Огонь Османской империи

— Ты не видишь, что он мне велик?! - Фёдор поднял руки, оттягивая рукава и плечи кафтана, показывая, как мешковато смотрится на нём одежда. На самом деле не так критично, как описывал мужчина, но это совершенно неважно. Одежда была отвратительна. Мало того, что блёклого зелёного цвета, так ещё и сидела как огромный мешок. Опять же по версии Басманова. Может, просто хотелось повозмущаться, таким образом выражая внутреннее, мягко говоря, недовольство всей сложившейся ситуацией и ненависть ко всем окружающим его в данный момент людям, а именно к османским свиньям, в ряды которых Джалиль-ага, кстати, тоже входил, даже будучи потенциальным союзником. Но одежда ведь и правда была весьма плоха. — Простите, Фёдор, но портной приедет только завтра. Он снимет с Вас мерки, Вы сами выберете ткани и Вам сошьют подходящие наряды, - В какой раз попытался успокоить Фёдора Джалиль-ага. А ведь всё началось ещё с бани. Басманов, зайдя в неё, замер, растерянно озираясь по сторонам. Но эта растерянность быстро прошла, на смену же ей пришли негодование и злость на всех и вся. Конечно, русскую баню мужчина увидеть тут и не ожидал, но к такому жизнь не готовила. Мраморный пол и стены выглядели дорого и изысканно. Басманов даже немного зауважал османов, но потом вспомнил, что это варвары и от уважения не осталось и следа. И вообще, в помещении было слишком скользко и сыро. А ещё недостаточно жарко, то ли дело в русской бане. Не нравилось ему тут, в общем. Да, здравый смысл твердил о том, что всё здесь и так превзошло даже самые, как казалось тогда, несбыточные надежды о комфортных условиях. Однако, как бы плохо не отзывался Фёдор о хаммаме, он стал в какой-то мере облегчением для него. Тепло, пар и тихие всхлипывания, которые бывший опричник старался контролировать, делая практически беззвучными, утыкаясь носом в свою ладонь. За весь путь он не давал волю таким низменным эмоциям, но сейчас впервые принял собственный порыв. Всё пройдёт. Забудется. Нет, это плохое утешение. От таких мыслей ещё хуже. Всё, что когда-то было так дорого и наполняло жизнь красками исчезнет. Даже не исчезнет, а смеркнет. Будет всё равно. Единственная ниточка, хоть и ментально связывающая Басманова с домом оборвётся, воспоминания, вызывающие широкую тёплую улыбку, теперь не вызовут абсолютно ничего, они навсегда останутся лишь дьявольским наваждением. Но дьяволу будет суждено потерпеть неудачу в игре с разумом Фёдора. Смыв с себя всю грязь, эмоционально опустошившись и поскандалив насчёт наряда, мужчина зашёл в свои покои и лицезрел накрытый стол. Истощённый организм сгорал от необходимости немедленно приступить к приёму пищи, однако, Басманов медленно подошёл к столу, оглядел его и искривил губы, поворачиваясь к слуге. — То есть вы на полу едите, да? - Фёдор даже не пытался скрыть пренебрежение и отвращение, даже наоборот подчёркивал их своим вопросом и интонацией голоса. — А-а...Э-э....В-вот подушки. Садитесь, - Джалиль-ага, обескураженный вопросом бывшего опричника слегка замялся, не понимая как трактовать сия высказывание. Хотелось бы верить, что это просто вопрос для уточнения, а не оскорбление. — На полу, значит, - протянул Фёдор, снова надменно оглядывая место, где теперь должен завтракать, обедать и ужинать. А что ещё можно ожидать от свиней? Басманов тут же улыбнулся, и поднял взгляд обратно не слугу - Занятно. У нас в стране так только собаки трапезничают. Не дожидавшись реакции Джалиля-аги на своё изречение, мужчина направился к столу и аккуратно приземлился на подушку, осматривая стол. Выглядело всё весьма странно. Хотя нет, отвратительно. Густая желтоватая жижа в глубокой тарелке вызвала чуть ли не панику у бывшего опричника, а красная масса, положенная на что-то чёрное, приступ тошноты. Но надо было есть. Набрав в ложку жидкость, мужчина приподнял прибор вверх и вылил густую жижу обратно в посуду. — Что это? - спросил бывший опричник, помешивая блюдо и лишь ненадолго поднимая взгляд на слугу. — Это чорба. Суп такой. Вам подали чорбу из риса и чечевицы. Попробуйте. Это очень вкусно. - Джалиль-ага слегка улыбнулся, надеясь, что гость спокойно отведает угощение. Басманов, ещё немного поковырявшись в тарелке, всё-таки решился попробовать блюдо. Непривычно. И слишком много специй. А ещё пересолили. Если вся турецкая кухня такая, то уж лучше только водой питаться. — Как Вам чорба? - неуверенно спросил Джалиль-ага. — Слишком много специй. Фёдор недовольно взглянул на мужчину исподлобья и в противовес своему недовольству продолжил есть суп, постепенно привыкая к обилию приправ. — А это что? - спросил Фёдор, отодвигая наполовину пустую тарелку и указывая пальцем на блюдо, что стояло чуть в стороне. — Это блюдо называется Имам Баялды. Название переводится как "обомлевший Имам". Легенда гласит, что попробовав баклажаны, в коих и подаётся блюдо, некий Имам упал в обморок. Говорят, от невероятного вкуса. Эта глупая легенда вызвала лишь ещё больше раздражения и отвращения. Однако, бывший опричник пододвинул к себе блюдо и, выдохнув, засунул ложку с противной массой в рот. — Господи помилуй, что это?! - Басманов поморщился, всё ещё пытаясь жевать, - Дайте воды! Джалиль-ага тут же подошёл к столу, взял графин, стоящий на краю подноса и налил полный стакан. Приняв стакан, Фёдор начал жадно глотать воду, смывая с языка неприятный вкус горечи от переизбытка пряностей в еде и противную вязкую консистенцию блюда. — Я больше не буду есть. Уберите, - Басманов с громким стуком поставил стакан на поднос, давая себе отдышаться, ещё немного морщась от покалываний в носу. — Но Вы практически ничего не съели. А ещё Вы не попробовали кебаб, одно из самых вкусных турецких блюд. И я бы посоветовал отведать Ме... — Уберите! С меня довольно! - прервал раздражающий лепет слуги Фёдор. Блюда унесли. От этого несомненно стало легче. Минус один возбудитель рвотного рефлекса. Второй же деться никуда не мог. Точнее Басманов никуда деться не мог. Из Османской империи в данный момент не убежишь. Придётся потерпеть. — Игорь! - бывший опричник вдруг оживился и поднялся с подушек, подходя чуть ближе к Джалилю-аге. —Вы что-то желаете? - через несколько секунд молчания спросил мужчина, не поднимая глаз на Фёдора. В голосе слышится раздражение. Не нравится обращение по русскому имени? Отлично. Теперь Басманов будет обращаться к нему исключительно так. — Да. Я хотел бы прогуляться по саду, а потом лечь спать. — Как пожелаете, - Джалиль-ага подошёл в другим услугам и, видимо, отдал приказ. Выйдя в сад, Фёдор почувствовал совсем забытое умиротворение. Как давно он чувствовал что-то подобное? Наверное, вечность назад. Ну или дней пять назад. Без разницы. Он, наверное, больше не имеет право на это чувство. Но именно сейчас позволит себе окунуться в приятные ощущения. Ветер развевает чёрные волосы, птичья трель не смолкает ни на минуту и вокруг не слышно людей. Закрыв глаза, можно ощутить себя дома. Правда ненадолго. В конце концов всё равно придётся снова лицезреть ненавистный мир, но хотелось бы как можно дольше этого не делать. Вот только одного сейчас не хватает. А именно протяжного "Федо-ора-а!". Царь каждый раз так окликал Басманова-младшего, когда тот слишком долго гулял в поле. Его низкий голос был самым приятным в мире. Иногда хотелось, чтоб все голоса навсегда затихли и дали право говорить лишь одному. "Федо-ора-а!". Царь не зовёт его, это лишь воспроизведение сознания. Нельзя открывать глаза. Иначе всё пропадёт. — Фёдор. А этот голос раздражает. — Фёдор, идёмте в дом. Вам надо отдохнуть. Сколько Басманов уже стоит тут? Раз ноги уже болят, значит, долго. — Идёмте, - короткий ответ и бывший опричник возвращается в реальность, открывая глаза. Мужчина шёл по коридору с мрачным видом, всё еще пребывая в глубоких раздумьях. Однако, войдя в свою комнату резко распахнул глаза, ошарашенно оглядывая кровать. Точнее не кровать, а матрац с покрывалом, подушкой и одеялом. — На тахте Ваша одежда. Если что-то понадобится, то мои покои напротив. - Джалиль-ага развернулся и пошёл к выходу. — Я думал, вы хотя бы спите как люди! - ошарашенный Басманов вдруг улыбнулся и крикнул уходящему слуге нелестное высказывание. Тот замер на несколько секунд. Раздражён? Злится? Отлично. Фёдор улыбнулся, а Джалиль-ага вышел из комнаты. Басманов ещё раз как-то печально посмотрел на свою лежанку. А ведь могло быть и хуже. * * * — Государь! — Нашли?! — Нет, Царь-батюшка, но мы знаем где он.