I am a soldier on my own.
В холле особняка царила суета. Здесь собрался весь оперативный отряд Аврората. Салли сидела на корточках и изучала большой шерстяной ковёр на полу, Дерек разглядывал и ощупывал картины, висевшие на стенах, Колин навис над столом и шептал какое-то заклинание над чашкой, украшенной улыбающейся колдографией загонщика Холихедских гарпий. Остальных людей Гермиона по именам не знала. Гарри стоял возле стены и шёпотом обсуждал что-то с одним из подчинённых. В дальнем углу под пристальным надзором двух авроров трясся домовой эльф. Гермиона тихонько подошла к Гарри. Он заметил её и кивнул подчинённому. Тот сразу ушёл в соседнюю комнату. Лицо друга выглядело бледным и злым. — Гарри, что здесь случилось? — Гермиона, тебе не обязательно быть здесь. Мы сами справимся, — его голос звучал твёрдо и глухо. Мысль, что она может оказаться бесполезной, смешила. Всю свою жизнь Гермиона с успехом решала и свои, и чужие проблемы. И привыкла, что к ней обращаются за помощью, уважают и слушают. К тому же, ей нужно было выполнять свою работу. Гермиона скривилась и посмотрела так, словно они вновь были учениками, и он только что заявил, что сам справится с домашкой по зельеваренью. Гарри нахмурился и, взяв её под локоть, повёл в спальню. Когда они переступили порог, Гермиона была благодарна, что друг так крепко держал её. В первую секунду она почувствовала, что пол уходит из-под ног. А через мгновение кожа покрылась холодной испариной, а горло сдавил рвотный позыв. Все окна в спальне были открыты, и в комнату проникал яркий солнечный свет и свежий морозный воздух. На кровати лежал мальчик лет четырнадцати. По его бледному лицу бегали солнечные зайчики, пускаемые вазой со свежими цветами, стоявшей на подоконнике. Его руки были раскинуты в стороны, в одной из них он сжимал нож. Посиневшие губы были плотно сомкнуты, а застывшие глаза широко распахнуты. Стеклянный взгляд был направлен в потолок. Ей вспомнился жуткий голос Трелони тогда, в коридоре Хогвартса. «Тьма с детским лицом уже на пороге». Простыни были насквозь пропитаны кровью. Тоненькая алая струйка стекала по бывшей некогда белоснежной ткани на пол, вливаясь в небольшую лужицу на деревянном полу. Оба предплечья мальчика были вспороты от запястья и до локтя. Штаны были изрезаны, и между лоскутами проглядывали участи кожи, похожие на кровавую кашу Правая щиколотка была рассечена, и в глубине алого месива проступала кость. На раскрытой ладони виднелись глубокие порезы. Рубашка была расстёгнута и обнажала гладкую, казавшуюся восковой, кожу груди. На ней, словно на пергаменте, были высечены красные пересекающиеся отметины. Издалека Гермионе показалось, что это не просто порезы, а руны. Но, присмотревшись, стало ясно, что раны расположены совершенно хаотично. Во рту всё пересохло, а лёгкие словно слиплись, и каждый вздох давался с трудом. Гермиона медленно прикрыла глаза: — Вы же не решили, что это самоубийство? — её голос слегка дрогнул. Гарри отрицательно покачал головой: — Нет. Мы думаем, что его отравили каким-то зельем, которое заставило резать себя на части. — Не бывает таких зелий. — Мы просто с таким ещё ни разу не сталкивались, — Гарри пожал плечами и ослабил хватку на её локте. — Скорее всего, домовик подлил его в чашку с чаем. Гермиона осторожно прошлась по комнате. Красно-золотой шарф вместе с чёрной мантией висел на спинке резного стула. Она сглотнула – на письменном столе лежал значок старосты факультета. Когда-то и они с Роном носили такие же. Гарри положил руку ей на плечо: — Арчи Сезанн. Он учился в Хогвартсе. Его отец заболел, и он приехал к родителям на пару дней. Фамилия показалась Гермионе знакомой. Она принялась мысленно перелистывать отчёты по домовым эльфам, которые принимала от Драко, когда ещё занимала предыдущую должность. И точно! — Гарри, домовик, который служит этой семье, раньше работал на Малфоев. Гарри приподнял очки и потёр переносицу. После того, как эльфа переселяли в новую семью, ему давали новое имя. Домовикам было запрещено упоминать своих предыдущих владельцев. — Мы ещё его не допрашивали. — Да точно тебе говорю! — Гермиона резко развернулась на каблуках, и быстрым шагом направилась к эльфу. Гарри проследовал за ней: — Гермиона, у тебя нет права вести допрос, — выдохнул он, кивнув сотрудникам, которые охраняли предполагаемого отравителя. — Я только на секундочку… — она уже присела на корточки перед трясущимся существом. Домовик жался к стене, растерянно обхватив себя костлявыми ручками. — Привет, как твоё имя? — ласково спросила Гермиона. — Элла, мисс, — в больших глазах промелькнула надежда, — я ничего не сделала. Мальчишка сам, — Элла осеклась и вдруг побелела от страха. — Молодой хозяин не примет Эллу обратно. Гермиона молниеносно схватила домовика за плечи, не позволив той развернуться и начать биться головой о стену. — Кто этот “молодой хозяин”, Элла? Как тебя раньше звали? Эльф плотно сомкнула губы и уставилась в пол. Гарри напряжённо следил за каждым движением и словом. Гермиона слегка её тряхнула. — Кто он, Элла? — грозно спросила она, но потом, смягчилась. — Если ты скажешь нам, мы замолвим за тебя словечко, и он обязательно возьмёт тебя обратно. В глазах эльфийки засветилась надежда. Она приподнялась на цыпочки и возле самого лица Гермионы тихонько ответила: — Мистер Драко Малфой, мисс. Скажите ему, что Тинки хорошо служила Сезаннам. Гермиона отпустила узкие плечи домовика и осела на пол. На её голову обрушился ураган мыслей. Мог ли Драко быть причастен к этому? Ведь это именно он распределял домовиков. Но она сама подписывала назначение о его переводе. Вряд ли он мог спланировать свои действия так, чтобы в итоге его перевели в бюро по работе с домовыми эльфами. Но Гермиона никогда не считала его глупым, он вполне мог воспользоваться сложившейся ситуацией в свою пользу. Гарри тронул её за плечо и помог подняться на ноги. Их взгляды встретились. На лице Гарри читался вопрос – он не слышал, что именно ответил ей эльф. — Её звали Тинки, она работала в Малфой-Мэноре. Я говорила тебе, что что-то происходит. Пожиратели бежали не просто так. И Малфой в этом как-то замешан. Гарри весь напрягся. Ему ужасно не хотелось верить ни в какие жуткие заговоры, особенно в те, где погибают дети. Пожиратели, Волан-де-Морт – он всей душой надеялся, что больше никогда с ними не столкнётся.***
Через пятнадцать минут шесть человек из оперативного отдела Аврората во главе с Поттером выходили из непримечательного кафе на границе маггловской части Лондона. Гермиона изо всех сил старалась поспеть за мужчинами в тёмной форме. Другая часть отряда отбыла в Министерство, чтобы заключить Драко под стражу до выяснения обстоятельств. Гарри хотел, чтобы она тоже проследовала в Министерство, но она увязалась за ними, уверив его, что обязана задокументировать всё, что найдётся в квартире Малфоя. И вот сейчас перед ней маячили широкие спины. Гермиона всегда поражалась, как им, таким массивным, удавалось настолько тихо ходить. Гарри коротко кивнул одному из членов отряда, и тот, мысленно произнеся заклинание, резко распахнул дверь. Хватило минуты, чтобы осмотреть тесную квартирку. В ней никого не было. Гермиона аккуратно протиснулась между мужчинами в единственную комнату. Спальня была заставлена дорогими предметами интерьера, вывезенными сюда из Малфой-Мэнора. Фамильные гобелены, резные статуэтки, и множество книг в кожаных переплётах. Некоторые выглядели старыми и потрёпанными, корешки других были инкрустированы драгоценностями и мерцали в тусклом свете, лившемся со старого балкончика. Стопки фолиантов возвышались выше человеческого роста. У Гермионы загорелись глаза. Она подошла к одной из стопок и провела по ней пальцем, собирая пыль. Тем временем сотрудники Аврората уже начали обыск. Один из них открыл дверцу раритетного шкафа, украшенного искусной резьбой с изображением дуба, ветви которого обвивали змеи, и на него посыпался ворох книг и тетрадей. Мужчина выругался и с силой пнул один из томов. Книга подпрыгнула, раскрылась и зарычала, обнажив белые клыки. Гермиона с досадой прикусила нижнюю губу и, подбежав к рычащей книге, захлопнула её и погладила по корешку. — Не портьте улики, мистер, — она не была знакома с мужчиной, пнувшим фолиант, — мне ещё нужно будет все их описать. Мужчина посмотрел, как она почти с любовью прижимает к себе книгу и, презрительно фыркнув, отошёл к другому шкафу. Через полтора часа все немногочисленные закоулки квартиры были внимательно осмотрены. Оперативный отряд уже отправился в Министерство, но Гермиона никак не хотела уходить. Гарри сидел на стуле и потирал виски. У него разболелась голова ото всей той пыли, что они подняли, перекладывая вещи. — Гермиона, мы уже пересмотрели этот шкаф дважды и не нашли в нём ничего примечательного, — устало произнёс он. — Дай мне, пожалуйста, ещё пару минут, — ответила та, не сводя глаз со старинной резьбы. Снисходительно покачав головой, Гарри откинулся на спинку стула, прикрыв глаза, и слегка поёжился – в комнате явно откуда-то дуло. Мастерство плотника было настолько высоким, что казалось, будто вот-вот станет слышно тихое шипение. Чем больше она вглядывалась в резьбу, тем меньше ей хотелось покидать эту квартиру, её внутренний голос подсказывал, что это не просто изысканный предмет мебели, в нём должна хранится какая-то тайна. Гермиона дотронулась указательным пальцем до головы одной из змей, скрытой в густых ветвях и на секунду ей показалось, что кора мощного дуба зарябила. Она удивленно заморгала и потом вновь вгляделась в дерево – резьба была неподвижна. Удручённо вздохнув, Гермиона повернулась к балкону, за которым светило ноябрьское солнце. Всё время, проведённое в этой квартире, ей казалось, что она находится в подземелье. Здесь было влажно и прохладно, даже освещённая дневным и искусственным светом, комната выглядела мрачной, а пафосная кровать, увенчанная тяжёлым балдахином, была здесь, словно взрослый на детской карусели – не к месту. В голове у неё непрерывно крутились слова, сказанные ей Виктором: «Малфой работает сейчас в Министерстве. У них в поместье, когда я был там в последний раз, была впечатляющая библиотека. И Малфой-старший хвастался перед моим отцом, что у него дома хранятся редчайшие книги»… Впечатляющая библиотека сюда бы явно не поместилась. Несмотря на то, что повсюду были разложены стопки книг и на первый взгляд казалось, что их большое количество, на самом деле все их Гермиона смогла осмотреть и пролистать меньше, чем за час. Помимо потрёпанных домовых книг и пары кип периодических изданий, здесь был стандартный набор классической для магов литературы. Она не всё из этого читала, но названия были на слуху, и лишь одна книга привлекла её особое внимание. Вернее, колдоальбом. В отличие от всех остальных изданий он казался совершенно новым: на него было наложено заклятие, отталкивающее любую грязь и пыль. С его страниц на Гермиону смотрел маленький Драко Малфой. Вот он сидит на руках у матери и теребит пухлой ладошкой её локоны, вот он гордо стоит с детской метлой в руках. Она невольно заулыбалась, разглядывая смеющееся детское лицо. На середине альбом обрывался, последним был снимок, где он, одетый с иголочки в чёрный официальный костюм, гордо стоит рядом с отцом на фоне огромной мраморной лестницы и держит в руках конверт. Подпись гласила: «одиннадцатый день рождения Драко». Гермиона вспомнила свой день рождения и то, как уютно было в её родительском доме, где на её праздник всегда собирались друзья и родственники. Ей вдруг стало интересно, как проходили дни рождения маленького Малфоя. Она уже убедилась, что он не всегда был таким мрачным и надменным, каким она его знала. Глядя на эти милые пухлые щечки, ей бы и в голову не пришло, что этот улыбчивый малыш через несколько лет станет самым юным Пожирателем. Смирившись с тем, что загадку шкафа, если она действительно была, ей сейчас не разгадать, Гермиона как бы невзначай бросила Гарри: — Виктор говорил мне, что у Малфоев была огромная библиотека. Интересно, куда делись все книги. Лениво качнувшись на стуле вперёд и оперевшись локтями на колени, он ответил: — Мы так и не отыскали комнату, где по слухам хранятся самые ценные экземпляры, — в душе Гарри до сих пор было обидно за эту неудачу, — скорее всего это вообще выдумка. А всё остальное изъяли для подробного изучения. Гермиона картинно округлила глаза: — Что может быть запретного в художественной литературе? — То, что это не художественная литература, — Гарри выпрямился и пристально посмотрел на её профиль. Девушка изо всех сил постаралась сдержать себя и не обернуться к другу лицом. — Ты считаешь меня дураком? — С чего ты так решил? — Гермиона тихо сглотнула, присела на корточки и принялась снова перебирать ближайшую стопку книг. — Я знаю, что ты говорила с Невиллом об твоей этой идее, и с Хагридом, а теперь и с Виктором. — Гарри поднялся со стула и, подойдя к ней, положил руку на плечо. — Ты нашла какие-то доказательства? Гермиона резко повернулась к нему и с вызовом ответила: — Да. Я нашла у Малфоя более раннюю версию книги, и там есть то заклинание. Гарри напрягся: — И о чём конкретно оно? Она закусила губу и опустила взгляд: — Мне пока не удалось расшифровать руны, но я работаю над этим. — В её глазах вновь загорелась уверенность. — Я почти уверена, что смогу найти разгадку в библиотеке Малфоев, если бы ты только… Но тут друг грубо её перебил: — Мерлин, Гермиона, а я-то думал, почему ты так настаивала на том, чтобы пойти на обыск! — он всплеснул руками, и его брови резко поползли вверх. — Так ты поэтому с Малфоем нянчилась? В комнате воцарилась тишина. Гарри тяжело покачал головой: — А ведь Рон так радовался, что ты оставила эту идею. Уголок губы Гермионы невольно дрогнул, и она крепко сжала в кулаке корешок очередной книги. Лицо Гарри становилось всё более мрачным и удивлённым, когда он продолжил: — Ты говорила тогда с Малфоем, после Турнира не просто так. Я заметил, что ты что-то подлила в бокал, но решил, что мне показалось. Ты дала ему зелье, чтобы узнать у него о заклятье… — в глазах друга замерцала злость. — И ты… Это ведь ты забрала веритасерум из хранилища Аврората? Устало прикрыв лицо рукой, Гермиона выдохнула: — У меня не было времени и нужных ингредиентов, чтобы приготовить сыворотку правды самой. — Почему ты молчала? — А что я должна была сказать, Гарри? — она отвела ладонь в сторону и невидящим взглядом упёрлась в пол. — Никто из вас меня не поддержал, да ещё и этот суд, и увольнение, и свадьба… — Ну ты и сравнила, — Гарри недовольно хмыкнул. Раздражённо выдохнув, она окинула комнату выразительным взглядом: — Думаю, нам пора уходить. — Мы не договорили, — упрямо произнес Гарри. — Не хочешь помогать – не надо. Просто не мешай мне, пожалуйста. Если я окажусь не права, то ничего плохого не случится, но если я права… Они буравили друг друга взглядом несколько мгновений, после чего он неохотно кивнул. Когда Гермиона вернулась в Министерство, до конца рабочего дня оставалось несколько часов. Проходя мимо комнаты отдыха, она услышала, как Салли громко уверяла коллег в том, что Малфой, которого до сих пор допрашивали, рано или поздно расколется.***
На прикроватной тумбочке горела свеча, расчерчивая стены комнаты длинными тенями. Барабанная перепонка любого, кто вошёл бы в эту спальню тотчас же натянулась бы от давления: на помещение было на скорую руку наложено Силенцио. Нарцисса Малфой сидела на постели, смотрясь в маленькое зеркальце, что держала в руке. Несмотря на середину ночи, её волосы были аккуратно уложены, а в её ночном пеньюаре вполне можно было принимать королеву. Её брови были зло сведены над переносицей, а тихий шёпот грозил обернутся громогласной тирадой: — Просто проверка? Мальчик мёртв! А это не входило в наши планы. — Досадная осечка, я думал, он просто немного себя потерзает... — ответил мужской голос из зеркала и весело хохотнул. — Зато теперь я уверен, что наш план сработает. Сейчас главное, чтобы твой сын снова нас не подвёл. Надменно вскинув одну бровь, женщина стальным голосом произнесла: — Он сработает так, как нужно. — Я очень на это надеюсь. На этом разговор был окончен, Нарцисса провела пальцами по ободку зеркала, и то приняло вид расчёски. Положив его на тумбочку рядом со свечой, она поднялась и подошла к окну. Над чёрными силуэтами деревьев висела серебристая луна. Ещё одна жизнь, которая оборвалась из-за её стремления спасти свою семью. «Нет», — Нарцисса опёрлась на подоконник и глубоко вдохнула прохладный воздух. Она оборвалась, потому что Барти Крауч Младший оказался более жестоким, чем она рассчитывала. Но она сейчас была не в том положении, чтобы выбирать себе союзников. Из всех Пожирателей, которые бежали из Азкабана, только ему удалось обмануть авроров и выжить. Не без помощи Нарциссы, конечно. В её жизни редко что-то шло так, как она того хотела. Но она никогда не жаловалась, а просто упорно работала с тем, что имела. “Луна укутана сребром, Забылся мне мой отчий дом. Но как бы я не опустел, В душе твой образ будет цел”. Она едва шевелила губами, произнося это четверостишье, словно молитву. Не было и дня с тех пор, как Люциус оказался за решёткой, чтобы Нарцисса не вспоминала эти строки. Да, в том, что касалось замужества, у неё, как и во многом, не было выбора. Но и тут она поступила так, как делала всегда – приняла всё как должное и выковала из этих отношений то, что ей было нужно. Полгода спустя после свадьбы она вряд ли смогла бы точно сказать, были ли её чувства к мужу настоящими или стали плодом её самоубеждения. После рождения сына она и вовсе перестала задумываться о подобном. Иногда путь не столь важен, если конечная цель стоит того.***
— Я не имею к этому никакого отношения! — в который раз злобно выплюнул Драко. — К чему весь этот цирк, если вы можете заглянуть в мои воспоминания? — Мистер Малфой, в ваших же интересах рассказать нам правду. В вашем деле сказано, что вы хороший окклюмент, поэтому доверять вашим мыслям мы не можем, — долговязый сотрудник Аврората нервно постукивал пальцами по столу, пока подозреваемый напротив него пытался держаться прямо несмотря на то, что всё его тело разваливалось на куски после применённого на нём несколько минут назад Круциатуса. Тут в комнату вошёл другой аврор и показал долговязому бумажку. Тот безразлично кивнул и с презрением посмотрел на Драко: — Вы можете быть свободны, но остаётесь под подозрением, поэтому не покидайте пределов города и не используйте заклинания, прописанные в ограничивающем списке, иначе мы будем вправе вас задержать и допросить более подробно, — мужчина с ненавистью оскалил зубы. Драко сделал вид, что покорно согласился, а про себя ухмыльнулся. Можно подумать, этот допрос не был подробным. Наверняка же этому уроду запрещено применять Круцио без соответствующего приказания сверху, но он не смог удержаться, чтобы не помучить его. Драко побывал на достаточном количестве допросов, чтобы различать в некоторых аврорах это низкое стремление причинить боль Пожирателю. И было не важно, виновен он на самом деле или нет. Хотя, конечно, в данный момент, Драко не взялся бы утверждать, что Министерство не выпустило для него лично бессрочное разрешение на применение любых видов пыток. Когда он выбрался наконец-то из Министерства, он позволил себе облегчённо выдохнуть. Они ничего у него не нашли, значит пока что он и его мать в безопасности. Дома его ждал погром. Всё лежало не на своих местах. Нельзя было сказать, что до обыска у него был идеальный порядок, но сейчас всё было ещё хуже. Сняв пальто и по привычке наложив простенькое заклятье на дверь, Драко сокрушённо принялся всё разбирать. На самом видном месте, на стопке старых домовых книг, лежал его детский альбом. Он опустошённо взял его в руки и раскрыл. Медленно пролистав его и немного дольше задержавшись на последней фотографии, он вдруг резко прищурился и сжал челюсти, как будто от боли. Его было за что вернуть в Азкабан. Но убийство ребёнка. Нет, на такое бы он не пошёл. Он вспомнил, какой счастливой выглядела мать, когда делала это фото, и как она воодушевлённо говорила о его блестящем будущем, что уже ждёт его, когда вклеивала колдо в альбом. Сколько он себя помнил, Нарцисса всегда добивалась своего. По спине пробежали мурашки. Драко подозревал, что мать не рассказывает ему всего. Полгода назад, когда она велела ему вложить в голову Грейнджер мысль, что у Тёмного Лорда есть ребёнок, он отказался. Его способностей, скорее всего, вполне хватило бы на это, хотя результат подобного действа мог оказаться непредсказуемым. Однажды, в Азкабане, его мысленный барьер уже разлетелся на части, оставив после себя лишь пустоту и сводящий с ума ужас, и теперь Драко боялся обращаться к той составляющей своего сознания, которая отвечала за легилименцию, и которая могла бы помочь проникнуть в мысли другого человека. Матери же он тогда ответил, что за ним слишком пристально следят. В результате, очевидно, кто-то сделал эту работу за него. Причём довольно ловко. Но кто бы это ни был, остальное придётся проделывать Драко. На празднике по поводу первого состязания Турнира, когда Грейнджер подсела к нему, он был абсолютно трезв. Даже чересчур трезв, если судить по тому, как понравился ему её внешний вид в том дурацком платье. Тогда он счёл это за благо, поскольку, если вдруг ему всё-таки придётся её соблазнять, то проблем с желанием хотя бы точно не возникнет. Но теперь его мучали сомнения. Ожидая от неё чего-то подобного, он с уверенностью выпил бокал с веритасерумом, отдавая себе отчёт в том, что сможет выкрутиться, каким бы ни был её вопрос. Но всё оказалось проще, чем он предполагал, ведь он действительно не знал заклинания возрождения через кровные узы. Как и никто из ныне живущих. А потом зачем-то ляпнул эту тупую фразу про её язык. Он нежно погладил корешок альбома пальцем, а потом резко разорвал его пополам. Странички плавно полетели из его рук в разные стороны. Драко стоял и смотрел, как они снова собираются воедино, не успев достигнуть пола, подчиняясь старому заклятию Нарциссы. «Жаль, что с людьми такого не бывает».