Огонь Османской империи

Всё такое знакомое. Он дома? Нет. И никогда не будет. Но почему-то дерево, что мельком появилось в поле зрения Фёдора и тут же исчезло из-за быстрого движения кареты, кажется родным? Хотя не только дерево. Всё. Абсолютно всё здесь Фёдор уже видел когда-то. Этого не может быть. Рассудок покидает его? Определённо. Хочется кричать от переизбытка мыслей. Их слишком много. Но Басманов сохраняет на лице маску холоднокровия. С ним всё хорошо. Надо смириться, повиноваться, забыть прошлое, что так настойчиво вклинивается в его раздумья, полностью заполняя разнообразными картинами из некогда такой счастливой жизни. Воспоминания. Они не были страшными и пугающими, хотя именно такой эффект и производили. Они были тёплыми, в них все были счастливы. А обстановка вокруг: лучи яркого солнца, проникающие в маленькие окошки кареты, и пейзажи, простирающиеся вдоль дороги, лишь дополняли ту беззаботность, радость и безграничное счастье, что отражали те картины. Но от чего-то было страшно. Наверное, от маленькой части сознания, что отказывалась принимать иллюзии за реальность. Да, иллюзии. Они не могут быть действительностью. Нельзя в них жить, он будет жить в реальности. В такой чужой, но всё же реальности. В страхе и тревоге, в осознании горьких последствий своих необдуманных действий и в постоянных всплывающих воспоминаниях, которые навеивают такие безнадёжные, но одновременно полные надеждой мысли, что всё будет хорошо, Фёдор почувствовал как карета остановилась. Мужчина, всю дорогу молча сидевший напротив бывшего опричника, под растерянный взгляд того вышел из кареты, предварительно кивнув, чтоб тот последовал за ним. Это было невероятно. Фёдора не просто перевезли в какой-то дом, его перевезли в восхитительный дом. Деревянный, красный, окружённый прекрасным садом с небольшим прудом и маленькой беседкой. Это радовало и вызывало восторг. Басманов даже на несколько мгновений забыл где находится, уж слишком всё не вязалось с образом личного ада, в котором предстояло умереть, сгореть в всепоглощающем огне. — Сюмбюль-ага! - голос, раздавшийся совсем рядом с Фёдором, заставил того вздрогнуть, моментально вылезая из глубоких размышлений, а подсознание включить инстинкт самосохранения. Хотя о каком самосохранении может идти речь? Разве он может сам сохранить себе жизнь? Нет, не может. Он отдал её прямо в руки османам, как последний глупец. Теперь они вправе ей распоряжаться. А он может лишь вздрагивать, напрягаясь всем телом, и обводить объекты возможной опасности испуганным взором. Басманов замер в ожидании, голос точно принадлежал великому визирю. Фёдор начал внимательно наблюдать за ним, получая от паши ответный взгляд, от которого по всему телу пробежали мурашки. — Сюмбюль-ага, - тише повторил Ибрагим, обращаясь к быстро подбежавшему с поклоном евнуху. - Тебе должны были передать мой приказ. Ты нашёл человека, знающего русский? — Да, паша Хазретлери, всё сделал как вы велели, - евнух улыбнулся, обнажая зубы, и махнул рукой. - Джалиль-ага! Иди сюда. Быстрей! Наблюдая за разворачивающимся диалогом, Фёдору хотелось смеяться. Стоило бы дрожать от страха и тревоги, но хотелось громко хохотать. Он не понимал ничего. О чём говорят эти люди? О том, какой метод казни лучше? Пожалуйста, только не на кол. Кого только что позвал тот человек? Палача? В любом случае, палача лучше Малюты не найти. Никто так самозабвенно смертный приговор не исполнит, как он. Наверняка, думает, что любую прихоть царя выполняя, в живых останется. Не останется. Все рано или поздно от рук царя падут. И подхалимистый пёс Скуратов тоже. Жаль Фёдор не увидит, как вспаривают его толстое брюхо на глазах у всей Александровской слободы. Басманов еле сдержал улыбку. На самом деле он подсознательно был уверен, что никто его сейчас не казнит. До варваров, кажется, дошло, что он важная политическая фигура и может быть им полезен. Да и если б хотели его погубить, то уже давно бы сделали, им ничего не мешает. С другой стороны, всё ещё впереди, османы с лёгкостью могут лишить его жизни, когда тот станет бесполезен, но к тому времени у Фёдора уже будет план. Интересно откуда взялась такая самоуверенность? И еле сдерживаемая улыбка, которая была совсем не под стать положению мужчины. Ещё пару минут назад дрожать от страха, а потом чуть ли не с улыбкой наблюдать за событиями, происходящими будто не вокруг него. Удивительно. Хотя почему? Это ведь не он сбежал с собственной казни, прямо из-под носа своего владыки, и сбежал не он всего-навсего в Османскую империю, которая является одним из главных врагов России. Он, так, независимый наблюдатель, ничего особенного. Мужчина подбежал к Фёдору и встал рядом. Напряжённое молчание. Но пусть лучше уж все молчат. Так спокойнее. Однако, внутренние мольбы Басманова не были услышаны. Великий визирь снова заговорил, но теперь он пристально смотрел в глаза бывшему опричнику. — Переводи ему всё, - фраза была сказана слуге, но взгляд Ибрагима чётко впивался в голубые глаза напротив, которые слегка сощурились, выражая полнейшее непонимание происходящего. - Приветствуем Вас в Стамбуле, Фёдор Басманов. Отныне Вы будете проживать здесь. Не стоит тревожиться, Вашей жизни ничего не угрожает, - переводчик вторил слова паши, получая от Фёдора удивлённый взгляд, впрочем, удивление от вдруг услышанное русской речи быстро спасло, заставляя вернуть взгляд на визиря. Ибрагим, не замечая особой реакции на свои слова продолжил. - Человека, который сейчас переводит мои слова зовут Джалиль-ага. Он будет помогать Вам понимать нас, а нам понимать Вас. По любому вопросу обращайтесь к нему. Это не то, что Фёдор ожидал от османов. Ему несказанно повезло. Но турки явно не так просты. Что ж, пока он им нужен, всё будет хорошо. Значит, надо как можно дольше быть нужным. Надо тянуть время. По крайней мере до тех пор, пока план побега не разработается. Фёдор тихо прокашлялся, дабы его голос принял нормальную чистоту, а не хрипло пищал от накатившего ранее потока эмоций. — Благодарю Вас за приём. - Бывший опричник слегка склонил голову в подтверждение скудной благодарности. Больше он из себя выдавить ничего не смог. — Мы скоро увидимся, Фёдор. - Великий визирь кивнул и удалился. От слов паши стало не по себе. Он произнёс это так безэмоционально, что растолковать фразу можно было как угодно. Но его не должны казнить. Он пока нужен и Ибрагим будет управлять им. Пускай. Фёдор лично отдаст ему в руки свою вагу* и позволит играть с собой. Он будет делать то, что от него ждут, особенно сейчас, когда руководят они. — Фёдор, Вам надо в баню, поесть и отдохнуть. Идёмте в дом. - Джалиль-ага осторожно позвал Басманова, заставляя его перевести взгляд с неизвестной точки на себя. — Да, идёмте. - Фёдор развернулся и в сопровождении нескольких янычар и Джалиля-аги направился в дом. Кощунством было не признать, что дом был внутри также прекрасен, как и снаружи. Но Басманов проигнорировал этот факт. Идя по длинному коридору, он пристально смотрел на мужчину, идущего впереди. Интерьер рассмотреть ещё успеет, главная цель сейчас одна. Узнать ближе Джалиля-агу. Каковы его цели в жизни, слабости, тайные страхи и сомнения. Надо знать о нём абсолютно всё. А дальше метод убеждения перехода на свою сторону сам найдётся. Фёдор уже хотел наладить первый нормальный словесный контакт, как его завели в невероятно красивое помещение, с высокими потолками и множеством прямоугольных окон, обрамлённых со всех сторон коричневыми узкими досками, две горизонтальные из которых шли по периметру комнаты, а вертикальные уходили к потолку. Стены пастельно-зелёного цвета очень выигрышно контрастировали в сочетании со стоящим у левой стены камином, отделанным синей узорчатой плиткой и пёстрым ковром, отдельную гамму цветов которого бывший опричник определить так и не смог. Проходя вперёд, оглядывая всю комнату и сразу же оценивая отдельные предметы, Басманов слегка задел плечом длинный подсвечники, чуть с грохотом, не уронив тот на пол, однако, успел поймать его, аккуратно поставив на место. За всем этим молча наблюдал Джадиль-ага. Заметив это, Фёдор прошёл к тахте, прилегающей к передней стене и протянувшейся вдоль неё, плюхнулся туда и вытянул скрещенные ноги, кладя локоть на спинку. — Как твоё имя? - решился спросить бывший опричник, глядя на слугу с неким высокомерием. Страх отступил. Но надолго ли? - Русское имя. Джалиль-ага как-то странно отреагировал на этот простой вопрос, что не скрылось от пронзительного взгляда бывшего опричника. Тело слуги вытянулось в тонкую струну, а глаза забегали по комнате, будто пытаясь что-то найти. Басманов не стал ничего говорить, да и вообще как-либо реагировать, он просто продолжал прожигать мужчину безэмоциональным взглядом, внутренне вдаваясь в жуткое смятение. Не хочет говорить? А может, запретили говорить? — Игорь. - тихо и чётко произнёс Джалиль-ага. Фёдор чуть улыбнулся, явно довольный тем, что его вопрос не остался проигнорированным. Не факт, что это правда. Хотя и врать особой причины не было. Впрочем, последнее было только гипотетически так, на деле Басманов ничего не знал ни о планах турков, ни об этом человеке, который теперь был особенно приближен к нему. Воцарилось молчание. Долгое неприятное. Но Фёдор даже не заметил этого, разгадывая планы османов, у которых прибывал чуть меньше дня, но точно знал, планы у них уже есть. Абсурд и нездоровое мышление, вследствие перенагрузки организма и перенапряжения сознания в ходе старательных попыток мыслить трезво, не имея возможности отдохнуть от вечной тревоги и быстрых перемен эмоционального состояния. Так, наверное, и сходят с ума. — Фёдор, баня готова. Я должен провести Вас. - Джалиль-ага всё же решил разрушить накалённую обстановку, но тут же получил мрачный взгляд Басманова. Молчание продолжилось, пока Фёдор резко не дёрнулся, сам себя вырывая из раздумий. Взгляд был какой-то мутный, будто бы мужчина находился не здесь. — Да, идёмте. * * * — Где же Гюль-ага?! Весь день его нет! - Хюррем Султан расхаживала вдоль комнаты под виноватые взгляды служанок. Евнуха никто во дворце сутра не видел, что очень злило госпожу, а от этого плохо было всем. Значит, и виноваты все. Бесцельные хождения по комнате прервал громкий стук. — Да! - крикнула главная наложница султана, призывая стучащегося войти. — Госпожа моя! - Гюль-ага вбежал в покои, сгибаясь чуть ли не пополам в поклоне. — Где ты ходишь?! Весь день тебя ищу! Где ты был?! - Хюррем Султан была не в настроении, впрочем, как и всю неделю подряд. — Госпожа моя, я важным делом был занят, кое-что важное для Вас узнал! — Говори. - взгляд госпожи резко стал заинтересованным, хотя мгновение назад в нём колыхался яростный огонь, готовый сжечь всех, кто не угодит ей. Гюль-ага молчал, переводя взгляд со служанок на Хюррем Султан и обратно. Приказав всем выйти и получая моментальное исполнение своей воли, фаворитка султана медленно подошла к своему главному слуге. — Говори. — С утра я, как обычно, я делал обход по дворцу. Завернув к прачечной, я увидел этого шакала, Сюмбюля-агу. - при упоминании того самого шакала, лицо евнуха чуть сморщилось, выдавая всё пренебрежение к врагу. - Он разговаривал с кем-то и я решил подслушать. Разговаривал он с одним слугой, Джалиль-ага зовут. Он у нас давно работает, из России приехал. Помню, как мы с ним вместе... — О чём они говорили? - настойчиво вернула евнуха к основному повествованию Хюррем Султан. — Сюмбюль-ага сказал, что в охотничьем домике султана сейчас проживает важный человек. И на нашем языке он не говорит. В общем, этот кто-то из России и ему нужен переводчик, чтоб понимать нашу речь. Сюмбюль-ага спросил у Джалиля-аги может ли он побыть переводчиком для этой персоны. И тот ответил, что может. Мне стало интересно, кто ж проживает в охотничьем домике султана, и я отправился туда, вслед за ними. Притаился я там в кустах и стал наблюдать. Долго сидел, госпожа, все ноги затекли. А потом вижу, карета подъезжает, рядом с которой на своём коне Ибрагим-паша едет. К сожалению, самого человека я не разглядел, уж больно много стражи вокруг было, но с пашой точно кто-то разговаривал, именно через Джалиля-агу. Разговаривал, к слову, недолго. Ибрагим паша уехал, а персону эту в сопровождении янычар в дом увели. Закончив свой рассказ Гюль-ага внимательно наблюдал, как его слова обдумывает Хюррем Султан. Лицо её не менялось, оно оставалось серьёзным, погружённым в раздумья, только глаза бегали, не находя единой точки. — Слушай меня внимательно, Гюль-ага. - главная наложница султана ещё ближе подошла к евнуху и внимательно посмотрела в глаза напротив. - Делай что хочешь, но узнай, что за человек проживает в охотничьем домике и почему он там проживает. — Слушаюсь, моя госпожа. * * * — Ибрагим, если это что-то срочное, то говори, а если нет, то обсудим позже. Я хочу отдохнуть. — Повелитель, вы непременно должны о том, что я вам расскажу. Это очень важно. Султан встал из-за своего стола, подходя к визирю. — Что ж, рассказывай, раз это важно. — Повелитель, сегодня мне сообщили, что один русский торговец на своём судне привёз бежавшую из России правую руку царя. Фёдора Басманова. — Приближённый царя бежал из России к нам? - густые брови султана поползли вверх. — Да, повелитель. Я сначала тоже не поверил, но потом мне сказали, что царь там тиран настоящий, всех своих подданных губит. А я и сам об этом что-то слышал. — Ты уже видел этого человека? — Да, повелитель, видел. Русский купец показал мне его. Но нужны были доказательства, что это действительно приближённый царя. И торговец тот показал, что на пальце у бежавшего кольцо царское. — И где он сейчас находится? — Я приказал отвезти его в ваш домик в Бейкозе. Также я сразу приставил к нему одного слугу, который знает русский, чтоб переводил нам всё то, что он скажет. А завтра хочу приехать к нему и привезти с собой ювелира хорошего, пусть посмотрит кольцо, проверит на подлинность, ну и послов, что в России были, надо поспрашивать о нём. Тогда я уж точно буду уверен, что этот Фёдор Басманов – не самозванец. Султан дослушал рассказ визиря и сел обратно за свой стол. — Что ж, так и сделай. Если уж действительно правая рука царя русского к нам попала, то надо бы нам встретиться. Фёдор Басманов может стать нашим ключом к завоеванию всей России.