Огонь Османской империи

Правду говорить трудно. Очень трудно. А есть смысл юлить? Почему Фёдор должен лгать? Чтобы не стать предателем? Так уже стал. Да и это несекретная информация. Толку врать? Как минимум, великий визирь знает всю историю прибытия Фёдора, так что любую ложь раскусят в момент. Это, кстати, неплохой аргумент самому себе. Совесть чиста. А, её же нет. Лет так с шестнадцати. Ушла восвояси и как след простыл. Есть ли вообще смысл в постоянных мыслях о предательстве? Это ведь уже не играет никакой роли. Пора смириться с тем, что вся его прежняя жизнь — отныне пережиток прошлого. Разве не так? Есть ли надежда на возвращение домой, на Родину, к любимому царю? Надежда есть всегда Надежды нет. — То есть, вы… Колдун, да? — поинтересовался султан, причём так обыденно, будто перед ним каждый день великие маги сидят. А вдруг у них тоже зуб какой на колдунов? Может, сжигают их или четвертуют. Хотя зачем, собственно, гадать? Если это действительно так, то Фёдор непременно об этом узнает. — Нет, я не колдун, меня оклеветали, — оправдывался Басманов, сто раз жалея о сказанной правде. Игорь, что старательно переводил каждое слово, будто бы ушёл на второй план. Словно и нет никакого посредника. Словно султан и Фёдор друг друга и так понимают. — Интересно… — султан впервые за всю беседу разорвал зрительный контакт, задумчиво отводя взгляд в другую сторону. Интересно? Что же ему интересно? Сжечь или четвертовать? А, может, повесить? Вопрос, конечно, занятный, но Басманов предпочитал об этом не думать. Правда, не особо получалось: жуткая паранойя по поводу того, что все в этом аду хотят лишить его жизни, заиграла с новой силой. Не без оснований, кстати. Сулейман резко поднялся с дивана и подошёл к стоящему неподалёку Игорю. — Я хочу, чтоб Фёдор начал учить турецкий. Займись этим, — отдал приказ султан, косясь на гостя, резко вскочившего с подушки и как обычно растерянно хлопающего глазами. — Как прикажете, — подчинился Джалиль-ага, про себя думая, что для счастья только этого ему и не хватало. Султан не любитель дистанции. Это Басманов уяснил. Больше открытий нет. То, что он заинтересован в Фёдоре, как в некой политической пешке –не является труднодосягаемой мыслью. Султан не любитель дистанции. Он снова подошёл ближе дозволенного Фёдором расстояния между ним и каким-либо незнакомым человеком или лицом, которому мужчина не доверяет. Басманову приходится слегка вскинуть голову, чтобы встретится с пристальным взглядом, который снова становится хитрым и излучает уверенность в себе и своих действиях. — До скорой встречи, Фёдор. Султан сразу же разворачивается, направляясь к лошадям, оставляя недоумевающего мужчину глядеть ему вслед. Забравшись на своего белого коня, Сулейман одаривает Басманова взглядом и ухмылкой. — Что тебе сказал султан? — обратился Фёдор к Игорю, всё ещё наблюдая за удаляющейся на коне фигурой мужчины. — Повелитель хочет, чтобы вы начали учить турецкий, — как всегда вежливо ответил Джалиль-ага, внутренне готовясь к вспышки недовольства со стороны гостя. — Да ни за что! Я не буду учить этот варварский язык! Всем недовольный Фёдор — это личное проклятие Игоря, да? — Извините, но это приказ. — Прика-аз? — Басманов расплылся в самодовольно-нахальной улыбке и с вызовом посмотрел в глаза слуге, — А если я не повинуюсь? Что, казнят меня? Джалиль-ага несколько секунд поддерживал зрительный контакт с Фёдором. Постоянные стычки так уматывают. Создаётся впечатление, что с русским гостем просто невозможно договориться, прийти к компромиссу, да и в общем общаться. Если Игорь начнёт что-то доказывать, то будет только хуже. Капитуляция — лучший вариант для него. Самодовольная улыбка медленно спадала с лица Басманова по мере удаления «османской псины». Про казнь он пошутил. Очень глупо. Варвары, скорей всего, шутить не умеют и шуток не понимают. Значит ли это, что его и в самом деле могут казнить?... — Игорь! Игорь, стой! — Фёдор кинулся вдогонку слуге с неимоверным желанием выучить прекрасный турецкий язык. * * * — Что происходит? — Махидевран Султан недоуменно смотрела на происходящее в гареме. Девушки бегали повсюду, смеясь, споря и усердно что-то обсуждая. Настоящий балаган. Такое случается только когда происходит что-то действительно выдающееся. — Я хотела вам с утра рассказать, но вы плохо себя чувствовали — начала Гюльшах, — В гареме настоящий переполох, госпожа. Говорят, у султана наложница новая появилась. Хюррем сегодня в своих покоя всё крушила и кричала: «Я уничтожу её», «Султан только мой». Да орала так, что все слуги сбежались. Наложница султана звонко рассмеялась. Никто и не надеялся увидеть падение Хюррем, а тут такой подарок судьбы. Сколько же лет все этого ждали. Наконец этот сорняк в правящей династии вырвут с корнями. Пусть и появится другая любимица султана. Не важно как. Змею надо убить, а с остальным как-нибудь уж разберутся. Хуже рыжей ведьмы уже не будет. — Так, а кто же его фаворитка? — Никто не знает, госпожа. — Тогда надо идти к Валиде. Это же она наложницу послала, — Махидевран перевела взгляд на бушующий гарем, — сейчас мы и узнаем, что за красавица украла сердце нашего Падишаха. Ты чувствуешь, Гюльшах? Это конец Хюррем! * * * Глаза у Фёдора такие же, как этот сапфир: огромные и ясные. Но больше всего поражает их ярко-голубой цвет. Такой красивый окрас. Султан старательно обрабатывал камень, вспоминая о своём госте. Он очень интересен. И точно важная фигура в российской политике. А теперь, собственно, и в османской. К нему нужен особый подход. Выбить информацию? Нет. Он может соврать или что-то просто не рассказать. Гарантий, что он не русский шпион, кстати, нет. Только его по-настоящему испуганный взгляд, прям как у загнанной в угол, но очень уж гордой антилопы. Что ж, время покажет все его замыслы. Стук в дверь. — Да. Ибрагим медленно зашёл в покои, вставая перед столом султана и низко кланяясь. — Я сегодня был у нашего гостя, — владыка нехотя поднимает взгляд на своего проданного, который молча ожидает продолжения рассказа, комментариев по всей ситуации и каких-либо последующих приказов, — Он действительно важен для нас, но пока рано на него давить. Посмотрим, правда ли нам известные мотивы Фёдора соответствуют действительным. — Вы совершенно правы, Повелитель. Я уже позаботился об этом. Теперь за каждым его шагом тщательно следят. — Хорошо. Что-то ещё, Ибрагим? — Да, повелитель. Я пришёл к вам с важной вестью. Султан уже хотел вернуться к обработке камня, но услышав о какой-то новости, вновь вернул внимание визирю. — Что-то связанное с нашем гостем? — Да, повелитель. Прибыли русские послы и они просят аудиенции. Это слегка позабавило владыку, вызвав у него лёгкую улыбку. Неужто русские разузнали местонахождения Фёдора? Хотя это глупый вопрос. Они уже точно всё знают. Быстро сработали, надо отдать им должное. Теперь остаётся только смотреть на их старания вернуть мальчишку. Что же они предложат? А, может, и предлагать ничего не будут? Вся эта история определённо нравится султану. — Ну раз уж послы русские послы просят аудиенции, то мы обязаны предоставить её им. Идём, Ибрагим. И снова она. Хитрая, но не опасная, не предвещающая беды улыбка.