Осенние зарисовки

      На песчаный пляж лениво накатывались маленькие волны. Они словно догоняли друг дружку, и затем снова убегали в море, чтобы вернуться… Раскаленное солнце палило нещадно. Такой уж южный край, благословенный Кэналлоа. Лето там продолжается все Осенние Скалы и Осенние Ветра. И лишь к концу Волн приходит прохлада, долгожданная для жителей полуострова. Но мальчишкам, растянувшимся на песке, жара была нипочем. - И что будет там, в сухопутной Олларии, Берто? - Паоло, ты меня спрашиваешь так, словно я там бываю каждый год. - А что, ни разу не был? - Пф! Нужна мне эта столица. Уж лучше поехать в Хексберг… - А я бы хотел поглядеть, - Паоло задумчиво перевернулся на живот, отряхивая с боков прилипшие песчинки, - но дядя отчего-то ни разу не брал меня туда. - А почему? Ты бы спросил. - Я и спрашивал? - И что соберано? - Сказал, что успею я побывать в этом ызаржатнике. Оба расхохотались. Очень уж метко было подмечено герцогом Алвой сборище придворных в Олларии.       Паоло был под опекой дяди с тех пор, как погибли его родные, утонув во время урагана. Родители ехали морем с Марикьяры, где гостили у семейства Салина. И в последний момент решили оставить сына на пару недель, чтобы он вдоволь наигрался с ровесником. В замке Куньо Паоло было порой скучно. А непоседливый Альберто ни за что не желал расставаться с новоприобретенным другом. Им обоим было чуть больше одиннадцати лет. Паоло с тех пор замкнулся в себе и редко улыбался. Но к Берто привязался, как к родному брату. Он и был, по сути, родным – хотя официальным родичем и опекуном стал Алва, соберано нечасто бывал в Алвасете и видел племянника. В этом году их пути разошлись бы после Лаик. Но это – еще нескоро, еще полгода учебы бок о бок. И пускай нельзя разговаривать, нельзя даже переглядываться, они оба сумеют нарушить все запреты. - Ты знаешь, Паоло – начальник Лаик это просто пивная бочка. Жирная бочка с ногами. И орет, как труба Создателева в эсператистских страшилках, которыми так любят пугать детей. - А тебе-то откуда известно? - Старший сын Хорхе Дьегаррона закончил загон пару лет назад. Мы виделись как-то, он приезжал на Марикьяру со своим сеньором. Паоло лишь улыбнулся и прикрыл глаза. Отвечать было лениво. Солнце пекло изо всех сил, покрывая очередным слоем загара и так намертво прожаренную кожу. Волны шептали свою вечную песню. И казалось, не будет впереди ничего плохого. И всегда Абвении станут оберегать этот благословенный край, где растет виноград, и цветут гранаты, где плещут волны и жарит южное солнце. И все так же будут выситься вдалеке стены белоснежного мрамора, из которого сложены замки на юге. А они будут вдвоем, лениво переговариваться, лежа на песке… Перед мысленным взором Паоло промелькнула черед видений – лица отца, матери, отчего-то черный корабль, летящий на всех парусах сквозь вздымающиеся волны. Вода плеснула на лицо. - Эй, ты тут спать вздумал? – встревожено спросил Берто. - Прости. Паоло потряс головой, отгоняя видение. - Перегрелся ты, что ли? А ну, давай наперегонки! И первым побежал к воде. - Эй, так нечестно! В два прыжка приятель догнал его. Оба плыли размашистыми гребками, пока не выдохлись. Берег вдали виднелся тонкой полоской. Тогда оба раскинулись на волнах, лежа, словно на ковре. - Айда назад! Смотри, скоро солнце зайдет. - Поплыли. Когда оба выбрались на прибрежный песок, оно уже садилось в море, подкрашивая огненной полосой воду на горизонте. Быстро выжали белье и оделись, смущаясь и отводя взгляд друг от друга. - Ну что, завтра в путь? - Ага. И… хорошо, что мы едем вместе, правда? - Еще бы! Дорога-то неблизкая. Паоло кивнул и вдруг отошел в сторону. Красивое его лицо с изящными «алвовскими» чертами стало серьезным и отрешенным. - Альберто, если меня не станет… Пообещай вспоминать меня тут, на берегу. - Ты чего это? Точно, перегрелся сегодня. Паоло мягко убрал руку приятеля со своего лба. - Нет, ты обещаешь? - Обещаю, - с легкой досадой ответил Салина, - ну что, доволен? - Ага, - выдохнул разом успокоившийся и даже повеселевший Куньо.       Стемнело. На юге темнеет рано. Только что садилось солнце – и вот сумерки стремительно сгущаются, вскоре уже сложно разглядеть хоть что-то. Зато небо усыпано огромными яркими звездами, по которым так легко ориентироваться на суше и в море. Вода в темноте казалось черной, как чернила. Паоло опустил в нее руку, поболтал и умыл лицо. Берто плеснул на него шутливо. - Идем. А то завтра вставать ни свет ни заря. Оба еще не знали, что их ждет впереди. Хотя Паоло знал… точнее, догадывался о чем-то.