Туссентские каникулы

Иан проснулся от того, что назойливый солнечный луч щекотал ему нос. Он чихнул, дернулся и сел в постели. В первые пару секунд мальчик не мог понять, где находится — комната была просторной, светлой, с красивой резьбой на деревянных стенах. Кровать со столбиками и тяжелым желтым пологом была такой огромной, что на ней легко бы уместилась еще пара человек, и осталось бы место для одного довольно жирного кота. Одежда маленького эльфа была аккуратно сложена на стуле рядом с постелью — значит, накануне кто-то позаботился о том, чтобы раздеть его, и Иан наконец все вспомнил. Его принес в эту комнату незнакомец с уверенными сильными руками, а потом, видимо, ближе к рассвету, приходил папа. Он говорил, что отправляется ловить убийцу Фергуса, и обещал управиться к полудню — но, судя по падавшим в окно солнечным лучам, сейчас было еще слишком рано, чтобы человек успел вернуться. Но валяться в кровати и дожидаться его Иан, конечно, не собирался. И раз уж, кажется, теперь он был предоставлен сам себе, маленький эльф мог взяться за собственное расследование. Он выскользнул в коридор незамеченным — у его дверей, в отличие от покоев принца, не обнаружилось ни одного стражника, а первый встреченный на пути гвардеец едва обратил на маленького эльфа внимание. Иан сомневался, что Боклерский дворец был больше королевского дворца в Вызиме, но все равно толком не успел разобраться в его галереях и коридорах — помнил путь от обеденного зала до комнаты принца, длинный проход с портретами в зал с огромными окнами и, конечно, дверь, ведущую в коридоры для слуг. И если Иан надеялся что-то разузнать, то начинать нужно было именно с него. Накануне папа допрашивал слуг, и Иан не сомневался, что он добыл у них нужную информацию, но кто-то невидимый, умеющий наблюдать и внимательно слушать, мог выяснить гораздо больше, чем человек на допросе. Не то чтобы маленький эльф сомневался в папиных методах — под тем взглядом, что он увидел у него вчера, Иан и сам бы признался во всех своих прегрешениях. Но здесь очевидно была работа для разведчика. Потайную дверь в скрытый проход он нашел легко, она оказалась незапертой, а коридор был совершенно пуст, и Иан решил пойти по нему наугад. Даже заблудившись, можно было добыть интересные сведения, и он всегда мог прикинуться дурачком и попросить первого встречного человека показать путь к обеденному залу или на террасу. Маленький эльф двигался бесшумно, ведя рукой по левой стене, словно шел через лабиринт и надеялся избежать неправильного поворота. И наконец его надежды оправдались — коридор резко вильнул, и перед мальчиком возникла неприметная белая дверь. Он помедлил, еще раз оглядевшись по сторонам, и, убедившись, что прямо сейчас его не поймают, склонился к замочной скважине и заглянул внутрь. Обзор был не слишком большим — Иан увидел кусок полупустой очень просто обставленной комнаты, ровно застеленную кровать у круглого окна, а на ней — сидевшую спиной к двери и лицом к свету женщину в светло-зеленом платье. Она ловко сворачивала вокруг головы тяжелые темные косы с проседью и говорила, не понижая голоса, не думая, видимо, что ее подслушивают. — Так и надо Анариеттке, давно надо было щелкнуть ее по носу. — А ну как ее правда казнят? — раздался из другого, невидимого конца комнаты звонкий девичий голос. В нем слышалось неподдельное волнение, — что мы тогда будем делать? — У Императора толпа родственников, пришлет нам нового кузена на замену, — отмахнулась женщина в зеленом, — не все ли равно, за которым из них горшки выносить? И, может, его жизнь чему-нибудь да научит, и он будет платить дворцовым слугам нормально, чтобы на эти деньги можно было хотя бы свести концы с концами. У нашей-то Анариеттки одни балы да турниры на уме, куда ей думать о простых людях вроде нас с тобой. — Не права ты, Майя, — ответила невидимая девица, — всегда есть, куда хуже. Анна-Генриетта хотя бы своя, в Туссенте родилась. А пришлют нам какого-нибудь нильфгаардского кровопийцу — тогда запоешь. Ему до наших бед будет еще меньше дела. Женщина обернулась — на ее открытом круглом лице играла ехидная улыбка. — Довольно болтать, — объявила она, — идем. Пока Анариеттка в петле не болтается, уборку никто не отменял. От всех этих черных рыцарей сплошной бардак. Она поднялась с кровати, оправила платье, и Иан, поняв вдруг, что попал в ловушку, в панике огляделся — прятаться в пустом коридоре было некуда, а о том, чтобы вскарабкаться по стене к потолку не могло быть и речи. Он метнулся за угол, и, когда дверь комнаты служанок открылась, вывернул из-за него с самым невинным и растерянным видом, на какой был способен. Женщины, вышедшие ему навстречу, едва не споткнулись о маленького эльфа, и та, которую Иан только слышал, всплеснула руками. — Это кто это тут у нас? — спросила она, с любопытством разглядывая мальчика. — Простите, — Иан скромно потупился, — я, кажется, заблудился. — Господский сынок забрел в коридор для слуг, — усмехнулась женщина в зеленом, — Смотри, дорогуша, это же маленький полукровка того типа, который вчера приехал к ее светлости. Имперского палача, или кто он там такой? Иан хотел было возмутиться, что папа его никакой не палач, а сам он — вовсе не полукровка, но сейчас явно был момент, когда нужно было наступить на горло собственной гордости. Потому он поднял на женщину робкий взгляд и сказал, шаркнув ногой: — Мой папа уехал по важным делам, а я решил погулять по дворцу и зашел не туда. Простите… — Знаю я, что у твоего папы за дела, — с вызовом ответила женщина, но ее спутница опасливо дернула ее за руку. — Тише, Майя, — сказала она испуганно. — Да что он мне сделает такого, чего уже не сделал с Гвидо? — женщина уперла руки в бока, и теперь возвышалась над Ианом, как огромная малахитовая глыба. Мальчик понял, что на этот раз его чары, безотказно работавшие на служанок в Вызимском дворце, не подействовали, и нужно было бежать. — Давай мы проводим тебя, мальчик, — миролюбиво прервала Майю девушка, — тебе тут нечего делать. Иан поспешил кивнуть, не глядя больше на недовольно нахмурившуюся женщину. Путь позора до выхода в уже знакомый Иану зал с лестницей они проделали в неловком молчании. Маленький эльф чувствовал на себе тяжелые взгляды и про себя недоумевал — что же такое сделал папа с неизвестным Гвидо? Женщина назвала человека палачом, но думать о том, что папа кого-то казнил, совершенно не хотелось. Первая не слишком удачная попытка раздобыть информацию, остудила пыл Иана, и, оставшись в одиночестве, он решил, что наступило время проведать Фергуса. На мгновение он испугался, что новый приятель за ночь успел умереть от яда, не справиться и сдаться, несмотря на все усилия таинственного алхимика. И, подходя к двери в покои принца, маленький эльф отчаянно гнал от себя эту страшную мысль. Рыцари у дверей комнаты стояли все в таких же позах, что и накануне — с тяжелыми алебардами на плечах. Иан приосанился, стараясь казаться повыше и повнушительней, но, когда он приблизился, никто из стражников даже не шелохнулся. Мальчик замешкался, разглядывая их — доспехи на рыцарях были в точности такие, как на деревянных фигурках Фегуса — очень красивые, матово-черные с символами золотого солнца на кирасах. Головы стражей венчали причудливые крылатые шлемы, а алебарды казались смертоносно-острыми. С такой охраной до принца точно не смог бы добраться ни один злоумышленник. Рыцари выглядели куда внушительней гвардейцев княгини, больше похожих на героев приключенческих романов, чем на солдат. И даже темерские воины, служившие Анаис, на их фоне выглядели бы жалко. Ничего удивительного, подумал мальчик, что в последней Северной войне армия Нильфгаарда, состоявшая из десятков тысяч таких вот пугающих черных солдат, одержала победу. — Можно мне войти? — стараясь придать своему голосу уверенности, спросил Иан. Рыцари промедлили долю секунды, а потом, как и накануне, сделали полшага в стороны, без единого слова. Это, видимо, было равносильно дозволению, но, как бы маленький эльф ни опасался, что грозные стражи вот-вот передумают, он все равно задержался у одного из них и незаметно коснулся черного металла его лат, поддавшись внезапному порыву проверить, настоящие ли они, или перед ним стояли магические големы из камня и пламени, вышедшие из историй Геральта о его приключениях. Латы оказались самыми обычными — теплыми, гладкими и металлическими. Иан отдернул руку и, успокоенный, вошел в спальню принца. Родителей Фергуса в комнате не оказалось. А сам он лежал в постели в той же позе, что и вчера вечером, но выглядел гораздо лучше. Ужасный зоб почти совсем исчез, вместо трубки на горле его красовался белый кусочек полотна, а лиловые синяки вокруг закрытых глаз уменьшились и посветлели. Рядом с головой принца на подушке покоилась фигурка фельдмаршала. Иан улыбнулся и решительно двинулся к постели друга. Фергус, заслышав его шаги — а Иан специально старался двигаться погромче — встрепенулся и медленно поднял веки. Черные глаза казались еще темнее на фоне покрасневших белков и болезненно блестели, но принц совершенно точно увидел и узнал маленького эльфа, даже попытался улыбнуться. — Ты проснулся! — Иан, не сдержавшись, последние шаги до постели проделал вскачь, и Фергус подался было ему навстречу. — Прошу прощения, мой юный друг, — раздался вдруг из тени в углу комнаты спокойный мягкий голос, — но его высочество пока не может разговаривать — его горлу потребуется время, чтобы восстановиться. Иан вздрогнул и пригляделся. Таинственный алхимик — уже без толстых окуляров на глазах — сидел в глубоком резном кресле с толстой книгой на коленях и смотрел на гостя с приветливой смутной улыбкой. Накануне у Иана почти не было времени, чтобы хорошенько разглядеть лекаря, но сейчас, скрытый сумраком в ярко освещенной солнцем комнате, он показался ему почти таким же загадочным, как Варнава-Базиль. Мальчик снова оробел, готовясь, что алхимик сейчас прогонит его также, как прогнала его злая женщина в зеленом платье, но тот просто смотрел на него странными темными глазами. — Я хотел узнать, как дела у Фергуса, — поспешил оправдаться Иан, — не волнуйтесь, я скоро уйду. — В этом нет необходимости, — покачал головой алхимик, — ее величество распорядилась, чтобы тебя пускали к принцу в любое время. Она справедливо решила, что компания друга будет также полезна для Фергуса, как лекарства. И я не смею с ней спорить. Иан все еще неуверенно кивнул. Алхимик же, окинув мальчика еще одним пристальным взглядом, вернулся к своей книге. Мальчик постоял пару секунд в замешательстве, но потом наконец снова повернулся к Фергусу. — Здорово, что тебе лучше, — сказал он, присаживаясь к нему на кровать, — вчера ты всех нас здорово напугал. Твой папа приказал моему разузнать, кто на тебя покушался. И он узнает — будь уверен. Фергус медленно кивнул. Было заметно, что движения, даже такие простые, все еще даются ему с трудом. Иан поерзал на месте. — Когда я жил в Вызиме, на меня тоже покушались, — решил пооткровенничать он, — но меня не отравили, а прокляли. Я почти ничего не помню, но говорили, что тогда убийцы хотели насолить моему папе — он был регентом королевы Анаис, и не очень-то хорошо справлялся с этим… Иан замолчал, пораженный вдруг постучавшейся в его голову мыслью. Она была такой простой, и в своей простоте такой пугающей, что в груди у мальчика похолодело. — Слушай, — он даже вскочил на ноги, не в силах усидеть на месте, — я тут подумал. Тебя ведь отравили, потому что ты не пил вина, как взрослые… но ведь мой папа вина тоже не пьет. И он был вынужден уехать из Вызимы, потому что там его хотели наказать. Что если те, кто проклял меня, добрались до него и здесь? — Иан нервно прошелся вдоль постели Фергуса под пристальным взглядом принца, — я знаю, что ты скажешь — зачем кому-то для этого делать это здесь, в Боклере, мы ведь уже несколько месяцев живем на винодельне, и папа не слишком заботится о своей безопасности, но сам посуди — там, в Корво-Бьянко, кроме нас, живет еще и ведьмак с чародейкой. А какой дурак решится на преступление под носом у Геральта? Иан остановился, хмурясь, перехватил сомневающийся взгляд Фергуса и продолжал, раскачиваясь с пятки на носок и заложив руки за спину. — Ну да, ты прав, — подтвердил он невысказанную мысль, — если кто-то знал, что папа приедет в Боклер, он мог перехватить его по дороге. Или дождаться, пока мы вернемся домой, а потом подстеречь его во время одной из прогулок на реке… тогда получается, что убийца охотился все же за тобой. Из-за того, что твой папа — Император, да? Фергус на этот раз печально потупил взор и едва заметно пожал плечами — вид у него при этом сделался какой-то провинившийся, и Иан поспешил замахать руками. — Ничего плохого нет в том, чтобы быть Императором, — заверил он друга, — но ты сам говорил, что даже твоего камергера казнили за участие в заговоре, правда? Фергус слабо кивнул. — Но тогда кто же мог устроить этот заговор? — Иан прижал пальцы к подбородку и снова прошелся по комнате, призывая на помощь всю свою смекалку. — Что если самый верный ответ — самый простой? — наконец спросил он, остановившись перед принцем и скрестив руки на груди, — княгиня Анна-Генриетта не слишком-то жалует твоего папу. Он ведь отменил турнир, а она так хотела его провести. И еще… — он шагнул к постели вплотную и заговорил шепотом, — я не стал бы ей доверять. Она всегда разная. Улыбается, а потом в спину смотрит так, будто глаза тебе хочет выцарапать. И слуги ее не любят — она им совсем не платит. А еще я слышал, как о ней говорили работники в Корво-Бьянко. А сейчас она делает вид, что помогает папе, только чтобы отвести от себя подозрения… Фергус безмолвно поднял белесые брови. — Знаю, знаю, это очень рискованно — планировать убийство в собственном доме, — подтвердил он его немое высказывание, — но сам посуди — на кого все подумали бы в последнюю очередь? Да и яд ей подсыпать было — проще простого. — Иан снова помедлил, взвешивая только что сказанное, но потом со вздохом покачал головой, — Нет, это все чушь… Если бы она хотела отомстить твоему папе, она отравила бы его, а не тебя. Цири говорила, ты ей нравишься… — еще одна пугающая догадка пронзила Иана, и от ужаса ее логичности он даже слегка попятился, — нет… не может быть. Не может быть такого! На этот раз он не просто измерил шагами пол комнаты, он буквально пробежал по ней круг, сшибая на пути расставленные фигурки. Замер, сжав кулаки. — Фергус, — сказал мальчик очень серьезно, прямо глядя на друга, — ты сказал, Цири недолюбливает тебя. Не могла она… Ведь она так удачно решила сбежать из дворца прямо накануне покушения. И она обещала мне твои коньки. И вообще только и делает, что дразнит тебя. Но как же… — он заметно сник. Версия была всем хороша — стройная, логичная и убедительная. Кроме одного — если Цири и впрямь покушалась на Фергуса, перед Ианом вставал серьезный выбор между сердцем и долгом. И он был не готов его сделать. Как бы ни хотелось маленькому эльфу защитить свою даму сердца, убийство родного брата — это было уже слишком. Принц пошевелил плечами, явно намереваясь вставить свои пять оренов, но Иан предостерегающе поднял руку. — Молчи! — сказал он почти тем же тоном, каким прикрикнул на него накануне папа, — это очень серьезные обвинения, я знаю. И без весомых доказательств мы не сможем уличить императорскую наследницу в заговоре. Но если это правда она…- он прижал руку к груди, сердце в которой отчаянно быстро забилось, — то она должна понести справедливое наказание. Все это время сидевший молча алхимик, на этот раз негромко кашлянул, и Иан, позабывший о его присутствии, вздрогнул и обернулся. — Простите, что вмешиваюсь в расследование, юноши, — проговорил он тихо, все также приветливо полуулыбаясь, — но, насколько я знаю характер Цириллы, реши она убить своего брата, не стала бы прибегать к яду. Ей проще было как бы случайно толкнуть его и проломить принцу череп. Хотя и это для ее характера слишком обходной путь. Ее воспитывали в ведьмачьей крепости, а у ведьмаков есть сотня способов убить кого-то без такого грязного приема, как яд в соке. Иан с надеждой теперь пристально смотрел на лекаря. — Вы знакомы с Цири? — спросил он требовательно. Алхимик говорил очень убедительно, но Иан боялся поверить ему так просто — чтобы не разочароваться. — С ней самой — не слишком, — покачал головой алхимик, — но вот с тем ведьмаком, что ее воспитывал — очень хорошо. И можно много гадостей наговорить о выродках-мутантах, машинах для убийств, но я готов поручиться, что ни Геральт, ни Цирилла не стали бы убивать ни в чем неповинного ребенка, как бы сильно он их ни раздражал. — Согласен! — от облегчения Иану вдруг захотелось ринуться к улыбающемуся незнакомцу и дружески обнять его, а ведь он даже имени его не знал. — Но тогда кто же мог покушаться на Фергуса? Алхимик покачал головой. — Я бы доверился в этом вопросе твоему отцу, — заметил он, — с ним я тоже не имел чести познакомиться, но в Северных королевствах о Верноне Роше ходят настоящие легенды. Иан с сомнением пожал плечами — он уже слышал эту фразу не раз и не два, и вчерашний день предоставил ему несколько весомых доказательств ее правдивости, но мальчик все еще не был до конца убежден, что его добрый папа, всегда готовый обнять его и утешить, был тем самым человеком, о котором с трепетом и уважением болтали в Темерии и за ее пределами. Алхимик, видимо, заметил его выражение лица и усмехнулся. — Всегда сложно поверить, что тот, кого ты знаешь только с одной стороны, в других обстоятельствах ведет себя совершенно иначе. Наш досточтимый Император — лучшее тому доказательство. Я уверен, принц Фергус знает его только как заботливого отца и героя-освободителя. Фергус поспешил коротко кивнуть в подтверждение его слов. — Меня послали сюда приглядывать за моим папой, — с достоинством возразил Иан, — и раз уж он решил уехать на опасное задание без меня, я хочу хотя бы помочь ему с расследованием. Правда, — он со вздохом опустил голову, — я так ничего толком и не узнал. Служанки, за которыми я следил, только и знали, что ругали княгиню за то, что она им не платит. — Никогда не знаешь, какие именно сведения могут помочь в том, чтобы узнать всю правду, — ответил алхимик и неторопливо поднялся из кресла, отложил свою книгу и приблизился к постели Фергуса, — а сейчас, ваше высочество, время принимать лекарства. Принц болезненно поморщился, но лицо его тут же приняло стойкое, решительное выражение. Алхимик удовлетворенно кивнул и принялся готовить уже знакомое Иану устройство с длинной трубкой. Мальчик поспешил посторониться, но не сводил взгляда с умелых, ловких рук лекаря, когда он набирал лекарство в металлический цилиндр и аккуратно снимал кусочек ткани с едва заметной ранки под ключицей принца. — А почему Фергус не может просто выпить эту микстуру? — не выдержал Иан, подходя немного ближе, чтобы лучше видеть. — Его горло сильно повреждено, — охотно пояснил алхимик, вводя иглу, — а через эту трубку лекарство попадет прямо в вену, и подействует быстрее и эффективней. Я собирался рассказать об этом методе в Оксенфурте. Надеюсь, в будущем он спасет множество жизней. Иан снова прижал палец к подбородку, размышляя. — Вы говорите, что должны были уехать вчера утром, правильно? — спросил он наконец, пока алхимик медленно вводил лекарство, а Фергус мученически закрыл глаза и терпел. — Правильно, — согласился лекарь, — но не смог уехать вовремя. — Оксенфурт — это ведь в Редании? — ответ на этот вопрос был очевиден — на полотне-карте на полу этот город был обозначен изящно нарисованными стрельчатыми башенками прямо над буквой «Р» в названии страны. Алхимик глянул на мальчика через плечо. — Хочешь сказать, что приглашение было поддельным? — спросил он ровно, — и кто-то просто хотел, чтобы меня не оказалось во дворце в ночь покушения? Иан и сам не сформулировал бы это лучше. — Я должен поговорить с Императором! — решительно заявил он, — или с папой, если он уже вернулся. — Думаю, придется немного подождать, — отозвался алхимик, снова заклеивая след от иглы, — но ты прав — твои выводы могут оказаться очень полезны. Иан от нетерпения едва не прыгал на месте. — Это срочно! — заявил он, — если в этом правда замешана королева Адда, то мы с папой тоже в опасности! Она ведь — его враг! Веки Фергуса после сложной процедуры начали слипаться почти сразу, как алхимик вытащил из его тела иглу. Принц откинулся на подушку, потянулся за фигуркой фельдмаршала и виновато посмотрел на Иана. Тот перехватил его взгляд. — Ничего не бойся, мой друг! — заявил он торжественно, как делали рыцари в романах, принося клятву своему королю, — отдохни, а, когда проснешься, убийца уже будет обличен. Фергус все еще хмурился. — Думаю, его высочество боится, что ты уедешь до того, как он придет в себя, — заметил алхимик — так, словно мог читать мысли принца. Иан замялся. Он помнил, что папа обещал, что в полдень они поедут домой, да и отец в Корво-Бьянко уже, наверно, успел известись в ожидании их возвращения. А давать Фергусу обещаний, которые не сможет выполнить, маленький эльф совершенно не хотел. — Твоя мама обещала, что попросит твоего папу навестить нас на винодельне, — сказал он принцу, — когда ты поправишься. Так что спи и выздоравливай. А я буду тебя ждать. Он заметил, как черные глаза принца заблестели сильнее прежнего, но держать их открытыми Фергусу было все тяжелее. Иан огляделся по сторонам, потом протянул руку и взял из пальцев принца фигурку Мэнно Коэгоорна. — Он побудет у меня, — сказал он решительно, — я сохраню его до нашей новой встречи. Эти слова, казалось, наконец успокоили Фергуса и примирили его с действительностью. Он перестал сопротивляться сну, опустил веки и спокойно выдохнул. Иан постоял над ним еще немного, сжимая в руках деревянного фельдмаршала. Потом повернулся к алхимику и увидел, что тот тепло улыбается. — Ты все правильно сделал, — кивнул он, и Иану это казавшееся излишним одобрение неожиданно пришлось очень по душе. — Он все равно хотел мне его отдать, — скромно заметил он, стараясь немного приуменьшить сияние своего внезапного подвига, — вроде как, дома, в Нильфгаарде, у него таких еще много. — Именно такого — точно нет, — алхимик задержал взгляд на фигурке в ладонях мальчика, — я узнаю руку мастера. Думаю, этого славного воина вырезал один мой хороший друг. А он никогда не повторялся, а теперь — давно забросил это ремесло. Так что береги ее. Иан посмотрел на солдатика в своей руке теперь совершенно другими глазами — так госпожа Йеннифер смотрела на драгоценные украшения, которые мальчик добывал для нее со дна реки — а потом торжественно кивнул. В этот момент раздался тихий, но настойчивый стук в оконное стекло. Иан удивленно посмотрел в том направлении, а алхимик пересек комнату и открыл одну тяжелую створку. На подоконник, взмахнув черными крыльями, сел большой ворон, и мальчик готов был поклясться, что птица окинула комнату пытливым изучающим взглядом, а потом посмотрела на алхимика, склонила голову, негромко каркнула и приподняла крылья, будто что-то говорила ему. И самое поразительное — лекарь слушал ворона очень внимательно, а потом удовлетворенно кивнул. Из небольшого мешочка у пояса в его пальцах появился кусочек чего-то розоватого, и алхимик протянул это птице. Та перехватила угощение крепким темным клювом, еще раз дернула крыльями, и наконец вылетела обратно в окно. — Он… говорил с вами? — очень тихо, понимая глупость своего вопроса, спросил Иан, глядя на алхимика во все глаза. — Да, — как в самой обычной вещи признался тот, закрывая створку окна, — я просил его сообщить, когда группа твоего отца вернется во дворец. Представь себе, мне тоже любопытно, кто пытался убить принца. — И ворон… сказал вам, что они вернулись? — сам факт того, что папа возвратился с опасной миссии как-то незаметно отступил далеко на второй план. Незнакомец, говорящий с птицами — такого Иан раньше никогда не видел, хоть и жил в одном доме с самой настоящей чародейкой. Госпожа Йеннифер могла создать пустельгу буквально из воздуха и отправить ее с поручением. Но то было порождение магии, а этот ворон был самым настоящим, неволшебным — и это только добавляло произошедшему волшебства. — Да, — подтвердил алхимик, — прикрой рот, мой юный друг, а то следующий ворон залетит прямиком в него. Иан поспешил воспользоваться советом. Лекарь, кажется, совершенно не собирался пускаться в дальнейшие объяснения, и мальчик решил разобраться с этим позднее. — Нужно выяснить, где он сейчас, — сказал он решительно — его собеседник как-то сам собой превратился в его подручного в расследовании, и с ним явно можно было больше не скрытничать, — и рассказать все, что нам удалось узнать. — Тебе удалось, — поправил его алхимик, — это все только твоя заслуга. Но я знаю, где Император принимает рапорт у твоего отца, и я могу тебя проводить. — Это вам тоже ворон сказал? — с любопытством поинтересовался Иан и получил в ответ быстрый кивок. Когда они выходили из покоев принца, стражи у двери даже не шевельнулись. Алхимик двигался по коридору быстро и бесшумно — Иан едва за ним поспевал. На этот раз они не стали использовать коридоры для слуг, а прошли через ту тяжелую дверь, которую накануне Иан так и не смог сдвинуть с места. Алхимик отворил ее легко, одной рукой. Они оказались в очередной галерее с портретами, и Иан увидел, что в нескольких шагах впереди идет папа. Мальчик едва узнал его со спины. Походка у человека всегда была уверенной и четкой — походкой солдата. Но сейчас в движениях появилась легкая крадущаяся плавность. Перед Ианом был больше не простой вояка, привыкший маршировать, а тот, кто мог спрятаться не хуже любого эльфа, даже самого Иана. На папе больше не было вчерашнего серого камзола — теперь он был облачен в короткий черный дублет, а у пояса красовался длинный кинжал в простых кожаных ножнах. — Папа! — успел окликнуть его Иан, и человек притормозил и обернулся. Мальчик хотел было броситься к нему, но заметил, что спутник его, до этого шедший прямо за спиной, словно растворился в воздухе и пропал. Впрочем, чего еще было ожидать от того, кто разговаривал с птицами? Сейчас у Иана были дела поважнее. Папа развернулся на каблуках новых коротких сапог и пошел ему навстречу. — А ты что тут делаешь? — спросил он у него, улыбнувшись, — я же сказал тебе ждать меня. — Я провел собственное расследование, — с гордостью заявил маленький эльф, и до того, как папа успел нахмуриться и возмутиться, продолжил шепотом, немного тараторя, — я подслушал разговор служанок, они жаловались на то, что княгиня им совсем не платит, не знаю, как это поможет, но лекарь сказал, любая информация пригодится. А еще то письмо из Оксенфурта. Мы думаем, оно было поддельным. — Письмо из Оксенфурта? — переспросил папа, и в глазах его Иан наконец увидел настоящий интерес. — Алхимик княгини получил письмо — его пригласили в Оксенфурт читать лекцию о лекарствах, которые вводят прямо в вену, — принялся обстоятельно объяснять Иан, — и должен был уехать вчера утром, но не уехал. И мы с ним подумали, что оно было поддельным, его просто хотели убрать из дворца… Папа задумался на мгновение, потом решительно кивнул. Выпрямился и сделал приглашающий жест рукой. — Идем, Иан, — сказал он, — доложим о расследовании вместе. Думаю, Император должен знать, что не я один в этом участвовал. Иан, замирая от восторга, не чуя под собой ног, пошел за человеком. Впервые в жизни ему не приходилось пробираться на важную встречу тайком, его пригласили на нее, как настоящего взрослого, и он надеялся не ударить в грязь лицом — фигурка Мэнно Коэгоорна, все еще зажатая в руке, придавала ему решимости. Император, одетый в простой черный мундир без шитья и украшений, застегнутый наглухо до самого горла, сидел за зеленым столом в окружении зеленого великолепия комнаты, и походил на грозовую тучу посреди чистого весеннего неба. Лицо его — усталое, осунувшееся, рассеченное глубокими хмурыми морщинами, не выражало ровным счетом ничего. Иан даже слегка оробел под тяжелым взглядом его глаз — таких же покрасневших, как у Фергуса. Видимо, Эмгыр за эту ночь не смежил век ни на секунду. Папа вошел в кабинет и остановился навытяжку перед Императором в паре шагов от стола. Иан встал рядом с ним, стараясь держаться также прямо и уверенно. Получалось не слишком удачно, но на него Эмгыр даже не взглянул. — Докладывайте, — обронил он папе, и тот, помедлив мгновение, заговорил: — Нам удалось поймать исполнителя, когда он собирался сесть на корабль в порту. Капитан — выходец из Каэдвена, получил плату золотыми кронами, по тройной ставке. Я допросил и его, и команду, но, похоже, это обычный любитель легкой наживы, контрабандист, берущий на борт за особую плату любого, не задавая лишних вопросов. — Его арестовали? — спросил Император. — Разумеется, — кивнул папа, — он ждет приговора в тюрьме. Исполнитель же оказался одним из поваров княгини. Черные брови Императора сошлись над переносицей, и Иан почти увидел, как он выносит приговор Анне-Генриетте, но папа невозмутимо продолжал: — Ее светлость не слишком заботится о составе дворцовой прислуги. Но не оттого, что она такая легкомысленная дура — в штате ее работников имелся человек, отвечавший за проверку поступавших на службу людей. Поваров отбирали на специальном соревновании, фальсифицированном, конечно, но народу Боклера нравятся турниры — в том числе и кулинарные. Человек, отвечавший за проверку репутации будущих поваров, получил взятку и сообщил, что победитель того турнира — человек неблагонадежный, а, значит, не может работать при дворе. Ему тут же предложили замену, и это, в свою очередь, оказался тот самый отравитель. Яд он приобрел у местного травника. К нему я тоже наведался, но тот утверждает, что заказчик собирался травить слизней в саду. Та лавка известна тем, что из-подполы продает фисштех и другие наркотики собственного изобретения. Торговец также ожидает приговора. — Блестяще, — сухо прокомментировал Император, но в тоне его не было ни капли иронии — кажется, он и впрямь был впечатлен не меньше, чем Иан, слушавший папу с открытым ртом. Все легенды, прежде казавшиеся преувеличенными, сейчас обретали плоть и представали строгими, точными фактами. Папа на похвалу никак не отреагировал. — Непосредственных заказчиков вычислить не удалось, — продолжал он ровно, чеканя слова, — проверяющий просто получил взятку, исполнитель — тоже. Но, благодаря усилиям моего сына, удалось выяснить, что в деле прослеживается реданский след. Алхимик ее светлости получил письмо из Оксенфурта и должен был уехать, а именно благодаря его мастерству, как я понимаю, принца Фергуса удалось спасти. Иан поежился, когда черные, как у ворона алхимика, глаза Императора встретились с его взглядом. Эмгыр наконец-то заметил его присутствие, и теперь разглядывал мальчика с настоящим интересом. Зрительный контакт длился всего пару мгновений, потом Император медленно поднялся из-за стола, подошел к папе и молча протянул ему руку. Папа не шевельнулся. — Последнее, ваше величество, — сказал он, и теперь лицо его стало жестким и угрюмым, — я смею утверждать, что у всех этих несчастий была одна важная причина. И заключается она в том, что замешанным в это дело людям нужны были деньги. Туссентская казна сократила довольствие дворцовой прислуги из-за повышения налогов на армию, о котором вчера говорила ее светлость. Император медленно опустил руку. — Вы хотите сказать, что я сам виноват в покушении на моего сына? — с холодной угрозой в голосе спросил Эмгыр. — Я хочу сказать, что, пока я занимал пост регента Темерии, мне также, как и ей, приходилось иметь дело с коррупцией, — ответил папа спокойно, — которая, в свою очередь, процветала по той же самой причине, хоть и не носила такой разрушительный характер. Император молчал, не сводя глаз с лица папы, и Иан, крепче сжимая фигурку фельдмаршала, подумал было, что вот сейчас Эмгыр велит арестовать человека и отправить его «ожидать приговора». Но Император кивнул. — Я приму это к сведению, — сказал он, — полагаю, однако, расследование еще не окончено? — В Туссенте — окончено, — ответил папа, — дальнейшее находится вне пределов моей юрисдикции. — Пока что, — Император все же снова поднял руку, и на этот раз папа пожал ее, — я благодарю вас, Роше, и сдержу слово — вы можете выбрать себе любую награду, какую захотите. Я также напоминаю об озвученном мною вчера предложении. Уверен, вы захотите довести это расследование до конца. Лицо папы дрогнуло — всего на секунду. — Мне все еще нужно подумать- сказал он, но Иан — как, должно быть, и Император — понял, что решение уже принято. Из Зеленого кабинета они выходили молча. Папа не взял мальчика за руку, и вместе, бок о бок, как равные, они прошли по коридору до переднего зала. Только здесь человек наконец повернулся к маленькому эльфу. — Поедем домой, — сказал он ему, — нас уже заждались. Иан кивнул — немного неуверенно. — Можно мне попрощаться с Фергусом? — спросил он, и, получив кивок, поспешил обратно в комнату принца. Оказалось, впрочем, что Фергус все еще мирно спал, а обнаружившаяся рядом с ним Императрица приветливо улыбнулась мальчику и сказала, что помнит о своем обещании. — До скорой встречи, мой маленький герой, — сказала она, подходя к Иану ближе. Наклонилась и поцеловала его в лоб. — я никогда не забуду, что ты и твой отец сделали для моего сына. Окрыленный и все еще трепещущий Иан спешил обратно к папе, и застал его в том же зале, где и оставил — но не одного. К человеку быстрой, немного нервной походкой подошла княгиня Анна-Генриетта. Она была одета в очередное пышное платье, но лицо ее было все еще испуганным и бледным. — Я хотела бы поговорить с вами наедине, — сказала она папе, и тот, помедлив немного, согласно склонил голову. Анна-Генриетта бесцеремонно скользнула рукой под его локоть и решительно повела его прочь из зала. Иан не мешкал, тем более, что никто и не думал его останавливать. Он невидимой тенью проследовал за княгиней и папой по галерее с портретами, а, когда они вышли в зал с огромными окнами, притаился у оставшейся приоткрытой двери. Сейчас здесь не было ни одного гвардейца, и некому было прогнать его. Княгиня подвела папу к одному из панорамных окон, остановилась напротив него и медленно взяла его ладони в свои. В солнечном свете, падавшем сквозь чистые стекла, Иан мог очень отчетливо видеть ее лицо, и ему показалось, что такое выражение он тоже где-то видел прежде — может быть, в глазах Геральта, когда он смотрел на госпожу Йеннифер, или даже у самого папы при взгляде на отца. И это мальчику совершенно не понравилось, хоть он и не мог понять, почему. В глазах княгини читался искренний восторг. — Я хотела поблагодарить вас, — проговорила Анна-Генриетта, и голос ее звучал ниже и вкрадчивей обычного, стал мягким и почти завлекательным, как свежий искрящийся сугроб. — Не стоит, — покачал головой папа, и Иан заметил, как напряглись его плечи, — я просто выполнял… — Свою работу, верно, — кивнула Анна-Генриетта нетерпеливо, — но вы должны понимать, что спасли мою жизнь, только благодаря вам мне удалось избежать гнева Императора… — Я действовал по справедливости, — ответил папа, и княгиня, покраснев, опустила ресницы. — Я постоянно встречаю рыцарей, людей высоких идеалов и несравненного достоинства и чести, — снова заговорила она, понизив голос до таинственного шепота, — или подлецов, желающих поживиться за мой счет. Но таких, как вы, Вернон, я никогда не встречала. Вы — настоящий мужчина, и я не могла этого не заметить. Прошу…- Иан заметил, как трудно поднялась и опустилась ее высокая грудь в глубоком декольте, — не считайте меня легкомысленной, я знаю, что это все глупости, сказочки для малолетних идиоток, но я… Ох, как мне неловко. Папа молчал, не шевелясь. Княгиня снова подняла на него потемневшие глаза, вдохнула, будто собиралась прыгнуть с обрыва, а потом, подавшись вперед, вдруг впилась губами в папины губы. Иан не сдержал задушенного вскрика, но на него никто не обратил внимания. Поцелуй длился несколько секунд, и за это время человек не двинулся с места. Наконец княгиня отстранилась — разрумянившаяся, тяжело дышащая, она, казалось, сбросила добрую пару десятков лет, и выглядела растерянной девицей. — Ах, прошу, теперь уходите, — шепнула она, выпуская папины руки, и Иан поспешил отбежать от двери, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу. Папа нашел его сидящим на лестнице в зале. Подошел твердой походкой, снова чеканя шаг, как солдат. Иан не поднял на него взгляд, боясь, что папа заметит смущенный жар, которым сейчас пылали его уши. — Хватит с меня Боклера, — сказал папа слегка охрипшим голосом, — едем домой.