От и до

— Ты заплатил за меня пятьдесять сигарет? — переспрашивает Сэм. — Ага, — подтверждает Дин. — Значит, я стою всего две с половиной пачки «Лаки Страйк»? — На самом деле, одну пачку «Мальборо», одну «Кэмэла» и десяток разной дешевки россыпью, — с ехидным удовольствием уточняет Дин. Сэм открывает рот и поднимает брови, явно не зная, обидеться ему или рассмеяться. — Не переживай, Сэмми, ты мне обошелся ооочень дорого, — решает утешить его Дин. — Надеюсь, ты хотя бы сопротивлялся. Всего за пятнадцать мне предлагали такого красавчика… Но я твердо стоял на своем: хочу только вон ту рыжую баскетболистку, которая маскируется под парня… — Ой, заткнись, — Сэм легко пинает его ногу и плюхается рядом. — Спасибо. — Ну я подумал, что тебе не очень хочется проводить свой день рождения в камере, в компании уголовников, — улыбается Дин. — Или я тебе весь праздник обломал? — Придурок! — и, конечно, тычок под ребра. — Сучка! — радостно отвечает Дин. — У нас времени мало, может, делом займемся? — напоминает Сэм. — О, да, конечно, — соглашается Дин и кладет руку брату между ног. — Вот маньяк озабоченный! — выдыхает Сэм. — Я имел в виду охоту. Впрочем, он не отталкивает руку, и для Дина это как поощрение. Он начинает поглаживать и легко сжимать, ощущая, как набухает член Сэмми под его ласками. — О, да, детка… — плотоядно ухмыляется Дин, стараясь спрятать свое возбуждение, но оно выдает себя шумным дыханием. — Заткнись, — шипит Сэм. Он сползает ниже и шире расставляет ноги. — Симпатичный комбинезончик, — пыхтит Дин, пытаясь просунуть руку Сэму под одежду. — Но, может быть, ты его снимешь? — Эй, а вдруг сюда войдут? — как всегда сомневается Сэм. — Это одиночка, здесь только ты и я, и наши законные два часа… — утешает его Дин, расстегивая кнопки на своей робе. — Давай же, Сэмми! Сэма не приходится долго упрашивать. Он возбужден не меньше Дина. На пол летят оранжевые комбинезоны и серое тюремное белье. В гребаной камере нет даже матраса, и они целуются стоя, по очереди прижимая друг друга к холодным шершавым стенам. — Черт! — дергается Сэм. — Что такое? –Дин обеспокоенно отрывается от его шеи. — Кажется, поцарапал спину. — Дай я гляну, — Дин разворачивает брата спиной к себе. Между лопаток розовый участок содранной кожи. — Дезинфекция, — заявляет Дин и лижет ссадину. Сэм шипит сквозь зубы, но Дин не останавливается. Он проводит языком вверх, до шейного позвонка, а потом вниз, до копчика. — Ты, конечно, не мылся неделю, Сэмми? — спрашивает он, с жадностью глядя на мускулистую задницу брата. — Ты удивишься, — тяжело дыша, отвечает Сэм, — Но меня силой затащили в душ перед нашим «свиданием». — Я и не знал, что у них тут такой сервис, — смеется Дин, большими пальцами раздвигая ягодицы Сэма. Тот хочет что-то ответить, но захлебывается воздухом, и Дин слышит только булькающие нечленораздельные звуки. — Извини, Сэмми, на любрикант у меня не хватило валюты, — предупреждает Дин, выпрямляясь и прижимаясь всем телом к брату. Он до мелочей знает, что сейчас произойдет. После первого движения внутрь, Сэмми напряжется и на мгновение застынет. Потом Дин ощутит, как ослабевает давление мышц, и Сэм сам подастся назад, побуждая его к движению. И будет дышать в такт толчкам, все чаще и чаще. И еще он будет тихо, сдерживая себя, стонать, и прогибать спину, и запрокидывать голову… И Дин будет тереться лбом между его лопаток, целовать шею, прикусывать плечо, и потом опустит вниз руку и обхватит ладонью обжигающе горячий член. И тогда стоны Сэмми станут громче и ниже тембром, и от них по всему телу Дина будут расходиться волны мурашек, пока не сосредоточатся внизу живота нестерпимой головокружительной щекоткой. И Сэм снова на мгновение застынет, выдохнет «Дииин», и ритмичные сокращения его мышц заставят Дина забыть на каком он свете… Дин все это знает, но отчего же каждый раз это срабатывает? Почему не становится скучным, почему в сотый так же ослепительно хорошо, как в первый? Дин не знает. Но ему и не интересно. — К чертям любрикант, — шепчет Сэмми. — Я готов. Вперед, Дин, подари мне звезды…