Город фикрайтеров

– Наша школа… – дети стояли почти ровными рядами и смотрели на полыхающее здание. Их маленькие и не очень ручки были на уровне груди, а челюсти тряслись от волнения. Неужели их теперь уже, наверное, любимое учебное заведение должно было сгореть? Ещё не успели привыкнуть. Ещё не успели устать. Не успели… Как Хогвартс казался сначала вместилищем магии и счастья – ещё до того, как ученики поняли, что нужно готовиться по всем предметам. Что писать при свечах неудобно, что чернила безбожно капают с перьев на пергаменты и ручки куда удобнее… И вот школа в огне. – Наша школа… – раздалось из динамика, и голос замолк. То ли диктор не мог сдержать эмоций, то ли ожидал ответа. То ли динамик расплавился. Капли пластика не могли до конца убедить критически настроенную молодёжь. – Сгорела! – выкрикнул кто-то из школьников с раздражением. – Ю-ху! – радостный крик со стороны. – Наша школа… – раздалось из мегафона с возвышения. – Сгорела! – зло ответил ученик. – Не слышу! – Сгорела! – прорычал хор из нескольких голосов. – Не слышу! – не унимался человек с громкоговорителем. Раздался ор среди молодых писателей. А оно и правильно. Лев Валентинович Бетховинов, местный учитель музыки, был глухим и очень крикливым педагогом, который оглох несколько лет назад (до этого был просто тугоухим) и всё по привычке надеялся что-то услышать. Может, и не стоило его принимать в штат школы. Но мужчина отважно согласился учить особо опасных элементов… И не облысеет (уже плешивая макушка), и не поседеет (остаток волос молочно-белый). Как оказалось, к приезду следственно-оперативной группы большая часть учителей с радостными криками разбежалась. Потому что мало кто хочет учить фикрайтеров, владеющих необузданной фантазией и отличающихся буйным нравом вкупе с пренебрежением к правилами. Осталась, правда, парочка самых крепких элементов (не считая Бетховинова). Только вот эти элементы оказались радиоактивные. Нет, не в смысле, что распадались на части. И не в смысле, что заражали всё вокруг лучевой болезнью. Хотя коллеги ещё на совете спорили, что лучше. Просто это оказались фикрайтеры среднего возраста с подходящим образованием. – Всем не двигаться, экстренно нужно задержать… жар в мангале и подвинуть шашлыки! – кричал Вадим. Следом бежало чудо-юдо с блестящими лезвиями, торчащими из руки между пальцами. На лезвиях были куски мяса. Проще говоря, Саша нёс шесть шампуров и изображал Росомаху. Следом за ним не менее божественно бежала и изображала Росомаху одна знакомая следователя, Маха. Пожав друг другу руки и поздоровавшись, следователи вспомнили, что между собой уже здоровались. Так что ругнулись и принялись здороваться с местными фикрайтерами. Два учителя и толпа пребывающих в грусти детей. Тут и выяснилось, что некто Адский жгун – это не поджигатель, не бандит. И даже не псих. Как ни странно. И даже не Герострат Феоктистович, первый сбежавший из школы с факелом в руке. Да-да. Как с факелом пришёл, так, ничего не подпалив, и ушёл. Потому что проспал первый урок и пришёл в тот момент, когда к турникету подбирался огонь. Пожар зародился на уроке предупреждений… В пользу версии «припекло» и баттхерта говорили многочисленные видео. Их минус был в одном. Обработанность на редакторе пририсовыванием струй огня. – А вот это уже неожиданно… – протянула Анна и поправила очки. Из здания пожарные выносили старую женщину, а их подгоняла шваброй Мэри. «Нет, я это начала, я должна и остаться… Зачем вы мне мешаете? Я почти утащила бесенят в ад… Огонь… Всё как они любят… – она брыкалась, а её несли. Может, и бросили бы, если б не девочка. – Капитан должен погибнуть вместе с кораблём». Следователям пока что сопутствовала удача: поджигатель, она же и директор, сама себя выдала. И, кажется, добровольная помощница опять на коне.