Порочный круг

— Его зовут Рубеус Хагрид, — сказал Роберт Дунган. — Он тот еще придурок. Альфард прищурился. — Почему придурок? — Да он отсталый, — Роберт пожал плечами. Он казался самым активным среди первого курса Слизерина, поэтому Том решил расспросить именно его. После прошлогоднего происшествия в Дуэльном Клубе престиж их компании сильно упал, но первокурсники все равно были впечатлены и шли на контакт. До них долетали только слухи, в которых Том казался почти мучеником: он, конечно, проиграл бой, но он сражался со старостой Слизерина, который из-за него получил отработку и пропустил матчи. — Что значит отсталый? — Том скрестил руки на груди. — Он туповат, — ответил Роберт. — Не может даже простой Люмос сделать без того, чтобы опозориться на весь класс. Профессора его просто жалеют. — Все? — Кроме профессора Слизнорта, — Роберт приосанился. — Он справедливый. А вот Дамблдор и Поттер, конечно… Они любят гриффиндорцев. Альфард усмехнулся и покосился на Тома. Тот сидел на подлокотнике дивана и выглядел недовольным. Новости о переростке его не обрадовали, и Альфарду казалось, что он почти может услышать, как носятся мысли в голове Реддла. Тот смотрел перед собой, покусывая губу. Строил планы? Эта задачка была непростой: если Поттер воспылал симпатией к переростку, то Том мало что мог сделать. — Что он вообще забыл в Хогвартсе? — спросил Максимилиан. — Разве для таких, как он, нет каких-то специальных заведений? — Вот-вот! — поддержал его Малфой. Он сидел на диване, и Альфарду казалось, что он то и дело наклоняется к Тому, чтобы прижаться плечом к его бедру. — Мне отец про него писал. Родительский комитет был против его зачисления. Они не уверены, что он… не опасен для других студентов. Он ведь полувеликан — это очевидно. Это даже хуже, чем быть грязнокровкой. — Мы тоже так думаем, — Роберт кивнул на своих друзей, которые помалкивали и с интересом разглядывали собравшуюся перед камином компанию. Альфард торчал рядом с Томом, словно маяк, и ловил их пронзительные взгляды. — Да и не только мы… Ему никто не рад. Я удивлюсь, если он вообще доучится этот год. — Надеюсь, он просто отчислится, — пожал плечами Абраксас. — Так будет лучше для всех, — кивнул Бенджамин. — Да, Том? — Определенно, — ответил тот. Альфард усмехнулся. — Вам следует напомнить этому Хагриду, почему ему здесь не рады, — посоветовал он Роберту. Тот ухмыльнулся и кивнул. — Нет, — сказал вдруг Реддл. Альфард вскинул голову. — Нет? — удивился Розье. — Что мы тогда будем делать? — Мы ничего не будем делать. Поглядим, как все пойдет. Он уставился перед собой, мрачный и напряженный. Его «поглядим» растянулось на две недели. За это время Альфард несколько раз замечал Поттера и Грейнджер в компании переростка Хагрида: они то гуляли вокруг озера, то торчали в Лесу. Каким-то образом Хагрид сумел познакомиться с профессором Кеттлберном, который вел Уход за магическими существами. Максимилиан говорил, что он был диким и помешанным на своих зверях — может, поэтому он взял великана под свое крыло? Тот тоже был магическим существом в некотором смысле. Том только хмурился, но ничего не делал. — А что он может? — спросил Эдвин, когда Альфард заговорил на эту тему. Они сидели в библиотеке, а Том как всегда пропадал со своим профессором. — Поттер делает свою работу. Он ведет у первого курса. И он только разозлится, если Том навредит этому парню. — К тому же он не делает ничего… эдакого, — сказал Розье. — Думаете, Том просто забудет про него? — Том обязательно что-нибудь придумает, — легкомысленно отозвался Бенджамин. Но Реддл не спешил решать эту проблему. Он просто наблюдал за тем, как первый курс издевается над переростком, не поощряя и не останавливая их. Он презирал этого Хагрида, но мало что мог тому предъявить — и Поттер не спешил представлять их друг другу. — Вот что странно, — заметил Эдвин, отвлекая Альфарда от своих мыслей. — Хагрид только появился в замке, а Поттер и Грейнджер уже порхают вокруг него, словно он их драгоценный друг. Они вели себя иначе, когда мы были на первом курсе. — Не напоминай, — шепнул Максимилиан. — У тебя тут что написано? Почерк ужас. — Эй, — Эдвин тут же закрыл свой конспект рукой. — Но ты прав, — сказал Альфард. — Это странно. — Тому тоже так кажется, — Эдвин вскинул брови. — Не стоит забывать, что мы так и не поняли, что скрывают эти двое. Но он не будет демонстрировать свой интерес, пока все тихо. Может, тогда стоило подтолкнуть события? Альфард не мог придумать, что сделать, поэтому просто ждал, что что-нибудь произойдет. Однако в школе по-прежнему было тихо. И Том, несмотря на переростка, прогуливающегося с его Поттером вокруг озера, казался почти счастливым. Он приходил в Слизерин с улыбкой на губах и тут же начинал хмуриться, словно все его проблемы были сосредоточены в их гостиной. Альфарду казалось, что он теряет его — хотя Том никогда ему не принадлежал. Эту осень можно было бы назвать золотыми временами. Теплые, ясные дни, наполненные обычной школьной суетой. Альфард узнал, что вместо Слизнорта Орион решил писать работу у Вилкост, однако тот не спешил делать следующий ход — ему будто бы стало абсолютно наплевать на события прошлого года, на Тома и Поттера... И на Альфарда. Все было до отвращения спокойно и славно, и даже война теперь звучала издалека. Единственной радостью Альфарда был Дуэльный клуб и тайные исследования, которые они проводили в своей комнате. Несмотря на безмятежные деньки, Том не отказывался от своих планов на бой с Орионом — и от своего желания узнать как можно больше о волшебных науках. Однажды он притащил в спальню книги по легилименции и окклюменции: раз Орион владел этими искусствами, то он тоже должен был, и Альфард с готовностью вызвался быть его ассистентом. Он делал это постоянно: остальные немного побаивались вставать в пару с Томом, но Альфард был совсем не против. У Реддла был исключительный талант к магическим наукам, и за ним было не угнаться, но все же Альфарду казалось, что и он сам становится умелее с каждым новым боем. Но окклюменция и легилименция были намного сложнее, чем боевая магия. — А если мы что-то сделаем не так? — опасливо спросил Бенджамин. — И останемся дурачками? Легилименцию не просто так ограничивают по возрасту. — Ты и так дурачок, — захихикал Максимилиан. — Да пошел ты, придурок! — Если бы у этой магии могли быть непоправимые последствия, книги по ней нельзя было бы так просто найти, — твердо сказал Том. — И ей бы точно не владели семикурсники. Мы сначала хорошо изучим теорию и подготовимся. — Я знаю, что легилименцию применяют с помощью одного единственного заклинания, — сказал Альфард. — И чтобы научиться окклюменции, нужно раз за разом испытывать его на себе и учиться сопротивляться. Он вдруг подумал — если Том хотел овладеть этим искусством, значит, кто-то должен был применить к нему легилименцию. Альфард мгновенно загорелся этой идеей. Может, он становился немного одержим им, но разве это было плохо? Разве можно было сойти с ума от любви к кому-то? Нет, это было просто фигурой речи. — Ваша семья действительно в этом разбирается? — спросил Том у него. — Это считается важным и престижным занятием. Они начали знакомиться с теорией. Реддл тащил к ним в спальню все, что могло быть полезным — и чему Поттер не стал бы его учить. Практиковать магию в комнате было не слишком удобно, но других вариантов у них не было. Если бы только где-то в замке была комната, в которой они могли бы скрываться… Что-нибудь большое, но тайное. У Альфарда не было никаких идей, поэтому мелкие сглазы приходилось проверять прямо посреди спальни, то и дело падая на холодный пол. Так, наверное, могло продолжаться вечно. Некоторую радость Альфарду приносили редкие моменты уединения с Томом, маленькие прикосновения и взгляды, которые он коллекционировал где-то под сердцем. Не было смысла снова заводить тот разговор, поэтому приходилось довольствоваться тем, что имелось. К тому же Том по-прежнему переодевался рядом с его кроватью. Альфард наблюдал за ним из-за страниц журнала, делая вид, что он читает статью, а на самом деле разглядывая его тело. Он был красивым, стройным… Его крепкий живот, легкий изгиб талии, ровные плечи… Том, наверное, не считал себя изящным или нежным, но Альфард не мог не смотреть на него так. Видеть его обнаженным равнялось тому, чтобы видеть его уязвимым. Реддл не нуждался в защите, не нуждался даже в помощи, но Альфард все равно жаждал окружить его собой. В такие моменты он всегда вспоминал Ориона и их летние разговоры. Тот всегда знал, как подступиться, что сказать — он мог соблазнить кого угодно. У Альфарда не было даже этого таланта, и он ощущал себя абсолютно пустым. Кем он был? Он — Альфард Блэк? Этот вопрос стал почти болезненным, когда Слизнорт пригласил Тома и Максимилиана в Клуб Слизней. Все слизеринцы мечтали там оказаться, и многие оказывались — за выдающие способности или за впечатляющие семейные связи. Альфард надеялся, что фамилии хватит, чтобы открыть ему дверь на эту закрытую вечеринку, но он ошибся. — Какого черта взяли тебя? — возмутился Бенджамин, когда Розье довольно приосанился, выйдя из кабинета Слизнорта. — Ты умудрился сдать на «удовлетворительно» даже астрономию. Единственный со всего курса! — Я вообще-то попал в сборную на втором курсе, — Максимилиан вздернул нос. — Не всегда же за книжками сидеть! — Это несправедливо, — надулся Бенджамин. — Почему нас не взяли? — Я думал, что тебя возьмут из-за оценок, — сказал Максимилиан Эдвину. Тот пожал плечами, но было видно, что он тоже расстроен. — К тому же у нас богатые семьи! Он же всегда берет… таких, как мы. — С нашего курса вообще никого больше не взяли, — заметил Том. — Но я думаю, что он и вас пригласит. Может, он не хочет, чтобы это казалось явным фаворитизмом? Пригласить сразу пятерых. — Наверное, — вздохнул Бенджамин. — Ух отец разозлится… Он столько мне про этот Клуб рассказывал. Они с матерью там и познакомились. — Кстати! — воодушевился Максимилиан. — Там же можно с кем-то познакомиться! — Там все старшекурсницы, — заметил Альфард. — Ты им не нужен. — Вы пессимисты, — Розье отвернулся. То, что Бенджамин и Эдвин тоже остались за кормой, делало ситуацию не такой паршивой, но все же Альфард начал тревожиться: как бы не оказалось, что в итоге в Клубе окажутся все, кроме него. Семейство Блэков было известным и богатым, но у Слизнорта уже были Орион и Вальбурга, и он мог отказаться от Альфарда. Пару дней Альфард думал об этой ситуации, а потом понял, что нет никакого смысла грызть себя — он просто решил остаться после урока и расспросить профессора. — Ох, Альфард, — вздохнул тот, услышав вопрос. — Я не хочу, чтобы ты воспринимал это как личное оскорбление. Ты талантливый юноша. Просто в этом году я решил пригласить тех, кто… особенно старается. — И что мне надо сделать, чтобы попасть в Клуб? — Мальчик мой, это же не задание, — улыбнулся профессор. — Каждый талант раскрывается в свое время. — А если у меня нет таланта? — У каждого он есть, — Слизнорт похлопал его по плечу. Альфард вздохнул. Это был один из немногих вечеров, которые Альфард провел вдалеке от друзей. Он забрался на Астрономическую Башню и оттуда разглядывал окрестности Хогвартса. Ему было холодно и тоскливо, но он не уходил, с головой погрузившись в странное, печальное чувство. Нечто таинственное будто повисло в воздухе. Все вокруг словно замерло: облака не двигались по небу, а Лес не шумел. Это было похоже на ожидание — тревожное и неумолимое. Альфард не понимал, что происходит. Но когда на уроке прорицаний профессор Мерт решила предсказать судьбу Тома Реддла, он вновь ощутил проблеск этого ощущения. Это было дурное предчувствие.

***

— Это очень заботливо с твоей стороны, Гарри — приглядеть за мальчиком. Гарри повернулся и посмотрел на Дамблдора. Тот стоял в дверях и щурился, глядя на солнце. Ветер трепал полы его мантии. Профессор казался довольным и расслабленным, и Гарри ощущал странное тепло, глядя на него. Он сидел на каменных перилах и издалека наблюдал за тем, как профессор Кеттлберн что-то копает на поляне. Хагрид стоял чуть в стороне, держа в руках огромную корзину. — Я рад, что хоть как-то смог повлиять на ситуацию. — Удивительная прозорливость насчет волшебных существ, — Дамблдор встал рядом с ним. — Рубеус добрый мальчик, и забота о других поможет ему сохранить эту доброту. Как ты пришел к такому решению? — Это была идея Гермионы, — ответил Гарри. — Что ж, благодаря вам развивается институт ассистентства, — улыбнулся Дамблдор. Но Гарри все равно поежился: ему показалось, что Дамблдор намекал ему на Тома, хотя тот ни слова не сказал о Реддле. Профессор смотрел только на Хагрида. — А у вас нет никого на примете? — спросил Гарри осторожно. — Пожалуй, нет. Многие делают успехи в трансфигурации, но я еще не встречал ученика, который бы действительно полюбил эту науку. Когда он — или она — появится, я обязательно возьму его под свое крыло. В конце концов, когда-нибудь и мне понадобится замена на посту преподавателя. — Уверен, это будет нескоро, — Гарри улыбнулся. — Профессор… — Да? — Я хотел поблагодарить вас за то, что вы присматриваете за нами. В прошлом году… — Не стоит, — мягко сказал Дамблдор. — Мы все должны помогать друг другу. В конце концов, вы с мисс Грейнджер тоже заботитесь… о будущем Хогвартса. — Пожалуй, — Гарри подозрительно прищурился. — Что-то вас беспокоит? — В моем возрасте беспокойства редко покидают мысли, — усмехнулся Дамблдор. — Однако я питаю надежду, что однажды наши дни станут безмятежнее. — Когда война закончится, наверное. — Наверное, — кивнул Дамблдор. — Есть мысли, когда это случится? — Ну, — Гарри отвернулся, — когда победят Гриндевальда и магглов? — Ты прав, пожалуй. Магглы разберутся и без нашей помощи, но кому-то придется сразиться с Гриндевальдом. Гарри краем глаза наблюдал за его лицом. Что на самом деле связывало Дамблдора и Гриндевальда? И знал ли профессор уже сейчас, что именно он выйдет на бой с Темным волшебником? Гарри стоило узнать его лучше, стоило хотя бы прочитать ту ужасную книгу Риты Скиттер… — Придется, — согласился Гарри. Дамблдор кивнул. Они немного помолчали. Кеттлберн на полянке принялся размахивать руками: он, наверное, что-то вопил, но Хагрид терпеливо слушал и не выпускал корзину из рук. — А как нагрузка? — сменил тему Дамблдор. — Справляешься? — С трудом, — признался Гарри. — Теперь мне стыдно за то, что я недооценивал моих учителей в школе. Работа отнимает все время. — Просто ты еще не привык. Со временем станет легче, обещаю. Гарри посмотрел на профессора и улыбнулся. Он опасался, что тот начнет говорить с ним о Реддле, но Дамблдор будто бы действительно справлялся о его самочувствии и не более того. Рядом с ним было спокойно. И все было хорошо. Ровно до того момента, как Вилкост с улыбкой сообщила ему, что он уже достаточно отдохнул после каникул и готов помогать ей. Гарри совершенно не был готов ни к какой помощи: он был вынужден следовать планам Вилкост насчет домашних заданий, поэтому не мог схитрить и освободить себе вечерок. Если бы не Том, на которого Гарри постепенно сваливал весь первый курс, он бы не вылезал из кабинета. Порой Гарри думал, а если бы он пошел к Дамблдору? Трансфигурация, конечно, не была его сильной стороной, но профессор бы точно не стал мучить его… И Слизнорт, и Флитвик… Гарри начинало казаться, что Вилкост была самым строгим преподавателем в этом замке, и он достался именно ей. — Клянусь, когда я займу место Вилкост, домашней работы вообще не будет, — сказал Гарри как-то вечером. Гермиона только рассмеялась в ответ. — Отдел образования не одобрит такой подход. — Ой, где был этот отдел, когда нам преподавал Локонс? — фыркнул Гарри. — Буду задавать детям тесты на тему «Любимая квиддичная команда профессора Поттера». А это будет и то полезней, чем тесты Локонса! Но была и другая причина, почему Гарри не был рад возросшей нагрузке. Впервые заглянув к Вилкост на ее занятия для выпускников, он сразу же наткнулся взглядом на Ориона Блэка — тот сидел на стуле около окна и с интересом наблюдал за тем, как Вилкост чертит на доске схему движений. Взгляд его темных глаз мгновенно устремился к Гарри, и тот с трудом поборол желание просто закрыть дверь и уйти. Может, Орион его преследовал — Гарри не мог найти другой причины, почему он постоянно натыкался на него в разных частях замка. Прошла пара недель с того разговора с Гермионой, который лишь сильнее смутил его и без того неуверенные мысли, и за это время Гарри старательно пытался изжить из себя всякие сомнения. Ему было чем заняться — спасибо Вилкост, Тому и Хагриду, с которым он иногда прогуливался вдоль леса, — и Блэк был совсем некстати. И все же он был там. Гарри потоптался на пороге, не зная, что он должен делать. Они занимались в прошлом году, но тогда они изучали заклинания. Дуэли были совсем другим искусством — и Гарри ничего в нем не смыслил, разумеется. — Мистер Поттер, вы здесь, отлично, — кивнула ему Вилкост. — Сегодня практикуем Протего. — Ура, — Гарри помахал рукой, делая вид, что держит маленький флажок. Студенты заулыбались. Он поймал сияющий взгляд Патриции. Орион на него не смотрел. У Вилкост готовилось всего четыре семикурсника: Орион со Слизерина, Патриция и Марк Веблен с Гриффиндора и Люсьен Харм с Когтеврана. Блэку, должно быть, было одиноко без своих слизеринцев, но на их курсе не было особой вражды, и они все общались друг с другом довольно дружелюбно. Однако Гарри все равно казалось, что Блэк ведет себя подозрительно: и что на него нашло? Гарри стоял у стола Вилкост, выслушивая ее объяснения, и смотрел в пол. — Так как нас теперь четное количество, мы разделимся на пары, — сказала Вилкост. — Один держит щит, другой нападает. И наоборот. Суть этого упражнения в том, чтобы вы не просто укрепили свою защиту, но и научились ощущать чужую. Если когда-нибудь вы окажетесь в настоящем бою, то, не поняв силу чужого Протего, вы можете зря потратить силы и время. Нет смысла биться головой о стену. Если вы не можете пробить щит, ищите другие способы. Используйте воображение. Понятно? Студенты закивали. — Блэк, вы будете со мной. Харм, вы с Гарри. Бишоп с Вебленом. Потом меняемся. Гарри посмотрел на Люсьена. Он был невысоким и тонким, будто тростинка. Светлые волосы обрамляли его лицо. Он был похож на Флер: такой же воздушный и легкий. Он не показывал особых успехов в прошлом году, но был старательным, и Вилкост высоко оценивала его желание совершенствоваться. Гарри кивнул ему, и Люсьен улыбнулся. Они начали тренировку. Люсьен ставил довольно слабый щит, и он все делал неправильно: неустойчивая поза, дрожащая рука, сомнение в голосе… Гарри останавливался и пытался поправить его, Люсьен краснел и кивал, заламывая тощие руки. Потом Гарри достался Веблен — полная противоположность Харма, который, бедняга, встал в пару с Орионом. Марк Веблен был загонщиком гриффиндорской команды, и заклинания он использовал так же, как и играл: быстро, резко и напористо. Это была их общая с Блэком черта — очаровательная уверенность в собственных силах. Но у Гарри было то, чего не было даже у этих талантливых семикурсников. Когда Орион вдруг опередил Патрицию и встал перед ним, Гарри сразу увидел это в его движениях. Уверенность, воспитанная в классных комнатах, отличалась от подлинного опыта. Для Гарри и его друзей Протего и прочие чары были не просто зачетами на экзаменах, они были вопросом выживания. Когда они создавали ОД, то знали, что им придется применять их в настоящем бою — в том, где правильное использование магии может спасти их жизни. На самом деле суть была не в позе и не в ударении при произношении заклинания. Суть была в невероятно сильном желании сотворить это самое заклинание. Когда Гарри ставил перед собой щит Протего, он вспоминал размытую фигуру в черном плаще: он представлял, как та вскидывает палочку, и чары крепли. Потому что Гарри не мог проиграть. Никому. Ни одно заклинание Ориона не достигло цели. Гарри смотрел на него сквозь голубую завесу Протего: темные глаза Блэка, наконец-то, были прикованы к его лицу. Пристальный взгляд словно пытался донести до него какую-то мысль, но Гарри не мог сосредоточиться. Он отступил в сторону, когда Орион попытался напасть сбоку. Тот двигался стремительно и резво, как настоящий охотник — но Гарри не был его добычей. У него больше опыта, и это давало ему фору: Гарри следил за движениями его рук и ног, чтобы предугадать следующую атаку. — И что я делаю не так? — спросил Орион, загнав его в дальний угол, но так и не проломив щита. Он тяжело дышал. Гарри опустил палочку, и голубоватое мерцание погасло. Его собственное дыхание тоже сбилось. На миг ему показалось, что между ним и Блэком все по-старому, но затем Орион отвел взгляд и сделал шаг назад. — Ты слишком напорист, — сказал Гарри, не сдержав нотки раздражения. — Ты пытаешься меня напугать. С некоторыми это работает, с некоторыми — нет. — И что мне сделать? — Если ты не можешь напугать противника, то должен его удивить. Вывести из равновесия. Орион кивнул. Его волосы чуть растрепались. Он казался уставшим, почти вымотавшимся, но это вовсе не портило его красоты — даже наоборот, он будто становился реальней. Учеба на седьмом курсе, совмещенная с обязанностями старосты и капитана, тяжело ему давалась. Может, Гермиона была права. Может… — Протего, — Гарри снова поставил щит. Орион продолжил его атаковать: он отошел от обычных атакующих заклинаний, смешивая их со сглазами. Некоторые из них не воздействовали на щит Протего, но Гарри ловко от них уворачивался: он всегда был достаточно юрким, и это качество делало его хорошим ловцом. — Давай поменяемся, — предложил Гарри спустя какое-то время. Орион пожал плечами. — И как вы выбираете свою стратегию? Гарри усмехнулся. — Для начала давай посмотрим, есть ли у тебя слабые стороны. — Их нет. Гарри поймал его взгляд и вдруг смутился. — У всех они есть. — Но ваш щит я не пробил. — Значит, плохо старался, — Гарри уставился на его ноги. Он готов был разглядывать ботинки Ориона, лишь бы не смотреть ему в глаза. Ботинки, к слову, были чистыми и блестящими, с интересной перфорацией на носках. Интересно, он все еще носил тот ремень со звездами? — Поставь чары. — Протего, — произнес Орион, и его губы тронула легкая усмешка. Он вовсе не был таким холодным и собранным, каким хотел показаться. Гарри вдруг вспомнил о произошедшем в прошлом году, но тут же прогнал эту мысль. Злость на себя, на свою слабость превратилась в жаркую волну. Гарри послал в Ориона простой Ступефай, но тот все равно покачнулся, и мощное заклинание разбилось искрами. — Ты сильный волшебник, — сказал Гарри. — Так просто тебя не победить. Орион открыто усмехнулся. — И что вы сделаете, профессор? — почему-то это обращение прозвучало оскорбительно. Гарри окинул его взглядом, пытаясь представить, что перед ним стоит кто-то другой. Орион был нахальным, подвижным. И вредным — он хотел, чтобы Гарри отчетливо понимал, чем именно он недоволен. Горячая кровь Блэков — ее стоило остудить. — Агуаменти, — произнес Гарри. Глаза Ориона расширились: поток воды разбился о щит и залил пол кругом. — Глациус. Вода тут же замерзла под ногами Ориона. Тот опустил взгляд и не успел возмутиться, потому что Гарри снова вскинул палочку: — Экспекто Патронум, — придумал Гарри. Орион вздрогнул, когда серебряный олень помчался к нему. Щит Протего был ему нипочём, и Орион взмахнул руками, пытаясь закрыться от его рогов. Те просто прошли сквозь него, не причинив никакого вреда, но уже было поздно: его щит пропал, и слабенькое толкающее заклинание заставило его поскользнуться и шлепнуться на пол. Гарри невольно усмехнулся и тут же закрыл рот рукой. Орион сидел перед ним, широко распахнув глаза: он казался удивленным, оскорбленным и сердитым одновременно. Остальные схватки прекратились: все взгляды были обращены на них. — Хорошая идея, Гарри, — похвалила его Вилкост, словно он был одним из учеников. — Именно это я и имею в виду под воображением. Блэк, вставайте. Вы способны взять реванш. Гарри подошел к Ориону и улыбнулся. — Прости, — сказал он мягко и протянул руку. Блэк отпихнул его ладонь и поднялся на ноги. — Хороший ход, — процедил он, глядя перед собой. Его губы скривились, и Гарри совсем не понравилось это выражение его лица. — Больше он не сработает. — Ты обиделся? — спросил Гарри так тихо, что никто, кроме Ориона, не смог бы его услышать. — Нет, — ответил тот. — Цель дуэли — победить. Все средства хороши. Он был напряженным и недовольным. Совсем не таким, как в прошлом году. Ему, наверное, тоже досталось на каникулах: в конце концов, Альфард был не единственным, кто создавал проблемы для семьи Блэков. Может, он хотел обсудить это, когда присылал Гарри письма? Или поделиться новостями? Или еще что-нибудь? — У тебя все хорошо? — спросил Гарри. — Все прекрасно. — Тогда почему ты такой? — Гарри бросил быстрый взгляд на Вилкост. Та отвлеклась на Люсьена, который теперь пытался повторить тот же трюк, который продемонстрировал Гарри. Она не смотрела в их сторону и не знала, что разговор вдруг перестал касаться дуэлей. И что Гарри творил? Ему стоило замолчать. — Какой? — Орион посмотрел на него. Гарри не собирался отвечать. — Ты зол на меня? — Я вас не понимаю, — сказал Блэк. Он говорил так тихо, что его губы едва шевелились. Если бы Вилкост подошла ближе, если бы кто-то из студентов прислушался… Мурашки пробежали по телу Гарри от осознания того, что он говорил о неподобающих вещах с учеником, пока его наставница была в этой же комнате. Может, ему действительно было скучно. Гарри постоянно нарушал правила, когда учился в школе — ему казалось, он делал это по необходимости, но, возможно, какой-то его части это просто нравилось. Опасность. Риск. Адреналин. Ему нельзя было общаться с Блэком по многим причинам. — Орион… — В прошлом году вы сказали оставить вас в покое. Я так и поступил. Что вам не нравится? — Я не имел в виду, что мы не можем разговаривать. — У меня много других важных дел, — сказал Орион твердо. — Помимо разговоров. Гарри моргнул. Он вдруг ощутил себя так неуютно и потерянно, что мгновенно растерял всю свою храбрость. Взгляд, которым Орион его одарил, не был злым или жестоким, или даже обиженным — он казался скорее равнодушным. Блэк умел так смотреть, но Гарри редко приходилось испытывать его на себе. Он вдруг подумал, что они с Гермионой могли все неправильно понять. Орион был на их стороне в прошлом году, но это не значило, что он действительно был их другом. Гермиона просто старалась верить в тех, в ком видела опору. Как в Снейпа. — Понятно, — сказал Гарри и отвернулся. Ему срочно нужно было найти, за что зацепить свое внимание, чтобы не смотреть на Ориона больше. Так было даже лучше. И чего он к нему полез с разговорами? Он решил, что будет винить Гермиону, которая окончательно его запутала. Не было ничего страшного в том, если они никогда в жизни больше не заговорят со старшим Блэком. Решение появилось перед ним внезапно. — Профессор, — Патриция подскочила к ним. — А можно я попрактикую с вами румынскую магию? — Бишоп, — осадила ее Вилкост. — Блэк еще не взял реванш. — Все хорошо, — Гарри закивал, как болванчик. — Я обещал помочь мисс Бишоп… Так что там? Румынская магия, да? — Ага, — девушка расплылась в улыбке. — Хотите, я занесу вам мой конспект? — Конечно. Гарри не смог бы выразить словами, насколько ему было наплевать на румынскую магию, однако сейчас эта тема казалась невероятно захватывающей. Он отошел от Ориона, делая вид, что он не чувствует его пронзительный взгляд между лопаток. Он не был обижен или взбешен — он был просто расстроен тем, что ему приходилось переживать об этом. Если бы они с Орионом действительно могли быть друзьями, то это тянущее чувство никогда бы не появилось в его груди. Разве можно было представить подобное с Роном? Или Невиллом? Гарри ушел с занятий Вилкост с тяжелым сердцем. Ему вдруг очень захотелось оказаться рядом с Реддлом, чтобы тот напомнил ему о том, что на самом деле имело значение. Том бы обрадовался, узнав о том, что произошло во время дуэли, и Гарри решил ему рассказать. Он ждал Тома после уроков, но вместо Реддла в кабинет пришла Патриция. Улыбка Гарри тут же погасла: чрезмерная дружелюбность, которой он одарил девушку на занятиях Вилкост, вышла ему боком. Бишоп улыбалась, помахивая стопкой листов. — Мой конспект, — сказала она, положив стопку на край его стола. — Добрый день. — Добрый, — Гарри с тоской посмотрел на увесистую стопку. — И когда ты успела? — Я ответственно подхожу к этой работе, — сказала Патриция. — В конце концов, сейчас самое удобное время, чтобы работать над чем-то. А потом будут экзамены и прочее… — Ты права. Я прочитаю его. — Здесь румынская часть, — затараторила Патриция. — Я хочу собрать как можно больше стран, но не уверена, что мне хватит источников. Вы же придете на следующее занятие по дуэлям? — Я буду ходить через раз… — Но вы поможете мне? Профессор Вилкост говорит, чтобы я обращалась к вам. Профессор Вилкост наверняка просто не хотелось выслушивать все это. Но Гарри собирался держаться подальше от Ориона и его темных глаз, поэтому повышенное внимание Патриции было ему даже на руку. Он тоскливо вздохнул и кивнул. — Хорошо. — Может, вам тоже нужна помощь? — Патриция оглядела его стол. Гарри всегда сложно было соблюдать порядок в документах: обычно это Том раскладывал бумаги, и Гарри уже и не заметил, как привык к такому порядку вещей. Реддл словно почувствовал, что Гарри думает о нем. В коридоре раздались его уверенные шаги, и он появился в дверях: его нежная улыбка сразу потухла, когда он заметил Патрицию. Та нахмурилась, уставившись на него. — Том, — Гарри поднялся со своего места. — Проходи. Патриция погрустнела. — Спасибо за беспокойство, — Гарри улыбнулся ей, чтобы немного подбодрить. — Я сейчас немного занят… Увидимся на занятиях? — Конечно. Патриция и Том обменялись кивками. Девушка вышла, и Реддл плотно закрыл за ней дверь. Он повернулся к Гарри и ухмыльнулся. — Ищете себе новых помощников? — спросил он насмешливо. — Ну конечно, — Гарри обошел стол и присел на край. — Профессор Вилкост сказала, чтобы я помогал Патриции с выпускной работой. — Я помню ее, — Том подошел к столу и взял в руки пергаменты, которые Бишоп оставила на краю. Он бегло пробежал взглядом по первому листу. — Она помогала вам с профессором Борко в кружке полетов. — Ага. — Думаю, она в вас влюблена, — он бросил на Гарри хитрый взгляд. — Мне тоже стоит начинать мои эссе со слов «Дорогой профессор Поттер»? — Только если ты тоже в меня влюблен, — Гарри сказал это быстрее, чем сообразил, что именно он творит. Эта легкость, что витала между ними в последнее время, заставила его расслабиться. Он тут же прикусил язык, поборов желание закрыть рот рукой. Но ничего непоправимого не случилось — Реддл только усмехнулся, бросив на него веселый взгляд. — Основы румынского стиля боя, — прочитал он, сделав вид, что ничего не услышал. — Интересно. Это может нам пригодиться. — Правда? А я думал, ты опять будешь злиться. — Из-за нее? — Том кивнул на дверь. — Вот еще. Но ее работа будет мне полезна. — Ты не можешь читать ее работу, — возразил Гарри. — Правда? — Том спрятал листы за спину. — Тогда заберите ее. Гарри прищурился. — И что ты делаешь? — Что я делаю? — он склонил голову набок, и Гарри уставился на его шею. Он невольно потянулся вперед, но тут же одернул руку. Том с ним флиртовал? Его взгляд был теплым, а губы растягивала игривая улыбка. От него будто исходила сильная, пульсирующая магия, он был полон энергии, и Гарри словно притягивало к нему. Что-то в его груди рвалось вперед, и он вдруг отчетливо осознал это чувство. Оно отделялось от его собственных, похожее на странный инстинкт… Он мотнул головой, сбросив это наваждение. — Я не хочу сегодня тренироваться, — сказал Гарри и отвел глаза. Том тут же напрягся. — Почему? — Мне хватит вчерашних дуэлей. — Профессор Вилкост все-таки заставила вас заниматься с седьмым курсом? — Ага. Том нахмурился. Гарри не нужно было быть легилиментом, чтобы прочитать его мысли. — Но у меня история, которая тебе понравится. Про Ориона. — Надеюсь, это история о том, как он сбросился с башни, — Том поджал губы. — Он опять к вам приставал? — Нет. Но мы сразились с ним, и я победил. Реддл немного расслабился и даже улыбнулся. — Правда? И как? — Я наколдовал у него под ногами лед, а затем отправил в него Патронуса. Любой бы испугался от неожиданности, — Гарри вдруг резко пожалел о сказанном, но забрать слова назад было уже невозможно. Он вспомнил взгляд Ориона, когда тот упал на пол и посмотрел на него. Как разметались его черные волосы, приоткрылись его губы… Он был так растерян. — Хорошая идея, — Том положил листы на стол и сел рядом, прижимаясь к плечу Гарри своим плечом. — И что было дальше? — Профессор Вилкост похвалила меня за находчивость. Гарри уставился на пол. Не стоило рассказывать Тому. Это было похоже на детскую обиду, и Гарри должен был быть выше подобного. Он чувствовал себя очень паршиво. — Это плохо, что он тоже практикует дуэли, — Том закусил губу и прижался еще ближе. Его плечо было горячим, и Гарри ощущал это даже сквозь слои их одежды. — Это увеличивает разрыв между нами. Хотя так вы можете познакомиться с его стилем поближе — и рассказать мне. Гарри не должен был думать об этом, как о предательстве, но все равно думал так. — И я тоже хотел бы овладеть Патронусом, — добавил Том. — Правда? — Это сильная магия. Я, конечно, никогда не видел дементора, но вдруг мне придется с ним встретиться? — Вас будут готовить по Патронусу на шестом курсе. — А вы на каком им овладели? Гарри усмехнулся. — На третьем. — Научите меня, — Том спрыгнул со стола и встал перед ним. Его рука вдруг легко задела колено Гарри, и тот вздрогнул. Но Реддл не обращал на эти мелочи внимания. — Я должен быть готов ко всему. Патронус был чистой магией. Гарри знал, что и темные волшебники способны ей владеть, однако внутри него все равно жила уверенность, будто Патронусы были символом света. Чем-то, что Гарри не мог представить в руках Волдеморта. Поэтому он с готовностью отозвался на просьбу: — Что ж, это хорошая идея. — И мне тоже есть, что рассказать, — сообщил Том воодушевленно, словно и не заметив смущения Гарри. — Меня приняли в Клуб Слизней. Гарри невольно поморщился. — Название у этого клуба — полный отстой. Реддл фыркнул и расплылся в улыбке. — Разве вам можно так говорить? — Я ничего не говорил, — Гарри растрепал волосы и отвернулся. Он знал, что рано или поздно это произойдет: Слизнорт был в восторге от Реддла и жаждал добавить его в свою «коллекцию». Но именно он и открыл Тому информацию о крестражах… Гарри и Гермиона по-прежнему не знали, откуда именно Реддл почерпнул эти идеи. Сейчас мысли о бессмертии его не беспокоили — и кто заставил его задуматься о смерти? Гарри не знал, и он бы предпочел, чтобы Том не появлялся в Клубе. Может, ему стоило приглашать его к себе почаще, чтобы у того просто не было времени на Слизнорта и его вечеринки? — Это большая честь для слизеринца, — Том приосанился. — И новые возможности. Профессор Слизнорт уверен, что у меня большое будущее. — Он прав. — Вы о чем-то переживаете? — Реддл чуть наклонился вперед, заглядывая Гарри в глаза. — Если вы думаете, что я буду проводить там много времени… — Ты можешь проводить время, где хочешь, — сказал Гарри. — Я и так отнимаю тебя у твоих друзей. — Вы мой друг, и я хочу проводить время с вами, — Том улыбнулся. — Чем вы хотите заняться, если не дуэлями? Гарри задумался. У него всегда были рабочие дела, но… Он вдруг вспомнил слова Гермионы. Та была уверена, что они могут подружиться с Орионом, потому что они могли заниматься тем, чем занимаются друзья. С Томом всегда было сложнее, напряженнее, и Гарри не смог бы назвать его своим другом. Но в то же время — может, ему стоило попытаться? Это бы укрепило доверие Тома к нему. — Хочешь сыграть в шахматы? — выпалил Гарри и снова смутился. Том моргнул. — Шахматы? — он прищурился. — Что ж, давайте. Но я должен предупредить — я отличный игрок.