I am powerless.
Нарцисса аккуратно повернула игрушку на ёлке. С блестящего шара на неё посмотрел нарисованный зайчик и, махнув ей пушистой лапкой, ускакал на соседнюю игрушку. — Далеко не убежишь, — прошептала она, проведя пальцами по иголкам крошечной ёлки, стоящей на комоде. Деревце выглядело, словно пародия на настоящую громадную ель, что Малфои ставили каждый год в главной гостиной. Последняя неделя выдалась бесконечной. Каждую ночь ей снилось, как она наклоняется к телу Поттера в лесу, окруженная Пожирателями, откидывает слипшиеся волосы с юного лица. И вдруг понимает, что это Драко. Что это её дорогой сын лежит на холодной земле, притягивая к себе напряжённые взгляды. Она спиной ощущает гнетущее ожидание зловещего хоровода чёрных плащей. Они все с замиранием сердца жаждут услышать из её уст лишь одно: «Он мёртв». Но так просто Нарцисса его им не отдаст. Дрожащими пальцами она впивается в плечи сына и трясёт их. Трясёт так сильно, что его голова, приподнятая над землей, качается вперёд-назад. Будто болванчик. Но Драко не реагирует. Она прижимает его к груди, гладит по волосам и видит на оголённой руке золотую татуировку, залитую кровью. А просыпается от собственного крика. «На месте тех детей мог быть твой сын», — противный внутренний голос, звучащий с интонацией Андромеды, всё никак не хотел замолкать. — Но он не на их месте, — решительно отвернувшись от рождественской ели, Нарцисса подхватила с края кровати последнюю газету и бросила её в горящий камин. Огонь брызнул в разные стороны яркими искрами и затрещал с новой силой. Колдография нахмуренного министра магии, дающего интервью о загадочных детских смертях, информация о которых всё-таки просочилась в прессу, исчезла среди языков пламени. Она не рассчитывала, что всё так обернется. Видит Мерлин, не этого она хотела. Но Нарциссе вновь приходилось работать с тем, что есть. Машинально проведя ладонями по складкам платья, поправляя его, она вернулась к праздничным украшениям. Пусть это Рождество снова будет совсем не таким, к какому она привыкла, в этом году оно будет пронизано надеждой на скорое возвращение к прежней жизни. И неважно, какую цену придется за это заплатить. Зайчик вновь показался в ближнем шарике и недовольно поморщил носик, разглядывая женщину. — Я же тебе говорила.***
За окном бушевал ледяной ветер, ветки зло царапали окна, словно стараясь прорваться в дом подальше от стужи. Её палочка была убрана в самый дальний ящик, иначе каждые пять минут Гермиона невольно начинала разглядывать её, стараясь отыскать капельки крови, которых, конечно, на ней не было. Когда Рон появился в камине, она даже не оторвала головы от подушки и лишь прикрыла глаза, когда он включил в комнате свет. Слишком яркий для такого мрачного дня. — Ты должна быть уже готова, — давно она не слышала столько льда в его голосе. — Я не хочу никуда идти. По правде говоря, её выворачивало наизнанку от мысли, что она будет сидеть и пировать в то время, когда кто-то может стать новой жертвой. Шумно выдохнув воздух, Рон распахнул шкаф и вытащил из него нарядное платье. — Одевайся, пожалуйста, — он положил платье рядом с ней на кровать, — Гермиона. С трудом оторвав лицо от подушки, она взглянула на него покрасневшими глазами. — Гермиона… — более ласково проговорил Рон и сел на край кровати рядом с ней, — сегодня Рождество, и я не хочу ссориться. Давай…— он сделал глубокий раздражённый вдох и медленно выпустил воздух, расслабляя сжатые в кулаки ладони, — давай забудем все обиды и просто пойдём к родителям. — Не в том дело, — ей пришлось закусить губу, чтобы заставить себя не выложить тут же все подробности сегодняшнего утра. Но и вовсе промолчать она не смогла. — Я была утром в Аврорате, у нас ещё двое мёртвых школьников. Из-под закатанного рукава рубашки Рона была видна Золотая птица, и Гермиона принялась разглядывать её, стараясь убедить себя, что татуировки близнецов выглядели как-то иначе. — Мёртвые школьники? Конечно, одна тайна раскрыта, теперь тебе нужна другая… —Ты просто не был там, — зло отрезала Гермиона. — Мы должны что-то с этим сделать… Рон взметнулся с места и принялся мерить шагами комнату. Невидящим взглядом смотря перед собой, Гермиона чувствовала, как её лицо обдает прохладным воздухом, когда Рон проходит рядом. — Я сто раз говорил тебе, что мы ничего не должны. Я не был там, и ты не должна была! Я сто раз просил Гарри не втягивать тебя в это. Он остановился и следующим движением оказался на коленях перед краем кровати, оперевшись локтями на матрас и подавшись вперед так, что их лица оказались совсем близко. — Давай уедем? Просто уедем отсюда. От этих заговоров, войн, убийств, восстаний… Нам даже не обязательно ждать свадьбы. Ты же всегда хотела жить в Исландии, туда и поедем. Нахмурившись, Гермиона не верила своим ушам. Ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы не врезать ему. Медленно сев и обхватив согнутые колени руками, она тихо выдавила из себя: — Это не выход, Рон. — Ещё как выход! — он поднялся и пересел на кровать поближе к ней, его голос звучал почти воодушевлённо: — Я заберу тебя отсюда, мы уедем из этого кошмара, и всё будет хорошо. Почувствовав, как его теплые ладони обхватывают её плечи, привлекая на широкую грудь, Гермиона на секунду почти сдалась. Уехать? Она повернула голову и уткнулась носом в его шею, вдыхая родной запах. Вой ветра за окном поутих, и стало слышно треск поленьев в камине. Уехать. Так легко было поверить, что ей все привиделось… Отмахнуться от всего, словно от липкого ночного кошмара. Расцепив руки, Гермиона запустила пальцы под его рубашку, скользя по гладкой горячей коже поясницы. В голову медленно закралась мысль об алых полосах, которые она оставила на его спине позапрошлой ночью в порыве страсти. Наверняка они ещё должны быть видны. Почувствовав прикосновения, Рон с ещё большей силой прижал её к себе. — Девочка моя, — прошептал он, проводя ладонью по её макушке, — я увезу тебя. Внезапно, не выдержав резкого порыва ветра за окном, с громким дребезжащим хрустом обломилась ветка. Этот звук был ужасающе похож на тот, с которым несколько часов назад сломалась детская шея. Гермионе стало невыносимо мерзко от самой себя. Слабость, успевшая ядом растечься по её венам, принялась жечь изнутри. Выпутав себя из объятий жениха, она отшатнулась на край кровати. Бесшумно поднявшись на ноги, она подошла к камину и принялась поправлять лежащие на нём мелочи. С переездом Рона полочка над камином превратилась в кладезь всякого рода вещиц, где каждая отдельно хоть и представляла собой некую ценность, но в массе своей они однозначно выглядели как никому не нужный хлам. Её пальцы плавно заскользили по полочке, упорядочивая всё, что на ней лежало. Нетерпеливо вперив в неё взгляд, Рон отрывисто кашлянул. Постоянное стремление девушки сделать все правильно, разложить по местам, привести в порядок было для него сродни какому-то мелкому хроническому заболеванию, от которого он старательно пытался её вылечить. Вот и сейчас он еле сдержался, чтобы не одернуть её. Повернув обломанное перо по часовой стрелке так, чтобы оно лежало параллельно краю камина, Гермиона принялась перебирать связку ключей, раскладывая их равномерно по кругу, чтобы они были одинаково повёрнуты один относительно другого и представляли собой ровный полукруг. — Мне нужно ещё немного времени. Я почти уверена, что эти смерти как-то связаны и с побегом, и с кодом, и с наследником. Это всё части одной картинки. Просто пока я её не вижу, — слова вырывались из неё быстро и резко, — и Золотой Феникс тоже точно часть всего этого, если попробовать покапать в этом направлении… — Ты ведь обещала мне, — в голосе Рона слышалась мольба, но Гермиона даже не повернула к нему голову, продолжая перекладывать мелочёвку. Несколько секунд они просто стояли в тишине, и каждый утопал в своей обиде, не в силах принять решение другого. Рон не выдержал первым: — Что ж, — он встал с кровати и неловко помедлил, — если погоня за призрачными догадками и несуществующими заговорами для тебя важнее нас, — на последнем слове он вдруг что-то вспомнил, развернулся и подошёл к шкафу. Гермиона проследила взглядом, как он достал из-под аккуратно свернутой стопки одежды помятую листовку. — Если это, — он потряс бумажкой с нарисованным Фениксом перед собой, — то, что тебе нужно… Здесь он замолчал. Покачав головой, он хотел было скомкать листок, но передумал и подчеркнуто аккуратно положил его на край каминной полки, резким движением повернув его так, что одна из сторон чётко совпала с её краем. — Знаешь, я не чувствую себя героем, и никогда не чувствовал. Борьба со всем миром за высшую справедливость… — он хмыкнул. — Твоё желание спасти всех вокруг ценой своей жизни… Я надеялся, ты выросла из этого. Думал, что у тебя теперь тоже другие приоритеты. Наверное, я поторопился, — здесь он запнулся, — со свадьбой. Сначала она решила, что это ей послышалось. Вой ветра на улице смешался с гулом мыслей в её голове. Поднявшись с кровати, на ватных ногах она подошла к Рону, не сводя взгляда с его застывшего лица. Ей казалось, что она наблюдает за всем со стороны в замедленной съёмке. Вот она стягивает с пальца кольцо. Оно скользит, словно по маслу, будто само жаждет скорее отречься от неё. Вот её пальцы аккуратно кладут кольцо в карман рубашки Рона. Вот он тянется, чтобы притянуть её к себе, но осекается и делает шаг в сторону. Их взгляды снова встречаются. И ни один не знает, что можно сказать в такой ситуации, поэтому оба молчат, словно впав в оцепенение. Пока вдруг Гермиона, резко повернувшись и прихватив щепотку пороха, не исчезает в камине.***
Устало присев на холодную лавочку в парке и закрыв лицо руками, Гермиона старалась унять рыдания и собрать мысли в кучу. Нет, личная жизнь сейчас явно не то, о чём стоит беспокоиться в первую очередь. Крупные хлопья снега беспощадно хлестали её со всех сторон. Мороз цеплялся к ней через тонкую ткань домашней футболки. Но сейчас лишь холод позволял её голове не расколоться на миллион болезненных осколков.
— Эта тётенька что, пьяна? — детский голос прозвенел где-то совсем рядом, и Гермиона подняла опухшее от слёз лицо. — Джек! Я сто раз тебе говорила, не вежливо показывать пальцем! Пойдём. Но мальчик увернулся от хваткой руки тёти и подбежал к Гермионе вплотную. — Вы плакали? — он пристально уставился ей в глаза, стараясь что-то там уловить. Видимо, найдя во взгляде Гермионы то, что искал, Джек кивнул и громким шёпотом произнес. — Вы не плачьте, знаете, сегодня Рождество, и я расскажу вам один секрет, — он посмотрел по сторонам и смешно округлил глаза, — магия существует! — высокопарно выпалил Джек и побежал догонять тетю. Секунду Гермиона сидела, поражённая до глубины души. А потом вдруг заливисто рассмеялась.***
Он почти допил третий бокал, когда заметил в дверях Грейнджер. Сначала Драко решил, что просто сильно пьян и ему кажется. Но в баре «Флориш и Блоттс» явно чем-то разбавляли весь алкоголь, ведь обычно даже после пятого бокала он всё ещё оставался достаточно трезв, чтобы помнить насколько протяжно тогда горланил Фоукс, паря над Хогвартсом. Посмотрев по сторонам, Гермиона недовольно скривилась и уверенно прошла в самый тёмный угол бара. Молча сев рядом с ним за стойку, она попросила бокал вина. Драко исподтишка разглядывал её. Волосы были растрёпаны и мокры от снега. Растянутая фуболка мешком висела на её острых плечах. — Что ты здесь делаешь, Грейнджер? — он не стал поворачиваться в её сторону, лишь слегка наклонил голову, будто обращался к кому-то перед собой. Гермиона рассеянно покрутила в руках бокал, который секунду назад перед ней появился. — А что ты здесь делаешь? — с вызовом ответила она, делая несколько крупных глотков вина. — То же, что и ты, — с усмешкой ответил Драко и залпом допил остатки виски, демонстрируя ей пустой бокал, но всё ещё не глядя на неё. — Так давай не будем мешать друг другу, — Гермиона откинула волосы на левую сторону и протянула левый локоть вперёд, отгородившись от него. Безразлично пожав плечами, Драко заказал очередной бокал. Какое-то время они действительно сидели в тишине, и каждый был погружён в свои мысли. Но потом Грейнджер допила наконец-то своё вино и подняла руку с бокалом повыше, привлекая внимание бармена. Её пальцы показались ему непривычно голыми. — Где кольцо, Грейнджер? Уизли-таки заставили вернуть его туда, откуда он его украл? Вверх по позвоночнику лёгким электричеством поднялось предвкушение привычной словесной перепалки, но она ничего не ответила. — Ты падаешь все ниже и ниже. — он наконец-то повернулся к ней и начал загибать пальцы. — Тебя выкинули с работы, тебя подозревают в связях с преступниками, — последнее слово он произнес зловеще, — тебя бросил Уизел. Хотя это, наверное, скорее шаг вверх, — он сделал вид, что всерьез задумался. Тут Гермиона подняла на него взгляд, и Драко стало не по себе. В её глазах стояли злые слезы, щёки раскраснелись от вина, а брови прижались к переносице в напряжении. Но потом вдруг её лицо немного посветлело, и в итоге Гермиона просто ответила: — Да, так и есть. А сейчас сижу в одном баре с бывшим Пожирателем, подколы которого меня даже не бесят. — Неужели не бесят? — Драко сделал обиженный вид. В ответ Грейнджер лишь грустно улыбнулась и, покачав головой, отвернулась обратно к своему напитку. От этой мимолетной улыбки, которую он увидел украдкой, на душе у Драко немного отлегло. Слегка помедлив, он все же решил спросить: — Почему меня отпустили? Было ещё одно убийство? — последний вопрос прозвучал для неё, как гром среди ясного неба. — Да, ещё одно сегодня утром, — она сглотнула и пригубила вино, — твой отец поделился важными сведениями в обмен на твою свободу. Драко хмыкнул и отвернулся, вновь глядя ровно перед собой: — Мою или свою собственную? — Ну…хм… он просил за вас обоих, но полученных данных оказалось недостаточно даже для частичного погашения его срока. Хотелось бы ей самой поговорить с Люциусом Малфоем, наверняка, он рассказал аврорам не всё. Хотя, конечно, для неё оставалось загадкой, как он сумел выдержать все допросы и не рассказать о тайном логове Пожирателей раньше. Может быть, и Драко что-то известно? Но стал бы он молчать, если бы знал, что его тут же сделают свободным человеком? Гермионе и так было тошно от сегодняшнего дня, а сейчас она еще и вспомнила, что именно по её вине на этот раз Малфой был схвачен. Не отводя завесу волос, она постаралась разглядеть его лицо. В эту самую минуту он, возможно, раздумывает над планом мести. — Возможно, — осторожно продолжила она, — его в итоге смогут освободить, — Гермиона старалась тщательно подбирать слова, чтобы не выдать того, что ему знать не обязательно и одновременно прощупать, известно ли что-то ему самому, — если он сможет поспособствовать поимке убийц или раскрытию тайны смертей. Или может быть ты сможешь… — Я? — заинтересованно повернувшись к ней, Драко даже немного подался вперёд. — А чем это я смогу помочь, Грейнджер? Заправив волосы за ухо, она тоже развернулась так, чтобы смотреть ему в лицо, и вздрогнула. В его глазах искрилась злость. — Так ты думаешь, что я причастен к этим убийствам? — Но ты же знал о заклятье крови. И надо быть полным идиотом, чтобы считать, что эти события не связаны. В её словах была логика и это еще сильнее его разозлило. — Так кинь меня обратно в камеру. Ты же наверняка можешь? И Поттер обрадуется. Она отпрянула от напора его слов и сделала вид, что он мелет что-то несуразное. — О, не прикидывайся. Я уверен, тебе было приятно смотреть на меня на допросе. И бьюсь об заклад, ты бы с удовольствием сдала меня с потрохами после нашей вылазки в Мэнор, если бы это не противоречило твоим интересам, — он говорил негромко, но Гермиона всё равно шикнула на него и огляделась по сторонам. Насупившись, Драко понял, что ему не следовало говорить о их приключении в людном месте. К тому же, кажется, всё прошло по плану, и теперь Министерство должно сбиваться с ног в поисках наследника. У него не было причин злиться на неё, она как всегда сделала всё как надо. Придвинувшись к нему ближе, Гермиона быстро и сухо заговорила: — Если бы у меня была хоть одна улика против тебя, не сомневайся, ты бы уже гнил в Азкабане. Но у меня её нет. У меня нет ни одной чертовой улики. Кроме улик против собственного жениха. Бывшего жениха. Некоторое время они испытывали друг друга взглядом. Эта небольшая перепалка взбодрила Драко. — Всё-таки мир ещё не окончательно изменился, да, Грейнджер? А как же твоё «нам не обязательно враждовать»? Она немного смутилась и сплела пальцы. — Я бы поступила так же с любым преступником. — Как же… — ухмыльнулся Драко и отвернулся к стойке, подхватив с неё бокал. Гермиона выдохнула и потерла уставшие глаза. — Мне не было приятно смотреть на тебя, — тихо бросила она и тоже уставилась в свой бокал. Ему не хотелось признаваться самому себе, что его порадовала эта фраза. Снова разглядывая Грейнджер краем глаза, он заметил, что та сидит, ссутулившись и что на ней не только растянутая футболка, но и не по сезону тонкие домашние бриджи. А из тапочек виднеются голые щиколотки. — А я действительно не знаю ничего об этих убийствах, — также тихо ответил он и приподнял руку с бокалом ей навстречу. Немного помедлив, Гермиона все же подняла свою в ответ. Бокалы звонко встретились друг с другом. — С Рождеством? — неуверенно поздравила Гермиона. — С Рождеством. К середине ночи бар начал пустеть. Им нечего было обсуждать друг с другом, поэтому в основном они молчали, иногда говоря какой-нибудь глупый тост и чокаясь. Всю ночь Драко терзался мыслью, что хотя он и не знает ничего об убийствах, он не может быть уверен на сто процентов, что его действия никак не причастны к этому. Конечно, он никогда бы не поверил, что мать может быть замешана в этом. Но о Крауче нельзя было сказать того же. — Не пора ли тебе домой, Грейнджер? — отставив от себя пустую тарелку и поднявшись на ноги, спросил Драко. Его разум наконец-то достаточно захмелел для того, чтобы он мог отправиться домой и спокойно уснуть. Гермиона сидела, положив подбородок на руки, и не шевелилась. — Грейнджер! — он потряс её за плечо. — Я посижу ещё здесь. — В чем твоя проблема? — с наигранным интересом удивился Драко. — Ни в чём, — она была явно трезвее него. — Будешь ждать, когда тебя заберет отсюда жених? — он округлил глаза, как в детстве, и почесал затылок. — Хотя, да, он, наверное, не придёт. — Уходи уже, раз собрался, — её голос звучал устало. — До свидания, немиссис Грейнджер, — спародировал он Блейза и направился к выходу. Но не успел он взяться за ручку двери, как за спиной послышались быстрые шаги. Он с довольной ухмылкой обернулся. Гермиона обогнала его и первой открыла дверь, вырвавшись в ревущую от непогоды ночь. Несмотря на праздник из-за сильного ветра и снега улочка была практически пуста. Прижимая руками волосы, Гермиона направилась к дальнему выходу из Косой Аллеи. По пятам за ней шёл Малфой. Пройдя половину пути она уже начала проклинать своё безрассудство. Понятное дело, что ей было не до тёплой одежды, когда она ретировалась от Рона. Но тогда, казалось, было раза в два теплее, чем сейчас. Хорошо ещё, что алкоголь подогревал её изнутри. Вокруг носились хлопья снега, выглядящие черными в темноте, но все равно поблескивающие в свете витрин. Стараясь не отставать от идущей впереди тонкой фигуры, Драко вдыхал морозный воздух, который приятно продирал его лёгкие. Хорошо, что он в свитере и пальто в отличие от Грейнджер. Грейнджер. Перед его глазами встали её голые щиколотки. Как потом он оправдывал себя, все дело было в алкоголе, который замутнил его мозг и из-за которого он не успел вовремя себя остановить. В следующую минуту Гермиона почувствовала на своих плечах тяжесть шерстяного мужского пальто, которое доходило ей до середины икр. Поравнявшись с ней, он, стараясь не смотреть в её сторону, молча зашагал рядом.