От и до

Вот бы всегда жить такой жизнью… Каждый день, как праздник… Уже второй месяц они колесят по стране вслед за ярмарками, бродячими цирками, луна-парками и карнавалами. Папа не говорит, на кого охотится, но ежеутренне Дин получает от него десятку и приказ присматривать за братом. Как будто без папиных слов Дин про это забывает. И вот они с Сэмми остаются посреди шумной разноцветной праздничной толчеи, а папа исчезает где-то на задворках этого праздника. Дин уже изучил все аттракционы. Они вроде бы у всех разные, но в сущности похожи. Он знает, где можно пролезть незаметно, где схитрить, чтобы выиграть, куда не стоит соваться, а куда стоит, даже не смотря на риск. Больше всего Дин любит карусель. Не эту, детскую, с разноцветными лошадками, а вот ту, высоченную, с сиденьями на цепях. Когда на ней крутишься, просто дух захватывает. Под ногами мелькают головы, окружающее разноцветье сливается в одну пеструю полосу, сердце замирает от восторга и сладко кружится голова… Жаль Сэмми для нее еще мал, служители его не пропускают. И одного его не оставишь, еще потеряется в толпе. А если папа узнает, то вообще проблем не оберешься. Дин с тоской оглядывается на аттракцион и решительно берет брата за руку: — Пойдем на качели. — Да ладно, папа не узнает, иди, прокатись разок, — вдруг говорит Сэм, словно мысли прочитал. — Я тебя тут подожду. Внутри у Дина все замирает от сладкого предвкушения, но он колеблется. — Точно? Сэмми кивает совсем как взрослый и хватается за прут ограждения: — Буду тут стоять и на тебя смотреть. Ты мне помашешь? — Конечно! Дин уже едва удерживается на месте, в нем бурлит радостное нетерпение: сейчас, сейчас! — Только с этого места ни ногой. Договорились? Спиной вперед он делает несколько шагов, потом толпа скрывает он него Сэма. Тогда Дин разворачивается и стрелой мчится к кассе за билетом. Служитель обходит по кругу, проверяя, что все пристегнуты к сиденьям. Дин трогает толстые цепи, забранные в желтые клеенчатые чехлы, и выискивает глазами маленькую фигурку брата. Вот он: стоит у ограждения, смотрит куда-то в сторону. Дин машет ему рукой, а Сэмми не замечает. Дин уже хочет крикнуть или свистнуть, но в этот момент Сэм наконец обращает на него внимание и тоже машет в ответ. Тем временем карусель начинает движение. Сначала медленно, потом быстрее, наращивает ход. Сиденья поднимаются все выше над землей, с каждым кругом все выше… Ветер бьет в лицо, музыка будто становится громче, хочется раскинуть руки и заорать от восторга. — Аааааа! — кричит Дин, шалея от счастья. — Аааааааааааааа! К сожалению, моменты чистой радости, сколько бы они не длились, заканчиваются слишком быстро. Карусель начинает тормозить, в буквальном смысле возвращая его с небес на землю. Дин вспоминает про брата и на каждом круге пытается высмотреть его возле ограждения. Как назло, в глаза бьют огни, люди мельтешат, отвлекая внимание, и Сэмми никак не обнаруживается. Дин ощущает нешуточное беспокойство, если бы мог, он бы спрыгнул вниз, но еще чересчур высоко. Наконец, цепи повисают почти вертикально, не дожидаясь полной остановки, Дин отстегивается и спрыгивает. Не обращая внимания на ругань служителя, он бежит к выходу. Там толпятся в радостном возбуждении желающие прокатиться, но у Дина они вызывают уже не зависть, а только досаду. Он расталкивает людей, пробираясь к месту, где оставил брата. Сэмми там нет. И нигде вдоль ограды тоже… И возле лотка со сладкой ватой… И возле киоска с сувенирами… Его нигде нет! Дина охватывает паника. — Боже, боже! Я не хотел, — шепчет он, — Пусть только Сэмми найдется, я больше никогда его не брошу, глаз с него не спущу. А кругом царит все то же веселье, будто ничего и не случилось. Люди смеются, покупают хотдоги и воздушные шары, обсуждают, стоит ли заплатить сорок центов, чтобы увидеть бородатую женщину, или разориться на восемь долларов за гадание на картах Таро… Дин мечется по ярмарке, проскакивая под чужими локтями, выбивая из рук ведерки с попкорном, уворачиваясь от подзатыльников… Сэмми нигде нет, и от этого хочется зареветь как маленькому. Дин останавливается, зажмуривается, несколько раз глубоко вдыхает. Надо успокоиться. И найти папу. Перед ним ужасно стыдно, и влетит, конечно, огого как, но Сэмми сейчас важнее. Дин оглядывается по сторонам, чтобы сориентироваться. И вдруг видит, как в проходе между размалеванными палатками исчезает фигура в рыжем парике и белом балахоне, тянущая за руку лохматого маленького мальчика. — Сэмми?! Клоуна уже не видно, но Дин запомнил, куда он скрылся. Снова под чужими локтями, перепрыгивая через препятствия, игнорируя ругань и пинки… В проходе пусто, но далеко впереди мелькает что-то белое, и Дин бежит, что есть сил. Здесь территория вечного праздника уже кончается. Неровные ряды разномастных контейнеров, обшарпанные вагончики, тряпье на веревках… Дин осторожно пробирается вперед. — Пойдем внутрь, — слышится визгливый, приторно ласковый голос из-за угла старого трейлера. — У меня там много вкусного: конфеты, жареная картошка, мороженое, сладкая вата… Поиграем, и я отведу тебя обратно. Дин выглядывает, прижимаясь к нагретому солнцем рифленому боку. В закутке между вагончиками стоит Сэмми. Дин едва сдерживает вздох облегчения: над братом склонился здоровенный дядька в костюме клоуна. Вид у него жутковатый. Парик сбился, балахон уже лет сто не стирали, грим размазался. Но он реально огромный, больше Сэмми раза в три. С таким Дину не справиться. Вот для таких случаев папа и подарил ему Беретту. Если честно, использовать ее еще не приходилось, но Дин каждый день неизменно сует ее сзади за пояс джинсов, а ночью кладет под подушку. Вот сегодня и пригодилась. Дин достает пистолет и сжимает обеими руками. Он хоть и дамский, но довольно тяжелый. — А ну отвяжись от него, извращенец! — кричит Дин тонким от волнения голосом, выскакивая из-за трейлера. — Мальчик, спрячь пистолет, — ласково начинает клоун, все еще держа Сэма за плечо. — В сторону, — распоряжается Дин и дергает стволом. — Хорошо, хорошо, — визгливый голос режет слух, и Дин морщится. Клоун медленно отпускает Сэмми и поднимает руки. Сэм тут же подбегает к Дину и прячется за его спиной. Только теперь Дин может перевести дыхание. Он осторожно заводит за спину левую руку и брат цепляется в нее мертвой хваткой. Держать пистолет одной правой тяжело, она начинает дрожать от напряжения. — Отвернись, мы уходим, — выкрикивает Дин и делает шаг назад. Сэмми тянет его прочь, чувствуется, что ему хочется убежать отсюда поскорее, но Дин не решается перейти на бег, пока клоун еще в поле зрения. Они останавливаются только на центральной площадке, где громко играет музыка, всюду люди и свет фонарей. — Давай не будем папе говорить? — просит Дин. — Тогда мне тоже нужен пистолет, — неожиданно заявляет Сэмми. — Тебе пока нельзя, ты еще маленький. — Ничего я не маленький, мне же сегодня шесть лет исполнилось! Дин краснеет.