***
Политика, злодеи, убийства, коррупция, денежные махинации, наркоторговля, линчевательство… Это не то, что стоило знать ребёнку её возраста, но Сумико знала. Ей было одиннадцать, за последний год у неё не прибавилось друзей даже после переезда, ведь в школу она не ходила, так что книги с форумами были единственным надёжным товарищем ещё с детства. Химия и биология были интересны уже с шести, когда причуда только-только проявилась. К этому прибавился жестовый язык в семь, когда дедушка начал терять слух. В восемь она часто ездила на каникулы к другим бабушке и дедушке во Францию, так что учить французский стало необходимостью. В десять, когда Сумико стала жить с братом и чаще общаться с учениками-героями, стало обыденным слушать рассказы о злодеях со стороны. В её информационном пространстве чаще появлялись статьи о мировоззрении злодеев и их отличии от линчевателей. Бабушка Аделайн всегда была против того, чтобы Сумико ввязывалась в ту же геройскую ересь, что и брат, хоть и сама погрязла в этом с головой. Они с дедушкой были совладельцами компании по производству геройского обмундирования и других специфических приспособлений для того, чтобы люди могли уживаться со своими причудами. Их дочь Аими – мама Сумико – плохо управлялась с причудой и калечила себя. Внучку постигла та же участь. Однако Сумико была умнее своей мамы в её возрасте и превосходила своих сверстников, что вселяло некоторую надежду, но… Сумико двенадцать с половиной, близится сочельник, что означает рост преступности из-за любителей навести суеты… Аделайн и Киллиана вызывают в полицейский участок как опекунов из-за несанкционированного использования внучкой причуды. — Вот и приехали. — раздражённо говорит Киллиан. Акира недавно прилетел из Японии, чтобы навестить сестру, так что подвёз их именно он. Парень остался в машине, потому что его всё равно не пустили в допросную. Он не был опекуном, так как, когда Аими и Изаму почили, ему едва-едва исполнилось восемнадцать. Опека отказалась оформлять документы на него, да и с ответственностью теперь единственный старший Саито явно не справлялся. Пара в сопровождении полицейского следует в допросную почти бегом. Их Ми-Ми выглядит так невозмутимо, будто бы не она остановила злодея в центре города, а человек напротив неё. Полицейский настолько нервный и дёрганный, что Аделайн невольно задаётся вопросом: «Как его вообще допустили до работы с ребёнком?». — Это вы её опекуны? — абсолютно разбито спрашивает мужчина. — Поговорите с ней сами, прошу. Аделайн скептически осматривает внучку. Её сиреневые волосы уложены так же идеально, как и сегодня утром, карие глаза немного блестят озорством, что она пытается скрыть, а лицо такое серьёзное, будто она решает тест по математике. «Господи, спасибо, что она в порядке и это не стало триггером.» — проносится в голове у женщины. — Ми-ми, дорогуша, что ты опять натворила? Девочка едва подавляет улыбку. Уголки её губ подёргиваются, но она стоически держится. — Ничего, если смотреть со стороны законов. Подходит другой следователь и сменяет полицейского, прибывающего на грани срыва. — Так как здесь присутствую опекуны, мы можем начать допрос. Вы не против, что разговор будет записываться? Аделайн и Киллиан садятся по обе стороны от внучки и кивают. — Хорошо… Начало записи. Допрашивает Пьер Барриль в присутствии опекунов. Свидетель, представьтесь, пожалуйста. — Сумико Саито, двенадцать полных лет, ученица коллежа. Девочка ответила бодро, несмотря на обеспокоенные взгляды бабушки и дедушки. — Мадмуазель Саито, опишите произошедшее. — продолжил следователь. — Сегодняшним днём в районе пяти часов по полудню я находилась в кофейне, но мой отдых с одноклассниками прервал злодей, требующий выручку у хозяина заведения. Как добропорядочная гражданка, я вежливо поинтересовалась: «не желает ли мистер-грабитель убрать нож?». Он отказался и наставил лезвие на меня, угрожая моей смертью герою, который подоспел на место происшествия. У меня не осталось выбора кроме как оказать сопротивление грабителю с помощью причуды, согласно поправке о линчевательстве. — О какой поправке идёт речь? — спросил следователь после недолгого молчания. Кажется, он был несколько поражен. Девочка улыбнулась ему шире, что насторожило взрослых в помещении. — Поправка, позволяющая использовать причуду, если на тебя напали первым или тебе угрожают жизни с помощь колюще-режущего или огнестрельного оружия. Поэтому вы не можете задерживать меня настолько долго. Это противоречит закону. В таких ситуациях делается предупреждение и пострадавшей стороне выплачивается компенсация за моральный ущерб от стороны осуждённого. — Благодарю за содействие. — подрагивающим голосом сказал следователь. — Конец записи. — Я могу пойти домой? Этого достаточно? — спросила Сумико с неподдельным интересом. Следователь с усилием провёл по лицу рукой. — Я… Оставьте свои контакты, мадам Белеруз, мы свяжемся с вами после расследования. Мадам и месье Белеруз соглашаются отвести свою внучку в кафе по её просьбе, потому что им кажется, что то место с алкогольным и обычным мороженным сейчас подойдёт и им… «Эта маленькая девочка точно сведёт меня в могилу.» — Тихо говорит Киллиан и Аделайн, при всей любви к Сумико, трудно не согласиться с мужем. Акира машет им рукой рядом со своей машиной. Старший брат и его деятельность героя слишком плохо влияют на его младшую… Аделайн наблюдает за своими внуками и может только молиться богу, чтобы Сумико всегда оставалась такой счастливой. Она едва успела переехать как впала в апатию из-за смены обстановки. К счастью, всё изменилось с началом учебного года. Дети в коллеже собирались рядом с ней и показывали недюжинный интерес. Ученица-азиатка им нравилась и они проявляли дружелюбие. Ах, вот бы её милая Ми-Ми никогда не вспоминала свою жизнь в Японии и оставалась счастливая здесь…***
— …сь. Понял… Нет, но… Да… Хорошо. Я приведу её позже, Цурагаме-сан. Сумико тупо проморгалась, уставившись в потолок. Ей хватило сил, чтобы повернуть голову на бок, хоть и это аукнулось болью в шее, из-за которой она сдавленно зашипела. В дверях палаты стоял Акира, он сразу же обернулся на звук. — Ох, прости разбудил. — парень мягко улыбнулся и тихо прошел до койки. Он положил руку сестре на глаза. — Можешь поспать ещё, тебе стоит отдохнуть. — Я слышала начальника полиции. Он пришёл ко мне и ребятам. — Сумико не спрашивала, а утверждала. Хоть и пошевелиться сил особых не было, но… — Ты должен отвезти меня к ним. Тихое фырканье было единственным ответом, который получила Сумико. Она нахмурилась. Руку Акира убирать не собирался. — Я сейчас серьёзно. Ты ведь не думаешь, что я просто так буду здесь отлёживаться? — Однако ты делаешь это сейчас. — нотки веселья были явно слышны в голосе брата. Сумико уже не могла сдержать себя от того, чтобы дуться всерьёз. — Акира Саито. — с нажимом протянула младшая. — Сумико Саито~ — лишь только передразнил старший. В комнате повисла тишина. — Я согласна взять освобождение на неделю от тренировок в академии. Если старушка скажет, что нужно больше, то я возьму больше. Рука пропала с лица Сумико и она могла лицезреть перед собой удовлетворённую мину брата. Он не упустил из виду хмурость сестры. — Рад, что мы пришли к компромиссу. Ты прекрасно знаешь, что это необходимо, так что не дуйся. Сумико только могла вздохнуть, когда наблюдала за Акирой, выкатывающим больничную коляску из коридора палаты. Акира аккуратно поднял Сумико на руки, чтобы после пересадить её в кресло-каталку. Черри не сказала бы, что это было удобно, но всяко лучше чем пытаться доковылять на своих двоих. Она успела заметить, что ей перебинтовали левое бедро, рёбра, плечо, зафиксировав её правую руку неподвижно в согнутом состоянии. Что девушка не заметила сразу по пробуждению ночью да сейчас, так это повязки на правый глаз и лоб с затылком. Странно ещё ощущался пластырь на щеке. По мнению Сумико, на ней было слишком много бинтов… Теперь ей точно можно было называть себя мумией. По коридору Сумико катили не долго. Акира обошёл коляску, чтобы открыть дверь, однако замер перед ней, явно слушая происходящее. Сумико тоже начала вслушиваться. — …мы должны были следовать правилам и дать им всем умереть?! Это точно был голос Шото. Это была обрывочная фраза, но Сумико поняла, что это наверное связано с наказаниями за инцидент с Пятном. Иного и не оставалось. Голос Цурагаме, в отличие от младшего отпрыска Тодороки, был слышен плохо. Он был на несколько октав ниже с преобладанием басов, так что подслушивать смысла не было. Акира тоже это понимал. Он открыл дверь даже не постучавшись и ничего не сказал, когда вновь подошёл к коляске. — Ах ты гадская… — прошипел Шото. Сумико почти проклинала себя за хороший слух и за понимание оскорблений. Она крикнула наперерез фразе одноклассника на столько невозмутимо и чётко, на сколько могла: — Простите за вторжение! Вышло несколько хрипло и Сумико закашлялась, но внимание это однозначно привлекло. Взгляды были обращены на неё. — Саито! — обеспокоенный голосок Мидории был первым, что Сумико услышала, находясь уже в палате. — Ты… Выглядишь неважно… Сумико только неловко усмехнулась, передёрнув плечами. Деку сидел на койке с перебинтованной на голени ногой и явно удерживал Шото от дальнейших необдуманных действий. Сам же гетерохром так и излучал ауры недовольства, что делало его чертовски сильно похожим на Старателя, хотя в отличие от него, от Шото шла скорее бессильная злоба. Иида стоял чуть поодаль, но всё равно близко к одноклассникам. Тенья сутулился и явно избегал взгляда Сумико. Он выглядел очень виноватым. — Здравствуйте, Цурагаме-сама, Гранд Торино, Мануал. Извините, что не могу поприветствовать вас правильно. — Сумико почтительно склонила голову на несколько мгновений. — Вы ведь сейчас обсуждаете вчерашний инцидент? Я думаю, меня это тоже касается, шеф. — Ты права, правда обсуждение зашло в тупик. — Потому что вы считаете, что мы должны были бездействовать. — Прорычал Шото, вновь начиная бессмысленный спор. — Но это правда. — невозмутимо откликнулась Сумико и Тодороки замер с потрясённым лицом. Вау, за этот день у него было эмоций больше, чем за всё прошедшее время в академии. — С точки зрения закона, Мидория должен был быть со своим наставником, где бы тот ни был, ты – патрулировать со Старателем, а не нестись по первому зову Мидории, а Иида быть в эпицентре атаки Ному с Мануалом, а не преследовать серийника. — Ты… Ты сейчас серьёзно? Шото выглядел так будто готов взорваться. На его лице смешалось столько эмоций, что сложно было даже описать их. Он подошёл к Сумико ближе на столько, что ей пришлось задирать голову, чтобы видеть его лицо. Мидория всё ещё цеплялся за его рукав. — По-твоему, раз мы всё равно оказались там, то должны были умереть? Ты хотела бы оставить ещё одного Про умирать? Оставить Ииду истекать кровью там и сдохнуть вместе с ним, Мидорией и мной? Или просто, чтобы я, как ты сказала, не «прибежал по зову Мидории» и узнал, что мои одноклассники стали очередной жертвой Пятна?! — Ты перегибаешь. — твёрдо сказала Саито, не ведясь на эту гневную тираду. Тодороки вздрогнул. — Во-первых, Тенья там вообще не должен был быть. Если бы он не убежал, то и Деку там бы не оказался, потому что не услышал бы крики Мануала о пропаже стажера. Во-вторых, даже если мы допустим, что события сложились так, что Пятно остался с Теньей и Индейцем, то мой с Ивой и Форном патруль затрагивает эти переулки, так что они бы не умерли. А если ты так сильно хотел помочь, то нужно было хотя бы использовать причуду так, чтобы не попасть под статью о линчевательстве. Ещё один вариант – хватать Индейца и Тенью и убегать. Здесь много доступных опций для выбора, Шото-сан. — Тогда ты… Ты хотела бы просто умереть там сама? К чему это… Саито тут же его перебила. Тодороки замер, сжав губы в тонкую полоску. — Я бы не умерла. Пятно видел во мне будущего героя и просто бы оставил меня в переулке. Когда паралич спал бы, я одолела бы его. Я отвлеклась на тебя, когда ты пришел. Я смогла бы победить Пятно, если бы вас там не было. Вот теперь он выглядел обиженным и оскорблённым. — Черри права, проблем было бы меньше, если бы вы ушли. У неё уже, к сожалению, был опыт встречи с Пятном и, в отличие от вас, она имела право на геройскую деятельность. — перехватил инициативу Цурагаме-сан. — Как я говорил ранее, обнародовать деяния героев во время атаки злодеев – законная обязанность самих героев и полицейского департамента. Однако это мнение служителя закона, а что насчёт меня… Так как вы все лишь обучающиеся герои и официального заявления ещё не было, мы можем несколько исказить историю и убрать из неё ваши имена. Малое количество свидетелей этому способствует. Тогда ваши наказания будут сильно смягчены, но и признания вы не получите. Скажем, вы были вовлечены случайно из-за шумихи в центре города, а Старатель с Черри позаботились о вашей безопасности и Пятне. Так, все заслуги получат эти двое, но мы всё ещё можем сказать правду – ваш выбор. — Погодите, меня ведь тоже можно исключить из этого дела? — с интересом спросила Сумико. «Если получиться отмазаться, то тогда можно будет забыть и о журналистах, и о популярности, что только играет на руку. Тогда моя карьера в подполье будет гладкой. Никаких фанатов и мстящих злодеев.» — Вот это энтузиазм! — С сарказмом протянул Акира. Сумико болезненно поморщилась, когда брат склонился над ней сзади и потянул её за щёки. — Сестричка, чего это ты съехать решила? Неужто сжалилась над одноклассниками? — Не дури, я просто не хочу менять себе колёса после выпуска из академии. Лишняя шумиха никому не приносила пользы, ты знаешь. — Тихо прошипела она в ответ. Сил хватило слегка дёрнуть головой, но не более. Цурагаме-сан откашлялся, привлекая к себе внимание. — Не уверен, что это выйдет, но я постараюсь. Ты уже была слишком сильно в это вовлечена. Одна только беседа с Тсукаучи чего стоит, а ты ещё причуду выяснила и достаточно задержала злодея, пока инициативу не перехватили твои одноклассники. Сумико только досадливо кивнула в ответ. — Хорошо, но в любом случае… — В любом случае, мне, Старателю и Гранду придётся взять на себя ответственность за небрежное выполнение своих обязанностей в качестве руководителей, — вздохнул Мануал. — Старатель понесет наказание? — быстро спросил Шото. — Ему не следовало выпускать тебя из виду в такое опасное время, — объяснил Гранд Торино. — Даже просто как отцу, не говоря уж о про-герое. Тодороки слегка отвернулся от них, но Саито не упустила его небольшой ухмылки. По большей части, она заметила это из-за брата, который тыкнул ей в щеку снова и указал на гетерохрома. Тенья поклонился Мануалу, извиняясь уже наверное сотый раз за день. — Да, ты доставил нам много хлопот! — сказал Мануал, шутливо похлопав его по голове, — Запомни это и больше так не делай. Затем Шото тоже извинился, слегка поклонившись начальнику полиции. — Я знаю, что это нечестно, — с поклоном сказал Цурагаме-сан, — но позволь мне хотя бы поблагодарить вас. — Вы могли бы с этого начать… — отстранённо пробормотал Шото. — Всё, что нам остается сделать, это передать эту информацию ответственным СМИ и убедиться, что они скажут все так, как нам нужно, — объяснил шеф, выпрямляясь. — К счастью, нам удалось найти кое-кого в столь краткий срок. На самом деле, я пойду и соберу их сейчас. — Мы с Мануалом тоже пойдем, детки. — фыркнул старик герой. — Хоть у нас теперь некоторое время не будет преподавательских лицензий, отчётов из-за вас нужно заполнить много. — Я тоже пойду. — внезапно сказал Акира с слащавой улыбкой. — Мне нужно работать, так что проследите, пожалуйста, чтоб моя сестрица не сбежала из больницы. — Если ты думаешь, что я добровольно вернусь к твоим бумажкам, то ты ошибаешься. — хмуро отозвалась Сумико. — Мы оба знаем, что это неправда. Ладно, я ещё приду к тебе. Так, все взрослые покинули палату и остались только подростки. Сумико просто откинулась на спинку кресла, без особого беспокойства. Ей нужно было чуть больше морального отдыха, чем ничего. Эти эмоциональные горки… Несколько выматывали. — Так, мы все теперь просто безымянные жертвы? — неуверенно нарушил тишину Деку. — В нашей ситуации это лучшее, что могло бы быть. — задумчиво протянула Сумико. «Интересно, что будет на завтрак? Ох, и было бы славно, если бы в газетах я не значилась рядом со Старателем. От одной мысли в дрожь бросает. К чему вообще разглашать мои заслуги?..» — Да! Я очень благодарен шефу полиции за это. — Тут же откликнулся Тенья. — И… мне очень стыдно за себя ребята!.. Особенно перед тобой, Саито. — Да ладно, отпусти это. Сделанного ты всё равно уже не воротишь. Просто не ведись на поводу у чувств, когда работаешь. Пообещай это хотя бы для безопасности гражданских, если не ради себя. Тенья вновь поклонился прокричав что-то вроде «да, прости». В сущности это не было важно. Теперь Сумико даже не могла рассказать об этой оплошности учителю Айзаве, чтобы он в случае чего вправил на место Ииде остатки здравого рассудка. Досааада. Оставалось только надеяться на благоразумность старосты. Саито тряхнула головой, отбрасывая лишние думы. Неважно. — Кстати, что там с вашими травмами? Вам провели обследование? Откликнулся на этот вопрос Мидория. — Ну, у нас с Тодороки-куном всё не очень серьёзно, так что сегодня вечером уже можно будет по домам. А вот Иида… Мидори перевёл взгляд на упоминаемого. Судя по всему, староста не успел рассказать о результатах. Очкарик только невесело усмехнулся. — Обе мои руки пострадали, но левая в большей степени. Сказали, что дело в ухудшении функциональности плечевого сплетения. На самом деле, всё это сводится лишь к слабой чувствительности и подвижности пальцев. Есть даже шанс это вылечить с помощью хирургической операции… Иида замолчал. Саито сразу смекнула, что это лишь часть истории. — Но?.. Староста понурил голову, уставившись на свои руки, будто обдумывая действительно ли он хочет рассказывать о том, что на уме. — Но, когда я нашёл его, перестал мыслить рационально. Убийца Героев сказал правду. Я ненавижу его. Сильно. Я должен был связаться с Мануалом или любым другим героем. Вот почему… До тех пор, пока я не стану настоящим героем пускай моя левая рука будет такой. Комната погрузилась в тишину. Ничто её не прерывало кроме возни докторов и пациентов за дверьми, что только пробудились ото сна. — Иида. — Деку обратил на себя внимание. Тенья вскинул голову, уставившись на друга. Мидория сжал руку в кулак. — Я… Такой же как и ты. Давай, ты и я… Станем сильнее… Вместе. Серьёзность момента разрушила Сумико. Она с усилием толкнула колесо коляски, неловко врезаясь в койку старосты. — Клуб людей с травмами рук! — весело провозгласила она, протягивая левую руку с подлокотника и едва-едва сжимая её в кулак. — Как друзья и одноклассники, будем сквозь травмы стремиться к вершине. Если подумать, я нерационально использовала в детстве причуду как Изу-чан и полезла на рожон в USJ как Те-тян, так что мы все дурачки, да? Парни слегка замялись от фамильярности Сумико, но поддержали её мягкую улыбку и настроение. Все втроём стукнулись кулаками. Шото несколько сконфужено протянул: — Эм… Простите меня… — За что? — тут же откликнулся Мидория. — У меня чувство такое… Каждый раз, когда я в деле люди руки калечат… Может, проклятье какое? Палату тут же затопил смех. Серьёзное лицо Шото вкупе с его бредовыми теориями разрушило любое напряжение и не вызывало ничего кроме безудержного хохота. — Ты ещё скажи, что это дух кривых рук, Шо-тян! — не удержалась Сумико. Взгляд Тодороки загорелся только больше, пока смех разрастался с новой силой. Иногда дружба — это не так плохо, да?