ничто не даётся так легко, как ты

      На следующий день все в школе шептались о Бене и По. Я делала вид, что слухи меня нисколько не интересуют и просто поддакивала Роуз и моим новым друзьям. Что тут такого? Все парни дерутся. И уж точно эти двое сцепились не из-за меня. Подумать смешно! Я едва перебросилась словечком с По. Бен не стал бы бить его из-за пустякового разговора со мной, а По не стал бы драться из-за едва знакомой девушки. Наверное, оба просто выпустили пар — они давно недолюбливали друг друга.       После школы я неохотно поплелась домой — дожидаться Бена. Я солгала насчет Ункара — конечно, его не было дома как всегда — и вранье ничем не помогло. Только сделало хуже. Теперь мне предстояло поехать неведомо куда.       Я ждала у двери, глядя из окна на пролетающие снежинки. Надеюсь, он привезет меня домой до того, как станет совсем плохо. Все всегда кончается плохо. Еще и снег решил выпасть именно сегодня.       Стрелка часов перебралась на цифру три, отсчитала еще несколько минут, и на дороге возник новенький черный «Цивик». Я напряглась, нервно размяла пальцы и толкнула дверь, окунаясь в холодный полдень. Справлюсь как-нибудь. Чего ему вообще от меня надо?       Я открыла дверь машины — в салоне гремела музыка, и Бен выключил ее, когда я со своим рюкзаком скользнула на пассажирское сиденье. Он шевелил челюстью и переписывался с кем-то в телефоне. Я закрыла дверь, пристегнулась и обняла себя руками.       В его машине оказалось чище, чем я ожидала. Странно, ведь все знают, что у девушек в машинах хлам, но прибрано в комнатах, а у парней наоборот.       Видеть Бена в джинсах и куртке было непривычно. «Нортфейс», понятное дело. Теплая и очень удобная на вид. Я невольно пожалела, что не догадалась переодеть школьную форму… Ненавижу юбки. Особенно зимой.       Бен швырнул смартфон на приборную доску. На щеке у него темнел небольшой синяк. Должно быть, кулак По хоть раз, но все-таки угодил в цель.       — Тебя… исключили? — спросила я, когда мы выехали с гравийной подъездной дорожки на улицу. Да, я не смогла удержаться. Любопытство взяло верх. — Джанна сказала, что тебя отстранили на неделю или две.       — Ага, отстранили.       Вау. Мне оставалось только поднять брови и кивнуть, не сводя глаз с дороги впереди. Я думала, что его исключат. Он ведь драку устроил.       Какое-то время мы ехали по шоссе. Бен молчал, и я тоже. Наконец он свернул на узкую, обсаженную деревьями дорогу, которая вилась и изгибалась, однако он не снижал скорости даже на поворотах, будто проезжал здесь тысячу раз. Дорога уходила вверх, дальше в гору, пока Бен не достиг широкой подъездной дороги, перекрытой огромными черными воротами. Я не могла разглядеть дом, к которому она вела. Деревьев было слишком много.       Бен нажал какую-то кнопку на консоли, и ворота открылись. Он слегка сбросил скорость, петляя между старыми соснами, березами и мимо одной особенно внушительной магнолии, пока в конце концов мы не очутились перед огромным каменным особняком.       Он выглядел зловеще… если не сказать, жутко. Торчал посреди леса, как дом с привидениями из страшной сказки. Ни подстриженный газон, ни живые изгороди, ни две блестящие новые машины на парковке — ничто не сбавляло этого гнетущего ощущения. Да-а, жуткое место… Я наклонила голову, оглядывая широкие ступени, ведущие к парадным дверям из настоящего дерева. Целый замок… Не знала, что в Коннектикуте строят замки. Ну, кроме того, куда я ходила в школу, но даже тот не выглядел настолько впечатляющим.       Бен припарковался у дальнего края лестницы и вышел из машины — а я следом, щурясь на громадное здание. По пути сюда мы миновали несколько серьезного вида домовладений — к ним уходили боковые дороги.       Бен пошел по ступенькам в дом, и я за ним. Наши шаги эхом отражались от каменных стен и сверкающего пола — просторный холл вел к широкой изогнутой лестнице на второй этаж. Размеры этого места — всего здесь — ошеломляли! У Бена, должно быть, огромная семья, иначе как еще оправдать этот огромный особняк!       — Разуйся, — велел Бен, направившись к лестнице.       Я поспешно стянула балетки и бросилась за ним.       Интерьер дома казался новым, хотя, вероятно, здание было очень старым. Повсюду царила чистота, на стенах висели картины в рамах, столики украшали причудливые произведения современного искусства и статуи… Бен проследовал до самого конца коридора, где остановился у двери, отвечая кому-то в телефоне. Я завороженно огляделась по сторонам. Похоже, его родители — самые настоящие знаменитости!       Он распахнул дверь и жестом пригласил меня войти. Я неуверенно прошагала мимо него — в спальню, осознание чего заставило меня застыть на месте. Но дверь захлопнулась прежде, чем я успела попятиться отсюда. Я заморгала, глядя на большую кровать напротив. Бен встал прямо за моей спиной.       — Моих предков не будет несколько дней.       Чужие пальцы подцепили лямку моего рюкзака и спустили с плеча. Бен обошел меня, небрежно швырнул его у стола и опустился в черное компьютерное кресло, позволяя ему прокатиться по полу. Его какой-то очень странный взгляд смущал меня, и я сложила руки на груди, стараясь не выдать страха. В комнате пахло одеколоном. На паркете валялась разбросанная одежда.       — У тебя хороший дом, — вежливо заметила я.       — Хочешь выпить? — Вскинув брови, Бен постучал пальцами по подлокотникам. — У моего папаши неплохая заначка.       — Э-э… — Я не знала, что ответить. Но стало очень неловко. — Я никогда не…       — Ты никогда не пила алкоголь, странная девочка?       Как-то раз я стащила из холодильника Ункара пиво. Чуть не стошнило, если честно. Но я слишком долго тянула с ответом, и Бен расплылся в улыбке, покачиваясь в кресле. Что такого? Я не пью. Правда, ну и что?       Он резко поднялся на ноги и проследовал к гардеробной. Я ждала, слушая, как он роется там, пока не решилась подойти к одному из кресел у двери. У Бена была настолько большая комната, что в ней помещалась даже собственная мини-гостиная.       Я села как раз в тот момент, когда он снова появился в комнате, держа за горлышко темную бутыль. Небрежно захлопнув гардеробную, он подтащил компьютерное кресло и плюхнулся прямо передо мной. Я не успела подтянуть ноги и оказалась зажатой между краем своего и его кресла. Да, как в ловушке, пока он непринужденно открывал бутылку.       — Попробуй, — сказал он.       — Эм-м… Я не уверена… — Он упорно протягивал ее мне, несмотря на все мои вялые попытки отказаться. — Завтра пятница… Мне надо сделать домашнее задание.       — Попробуй.       На выцветшей этикетке сложно было что-то разобрать. Напиток был янтарного цвета и сильно пах — настолько, что мой желудок скрутило, когда горлышко оказалось у меня под носом. В конечном счете мне пришлось уступить — Бен откинулся в кресле, гипнотизируя меня выжидательным взглядом. Ладно, глотну совсем немножко. Ведь от этого не будет большого вреда?       Первый и единственный глоток обжег мне горло. Я закашлялась и попыталась вернуть пойло в руки Бена, но он проигнорировал это, наблюдая за мной с усмешкой на лице и пощелкивая жвачкой. Боже, чистейшая кислота! Ужасней, чем пиво Ункара!       — Ты едва попробовала, — отметил он.       Я пожала плечами и отвернулась, кашляя за плечо.       — П-правда?       Бен хохотнул — я униженно вжала плечи — и забрал у меня бутыль, чтобы отпить самому. С каждым глотком на его шее дергался кадык, три пальца небрежно придерживали бутылку. Он пил и пил, а потом снова протянул ее мне. Негигиенично как-то.       — Задержи дыхание, — проинструктировал Бен, приближая ко мне бутыль, когда я не проявила энтузиазма. — И ни о чем не думай.       И я отпила. Он поднял брови — на этот раз я хлебнула от души, не дыша, чтобы не чувствовать ничего, кроме мерзкого жжения. Когда меня опять пробрал кашель, Бен забрал свое пойло. Боже, он пил его, как воду! Как, не представляю! Это самая настоящая гадость!       Он вынудил меня отпить еще раз и еще, и после этих финальных глотков по затылку, до самых кончиков пальцев потекло удушливое тепло. Я… опьянела — дошло до моего помутненного рассудка. Странно, но это показалось немного волнующе. Пока Бен, в свой черед, прикладывался к бутылке, я сгибала ватные пальцы и даже попыталась отказаться, когда он предложил добавки… Мне с самого начала не следовало… Мне… Меня клонило в странную дремоту, и я знала, что пора остановиться.       — Как тебе разминка перед занятием, странная девочка? — Бен встряхнул бутылку и всучил ее мне, пока сам подался вперед, опуская руки мне на колени. — У тебя худенькие ножки.       Он разделил их и снова сомкнул.       Ладони Бена заскользили по моим бедрам выше, пробираясь под юбку. Я вспыхнула, заерзала и попыталась натянуть подол на колени — помешать ему. Но его пальцы уже зацепились за краешек моих трусиков. Бен наклонился ко мне. Плавным движением он погладил резинку, провел линию до моего пупка.       — Белые? — Я затрясла головой, страшно зажатая, и он прицокнул языком. — Ты же знаешь, как я люблю, когда ты в белом.       — П-прости.       Два его пальца спустились обратно. Обеими руками я схватила его за запястье, пытаясь отдернуть, но он тут же попробовал повторить задуманное другой рукой. Я шлепнула по ней. Меня охватывала паника.       Бен веселился. Его ладони огладили мои бедра, и он отъехал на кресле, с ухмылкой пялясь на меня. Его глаза странно блестели. Я мигом скрестила ноги и подтянула юбку. Надеюсь, он ничего не почувствовал.       — Собралась дать По Дэмерону? — спросил он. Больше напоминало обвинение, чем вопрос.       Румянец заполз мне на щеки. Я обняла себя руками и яростно закачала головой. Я знала По всего неделю… Вряд ли он был способен задумать что-то такое — тем более, я. То есть, я имею в виду — он симпатичный, конечно, и явно в курсе этого, и немало старших девушек наверняка…       Кресло Бена подъехало обратно, задев мою ногу. Не успела я моргнуть, как он сжал меня за горло, и в меня вонзились его нечитаемые темные глаза, его пустой взгляд. Я схватилась за его руку, попыталась отцепить ее. Нечем дышать… Нечем…       — Лучше не стоит, — продолжил Бен. Хватка чуть ослабла, позволяя мне с хрипом вдохнуть через рот. — Иначе сильно пожалеешь об этом.       Я отчаянно закивала. В течение секунды Бен внимательно изучал мое лицо — а потом вдруг впился в губы, вдавив мою голову в спинку кресла. Поцелуй был грубым, пугающим — Бен держал меня за шею, не отпускал. Прервавшись, чмокнул пару раз напоследок. Разок оттянул зубами мою нижнюю губу и оттолкнулся от меня, вставая на ноги. Я вытерла рот, не отрывая глаз от пола.       — Придешь за мной, когда сделаешь мою домашку, — бросил он. — Я буду на кухне.       Он взъерошил мои волосы, и, пока я поспешила пригладить их, покинул спальню, захлопнув за собой дверь.       Во рту ощущался привкус крови.