***
На удивление быстро нахожу то место и мчусь к зданию под названием «Fairy Tail» — какое милое наименование для школы боевых искусств — зацепляя солнцезащитные очки за рубашку. Территория школы представляет из себя небольшой спортивный комплекс. У входа размещена карта с расположением объектов: тут есть и бассейн, и боксёрский манеж… и даже бар! Вот это я понимаю, лучшая школа боевых искусств. На мгновение задумываюсь о том, сколько Ирен платит за всё это добро. Сердце бешено колотится, когда я направляюсь к додзё. Слышу эхо команд, которые отдаёт наставник — его голос отражается от стен и деревянного пола, по которому я пытаюсь перемещаться максимально бесшумно. Правда, моя тяжёлая обувь продолжает грохотать на каждом шагу, но я никогда и не отличался тихой кошачьей походкой. Сворачивая за угол, встречаюсь лицом к лицу с Ирен. Впрочем, нет, не встречаюсь, а буквально сталкиваюсь. Поспешно протягиваю руки, чтобы не позволить ей упасть. Практически ощущаю уже знакомое покалывание от близости с ней. Однажды я не сдержусь и поддамся этому чувству. Узнаю, каково это — касаться Ирен так, будто она принадлежит мне. Но не сегодня. — Всё нормально? — спрашиваю я, когда она хватается за меня. Сжимает пальцами ткань рубашки. Внутренний голос подсказывает, что я должен деликатно попросить её отпустить, но я не могу. Кожа под рубашкой чуть ли не горит в местах, где она касается меня. Мои соски возбуждённо напрягаются, хотя я изо всех сил пытаюсь контролировать себя. — Я в порядке, — кивает она. — Не хотела сбивать тебя с ног. — Это я не должен был выскакивать из-за угла как бешеный поезд. — Скорее как неуправляемый мотоцикл, — дразня отзывается она, и от улыбки на её щеках образуются ямочки. Никогда не замечал этого раньше. Она чертовски милая. Мои губы тоже растягиваются в улыбке, и я прячу руки в карманы, когда убеждаюсь, что никто из нас не планирует врезаться лицом в пол. Опускаю взгляд, потому что мне нужно время, чтобы прийти в себя, прежде чем вновь посмотреть в глаза Ирен, и вижу пятно на её обуви. Интересно, эти туфли она приобрела недавно? Мой взгляд поднимается, сосредотачиваясь на её маникюре. Ногти в меру длинные. Пара окрашена в тёмно-серый цвет с блёстками, остальные — в нежно-розовый. Не исключено, что таким образом она выражает свой характер. Моё тело охотно откликается на эту мысль. Я всё больше хочу узнавать Ирен. Её светлые и тёмные стороны. Но не слишком ли глубоко я пытаюсь погрузиться в изучение женщины, с которой проведу совсем немного времени, а после — навсегда разлучусь с ней? Пульс учащается, я начинаю дышать тяжелее. Поднимаю голову, приказывая себе сконцентрироваться. — А где Искорка? — нарушаю тишину, не в силах более выносить взаимное молчание. Окидываю взглядом коридор, выискивая копну алых волос. — Только что ушла на занятие. Я хотела тебя встретить, чтобы ты не потерялся. Чёрт, этого ещё не хватало — чтобы меня за руку приводили к месту встречи. — Тогда идём. Ирен медленно отстраняется и, будто пытаясь меня окончательно добить, переплетает свои пальцы с моими, придавая нам схожести с парочкой подростков, которые застенчиво держатся за руки на школьном балу. Затем она тащит меня за собой по коридору. В моём возрасте как-то не солидно смущаться из-за таких безобидных прикосновений, однако очевидная химия между нами не даёт мне покоя. Как только мы приближаемся к нужной комнате, Ирен поворачивается и прикладывает указательный палец к губам: — Тс-с. Есть что-то завораживающее в её жестах. Чёрт возьми, я бы всё отдал за то, чтобы провести целый день в постели с этой женщиной. Киваю, показывая Ирен, что понял её. Она ведёт меня, не отпуская руки. Большинство мест уже заняты — нам остаются лишь самые дальние. К ним мы и направляемся. Ирен не прекращает шептать извинения, пока мы пробираемся к своим местам. Наконец она отпускает мою ладонь, и я чувствую холодную пустоту. С трудом перебарываю желание взять Ирен за руку, а подобного я не чувствовал уже очень давно. Поворачивая голову, замечаю Эрзу — малышка смотрит на нас со счастливой улыбкой. Машу ей рукой, и она машет в ответ. Эрза кажется взволнованной из-за моего присутствия, и я сомневаюсь, что когда-либо хоть кто-нибудь заставлял меня настолько же ощущать себя живым и умиротворённым. — Она следующая, — шепчет Ирен мне на ухо, вызывая мурашки своим дыханием. Откидываясь на спинку стула, я приобнимаю её, притягивая ближе к себе. Для окружающих мы, вероятно, выглядим как пара, и я ничего не имею против. Наверняка в какой-нибудь из реальностей мультивселенной Ирен и Эрза — часть моей семьи. — Эрза. Я тут же сосредотачиваюсь, когда звучит её имя. Она встаёт, смотрит на Ирен, потом на меня, и только после этого поднимается на платформу. Такая маленькая, что ей требуется помощь для того, чтобы взобраться наверх. Я борюсь с порывом вскочить со своего места и помочь ей, зная, что многие вещи в этой жизни она должна научиться делать самостоятельно. Эрза прекрасно справляется и без меня, но я всё равно счастлив быть частью её жизненного пути. — Она кажется совсем крохотной, — говорю я Ирен. — Если бы ты знал, сколько раз я сдерживалась, чтобы не помочь ей подняться, — она мыслит в точности как я. Порой меня удивляют собственные стремления — веду себя как полноценный родитель. Отец Эрзы. И к этому не стоит привыкать. Никогда прежде я не видел тех, кто занимается боевыми искусствами. Мой максимум — драки в подворотнях, в которые я ввязывался, выискивая на свою задницу новые неприятности. Но даже не будучи знатоком, я почти уверен, что Эрза достигла удивительных результатов. Каждое движение выполняет отчётливо и в меру свирепо, но в то же время грациозно. Для Эрзы её увлечение — это именно искусство, а не просто способ научиться постоять за себя. Двигается она подобно танцовщице, даже лучше. Идеально сочетает в себе ярость и нежность. Совершает пару ошибок — о чём я сужу по шёпоту Ирен — но в целом она достойна участия в какой-нибудь Олимпиаде. Её выступление заканчивается досадно быстро. — Это всё? — Да, — улыбается Ирен. — Ну что, интересно было увидеть, ради чего я трачу по двадцать пять баксов за занятие? — Двадцать пять? Твою ж… Похоже, не в тот бизнес я ушёл. Она хрипло смеётся. — Понимаю. Затем она помогает Эрзе собраться, и я держу дверь додзё приоткрытой, чтобы выпустить их. — Тебе понравилось? — спрашивает Эрза, широко улыбаясь. — Да, — честно отвечаю я. Мне понравилось её серьёзное отношение к занятиям, а также желание посвятить меня в нечто столь личное. — В следующий раз наверняка увижу тебя на Олимпийских играх. Она смеётся, заставляя моё сердце трепетать. — Мама говорит, что для этого мне придётся долго и много тренироваться. — И она права. Никто не оказывается на вершине легко и просто. Нас окутывает тишина, и мы останавливаемся. Не хотим расставаться. Есть что-то гармоничное в том, когда мы проводим время вместе. — Где планируете поужинать? — задаю вопрос Ирен, чтобы она не думала, что я интересуюсь только мнением Эрзы. — Обычно мы решаем это после занятий, — отвечает она. — В прошлый раз был тако-вторник, — тихо добавляет Эрза. — Сегодня тоже вторник, — по-доброму смеётся Ирен. — Занятия у тебя всегда проходят в один и тот же день. «Нам не обязательно останавливать свой выбор на тако», — проносится у меня в голове. — Как насчёт бургеров и сморов? — Что такое сморы? — с любопытством спрашивает Эрза. Я удивлённо смотрю на неё. — Ты правда не знаешь? — Нет, — она качает головой. Тогда я наклоняюсь и аккуратно беру её на руки. Совершенно спонтанное решение, которое могло привести к непредсказуемым последствиям, однако Эрза выглядит довольной. — Ты многое упустила, если не пробовала сморы. Но мы это исправим. Если, конечно, твоя мама не будет против. Ирен смотрит на нас обоих, и выражение на её лице остаётся нечитаемым. — Я не против. Встретимся в твой мастерской? — Да, я живу этажом выше. Можешь ехать за мной. Возвращая Эрзу матери и наблюдая за тем, как они садятся в машину, я завожу мотоцикл и направляюсь к мосту, даже не пытаясь сдержать глупую улыбку.***
Ирен Знаете то чувство, когда люди говорят вам, что в вашей жизни есть решения, которые приводят к долгосрочным последствиям? Сегодня я приняла одно из таких решений и уже чувствую последствия, которые ложатся на мои и без того перегруженные плечи. Правильно ли я поступаю? Справится ли Эрза с очередной разлукой? В себе я уверена — и не такое переживала. Но дочка — совсем другой человек. Бросая взгляд на зеркало заднего вида, вижу широкую улыбку на лице дочери. Она взволнована и с нетерпением ждёт новой встречи с Акнологией. Если честно, я тоже, и меня это пугает. Я следую за ним не только на машине — мой взгляд прикован к нему, ловко преодолевающему пробку на трассе. В нём чувствуется власть. Он не сутулится, как другие мужчины на мотоциклах. Сидит прямо, держа одну руку на бедре, когда мы приближаемся к светофору. Вся его поза выражает уверенность и мужественность. Он мог владеть мной столь же легко, как владеет своим транспортом. Волна похоти прошивает меня с такой силой, что я не сдерживаю стона. — Мама, что с тобой? Прижимаю ладонь к груди в попытке успокоить сердцебиение. Чувствую жар, медленно поглощающий меня аж до самой шеи. Наверняка моя кожа сейчас ярко красного цвета. — Я в порядке, милая, просто составляю список дел в голове, — господи, что я творила бы с ним, будь у меня такая возможность. Что со мной не так? Почти два года воздержания — вот что, чёрт возьми. Цвет светофора меняется на зелёный, и Акнология включает поворотник, затем машет мне рукой. Даже это банальное движение я нахожу невероятно сексуальным. Чёрт. Ну почему именно сейчас моё либидо решает напомнить о себе? Остаток пути проходит для меня словно в тумане. Я уговариваю себя успокоиться, всё равно у нас ничего не получится. Акнология отработает свои часы и исчезнет из нашей жизни. У него нет причин оставаться с матерью-одиночкой и её ребёнком. Если я сама в это поверю, всем нам будет гораздо легче. Акнология жестом приглашает меня обогнуть здание. Я не против того, чтобы оставить машину прямо на улице, однако он направляется к переулку. Там есть настоящая парковка, чему я на самом деле очень рада. За гаражом находится огороженный задний дворик — небольшой, но весьма аккуратный, как островок посреди городских джунглей Когда я выхожу из машины и помогаю выбраться Эрзе, он всё ещё сидит на мотоцикле и наблюдает за нами. Его губы растягиваются в улыбке. — Приятно возвращаться домой не в одиночку. Давненько у меня не было гостей. Он снимает солнцезащитные очки и вешает их на ворот рубашки. Эта привычка придаёт ему ещё больше сексуальности. Кроме того, я нахожу подобные действия особенно мужественными. — До заката ещё есть время, — произносит Акнология. — Отдохните, пока я готовлю бургеры. А потом вместе приготовим сморы. — Можно мне хот-дог? — застенчиво спрашивает Эрза, держа меня за руку. Она не любит просить о чём-либо — это лишний раз навевает неприятные воспоминания об её отце. — Для тебя всё что угодно, — Акнология подходит к ней и с улыбкой протягивает руки. Моя дочь, обычно крайне осторожная в присутствии других людей, охотно идёт ему навстречу. Я теряю дар речи, когда Акнология берёт её на руки. Как человек, не имеющий опыта работы с детьми, он справляется потрясающе. — Давайте поднимемся ко мне. Ирен, ты первая. Он указывает на лестницу, ведущую в комнату, которая больше похожа на чердак. Я не флиртовала уже чёрт знает сколько лет, но ощущаю его взгляд на себе и не могу не покачивать бёдрами. Возможно, сегодня мне стоило уделить больше внимания своему внешнему виду. На несколько мгновений вновь отвлекаюсь на мысли о том, почему именно он появился в нашей с дочерью жизни. Понимаю, что не должна излишне погружаться в подобные размышления. Я не имею права проецировать на него свои желания. И всё-таки слегка оборачиваюсь, замечая его взгляд на своей заднице. Или мне показалось?