Внучка вошебника

Первый же поход в деревушку окончился, по сути, полным провалом. Старик понимал, что девушка рано или поздно вырастет, поэтому осознавал — её следует поскорее вновь «приучить» верить в людей. Ну, не может же она всю жизнь прожить с седым магом, увядая в окрестностях его башни! Однако София, после того как они утром следующего дня отправились в обратный путь, запросто призналась в том, что ей скучно с людьми. Не страшно, не тревожно, а именно скучно. Старик вздохнул и решил отложить этот разговор до более подходящего времени, которого, впрочем, так и не наступило. Софья ещё несколько раз сопровождала Омидара в пути, всякий раз возбуждая умы деревенских мальчишек — тех из них, кто уже дорос до того, чтобы понимать, чем мальчики отличаются от девчонок. А затем она и вовсе отказалась покидать башню, говоря, что делать за пределами заповедного леса попросту нечего. Старик попытался было надавить на единственный свой вменяемый козырь — потребность в одежде, но уже через пару дней девушка представила на суд деда Оми грубоватое, но ладно скроенное и вполне крепко сшитое платьице из разобранных на «запчасти» старых обносков. Седому магу пришлось со вздохом смириться. Отныне он просто покупал отрезы ткани, а Софья сама шила себе одежду, всё более набивая в этом руку. Впрочем, с другой стороны, она наконец-то начала проявлять интерес к типично женским вещам, вроде привлекательных нарядов, поэтому Омидар решил, что пусть всё идёт своим чередом…  — Деда, экий ты сердитый!.. — весёлый, звонкий голос вырвал старика из размышлений и рядом пронёсся натуральный порыв весеннего ветра. — Кричишь тут почём зря на любимую внучку, а про катализатор третьего слоя забыл? Взметнув подолом юбки и повеяв сладким цветочным ароматом, рядом очутилась София, умело расставлявшая на изящных металлических держателях кристаллические линзы. Движения девушки были легки и изящны. Делала она это не в первый раз, а потому просто порхала из стороны в сторону, словно совершенно невесомая бабочка, умело выстраивая магическую конструкцию, быстро окружавшую ладонь старика. Омидар же пристыжено молчал, в напускной сердитости нахмурив брови. Признавать не хотелось, но София была совершенно права: увлечённый успешно проходящим экспериментом, он забыл о завершающем штрихе, совершеннейшей мелочи, но, тем не менее, необходимой процедуре. Внучка хихикала, видя, что здорово поддела деда, но в силу дружелюбного характера, не стала дальше развивать эту тему. Просто делала своё дело, то едва не подныривая под руку мужчины, то наваливаясь грудью ему на плечо. Когда упругие холмики под одеждой Софии то и дело прижимались к спине старика, тот с грустью вздыхал. Кто-то другой мог бы ему позавидовать: как никак, но они не родные друг другу и теперь, когда София настолько похорошела, о них можно было думать всякие пошлости. Но для Омидара это значило совершенно другое. Не способный видеть в ней никого, кроме родного ребёнка, мужчина сокрушенно понимал, что откладывать больше нельзя и следует в ближайшее время отправляться в ближайшую деревеньку, чтобы вновь купить отрез ткани на новое платье для внучки. Софья росла и хорошела просто стремительно, одним своим видом превращая любое затрапезное платье на ней в роскошный наряд. Вдобавок к её быстрому росту, девушка, в отличие от своего деда, сохранявшего силы и молодость за счёт магии, очень любила покушать. Но, словно в противовес тем невзгодам, что выпали на её детство, даже в этом не была обделена некоторыми преимуществами — она почти не полнела. А вернее, каким-то попросту полумистическим образом сохраняла тонкие контуры своей стройной, изогнутой талии, парадоксально «наев» при этом округлые солидные ягодицы и тяжелые груди, задорно и по-девичьи торчавшие сосками вверх. Пышные пропорции немного скрадывал рост Софии, немалый для женщины, но стоило задержать на девушке взгляд подольше и сразу же становилось понятно, что за красавица взросла на границе Заповедного Бора. Обитель Омидара стояла на условной южной границе человеческих владений и своеобразного королевства из необъятного реликтового леса, в котором жило много чудных созданий. Поэтому, бывало, к башне мага то и дело приходили то с одной, то с другой стороны, прося его участия в роли деревенского «дипломата» в разрешении местечковых вопросов: вроде человеческой домашней живности, забредшей глубже, чем следует, или ручных волшебных тварей жителей леса, по недосмотру пугающих деревенских. И, конечно же, в числе этих визитёров то и дело попадались молодые юноши. Раньше старик не обращал на это внимания — не до того было. Но теперь, когда меж деревьев, собирая травы и всецело завладевая вниманием парней, прохаживалась пышногрудая Софья, как будто не замечавшая, насколько же она хороша, и как же манит её тело алчные взгляды, Омидар зорко следил, чтобы его внучку даже и не помыслили оскорбить хотя бы словом. Ветреных эльфийских гостей из лесных племён — не пощупав, бес их разберёт, мальчик «оно» или девочка, — можно было в известной степени не опасаться. Невысокие, словно подростки, они чаще всего предпочитали пассивные роли в отношениях и почти никогда не проявляли инициативы при чужаках. Это у эльфов из Северных Кланов нельзя было ошибиться и перепутать, приняв пышнотелую длинноухую обольстительницу за её мускулистого рослого брата. А здесь же, заведя определённое знакомство с «лесными», можно было здорово оконфузится, ожидая, например, «сардельку», а получая — «пирожок». Хотя, многих именно эта пикантность и привлекала в отношениях с вечными «детьми леса». Впрочем, бывало и такое, что вместе со смуглыми «лесными», являлись и гостившие у них бледнокожие «северные», связанные со своими низкорослыми собратьями сложнейшей сетью родственных уз. И тогда уже самому Омидару приходилось несладко. «Северные», пресыщенные женской и мужской красотой, почти не обращали внимания на Софию, удивляясь лишь тому, отчего же у такой, по всем статям, прекрасной эльфийки, такие смешные человеческие ушки. Но на этом весь их интерес к девушке и ограничивался, а всё остальное внимание сосредотачивалось на хозяине башни. Старик не любил вспоминать этот эпизод из своей жизни, но долгоживущие эльфы помнили всё и обязательно передавали ему наилучшие пожелания от своей повелительницы. Омидар когда-то в молодости оказался ей очень должен, повязав себя буквально пожизненным обязательством, и теперь царица северного народа, руша всякие стереотипы о недоступности и целомудренности эльфиек, уже добрые полторы сотни лет требовала с «деда Оми» интима. Хотела его настолько часто и много, с годами лишь распаляясь в своих аппетитах, что со временем Омидар даже начал сожалеть о том, что магия позволяла сохранять ему тело юного атлета. Из-за этого он даже намеренно не стремился поддерживать видимую молодость своего лика, но царицу такое лишь ещё больше распаляло. София — тут мужчина не мог не вздохнуть с облегчением, — стала негаданной, но такой своевременной и «приемлемой» причиной для того, чтобы башню не покидать. Впрочем, эльфийский век очень долог, и похотливая, как сатир, предводительница «северных» запросто могла подождать десяток другой лет. А вот как раз-то сатиры, при всей своей неуёмной и попросту легендарной развратности, были наименьшей из проблем Омидара. Приходящие мускулистые мужики с козьими ногами, крутыми козьими рожками и пенисами, едва ли не волочившимися по земле, одним своим видом отпугивали Софию. Конечно же, старик замечал, как девушка украдкой посматривала при случае на громадные причиндалы гостей, но тут уж нельзя было ничего поделать. Она росла, росло её тело и вместе с этим в сознании зрели новые, доселе неизведанные смутные желания молодой девушки. Мужчина вздыхал, мысленно пожимая плечами и думая, что винить внучку не за что и, доведись ему самому родиться женщиной, то и он бы наверняка не устоял перед подобным соблазном. Во всяком случае, девушку даже на откровенный разговор вызывать не пришлось бы — её взгляды тайком на истекавшие предэякулятом громадные члены отзывались набухавшими под одеждой сосками, и всё сразу становилось понятно. София страстно жаждала секса, при этом, похоже, даже не осознавая своего же желания… Однако Омидар поступил разумно, таки поборов собственный стыд, и лишь один раз, пока не стало поздно, в подробностях разъяснил девушке то, откуда же берутся дети и «зачем» мужчины и женщины настолько разные при всей своей похожести. Старик понимал, что решение это было о двух сторонах — предупреждая, он в то же время и посвящал внучку в пикантные подробности, — но весьма и весьма неглупая девушка сама дошла до важнейшей мысли, которую дед Оми так и не осмелился изъяснить в словах напрямую. Теперь она ещё с большим интересом взирала на «козлоногих» гостей, иногда совсем без утайки засматриваясь или и вовсе откровенно любуясь внушительными гениталиями. Но именно вызывающая похоть сатиров Софию и сдерживала. Самой же большой сложностью, из тех немногочисленных посетителей, что бывали в башне, оказывались именно деревенские парни. Совершенно «обычные» на фоне прочих, но вопиюще наглые, они не упускали момента повертеться рядом с привлекательной девушкой. И хотя Омидару было очевидно, что «непоправимого», отвернись он на миг, не случится, но он, тем не менее, за внучкой особенно тщательно присматривал именно в такие визиты. * * * Затеянный старым магом эксперимент с обывательской точки зрения закончился полнейшим провалом. Несмотря на все усилия Омидара и его помощницы, трансмутация не прошла третью фазу. София подносила всё новые фокусирующие и экранирующие устройства, экстренно смешивала те или иные составы, чтобы кратковременно ингибировать реакцию. Даже подносила приёмному деду зелье для поддержания магических сил — в зельеварении она значительно поднаторела на радость старику. Но всё это не помогло и образец, на пике третьей ступени сколлапсировал внутрь себя и подвергся почти мгновенной и необратимой деградации, влажным хлопком разметав по лаборатории ошмётки серой слизистой массы. Софья радостно пискнула, чудом уворачиваясь от летевших в неё брызг, и отпрыгивая за спину деда. А Омидар, как рыцарь-защитник, принял на грудь основной удар резко пахнущей массы.  — Ну, как? — девушка выглянула у мужчины из-за плеча. Она давно усвоила, что очевидный отрицательный результат в эксперименте — это не всегда неудача. Дед Оми, сияя лучезарной улыбкой, обернулся к внучке и воздел вверх крепкий кулак, радостно им потрясая. По всему было видно, что «удалось».  — Что бы я без тебя делал, солнце ты моё большеглазое?! — в итоге старик не удержался и радостно рассмеялся в голос. София засмеялась в ответ. После ловким движением стёрла серые брызги с лица мужчины и задорно чмокнула его в щёку. А затем притворно нахмурила бровки.  — Ну, деда, и чего стоишь? Сам же учил записи делать по свежим впечатлениям…  — Ох, и то верно! — старик хлопнул себя по лбу, а затем обернулся к столу. — Только сперва…  — Да-а-аже и не думай!.. — захихикала Софья и принялась толкать прочь мужчину. — Я тут сама всё уберу, а ты поскорее запиши результаты. Как раз к завтраку успеешь.  — Дело говоришь… — кивнул старик, но через мгновение снова замер на месте. — А ну-ка, постой, егоза!.. Глянь на меня. Ты чего, снова читала до рассвета? Старик прихватил пальцами девушку за подбородок, поворачивая её лицо к свету, и рассматривая едва заметные тени под глазами.  — Я кому говорил, а?..  — Ну, чего ты, деда? Всего-то пару часов за полночь посидела, чего такого?.. — пробормотала София и тотчас прикусила язык, поняв, что призналась ещё до того, как услыхала само «обвинение». Впрочем, промашка её нисколько не опечалила. Девушка гнева своего приёмного деда нисколько не опасалась, отчётливо понимая, что и за вдесятеро больший проступок наказания не последует. Поэтому принялась откровенно дурачиться: спрятала руки за спину и, виновато надув губки, начала, как нашкодивший подросток, ковырять доски пола мыском туфельки.  — Я больше не буду… — пробормотала она, и Омидар вздохнул, осознав, что злиться на внучку попросту не способен.  — Ладно уж, — примирительно ответил он, после чего спросил. — Что хоть читала-то?  — Ой, деда!.. — София всплеснула руками, мгновенно утратив свой виноватый вид. — «О строении кости, сустава и их целении зельями» Акнаса Дортера. Я и не думала, что это так интересно! При том, что основные компоненты снадобий элементарные же!..  — Глупостей не учуди, всезнайка, — привычно пожурил её старик.  — Скажешь тоже, — тут уж София губки надула не в притворстве. — Не в первой же зелья смешиваю… А тебе, кстати, не пора в кабинет? Старик согласно кивнул, глянув на внучку, и молча отправился за письменный стол. Девушка всё реже вспоминала свою детскую травму из-за которой почти год сильно хромала на левую ногу, но иногда это нет-нет, да и всплывало в её сознании. Теперь её походка была абсолютно нормальной — на движения полных бёдер Софии все гости засматривались, — но девушка то и дело намеревалась исцелить свою несуществующую хромоту. Завтрак как всегда был обильным. Собственно, еда была почти единственной статьёй расхода у деда и внучки, но лес кормил щедро, а какие-нибудь совсем уж изыски, вроде солёной рыбки или маринованных овощей можно было купить и в деревне. Хотя Омидар в любом случае не намеревался на этом экономить — смотреть, как пышущая жаром жизни молодая женщина уплетала за обе щёки, было само по себе приятно, поэтому мужчина хотя бы вкусной едой старался побаловать внучку. Сам он довольствовался едва ли не пригоршней пищи в неделю, да и то уже больше по старой привычке в потребности есть, просто что-то жевать. Жизнь его всё больше поддерживала струившаяся в теле магия — особое умение, подарок от предводительницы Северных Эльфов. И ныне, как обычно у внучки и деда бывало, старик неспешно потягивал чай из багульника и других пряных лесных трав, окутавшись их дурманящим ароматом и рассказывая свои планы на день. Софии предстояло на сутки или на двое остаться одной, пока Омидар сходит в деревню за материалом для нового платья Софии, да распродаст лечебные снадобья  — А то скоро сами сатиры будут робеть, на тебя глядя… — старик усмехнулся, кивнув на разрез декольте своей внучки. Полы отворотов, распираемые парой солидных сисек, давно уже не сходились, а шнуровка более не могла утянуть ворот и скрыть двух упругих округлостей девушки. Омидар как-то обмолвился, что такими темпами Софья скоро догонит в объёмах одну его знакомую, имея в виду предводительницу «Северных». Поживший мужчина прекрасно понимал, что непрестанно разыгрывать целомудрие перед внучкой у него не получится — каким бы ребёнком она ему не казалась, но в реальность выросла в обольстительную красавицу. Потому эти мимолётные колкости стали вполне обычны в их общении. София опустила взгляд вниз, а затем с усмешкой показала деду язык. * * * Дед Оми ушёл ещё до полудня, лёгким движением вскинув на плечо корзину, заполненную скляночками и пузырьками с разнообразными зельями на продажу. Седой мужчина изо всех сил старался казаться немощным стариком — так удобнее на людях, — но в обществе внучки частенько забывал об этом притворстве, являя молодецкую силу. Однако же, перед другими Омидар почти не промахивался, тщательно блюдя свой образ дряхлого старца. София уже не раз выведывала у такого родного дедушки о его прошлом и прекрасно понимала, что мужчина не по мимолётной прихоти долгие годы одиноко жил в лесу. И хотя то, что Омидар многое ей не договаривает, тоже было очевидно, София на подобное не обижалась — значит была причина. Девушка была хозяйкой рачительной и умелой — живя вдвоём, и нехотя всему научишься, — поэтому большого вороха дел по дому у неё отродясь не набиралось. Всё то, что требовало немедленного внимания было завершено в течении часа и София наконец-то с удовольствием принялась за излюбленное зельеварение. Дед Оми хвалил её за успехи в изготовлении снадобий, но девушка и сама ощущала, что ей это дело удаётся, поэтому с завидным усердием посвящала себя любимому хобби, быстро ставшему и любимой работой. Взяв небольшое лукошко, она отправилась в кладовую за базовыми компонентами, собираясь на этот раз не готовить привычные настои, а попробовать кое-что новое, к чему готовилась уже почти третий месяц, штудируя знания. Порывшись в запасах, София достала пару крыльев летучей мыши, попробовав каждое на зуб, отсыпала горсть сушёных пауков, сняла с полки склянку с пиявками в спирту. Брала щепоть того, пригоршню этого, неспешно обходя полки в кладовой и наполняя лукошко. Раньше, ещё в детстве, все эти странные, а иногда и отталкивающие компоненты вызывали у неё отвращение, и, по старой памяти, иррациональный страх. Но дедушка Оми быстро научил, что дело совершенно не в тех же сушёных пауках, мерзких на вид, а в том, что в них содержится и необходимо для алхимической реакции. Со временем, девушка перестала содрогаться от отвращения, а затем, благодаря пытливому уму, даже нашла парочку более удобных аналогов привычным сушёным лапкам и жабьим глазам. Собрав компоненты первого уровня, девушка вернулась в кабинет для экспериментов и принялась перемалывать и перетирать всё содержимое корзинки, раскладывая по отдельным чашкам и набирая нужную пропорцию. Она уже порядочно порылась в книгах деда Оми, выискивая перекрёстные подтверждения указанных там фактов и составляя рецепт особого зелья, поэтому в успехе была уверена. Ну, почти… Правда, старик ошибался, подозревая истинный смысл работы Софии. На самом деле девушка и думать позабыла о своём некогда повреждённом колене, а готовила зелье общеукрепляющее, прибавляющее сил и выносливости. Чем больше Софья видела доброты от своего деда, тем отчётливей понимала, что с ней поступили слишком жестоко. И повторения она не желала, а потому нужно быть сильной. Не только духом, но и телом. Когда первый уровень реакции был готов, девушка высыпала всё в огнеупорную чашку над зачарованной горелкой, зажигая небольшой огонёк, и отправилась за компонентами для второго уровня. Дед уже начинал понемногу обучать девушку и магии, но пока ей покорялась только теория. А на практике, пытаясь повторить за Омидаром элементарное — щелчком пальцев поджечь кучку хвороста, — девушка могла лишь сильно разогреть кожу ладоней. Когда компоненты второго уровня были собраны, первый уровень, как и рассчитывала София, выгорел в тончайший пепел. Девушка аккуратно расставила по контуру вспомогательного узора на столе линзы вторичных катализаторов, придвинула к ним ещё несколько зачарованных горелок, источавших нерукотворный магический огонёк. Проверила всё дважды и аккуратно внесла в реакционную зону компоненты второго уровня. Смесь, мгновенно вскипела, и на секунду девушке показалось, что работа насмарку, но очень быстро рабочий состав пришёл в равновесие. Нерастворимый пепел, смешавшись с компонентами более высокого уровня, всё же расплавился, как и было указано в источниках, превращаясь в бурую непрозрачную смесь и давая девушке понять, что она на правильном пути. В этом рецепте было лишь три уровня, и Софии оставалось последнее действо. Для девушки это уже не было чем-то запредельно сложным, но она никогда бы не решилась произвести этот опыт в присутствии дедушки Оми. Всему виной были оставшиеся два компонента — один у девушки был надёжно припрятан, а второй и вовсе она намеревалась получить в процессе работы. Заперев на всякий случай входную дверь, София вернулась к рабочему столу и запустила руку в потайной кармашек на юбке, извлекая из него особый закупоренный пузырёк со слабыми чарами, предназначенный для удержания скоропортящихся компонентов. Девушка воровато оглянулась, ощущая, как начали краснеть уши, и поднесла прозрачную скляночку к лицу — белесая, густая жидкость в ней была точно такой же, как и две недели назад. В рецепте говорилось, что завершающий штрих зелья — это «семя мужчины» и «сладость женщины». И если понять, что значил первый термин, Софии труда не составило, то вот над вторым определением девушке пришлось поломать голову. Она и так и этак вертела в мыслях это словосочетание, даже пыталась облизывать пальцы и тыльную сторону ладоней, полагая, что раз она женщина, то может ощутить эту самую «сладость». Ничего не помогало. И лишь книги подсказали девушке, что же на самом деле имелось ввиду. Даже не дочитав в тот миг, внучка волшебника ощутила, как внизу живота разгоралось приятная нега от одних только мыслей о предстоящем. Она ни разу такого не делала, а оказалось, что это совершенно обычно… Раскупорив пузырёк, девушка поднесла его ещё ближе и вдохнула исходивший из скляночки аромат. Запах был странный, наверное даже неприятный, но он отчего-то очень нравился девушке, а если учесть, как она получила эту странную жидкость, то мысли о таком и вовсе крайне смущали. Чтобы совсем не замечтаться и не совершить впоследствии ошибок, девушка вылила содержимое склянки в реакционную зону. Над столом резко и густо запахло спермой. София невольно сглотнула полный рот слюны. В рецепте не было указанно конкретный источник «семени», а термин «мужчина» можно было прочесть, и как «самец». К тому же девушка попросту не могла пойти к кому-нибудь и попросить у него спермы. Не имея иного выбора, она попыталась использовать семя животных. София сделала поближе к опушке западню, соорудив в тайне от деда нечто вроде небольшого загона, и на третий раз ей повезло. Дикие лошади иногда заходили в лес, и девушке удалось поймать молодого жеребца с приметной белесой «звездою» во лбу. Подступиться к буйному зверю напрямую никакой возможности не было, поэтому девушка обездвижила его, расплёскивая по ветру загодя приготовленное пахучее зелье. Когда жеребец, стригущий ушами, громко всхрапывающий и косящий на девушку злым глазом, оказался на земле, София приблизилась, усевшись у того перед брюхом. Как долго продержится парализующий эффект, она не знала, поэтому не стала мешкать. Хотя сердце при этом грохотало в груди так, что и дед Оми мог услыхать. Нервно сглотнув и потянувшись пальцами, девушка коснулась горячей складки на брюхе жеребца. И в тот же миг замерла. В книге было указано, какой компонент требовался. Лекция деда намекнула, откуда именно этот компонент «добывать». Но вот как именно это делать, София не знала! Девушку охватила лёгкая паника — вот она цель, но из рук ускользает! — но Софья поспешила собраться с мыслями, торопливо стараясь хоть что-то придумать. На ум случайно пришло воспоминание из детства: девушка вспомнила, как зажиточная соседка доила одну из своих коров, а Софья, оборванная и голодная, украдкой наблюдала за этим, мечтая когда-нибудь в жизни попробовать парного, и, наверное, вкусного молока.  — М-может и здесь к-как-то так? — неуверенно пробормотала девушка, глянув на жеребца, но тот ничего не ответил. Девушка нахмурилась и движеньем головы отбросила локон волос. Какой смысл был колебаться, если других вариантов попросту не было? Нажав посильнее, она принялась неумело массировать бархатистую складку. Животное пахло пылью и потом, но запах этот не казался Софии отталкивающим — всего-то дух свободного, сильного зверя. Не запах цветов, но и не вонь навоза и гари, как в её родной деревеньке. Жеребец внезапно всхрапнул, и сердце девушки застучало быстрее, но не от неожиданно зашумевшего зверя — под пальцами она ощутила, как в складке что-то наливалось упругостью, быстро вырастая в размерах! Очень скоро, раздвинув края мягкой плоти, в ладони девушки упругим толчком легло что-то плотное и горячее, одуряющее шибанув странным, отвратительно-восхитительным ароматом. София на миг испуганно отдёрнула руки, едва не сорвавшись на вскрик. Но уже спустя миг воссияла улыбкой, называя себя последней дурой. Это был член! Толстый, длинный и гибкий, опутанный бугристыми венами. Почти такой же, как у приходивших к башне сатиров, только значительно больше. Солидный и просто на глазах наливавшийся силой отросток венчала широкая, толстая головка, увенчанная пухлым колечком уретры. У Софии перехватило дыхание. Она столько раз видела нечто подобное у гостей деда Оми, ощущая, как между ног становилось влажно, а соски обращались в твердые и крайне чувствительные бугорки. И теперь причина этого странного жара лежала в пальцах у девушки, отдавая пульсацией крови Софии в ладони. Словно раскалённый орган в дрожащих пальцах девушки был странный, даже пугающий, но не смотреть на него не получалось. Спустя миг внучка волшебника поняла, что откровенно любуется… Жеребец заржал ещё громче и Софья мгновенно опомнилась, на секунду совсем позабыв, зачем же затеяла это всё. Руки её ожили, принявшись поглаживать громадный мясистый ствол, упруго податливый и такой притягательный. Девушка обхватила ладонями член жеребца и всё интенсивнее двигала на нём кожу, сгребая её вверх и сдвигая вниз, краем внимания слыша, как животное беспокоилось всё сильнее. Наверняка она этого не знала, но что-то внутри Софии подсказывало — она делает именно то, что нужно! Взгляд девушки, прикованный к трепыхавшемуся в ладонях тяжёлому члену, не уследил, и брызнувшая из уретры белесая маслянистая жидкость стала совершенно внезапной. София вздрогнула, не понимая, что происходит, и тут, неожиданно даже для себя самой, едва удержалась, чтобы не сорваться на стон! Обоняния коснулась странная, чудесная вонь, что манила попросту неимоверно, выдувая из разума любую внятную мысль! София чуяла, как стремительно утопает в необъяснимом желании, распалявшем её изнутри, и словно бы выжигавшем в животе голодную пустоту. Ей хотелось чего-то неясного, но такого влекущего, страшного и чудесного. Дед Оми что-то рассказывал, но в тот миг Софья обо всём позабыла напрочь, ощущая чудовищный мокрый жар между ног и дикую сухость во рту. Девушка впустую сглотнула, теперь уже с настоящим испугом не понимая, что же с ней происходит. Жадным взглядом впилась в катившиеся по стволу белесые капли. Эта влага ужасно воняла, но отчего-то казалась Софье потёками мёда, который её пальцы размазывали по раздувшемуся члену коня, и который так тянуло… попробовать? Чуя, что в любое мгновение она просто воспламениться, девушка приоткрыла пухлые губки, показав длинный розовый язычок, и с колотящимся от ужаса и вожделения сердцем потянулась лицом к багровому монстру в своих тонких пальцах. Густой смрад мускуса и чего-то ещё, приторно-мерзкого, но такого влекущего, попросту оглушил юную девушку, захлестнув обоняние. Она поколебалась мгновение, слушая возбуждённый храп жеребца, а затем, словно падая в прорубь, томно прильнула губами к толстому ломтю вонючего мяса, проводя языком по слизистым каплям. По спине Софьи промчалась волна дрожи, и пальцы девушки крепко сдавили жилистый член. Она содрогнулась, внезапно почуяв не только то странное и влекущее, но и обычный смрад от животного. Но остановиться уже не могла. Губы принялись осыпать страстными поцелуями жаркую плоть, к которой так влекло прикасаться. Две алые створки заскользили вверх и вниз, жадно собирая языком текущую из уретры белесую жидкость и заливая тягучей слюной розовую нежную кожу, покрытую пигментными пятнами. А через пару мгновений, добравшись до верха упругого стержня и испачкав лицо в резко пахнущей слизи, полные губы девушки сомкнулись на широкой, плоской головке, и София игриво прикусила краешек плоти. Влагалище девушки крепко схопнуло мышцы — внучка волшебника попросту была ошеломлена тем, как же было прекрасно держать этот мерзкий член в своём рту! Жеребец, словно в подтверждение её мыслей, громко всхрапнул и Софья улыбнулась одними губами, внезапно вспомнив рассказ деда: «мужчины любят, когда делают что-то подобное…» А у Софии был не просто мужчина, а огромный самец дикой лошади с членом длиннее и толще, чем рука девушки! И ему нравилось то, что Софья с ним делала! Лишь подумав об этом, внучка волшебника едва не лишилась рассудка от наслаждения. Омидар не рассказывал ей всех подробностей, но Софья на подсознательном уровне жаждала, чтобы ей наслаждались. Видела своё преображение своего сочного тела, утром беззаботно махая на это ладонью, но вечером чуя себя опустошённой, словно ей физически чего-то недоставало. И теперь видя благосклонную реакцию дикого зверя, Софья просто сходила с ума! Жеребец тонко заржал и девушка снова опомнилась, ошарашено уставившись на исполинский член в дюйме от своего лица. Интуиция подсказала, что вот он момент, за которым она всё это начала. Но плечи тут же покрылись ознобом — а ведь вся её поклажа осталась далеко в стороне! Дикий зверь тем временем даже сквозь марево паралича взбрыкнул задней ногой, вынудив девушку отшатнуться и едва не выпустить раскалённый фаллос из рук. А в следующий миг из члена брызнула тугая струя густой белой слизи, разбиваясь о ладонь Софьи и едва ли не обжигая её! Девушка в панике схватилась пальцами за широченную и уже просто каменную головку громадного члена, но семя жеребца, на миг иссякшее, новым, ещё более сильным толчком ударило девушке в руку, разбиваясь на отдельные брызги. Жаркие капли упали на груди и голые бёдра. «Н-нужно во что-то набрать!..» — едва в голос не закричала София, готовая в любой миг разрыдаться от досады… а затем решительным жестом прижалась губами к стрелявшему густой слизью отверстию в члене! Новый всплеск в мгновение ока ударил ей в рот, в ту же секунду заполняя доступную полость, раздувая девичьи щёки, горячей струёй ударяя в горло. Софья от неожиданности едва удержала губы на месте, но всё же закашлялась. Семя дикого жеребца тотчас брызнуло у неё из носа, выплеснулось в уголках губ. Язык обволокла чудесная, шелковистая пряность и девушка совсем утратила разум. Страстно прильнув грудью к пылавшему жаром детородному стержню сильного зверя, потянула в себя до впалых щек. Разум жгла крамольная мысль ощутить кожей тела касание страшного и манящего конского хуя… Чтобы банально не захлебнуться в этот дикий, безумный момент, София дёрнула головой, словно пыталась протолкнуть ком в горле, и разом сглотнула полный рот спермы. Губы лишь на миг потеряли контакт с божественной плотью, и куда более слабый всплеск семени, разбился о щёку Софии, залив подбородок и скулу. Остатки его девушка впопыхах также сглотнула, запоздало замерев — а что, если это всё? Но зверь был чрезвычайно вынослив — ещё дважды он извергался в ротик ошарашенной девушки, снова туго наполнив её румяные щёчки. Последний же всплеск, Софья просто получила в лицо, оказавшееся к этому времени просто залитым густой белой слизью. Спустя миг девушка с натуральным усилием воли отшатнулась от жеребца, перебирая по траве испачканными ладонями, и стремглав побежала к своей дорожной сумке, опасаясь в движении рефлекторно сглотнуть… Наполнив таки злосчастную скляночку и закупорив её, девушка упала на четвереньки, сильно закашлявшись. Цель — какой ценой, великие Боги! — оказалась достигнутой и напряжение стремительно покидало её тело. Софья в ужасе наконец-то начала осознавать, что же она натворила, ожидая, что тело вот-вот скрутит рвотный порыв. Однако, к немалому удивлению девушки, проходили секунды, но ничего не случалось. Кашель унялся, а рвоты, вызванной омерзением, всё никак не наступало! Ошарашено покачав головой, внучка волшебника, залитая спермой так, как не всякой портовой шлюхе приснится, села прямо и уставилась на свои руки, на которые налип сор и травинки. Сердце глухо бабахало в недрах груди, ударяясь о рёбра, а сознание просто вопило, что такого быть не могло. Но факт оставался фактом — Софья явно сделала что-то крайне запретное, и при этом не испытывала ни капельки отвращения! Поднеся руку к лицу, девушка с содроганием провела языком по тыльной стороне ладони, подбирая покрывавшие кожу белесые капли. И с наслаждением проглотила. Ошеломлённое понимание обрушилось, словно лавина с гор — вкус был неприятным, практически мерзким, но девушке хотелось ещё! Рывком обернувшись на громко заржавшего жеребца, София жадным и полубезумным взглядом впилась в быстро становившийся вялым член зверя. Дикий конь начинал приходить в себя, восстанавливая подвижность, поэтому даже если бы она захотела, то уже не смогла бы слизать последние жирные капли спермы с багровой головки. Замотав головой и отвесив себе оплеуху, девушка упала навзничь и уткнулась лицом в траву, полностью обескураженная тем, что же с ней произошло. Даже без рассказа деда Оми до Софии дошло, что люди с животными подобным не занимаются. Почему она раньше о таком не подумала, девушка ответить себе не могла, но зато спросила у себя же: «А какая разница, чей это член?» Стремительно заливаясь румянцем, она похватала свои вещи и торопливо рванула в сторону небольшого лесного ручья. Уши горели огнём, в животе плескались пару глотков конской спермы, между ног было приятно и мокро, а на губах витал аромат прекрасного вкуса. Позади, взбрыкивая и явно ругаясь на своём «лошадином» языке, на ноги поднимался жеребец… К стыду своему, неделю спустя, под предлогом сбора трав, девушка в одиночку вновь добралась до лесной опушки, неизвестно что ожидая там встретить. * * * Добавленная сперма дикого жеребца мгновенно разошлась в рабочей смеси, и ленивое кипение бурой массы почти полностью прекратилось. Цвет стал темнее, консистенция — гуще. София с ликующей улыбкой уставилась на дело рук своих, с трепетом припоминая, что, судя по нескольким источникам, именно так всё и должно было быть. А значит, оставался последний шажок! Ещё раз обернувшись и прислушавшись к звукам снаружи, девушка дёрнула плечами, стряхивая озноб нерешительности, и подошла вплотную к алхимическому столу. Быстрыми взмахами ладоней подобрала подол юбки, и лёгким движением нескончаемо длинной и стройной ноги встала одной ступнёй на столешницу. Сердце снова глухо забухало в предвкушении предстоящего действа. Конечно же, София и раньше много раз к себе прикасалась, но лишь на этот раз поняла, что случай совершенно особенный. Она твёрдо усвоила после лекции деда, что с её телом всё хорошо и так должно быть — аккуратная влажная щёлка между её тугих бёдер, увенчанная миниатюрной полоской мягких лобковых волос, совершенно нормальна. Но, копаясь в книгах Омидара, она с удивлением поняла, что этот чувственный вход в сакральные глубины её юного тела странным образом может дарить внеземное блаженство… Пальцы девушки коснулись двух нежных складочек плоти, неспешно утопая меж ними. Губки разошлись слегка в стороны, и на ладонь Софье брызнуло что-то горячее, липкое, но почему-то очень приятное. Девушка с дрожью вздохнула, закатывая кверху глаза и запрокидывая назад голову, а по телу разлилась истомная слабость. В сердце хлынул непонятный страх предвкушения — это действительно было приятно, ласкать себя так, а значит книги не врали и во всём остальном! Мягко массируя подушечками пальцев вход во влагалище, Софья стремительно таяла, слыша, как чавкали смазкой горячие алые губки у неё под рукой. Даже самое лёгкое прикосновение к возбуждённой женственности между ног пронзало тело разрядами удовольствия, и девушка чуяла, что попросту начала задыхаться от наслаждения. Приятная пытка восхитительной болью, растекавшейся из-под пальцев, что каким-то магическим образом дарила блаженство, сводила с ума. Внизу живота разгорался жаркий огонь, но вместе с тем между ног становилось попросту мокро. Над столом поплыл сладостный аромат, и Софья с блаженной улыбкой захихикала, наконец-то уверившись, что рецепт был верен. Движения девушки, терзавшей пальцами клитор и нижние губки, становились всё яростней и нетерпеливей. Брызги капель падали на холодный камень столешницы и шелковистые бёдра Софии. А девушка свободной рукой стиснула свою грудь, рывком распахнув ворот на платье и выпуская на свободу упругих сестричек. Ущипнула себя за сосок, твёрдый и крепкий, словно спелая вишня, и едва не завыла в восторге. А страстное тело, словно не слушая воли хозяйки, мягко ласкало мокрые девичьи пальцы пульсацией мышц горячего, сосущего внутрь себя жаркого лона. Разум заполонила пелена удовольствия и Софья, чуя, что и как с жеребцом — уже скоро, подалась всем телом вперёд, крепко закусив губку и застонав. Приблизилась раскрасневшейся, словно налившейся соком щёлкой влагалища к чаше со смесью из реагентов. «Пожалуйста, милая, хотя бы капельку!..» — шептала девушка в мыслях, уже не ведая, к кому она обращается. Пальцы, словно безумные, с остервенением хлюпали в узком влагалище, вынуждая юное тело всё сильней сотрясаться от предоргазмичных сокращений… Под высокими потолками рабочего кабинета раздался чуть хрипловатый, бархатистый стон удовольствия, что в тот же миг взорвался страстным криком пьяной от блаженства женщины. София мощно дернула бёдрами, чуя, как изо всех сил её мягкая щёлка стиснула пальцы, а спустя миг, брызгая искристым потоком, в чашку ударили струйки маслянистой жидкости! Влага пролилась на ёмкость, оросила алхимическую утварь и мокрой дорожкой, исходившей белесым парком, окатила столешницу. Софья ещё пару раз содрогнулась, чувствуя, что мозг испарялся в облако страсти… и упала руками на стол, ощущая, как всё стремительно отступало. Это было просто божественно!.. Запалено дыша, внучка волшебника убрала со стола ногу, ощущая, как по бедру бежали тягучие капли, и глянула на чашу с реагентным составом. На её счастье последний этап запускал самоподдерживающийся процесс, иначе бы девушка всё провалила, утратив от наслаждения концентрацию в самый важный момент. В чаше, пред взором Софии, словно с ленцой, циркулировало готовое снадобье. О свойствах судить было рано, но что-то ей да удалось, потому что зелье было густого пурпурного цвета с множеством красных прожилок, что при этом не перемешивались между собой. Словно в чашке плескался диковинного оттенка сжиженный мрамор. София выждала почти минуту, торопливо приводя дыхание в норму. Затем поднесла к лицу правую руку, залитую её собственной влагой. Теперь, когда в голове слегка прояснилось, девушка подумала на краткий миг, а не описалась ли она попросту и всего-то? Но тотчас отмела сомнения прочь. Запах, который страннейшим образом одновременно и был, и которого не было, оказался совершенно отличным, но очень приятным. Не в силах сдержать свой порыв, девушка приоткрыла пухлые губы и вложила в рот два влажных пальца, тщательно их облизав. Не удержалась от смеха. Ей отчасти стало понятно, отчего столько внимания пришлых мужчин на себя снискала её персона. * * * С замиранием сердца — чтобы ни капельки не пролить! — София перелила готовое снадобье в пузырёк. И тотчас, как сокровище, спрятала его в потайном кармашке. Тянуло опробовать эффект незамедлительно, но ещё пуще того требовалось убрать весь тот беспорядок, что она натворила. И хотя на столе, если смотреть на это не зная, было просто пролито что-то бесцветное, уши Софии предательски полыхали огнём, намекая. Она воочию представляла, что вот сию же минуту дед Оми вернётся и всенепременно обо всём догадается. Представлять, что скажет ей дедушка, когда уличит свою внучку за таким непотребством у своего любимого рабочего места, София не хотела. Поэтому торопливо принялась за уборку. Когда следы «преступления» были сокрыты, инструментарий почищен и протёрт, а комната проветрена, девушка уже со спокойными мыслями выбежала наружу из дому. Теперь её думы занимал сам эликсир, и она так торопилась, что совершенно забыла о своей обнаженной груди. Лишь у самой входной двери спохватилась, ощутив, что её «девочки» пляшут больше обычного, и со смущением заправила их за отворот платья. При солнечном свете, зелье словно бы слегка поменяло оттенок, но София не придала этому смысла. Всё получилось, как и было описано в книгах. Цвет, консистенция, расслоение уровней — всё так и есть. Девушка была уверенна, что у неё попросту не могло получиться что-то иное, но с точно такими же визуальными характеристиками, поэтому просто порхала по воздуху, в нетерпении желая пригубить новое зелье.