гарри улыбнулся. — У вас есть дуэльные практики для ЖАБА, которые ведет профессор Вилкост. — А почему вы их не ведете? — Полагаю, я буду помогать. Гарри подозревал, что Вилкост попытается сбросить на него все, чем не хочет заниматься сама. Ему оставалось лишь смиренно вздыхать. На ЖАБА студенты должны были сдать дуэльное мастерство, и в этом году комиссия собиралась обращать на него особо пристальное внимание из-за нужд войны. Гарри не хотел в это ввязываться, но Вилкост была не настолько терпеливой. Рано или поздно ему придется помогать, а это значило, что в его жизни станет чуть больше седьмого курса. Гарри пытался отсрочить этот момент. — Давай так, — предложил он, заметив, как Патриция погрустнела. — Приноси мне свои материалы, когда они появятся. Может, я смогу что-то посоветовать. Девушка улыбалась, а Гарри чувствовал себя немного паршиво. Несмотря на тревогу Гермионы и возросшую нагрузку, Гарри казалось, что год начинался неплохо. Он нашел некоторый баланс: иногда он проводил вечера с Томом, иногда с Гермионой или с книгой, а иногда — в воздухе. Пока погода была хорошей, он мог летать часами, наворачивая круги над озером и лесом. Школьные метлы были довольно старыми и неповоротливыми, и он постоянно раздумывал над тем, что ему стоило завести свою собственную — пусть не такую быструю, как Молния, но хотя бы не напоминающую грубо обструганное полено. Однако метла стоила денег, а они и так потратили часть сбережений на свой отпуск. Остальное стоило оставить на будущее. Они решили, что сообщат Тому о своем плане в его день рождения. Тот получал право покинуть свой приют без согласия формальных опекунов, и они могли осуществить свой замысел: даже если им не позволили бы его усыновить, они могли бы поселиться в одном доме. В мыслях Гарри все это выглядело очень славно. Все было хорошо в Хогвартсе. Они снова были отделены от остального мира, погруженного в войну. Атлантика, Африка, Восточный Фронт — новости были неутешительными, но они были далеко. Они казались страшным сном, и Гарри не хотел вспоминать тот тяжелый период в прошлом году, когда даже стены Хогвартса сотрясались от грохота немецких самолетов. Он знал, что война будет греметь еще несколько лет, но Гермиона утверждала, что вскоре наступит перелом, и преимущество будет на их стороне. — Они не были готовы, — рассказывала она, когда они с Гарри сидели в его комнате и играли в шахматы. Гарри почти всегда выигрывал, и Гермиона вздыхала. — Они думали, что все закончится быстро, а война затянулась. Вскоре их силы иссякнут. — А Гриндевальд? Думаешь, он еще вернется? — Скорее всего, — ответила Гермиона. — Я так мало про него читала в школе и теперь жалею об этом. Но мы знаем, что дуэль с Дамблдором будет в 1945 году. Может, это будет его последней попыткой? Его собственным наступлением в Арденнах? — Что ж, его ждет поражение, — Гарри посмотрел на доску. — И твоего короля тоже. Гермиона опустила голову. — И как ты это делаешь? — вздохнула она. Смутные тревоги о будущем порой пропадали за ежедневными хлопотами. Гарри продолжал следить за Хагридом: тот по-прежнему везде ходил в одиночестве. Флимонт говорил, что его дразнят грязнокровкой и переростком, но это сложно было пресечь. К тому же в классе студенты сдерживались, только смеялись, если у Хагрида не получалось заклинание — а это происходило часто. Гарри решил, что пришла пора с ним побеседовать. Для этого момента он выбрал теплый, солнечный день. Гермиона сомневалась, стоит ли идти с ним: вдруг Хагрид бы испугался такого внимания? В итоге было решено, что Гарри просто оставит его после урока, дружелюбно поболтает и упомянет, что они с Гермионой друзья, чтобы Хагрида не удивило ее появление в следующий раз. Это звучало довольно просто. — Мистер Хагрид, — произнес он, когда после занятия студенты начали собираться, — вы можете остаться ненадолго? Звать его так было странно и неправильно. Гарри старался не показывать своего волнения: конечно, он мог просто звать его по фамилии, но это выдало бы особое отношение. Хагрид, понурив голову, поплелся в его сторону. Он цеплялся за свою потрепанную сумку и смотрел под ноги: сидя на своем месте, Гарри ощущал себя крошечным перед ним. Хагриду было непросто, но он каким-то образом справился. Он вырос добрым, ответственным и верным. — У меня плохо получается, так ведь? — пробубнил он, когда за последним первокурсником закрылась дверь. Гарри моргнул. — Что? — Вы ведь поэтому меня оставили? Потому что я не справляюсь? — Нет! Нет, вовсе нет, — тут же запротестовал Гарри. — Ты хорошо справляешься. — Ну да. — Хагрид, — Гарри поднялся со своего места, — я просто хотел с тобой побеседовать. Ему приходилось поднимать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Темные глаза Хагрида поблескивали, а щеки были красными от смущения. Волосы у него постоянно путались. — Давай прогуляемся? — предложил Гарри. — У тебя ведь больше нет уроков сегодня? Хагрид явно сомневался в том, что это хорошая идея, но отказываться не стал. Он был смущен и растерян, и Гарри старался выглядеть как можно более расслабленно и располагающе. В конце концов, он хотел с ним подружиться. Пока они шли по коридорам, он спрашивал его о самых обычных вещах: как ему комната, какие уроки нравятся, чем он занимается в свободное время… Хагрид отвечал довольно коротко, но чем дальше они уходили от кабинета, тем лучше он себя чувствовал. Выйдя из замка, он расправил плечи и огляделся. Сегодня проходили отборочные испытания слизеринцев, поэтому ученики стянулись на трибуны: поляны и берег озера были пусты. Гарри повел Хагрида по своей любимой тропе: она проходила мимо стадиона, а потом заворачивала к Лесу. Раньше на ее пути стоял домик Хагрида. — Тебе нравится квиддич? — спросил Гарри, когда они приблизились к стадиону. Со стороны ворот хорошо просматривалось все поле, и Гарри без труда нашел Ориона: тот уже переоделся и теперь дожидался, пока все участники соревнований соберутся. Он стал капитаном, поэтому отбор был на его совести. Под его руководством слизеринская сборная должна была стать сильной, как никогда — это был его последний год, в конце концов. Даже издалека Гарри мог разглядеть его черные волосы. Ветер трепал его зеленую мантию. Орион его не видел. — Нравится, — сказал Хагрид. — Но у меня не получается летать на метле. — Так бывает, — Гарри улыбнулся. — Я болею за Гриффиндор. — Правда? — удивился Хагрид. — А я думал, что за Слизерин. — Почему? — Та это, — он отвернулся. — Просто… — Я всегда болел за Гриффиндор, — твердо сказал Гарри. — Вместе с профессором Дамблдором и профессором Вилкост. И мисс Грейнджер тоже. Хагрид улыбнулся. — У меня уже есть шарф, — сказал он. — Надеюсь, наша команда победит. — У Гриффиндора очень сильная сборная, — заметил Гарри. — В прошлом году вы взяли кубок. Он посмотрел на поле и вдруг заметил, что Орион глядит в их сторону. С такого расстояния невозможно было разглядеть выражение его лица, но Гарри и не хотел его видеть. Будто бы его это волновало! Он тут же отвернулся. — Пойдем, — сказал он Хагриду. — Не будем им мешать. Хагрид с сожалением покосился на поле, но все-таки последовал за ним. Они отошли к озеру: вода была светлой, и мелкие волны бились о берег. — Так как твои отношения с остальными? — решился спросить Гарри. — Так себе, — ответил Хагрид. — Но вы и так это знаете. — Я надеялся, что я ошибаюсь, — Гарри поджал губы. — Мне очень жаль, что это происходит. — Тут уж ничего не поделаешь, — вздохнул Хагрид. — Иногда просто нужно время. — Та нет, — Хагрид махнул рукой. Он принялся кидать камни в воду. — Я ж все понимаю, вы не подумайте. Я им не навязываюсь. Я знал, что так будет. — С чего бы? — Таким, как я, лучше держаться подальше. Гарри уставился на него круглыми глазами. Хагрид погрустнел, и каждый новый камень улетал все дальше и дальше. — Хагрид, — Гарри коснулся его локтя, привлекая внимание. Он поймал взгляд его темных глаз, и на мгновение он увидел перед собой настоящего Хагрида, того бородатого здоровяка… Взгляд его был все тем же. — Это неправда. С тобой все в порядке. — Хмн, — еще один камень полетел в воду. — Люди бывают жестоки к тем, кто от них отличается, — Гарри понизил голос. На берегу было тихо и спокойно. Лес шумел неподалеку, зеленый и свежий, заманивающий в чащу. — К магглорожденным, например. Моя лучшая подруга из магглов, и ей приходилось терпеть насмешки, потому что парочка чистокровных ребят считали себя лучше ее. Один мой профессор был оборотнем, а другой… — Гарри не был уверен, стоит ли говорить об этом, но Хагрид казался таким расстроенным. — Другой был полувеликаном. Но с ними все было в порядке. Они были добрыми людьми и отличными волшебниками. Проблема не в них, а в тех, кому просто нужно было выместить свою злость на ком-то. И дети тоже это делают, к сожалению. Хагрид смотрел на него круглыми глазами. — Почему вы мне это рассказываете? — спросил он осторожно. — Какое вам дело? — Я же твой профессор, — Гарри улыбнулся. — Я понимаю, что ты чувствуешь, и я желаю тебе только добра, Хагрид. Тот шмыгнул носом. — Спасибо, — сказал он тихо. — Вы правда думаете, что у меня получится? — Ты хорошо колдуешь, тебе просто не хватает уверенности, — мягко пояснил Гарри. — Может, ты просто слишком стараешься? Иногда нужно отвлечься. Есть что-то еще, чем ты любишь заниматься? Хобби? Хагрид пожал плечами. — Я пытаюсь делать уроки, но у меня не очень выходит… — Что именно? Хагрид вытер нос рукавом мантии. — Да все. Кроме травологии. Там надо поменьше… ну, всякого. — Ничего страшного, — сказал Гарри. — Каждый обучается в своем темпе. Тебе нравится травология? — Наверное? Профессор Бири хороший и смешной. Гарри покусал губу. Он двинулся дальше по берегу, и Хагрид поплелся за ним. Стоило ли спрашивать его про волшебных существ? Хагрид был таким потерянным, и ему нужно было дело — то, в котором он будет хорош. Это помогло бы ему обрести уверенность. Кеттлберн не обратит внимание на его происхождение. Гарри обмолвился с ним парой слов, как бы невзначай: тот был чудаком и не заметил подвоха. Ему всегда нужна была помощь, и он не отказался бы от кого-то сильного и старательного. — А что насчет магических существ? — решился Гарри. — Тебе было бы интересно? — Пожалуй, — Хагрид немного оживился. — Мы дома держим кур, и я такой дом им построил… Надеюсь, папаня за ними приглядит. Еще у нас гномы есть, мы их не выдворяем. И гнездо лукотрусов в лесу, они почти ручные. — Я слышал, профессору Кеттлберну нужна помощь, — слукавил Гарри. — Если захочешь, я вас познакомлю. Он ведет Уход за магическими существами, но эта дисциплина начинается только с третьего курса. — Я… — Хагрид снова весь раскраснелся. — Мне было бы интересно… Гарри широко ему улыбнулся. — Тогда поговорю с ним, — они вышли с берега и двинулись обратно к стадиону. — А ты не волнуйся. Если тебе нужна будет помощь с чем-то или что-то произойдет, ты всегда можешь обратиться ко мне или мисс Грейнджер. Мы поможем тебе с чем угодно. — Спасибо, профессор. — Я надеюсь, мы подружимся, Хагрид, — искренне сказал Гарри. Тот кивнул и спрятал глаза. — Расскажи мне еще про ваш дом, — Гарри решил, что нужно развернуть разговор так, чтобы Хагрид говорил больше. — У моих друзей тоже были гномы, но они вышвыривали их из сада. — Это очень жестоко, — Хагрид покачал головой. — Им же надо где-то жить… Он пустился в длинный, путанный рассказ. Гарри внимательно слушал, впитывая информацию, которую никогда не знал. Он раздумывал над тем, могли ли они с Гермионой помочь ему с обучением. Хагрид был невероятно талантлив в том, что касалось волшебных существ — настолько, что он мог создавать мутантов в своей хижине, не обладая даже полноценной палочкой. Но что насчет остальных искусств? Требующих скорее скрупулёзности, нежели таланта? Гарри настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как они вернулись к стадиону. — Профессор! — радостный крик прервал рассказ Хагрида и его размышления. Гарри повернулся и увидел радостного Розье, за которым плелся Альфард Блэк. — Поздравьте меня, я снова прошел! — Максимилиан широко улыбнулся, приблизившись. Он был одет в зеленую мантию. — В этом году мы всех побьем! — Что ж, посмотрим, — Гарри усмехнулся. — Поздравляю. Рано или поздно ты станешь капитаном. — Я в этом уверен, — Максимилиан подмигнул ему. — Ладно, мы побежали! Они с Альфардом помахали ему и пошли обратно, напоследок окинув Хагрида быстрыми взглядами. Гарри проглотил странный комок в горле. Он обернулся и заметил, что Альфард смотрит ему вслед: ветер трепал его темные волосы. Блэк тут же отвернулся, и они разошлись, словно этой встречи и не было.

***

— С каких это пор Поттер водит дружбу с этим переростком? — спросил Альфард. Профессор вместе с первокурсником удалялся, и издалека сложно было понять, кто из них кто. — Видимо, нашел себе нового несчастного мальчика, — захихикал Максимилиан. — Тому это не понравится… — О да, — Альфард медленно кивнул. — Он будет в ярости. Ты должен ему рассказать. — Я? — удивился Розье. — А почему не ты? — Потому что я пойду за Поттером и попробую подслушать, о чем они говорят. Максимилиан хмыкнул и кивнул, и Альфард улыбнулся себе под нос. Следить за Поттером он не собирался — это было рискованно. Да и что такого важного Поттер мог обсуждать с этим мальчишкой? Однако Альфард не мог принести Тому эту весть: тот бы сразу заподозрил, что он просто пытается вбить клин между ним и его драгоценным профессором. Альфарду стоило быть умнее — тем более что он действительно планировал это сделать. Все было хорошо в Хогвартсе, и Альфард был единственным, кого такое положение дел не устраивало. Даже новые уроки его мало впечатляли: Нумерология оказалась скучной, а Прорицания и Руны можно было назвать довольно странными предметами. Первые вела волшебница по имени Агатея Мерт. У нее была темная кожа, черные волосы и на удивление светлые глаза. Она всегда носила темно-синие одежды и почти не покидала башни Прорицаний, где среди полупрозрачных занавесей, сладковатых запахов и тихого перезвона хрусталя она творила свое колдовство. Альфард не понимал, как они будут сдавать ей экзамены, но по крайней мере профессор обещала помочь им заглянуть в будущее. Альфард подумывал о том, что они могли расспросить ее о тех предсказаниях, что они нашли — может, это даже подняло бы их авторитет в глазах профессора. Руны же могли оказаться обычным предметом, требующим внимательности и целой уймы дополнительного чтения, но Том приносил во все происходящее толику веселья. Он действительно прочитал весь учебник и на протяжении всего занятия донимал мисс Грейнджер вопросами. Поскольку людей было совсем немного, столы были расставлены полукругом, и все могли видеть, как блестят глаза Реддла: тот неотрывно следил за Грейнджер, почти не обращая внимания на Уолбрика. Тот отсиживался в углу, улыбаясь и изредка давая комментарии, а мисс Грейнджер писала на доске. Она была очень милой и красивой, и Альфарду было даже жаль ее — Том, очевидно, не купился на ее улыбку и дружелюбный голос. — Вот эта руна, — сказал он, постучав пальцем по странице, — я правильно понимаю, что она лежит в основе всех рун, связанных со временем? Несмотря на то, что она обозначает движение? — Хороший вопрос, Том, — мисс Грейнджер кивнула ему. — Ты прав. Несмотря на то, что время является конструктом, мы все равно выделяем его, как явление. Движение подходит к нему, поскольку оно описывает перемещение чего либо из одной точки в другую, а этот процесс всегда занимает время. Хитрость. — То есть, — Том подпер голову рукой и чуть наклонился вперед, — она одна может объединять оба смысла? — При определенном сопровождении. — Если я поставлю рядом с ней знак, обозначающий обратное направление, то она будет означать и шаг назад, и, например, — он склонил голову на бок, а его взгляд ни на мгновение не покидал лица мисс Грейнджер, — путешествие во времени? Та прищурилась на мгновение, но кивнула. — Так и есть, — ответила она, прежде чем отвернуться к доске. — Все зависит от контекста, и именно на этой идее нам нужно сосредоточиться. Ее иногда называют одним из трех китов, на которых стоит вся наука о Рунах… После занятия Том улыбался, будто довольный кот. Он не слушал болтовню Розье и Лестрейнджа, которые ни слова с урока не поняли и все время просто пялились на преподавательницу, и уверенно шел вперед. Что за мысли крутились в его голове? Альфард обогнал Эдвина и пошел рядом с Реддлом, иногда задевая рукой его ладонь. Тот позволял ему эту маленькую шалость: видимо, хорошее настроение делало его щедрым и более доступным. — Это будет интересный год, — сказал он, поймав взгляд Альфарда. Тот кивнул: он тоже на это надеялся. Но в его планы на третий курс не входило просто наблюдать за Томом издалека: он хотел сблизиться с ним, стать его самым лучшим другом — и кем-то больше, конечно. В конце концов, разве Том не рассказывал ему то, что скрывал от остальных? Порой он смотрел на Альфарда, и тот ощущал странное единство с ним: эта хитрая искра в глазах Тома словно говорила ему об общей тайне. — Меня по-прежнему не интересуют отношения, — твердо сказал Реддл, когда Альфард смог поймать его в одиночестве. Том как раз вернулся со своих «занятий», и Альфард дожидался его в комнате, пользуясь тем, что остальные пропадали неизвестно где. — Ты же встречаешься с Роуз, — заметил Альфард. Он сидел на своей кровати и смотрел, как Том аккуратно складывает свою мантию. Тот казался немного взъерошенным, но очень довольным — так было всегда в последнее время. — Я делаю это ради образа, а не потому, что она мне нравится, — Том пожал плечами и бросил на него быстрый взгляд. — И я бы даже не назвал это отношениями. — И все же. — Чего ты хочешь, Ал? — прямо спросил Реддл, повернувшись к нему. Он стянул галстук и бросил его на изголовье. Альфард сглотнул и сжался под его взглядом. Ему вдруг резко показалось, что в комнате похолодало. Том разглядывал его уверенно и почти насмешливо, но вовсе не оскорбленно. — У нас с тобой и так все хорошо. Если я не у Поттера, то я с тобой. Сейчас просто не время все усложнять. А если ты просто хочешь реализовать свои сексуальные фантазии… — Нет у меня никаких фантазий! — Правда? — Том поджал губы. — Как скучно. Альфард моргнул и мигом покраснел. Он, конечно, солгал: фантазии о Реддле появились у него еще на первом курсе и с тех пор не покидали его головы. В них не всегда фигурировало удушение, которое Альфард почему-то находил очень возбуждающим. Порой он представлял, как прижимает Тома к стене в зеленом сумраке подземелий: он всегда крепко обнимал его за талию, пока пальцы Тома путались в его волосах… Альфард мог представить его где угодно: в классе, в коридоре, на кровати… Единственным, что в его мыслях оставалось неизменным, был взгляд Реддла: тот всегда смотрел на него с вызовом, с игривой насмешкой — прямо как сейчас. — А если бы были? — смело спросил Альфард. — Ты бы хотел? Том усмехнулся и отвернулся, ничего ему не ответив. Ему, наверное, нравилось ощущать это внимание, потому что в противном случае он бы давно пресек поползновения в свою сторону. Он закатывал глаза, но продолжал улыбаться. По вечерам он переодевался рядом с Альфардом, делая вид, что ничего не замечает — или ему просто нечего было смущаться. Его торс тоже загорел, словно Том все лето провел без футболки. Иногда он наклонялся, и Альфард замечал тонкую полоску белой кожи, выглядывающей из-за края брюк — его рот тут же наполнялся слюной. Он не был единственным, кого волновали мысли о сексе. Как-то незаметно их разговоры начали наполняться все более и более пикантными мыслями. — Твой кузен занялся сексом на третьем курсе, — сказал Максимилиан как-то вечером. — И как он это сделал? — Для начала он нашел девушку, — заметил Эдвин. Они все уже легли спать, и единственным источником света была лампа на тумбочке у Тома. — И она тоже должна согласиться, — Максимилиан приподнялся на локтях. — Итак, Том, Эдвин — ваши девушки бы захотели? — Конечно, нет, — ответил за них Бенджамин. — Они же чистокровные. А вот Джоул бы может и согласилась. — Какая разница — чистокровная или грязнокровка? — Роуз и Софи все-таки леди. А у магглов все с сексом проще. — Ой-ой, — зафырчал Максимилиан. — Знаток секса подошел! Может, будешь вести маггловедение тогда? — У меня просто голова есть на плечах, придурок, — Бенджамин заворочался. — Но я не говорю, что это плохо! В конце концов, можно понабраться опыта. — Опыта? — переспросил Альфард. — Чтобы поразить свою леди, когда придет время, — ответил Лестрейндж. — Ты же не хочешь ударить в грязь лицом и прослыть неумехой. Или сразу спустить в штаны от того, что увидел голую грудь. — И о чем ты только думаешь, — фыркнул Нотт. — Я видел голую грудь, — ответил Альфард гордо. — Правда, она принадлежала Вальбурге, и эта секунда оставила мне травму на всю жизнь. Это было мимолетное мгновение: он зашел в комнату сестры, когда та переодевалась. Он ничего даже не разглядел, но получил подушкой по лицу так сильно, что из носа пошла кровь. — Повезло тебе, — вздохнул Максимилиан. — А нам что делать? Что тут, что дома… Том, а у тебя как? Было что-нибудь эдакое на каникулах? — Спрашиваешь, видел ли я голую девушку? — усмехнулся Том. — Видел. В комнате на миг повисла тишина. Альфард даже сел на кровати, чтобы лучше видеть Реддла: тот уже отложил книгу в сторону и теперь сидел, обняв себя руками. В полумраке он казался мягким, и его влажные волосы забавно топорщились. Альфард хотел взъерошить их. — Как? — спросил Эдвин удивленно. — Где? — На озере, — спокойно ответил Том. — Оно было неподалеку от дома, где нас поселили. Однажды ночью я заметил, что несколько наших ребят куда-то крадутся, и пошел за ними. Думал, они хотят сделать что-нибудь запрещенное, а они просто пялились на девчонок в воде. — И что? — шепотом спросил Максимилиан. — Ты их разглядел? Девчонок? — Вполне. — Мерлин! — воскликнул Бенджамин. — И какие они? — Голые? — сказал Том. — Какие еще? Голые и мокрые. — Ох, хотел бы я на это глянуть, — потянул Розье мечтательно. — И что ты сделал? — Бросился к ним в воду. — Правда? — Конечно, нет, — фыркнул Том. — Я просто ушел. — Да ну тебя, — вздохнул Бенджамин. — Интересно, а в нашем озере кто-нибудь купается голым? — Ага, Орион, — фыркнул Альфард. Его сердце все еще колотилось от рассказа Тома. Чем тот вообще занимался на каникулах? Ходил голышом и смотрел на девушек? Он редко заговаривал на тему каких-либо отношений, а про свои маггловские приключения и вовсе никогда не рассказывал, и Альфард подозревал, что у Тома могла быть такая же «Роуз» где-нибудь еще. Для него ведь это ничего не значило. — Он опытный, еще бы, — фыркнул Максимилиан. — Думаю, моя Матильда на него запала. Жду не дождусь, когда он выпустится. — Может, вы обратите внимание на первокурсниц? — фыркнул Эдвин. — Их вы точно впечатлите. — Да иди ты, — Максимилиан показал ему средний палец. — Я хочу встречаться с девушкой постарше! — Да-да, с мисс Грейнджер… Альфард закатил глаза. Он улегся обратно и снова уставился на Тома. Тот тоже устраивался: видимо, он исчерпал свое желание говорить о таких глупостях. Он лег на бок и без смущения поймал взгляд Альфарда. Несколько мгновений он просто разглядывал его без всякого выражения на лице, а потом выключил свет. Альфард остался в темноте. Может, друзья были правы насчет опыта. Вдруг Том бы ответил на его чувства, а потом разочаровался, обнаружив, что Альфард толком ничего и не умел? В конце концов, он таскался за Поттером, у которого была, наверное, сотня девушек. И с Роуз он мог целоваться. Альфард мог начать встречаться с Кэти. Они были просто друзьями, и он правда хорошо к ней относился. Обычно на уроках он сидел с Томом, но когда тот садился с Роуз, то Альфард тут же оказывался в паре с Кэти. Он ничего не имел против: она была ответственной и старательной, не строила ему глазки и не отвлекала. Она была совсем не виновата в том, что Альфард был влюблен не в нее. Но это ведь все равно не помогло бы, правда? На самом деле он это понимал. Он был уверен, что если Поттер бы поманил Тома пальцем, тот мигом побежал бы к нему, забыв про все свои дела. Встречаться, целоваться, торчать у него до отбоя — он был бы рад просто быть рядом так же, как и Альфард был счастлив от его присутствия. Пока Поттер был поблизости, пока он удерживал Реддла подле себя, ничто не могло измениться. И сейчас Альфард стоял, глядя на удаляющегося профессора и его нового первокурсника, и думал, что ему стоит побольше разузнать про этого переростка. И про эту новую, такую прекрасную дружбу.