***
— Мама? - Тонкс медленно открыла дверь спальни матери и не удивилась, увидев, что Андромеда не лежит в своей постели, а стоит у окна, полностью одетая с темными волосами, зачесанными назад в свободный хвост. Ее взгляд задержался на теле матери, когда ведьма обернулась. — Что-то не так. Меня вызвали в Министерство. — Что случилось? - Андромеда вздохнула, и в ее сердце закралось чувство страха. — Аврор был найден мертвым в Атриуме. Кто-то забрал его палочку, - ответила Тонкс. Она сделала паузу, позволяя матери уловить истинный смысл ее слов. — Ты думаешь, что это оно? — Министерство? - мягко спросила Андромеда. Все было идеально. Это объясняло, почему никто не видел и не слышал о Беллатрисе, Нарциссе и Гермионе. Некоторые считали их мертвыми, но Андромеда знала лучше. Она знала, что они ждали где-то там, ожидая своего последнего шанса свергнуть единственное, что стояло между ними и полной властью. — Да, я думаю, это оно. — Должны ли мы их предупредить? - спросила Тонкс. — Я имею в виду, министр сказал, что приедет, чтобы расследовать все это. Что, если они ждут его? Если они свергнут министерство… — Я пойду с тобой, - сказала Андромеда. — Мы поговорим с министром вместе. — Нет! - сказала Тонкс. — Они вызвали авроров, мама. Я не могу позволить тебе пойти со мной. — Нимфадора Тонкс, это был первый и последний раз, когда ты говоришь мне, что я могу и чего не могу, - резко сказала Андромеда. — Я знаю Гермиону лучше, чем кто-либо, и я знаю ее единственную слабость, - она убрала прядь волос с лица, и ее глаза потемнели. — Она уничтожила меня. Во всяком случае, я заслуживаю последнего шанса взглянуть ей в глаза. — А что потом? - спросила Тонкс. — Помнишь, что я сказала об уничтожении зла? - Андромеда скривила челюсть. — Единственный способ избавиться от него — уничтожить полностью. Это то, что я собираюсь делать. Тонкс отступила в сторону, когда мать прошла мимо нее из спальни. Она видела гнев и боль в ее глазах, и знала, что лучше не спорить с ней. Она вздохнула и последовала за Андромедой вниз по лестнице. Они подошли к входной двери, и Андромеда открыла ее, обнаружив проливной дождь на улице. — Должны ли мы сказать Молли? - спросила Тонкс, и голова Андромеды резко повернулась. — Нет, - сказала она, выходя под проливной дождь. — Они достаточно страдали. Наши друзья больше не умрут из-за этого, - дождь стучал по ее голове, и Тонкс не могла сказать, какие капли стекающие по щекам ее матери, были дождем, а какие - слезами. — Что бы ни случилось, это закончится сегодня вечером. Смертей больше не будет,- она подняла свою палочку, готовая аппарировать. — Все кончено.***
Атриум был наполнен голосами. В воздухе парили яркие огни, созданные аврорами, чтобы помочь стереть тени. Альберт МакГиннес прибыл и оказался в окружении авроров, которые отчаянно пытались помочь, а также были напуганы случившимся. — Как кто-то мог войти в Министерство без нашего ведома? - он спросил. — Неужто была поднята тревога? Рыжая ведьма в темно-синей мантии покачала головой. — Сигнализация отключена, сэр. — Как такое возможно? Никто не знает кодов, - ответил МакГиннес, и в его голосе внезапно прозвучала нотка страха. — Поиск дал что-нибудь? Другой аврор покачал головами. — Нет, сэр. Мы обыскали каждый коридор и каждый отдел, но ничего не нашли. Кто бы ни убил Мюррея, его давно уже нет. — Сэр? - все обернулись, когда Тонкс заговорила, и некоторые удивленно подняли брови, когда поняли, что она не одна. Кто-то ахнул от шока при виде Андромеды, и ей снова жестоко напомнили, насколько она похожа на свою сестру. Одна мысль о Беллатрисе заставляла дрожать даже некоторых из самых опытных авроров, и, когда она последовала за своей дочерью через собравшуюся толпу, она обнаружила, что некоторые не могут на нее смотреть. — Тонкс, - сказал МакГиннес. Он оглянулся через ее плечо. — Если твоя мать не аврор, я не думаю, что она здесь поможет. — На самом деле, она очень даже может помочь. Она единственный человек, который может рассказать вам, что здесь произошло, - ответила Тонкс, и глаза МакГиннеса расширились. — И, более того, она может сказать, как не допустить ухудшения. МакГиннес изучал лицо Андромеды. — Продолжайте. — Беллатриса Лестрейндж, Нарцисса Малфой и Гермиона Грейнджер, - имена слетали с ее губ с легкостью, но она чувствовала острую боль у своего сердца. — Вы серьезно? - спросил МакГиннес. — Никто не видел и не слышал о них со времен финальной битвы в Хогвартсе, а теперь вы говорите, что они имеют к этому какое-то отношение? Андромеда сглотнула. — Они имеют к этому прямое отношение, министр, - ее темные глаза метались по сторонам. — Я знаю, что многим из вас это может показаться странным или совершенно невероятным, но эти три ведьмы лично свергли лорда Волан-де-Морта с намерением править миром. Они сформировали верность сильнее, чем вы можете себе представить, и они нерушимы. — Это невозможно, - возражал МакГиннес. — Они считаются мертвыми, моя дорогая. Я не знаю, кто сказал вам иное, но… — Я видела Гермиону Грейнджер прошлой ночью, - сказала Андромеда, и глаза Тонкс в шоке посмотрели на мать. — Она пришла попрощаться и казалась мне очень живой. Министр, что бы вы ни делали сегодня вечером, верьте всему, что я вам говорю. Связь между Беллатрисой, Нарциссой и Гермионой может быть разорвана, только если одна из них умрет. Их палочки образуют союз, который не похож ни на что из того, что мы когда-либо видели. Даже вы все вместе не смогли бы победить их, если бы они объединились в одной комнате, - она остановилась. — Я думаю, они привели вас сюда, потому что планируют убить. Прежде чем МакГиннес смог привести еще один контраргумент, весь Атриум затрясся. Стеклянный потолок над их головами начал трескаться, и на них посыпались осколки стекла. Люди закричали, и Андромеда развернулась, вытянув палочку, пока ее глаза метались по хаосу. Вокруг них начали появляться фигуры в черных плащах, заключая их в маленький круг. Их лица скрылись за старыми масками Пожирателей Смерти, но она быстро поняла, что маски были изменены. На них больше не было человеческих лиц. Маски вообще не имели никаких признаков человечности, а старый серебристый металл был заменен на блестящий черный, и остались видны только их глаза. Она пригнулась, когда большой кусок стекла разбился в нескольких дюймах от нее и прикрыла голову руками. Звуки заклинаний, разбивающихся о стены, заполнили ее уши, и когда она подняла глаза, вспыхнула еще одна битва. Авроры сражались с ведьмами и волшебниками в масках. Андромеде удалось избежать смертельного проклятия, которое пронеслось мимо ее руки. Она прыгнула вправо, ныряя мимо дуэлянта-аврора, и ее глаза метнулись в поисках Тонкс. Она обнаружила, что та сражается с волшебником в черном плаще, но узнала светлый хвост. — Яксли! Он удивленно обернулся, и Тонкс этого было достаточно. Ее проклятие ударило его в грудь, и его маска упала с лица, когда тело рухнуло на пол. Его серые глаза потускнели, когда жизнь ускользнула от него. Андромеда пробежала мимо других боевых ведьм и волшебников и достигла своей дочери. В ее волосах было стекло, а из носа сочилась кровь. Воздействие заклинаний заставило министерство содрогнуться. Стены начали рушиться, и дым проник им в носы. — Где МакГиннес? - крикнула Тонкс, пытаясь перекричать звуки битвы. — Хороший вопрос, где Беллатриса, Гермиона и Нарцисса? - спросила Андромеда. — Они никогда бы не позволили этому случиться, если бы не смогли наблюдать. Беллатриса подпитывает бойню! — Очень хорошо, дорогая сестра, - внезапно произнес голос, и Андромеда резко обернулась. Фигура в плаще, сражавшаяся с блондином-аврором, теперь повернулась, и маска испарилась, открыв лицо Беллатрисы. Надменная ухмылка появилась на ее губах. — Я знала, что ты рано или поздно это поймешь. — Беллатриса, - прошипела Андромеда и направила палочку. — Так это то, что вы все время планировали? Попытка свергнуть министерство? — Я бы хотела думать, что мы уже добились успеха, - усмехнулась Беллатриса, и прежде чем Андромеда смогла ответить, маска снова появилась перед ее лицом, окутываясь вокруг нее, как черный дым, и она исчезла в сражающейся толпе. В течение нескольких секунд было невозможно определить, кто из людей в масках была Беллатрисой, и Андромеда посмотрела на Тонкс. — Гермионы здесь нет. Тонкс в шоке уставилась на мать. — Что? Откуда ты знаешь? — Их палочки не соединились, - сказала Андромеда и указала на воюющую группу. — Они могли бы легко убить нас всех, если бы были вместе. Держу пари, Нарцисса где-то здесь, а Гермиона нет. Беллатриса была бы рада увидеть боль на моем лице, если бы она указала на нее. Ее здесь нет. — Я не могу найти МакГиннеса, - внезапно сказала Тонкс. — Думаешь, он у нее? — Боже, помоги ему, если это так, - вздохнула Андромеда, и ее палочка взлетела, чтобы отразить синюю струю, которая сбилась с курса и собиралась поразить их. Она отскочила от кончика ее палочки, пролетела через всю комнату и попала в спину фигуре в маске. Тело наклонилось вперед, и оно лежало неподвижно, протянув руку, как будто пытаясь дотянуться до чего-то, чего никто не мог видеть. — Что мы делаем? - спросила Тонкс, перепрыгивая с одной ноги на другую, когда на ее голову упало еще больше стекла. — Мы должны что-то делать! - ее глаза остановились на другом авроре, сражающемся с двумя фигурами в черных плащах, и она молча произнесла заклинание, убивая одного из дуэлянтов в маске. — Авроры в меньшинстве. Они ни за что не выиграют! — Держи их как можно дольше, - сказала Андромеда и убрала прядь волос с глаз. — Я собираюсь найти Гермиону. Если я смогу привести ее сюда, перед Беллатрисой и Нарциссой… — Их палочки соединятся, и ты разрушишь все это место! - возразила Тонкс. Глаза Андромеды потемнели. — Нет, если она умрет. Она не оглянулась на сражающуюся толпу позади нее, когда начала бежать по одному из коридоров, ведущих от Атриума. Чем дальше она бежала, тем тише становились звуки битвы. Она повернула за угол и открыла двери, которые вели в никуда. В коридорах было тихо, и кроме нее здесь никого не было. Прошло много времени с тех пор, как она была в министерстве, но единственное, что она запомнила, - это путь к кабинету министра. Тед приходил сюда несколько раз на протяжении их брака, обычно с Нимфадорой, но несколько раз она тоже сопровождала его. Она никогда не спрашивала, что он здесь делает, она знала, что лучше не задавать вопросы, на которые не была готова услышать ответ, но подозревала, что он расследует дела, о которых никто не знает. Может, ее муж был каким-то шпионом. Было уже слишком поздно задавать вопросы, и Андромеда сомневалась, что когда-нибудь полностью узнает правду. Она пробежала два лестничных пролета, и ее сердце колотилось в груди. К тому времени, как она добралась до следующего этажа, у нее пересохло в горле, а мышцы ног горели. Она прислонилась к стене на несколько секунд, прежде чем продолжить свое путешествие. Чем дольше, тем медленнее она шагала, и ее уши навострились при звуке приглушенных голосов, доносившихся из-за массивной дубовой двери в конце коридора. Ее инстинкты привели ее сюда, и оказались правы. Золотой знак за дверью был выгравирован черными буквами. Министр магии. МакГиннес был на седьмом небе от счастья, когда его назначили, но именно этот момент в его жизни должен был стать его смертью. Она потянулась к дверной ручке, но как только ее пальцы коснулись холодного металла, дверь распахнулась, и она посмотрела Гермионе в глаза. Шатенка не выглядела удивленной, обнаружив Андромеду по другую сторону двери, и уголки ее рта дернулись, прежде чем превратиться в хитрую улыбку. — Энди, - она сказала это так нежно, что Андромеде стало плохо. — Как мило с твоей стороны присоединиться к нашей маленькой вечеринке. Металлические цепи обернулись вокруг ее талии, прежде чем она смогла моргнуть, и Андромеда попыталась удержать свою палочку, когда Гермиона вырвала ее из пальцев. Холодный металл прижимался к ее коже, и всякий раз, когда она дышала, было больно, и они, казалось, напрягались еще. Она заставила себя замедлиться и почувствовала, как цепи немного расслабились. Гермиона склонила голову и внимательно посмотрела в лицо женщины. — Как ты узнала, где я? — Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, - ответила Андромеда. Впервые она увидела настоящую перемену в глазах шатенки. Гермиона больше не была прежней. Это уже не та молодая ведьма, которая поцеловала ее на лестничной площадке Норы, которая смотрела на нее с таким страхом в глазах, боясь, что она вот-вот будет отвергнута. Это была не та девушка, которую она полюбила. — Ты знаешь, Гермиона. Я знаю, как ты думаешь, - она остановилась. — Я знаю, что у тебя на сердце. — Молчи! - Гермиона усмехнулась, и кончик ее палочки коснулся цепи. Андромеду затащили в кабинет, и дверь за ней закрылась. В офисе царил беспорядок. Пол был завален бумагами, а большое окно, выходившее на Лондон, было разбито. Острые осколки стекла упали на землю, а одно из дорогих кожаных кресел было разорвано на части. В воздухе витал какой-то запах, которого Андромеда не узнавала, и ее глаза метались по офису в поисках МакГиннеса. Когда она увидела его, ее сердце упало. Альберт МакГиннес лежал на полу своего кабинета, частично спрятанный под столом, свернувшись клубочком в позе эмбриона. Большая лужа покрыла часть дорогого твердого деревянного пола, и Андромеда с шоком поняла, что он в сознании. Он моргнул, хотя его глаза, казалось, смотрели вдаль. Все его лицо было в крови. На Альберте МакГиннесе были следы пыток. — Что ты наделала? - Андромеда вздохнула, и Гермиона повернулась к ней. Она опустила палочку и сократила расстояние между собой и темноволосой ведьмой. Она медленно кружила вокруг нее, ее тело прижималось к холодным металлическим цепям, и в ее глазах отражалась искривленная смесь страсти, гнева и похоти. — Должна ли я сказать, что подвергала министра допросу? — Он практически мертв! - Андромеда крикнула. Гермиона тихонько хихикнула. — И что тебя удивляет? — Я знала, что тебя с ними не будет, - сказала Андромеда. — Беллатриса и Нарцисса внизу, убивают авроров, а ты здесь, пытаешь его. Как ты можешь быть так уверена, что они выживут? Гермиона склонила голову. — Потому что мы хорошо спланировали это, Энди. Ты же не думаешь, что мы вошли сюда без серьезных размышлений? Видишь ли, некоторые из нас действительно думают, прежде чем действовать, - она наклонилась и коснулась губами щеки Андромеды. — В последнее время я много думала. Я знаю, что ты скучаешь по мне. — Не так сильно, как ты думаешь, - сквозь зубы ответила Андромеда. Это была ложь, и она знала, что Гермиона понимала это. Несмотря на весь гнев, который она таила в своем сердце, она все еще любила ее. Когда она увидела ее той ночью под проливным дождем, она почувствовала ярость, но также и любовь. Они были возвращены друг другу так же, как Гермиона всегда возвращалась к Беллатрисе и Нарциссе. Узы магии и узы любви. Казалось, что обе связи невозможно сломать. Ее глаза закрылись, когда она почувствовала, как кончики пальцев Гермионы заплясали по ее губам, следуя их мягкому изгибу, прежде чем остановиться под подбородком. Она пыталась сопротивляться, но губы Гермионы соприкоснулись с ее собственными. — Ты не можешь жить без меня. Тихий стон раздался из-под стола, и Гермиона обернулась, явно недовольная, и нацелила свою палочку. — КРУЦИО! Прямо на глазах Андромеды у Альберта МакГиннеса начались конвульсии. Его руки и ноги непроизвольно дернулись, и слезы хлестали на его уже окровавленную кожу. Она с ужасом наблюдала, как его глаза закатились, и ужасный звук вырвался из глубины его горла. Она пыталась придвинуться к нему поближе, чтобы каким-то образом защитить, но цепи связывали ее в одном месте, и чем больше она двигалась, тем теснее ее сжимали. Металл стал жарче, и она вздрогнула от боли, когда ее кожа покрылась волдырями. — Остановись, - мягко умоляла она, но Гермиона не слушала. Она медленно подошла к мужчине, схватила за низ мантии и, все еще дрожащего, вытащила его из-под стола в середину комнаты. Она взмахивала палочкой снова и снова, почти пронзительным движением, и проклятие Круциатус снова и снова поражало его измученное тело. Кровь начала сочиться из его рта, его дыхательные пути сузились, и Андромеда наблюдала, как его глаза начали выпирать из головы. — Остановись! - воскликнула она, не в силах смотреть, как он умирает. На ее глаза навернулись слезы. — Гермиона, прекрати! - девушка с любопытством посмотрела через плечо на Андромеду. — Если я когда-либо что-нибудь для тебя значила, оставь его в живых! Гермиона остановилась и обошла окровавленного человека. Рвота прилипла к одной стороне его лица, и темно-желтая желчь испачкала его мантию. Кровь продолжала литься из его носа и рта, а капилляры глаз лопнули. Медленно она опустилась на колени рядом с ним и взяла его за левую руку. Андромеда ахнула, когда Гермиона закатала рукав его мантии и приложила кончик своей палочки к его запястью. Запах горящей плоти наполнил кабинет, и Андромеда почувствовала, как у нее перевернулся живот. Когда Гермиона убрала свою палочку, она увидела на запястье министра метку Трех Ядер. — Можно ли сказать, что министр изменил свое мнение, когда дело доходит до того, кто на самом деле является властью? - сказала Гермиона, вставая. — Когда он придет в себя, он поймет, что ему нужно делать, - улыбка расплылась по ее губам. — Ты не собиралась его убивать, - прошептала Андромеда, внезапно осознав, что все время ошибалась. Она изучала лицо Гермионы. — Вы не хотите, чтобы он умер. — Не совсем, - улыбнулась Гермиона, уходя от Альберта МакГиннеса и приближаясь к Андромеде. Простым взмахом палочки цепи превратились в дым, и темноволосая ведьма смогла двигаться. Ее ноги расслабились, больше не боясь быть привязанными, и она посмотрела на Гермиону. — Нам нужно, чтобы он был жив. Мы никогда не собирались править Министерством самостоятельно. — Вам он нужен, - глаза Андромеды закрылись, когда она почувствовала, как пальцы Гермионы ласкают ее руку. — Вы хотите, чтобы он вас знал. Вы хотите, чтобы Министерство было на вашей стороне. — Очень хорошо, - прошептала Гермиона и наклонилась. Ее дыхание было теплым на коже Андромеды, и она поцеловала ее шею сбоку, позволяя кончику языка танцевать по точке пульса женщины. — Теперь ты видишь, Энди? - ее зубы задевали горящую плоть. Хотя Андромеда больше не была связана цепями и могла двигаться, она замерла. Гермиона продолжала целовать шею сбоку, медленно поднимаясь вверх, пока не достигла уголка рта Андромеды. Ее язык дразняще прижался к нижней губе. — Не… делай… это… - сумела прошептать Андромеда, когда Гермиона мягко прикусила ее губы. Ее сердце колотилось о грудную клетку, и когда Гермиона еще сильнее прижалась к ее телу, покалывание в животе выдало ее тоску. Она мягко приоткрыла губы и почувствовала, как по ее щеке скатилась одинокая слеза, когда она встретила язык Гермионы своим собственным. — Ты ненавидишь меня, но все еще хочешь, - прошептала Гермиона в поцелуй и мягко провела правой рукой по верхней части тела Андромеды. Она была одета в простую темно-красную мантию, и Гермиона заметила выпуклость ее груди сквозь мягкую ткань. Она тихо застонала, когда узнала затвердевший сосок под своими пальцами, и наклонилась, чтобы поцеловать Андромеду сильнее. — Твоя любовь ко мне сильнее ненависти, которую ты питаешь в своем сердце. — Я не могу… - слова Андромеды замерли на кончике ее языка, и она отвернулась от девушки. — Пожалуйста, уходи, Гермиона. — Правда? Ты хочешь, чтобы я ушла? - прошептала девушка. Сильные руки сомкнулись вокруг запястий Андромеды, и она развернула женщину, прежде чем толкнуть ее назад, пока та не столкнулась с деревянным столом. Андромеда захныкала, когда боль распространилась по телу, но когда губы Гермионы снова захватили ее собственные, она на короткое время забыла, где она была, что здесь произошло, и даже то, что в нескольких шагах от нее на полу лежал мужчина, близкий к смерти. Руки Гермионы скользнули дальше по телу Андромеды, и она подняла одежду ведьмы, обнажая голые ноги. Она раздвинула бедра Андромеды коленями и встала между ними, прижав ее к столу. Андромеда поддержала себя, перенеся весь свой вес на руки, и вздрогнула, когда почувствовала пальцы Гермионы на затылке. У нее перехватило дыхание, когда другая рука Гермионы начала скользить по ее бедру и в конце концов дотянулась до мягкого кружева ее нижнего белья. — Я прекращу, если ты скажешь мне, - сказала Гермиона и остановила руку. Карие глаза встретились с темно-карими, и им обеим была очевидна извилистость этой ситуации. Она прижалась губами к уху Андромеды. — Скажи мне, чтобы я остановилась, и я это сделаю. Скажи мне, чтобы я ушла, и ты больше никогда меня не увидишь. Андромеда убрала руку со стола и прижала ее к руке Гермионы. — Не оставляй меня. Она запрокинула голову, когда пальцы Гермионы скользнули по шнурку ее нижнего белья и наткнулись на горячую влажность ее тела. Грубый стон вырвался из нее, когда девушка вошла, и она обняла Гермиону обеими руками для поддержки, когда та глубоко погрузила два пальца внутрь. Все в этом было неправильным. Ее здесь не должно было быть. Она не должна была допустить этого. Слезы навернулись на глаза, когда она почувствовала, как мягкие губы Гермионы ласкают ее шею, и она прижалась к телу возлюбленной. Толчки были грубыми и сильными, в отличие от любого другого момента близости, который они разделяли вместе, и боль в груди не утихала. Она неожиданно достигла кульминации, и слезы текли по ее лицу. Она держала глаза закрытыми, не в силах смотреть на молодую ведьму, которая теперь целовала слезы с ее щек. — Я всегда буду любить тебя, - прошептала Гермиона, ее губы мягкие и теплые на лице Андромеды. — Во всем том, что, по твоему мнению, я сделала неправильно, было кое-что правильное, - она отошла от женщины и обернулась. Глаза Андромеды резко открылись, и она встала со стола. Гермиона стояла в дверном проеме, сильная и дикая, как та воительница, которой, как знала Андромеда, она стала. Между ними была огромная разница, которую, как она знала, они никогда не смогут преодолеть. Это было их прощание. Ведь любовь не могла отменить того, что было сделано, не могла исправить то, что было сломано, не могла вернуть то, что было отнято. В глазах Гермионы она видела разбитые осколки души, но в глубине знала, что принадлежит к миру, настолько отличному от того, в котором они жили сейчас. — Твоей любви ко мне недостаточно, - сказала Андромеда, когда их взгляды встретились. — Ты принадлежишь им так же, как они принадлежат тебе. Любить меня никогда не будет достаточно, потому что ты всегда будешь любить их тоже, - она сглотнула. — Я должна ненавидеть тебя, и Бог знает, что часть моего сердца всегда будет это делать. Но это не может стереть любовь, которая была запечатлена в нем, которая каким-то образом удерживает вместе эти разбитые осколки. Гермиона сглотнула. — Ты знаешь, что однажды тебе придется убить меня. — Как ты можешь любить своего убийцу? - спросила Андромеда. — Потому что я знаю, что она никогда не станет моей убийцей. У тебя никогда не получится, - Гермиона отпустила дверную ручку, бросила последний взгляд на Андромеду и побежала по коридору, исчезая в темноте. Андромеда закрыла лицо руками. Она была так полна решимости уничтожить ее. Разорвать ее на части, как будто она почувствовала, как разбилось собственное сердце, но она не могла этого сделать. Теперь они были связаны вместе, как Гермиона с двумя своими сестрами. Она вытерла последнюю слезу со щеки и подняла голову от рук. — До свидания, Гермиона.