Свежая кровь

— Ингрид, выбирай себе жениха, — Назир, вернувшись от заказчика, созвал всех, кто был в убежище, и сразу перешел к делу. — Ты прямо как моя мать, — надулась девушка. — Твою мать на эту свадьбу я бы звать не советовал. Видишь ли, в Рифтене новая жрица Мары, которая нажила себе уйму врагов. Заказчица желает, чтобы ее убили прямо во время какой свадьбы. Заковыка в том, что Таинство проводилось два месяца назад, свадьбу ту уже три недели как сыграли, мы, считай, упустили выгодный контракт из-за шторма. Но я убедил, что мы сами устроим еще одну свадьбу, найдем жениха и невесту, пригласим всех, кого надо, и жрица умрет. Здесь, в коробке, уже лежит кинжал, которым ее надо убить. Аккуратнее, смазан неким сильным ядом. Так что я повторяю вопрос: Ингрид, кого из Братьев хочешь видеть женихом? — Джа’Зафака вызывается добровольцем. — Да ну? Ты же вроде только по кискам. В любом случае, охолони. На храме теперь красуется табличка «Кошаков, ящеров, эльфов и однополые пары не женим». А на улицах раздают вот такие листовки, — Назир кинул на стол парочку. — «Мать Мара ненавидит мужеложцев», «Лесбиянство хуже пьянства». — Так что, Джа’Зафака, ты будешь прятаться и нанесешь удар. Заказчица обещала повышенную премию, если убийцей будет каджит, аргонианин или эльф. — Я хочу на свадьбу! И пойду. Хватит с меня и того, что я ни на свадьбу Виттории Вичи не попала, ни на свадьбу Слышащего! Мне положена компенсация! — закапризничала Бабетта. — Ну иди, иди, посидишь в зале среди гостей, будешь на подхвате, — махнул рукой Назир. — Так что, Ингрид, кого берешь на дело? Лучше с этим не тянуть, заказчица и так долго ждала. Да и как знать, когда жрице опять ударит моча в голову. Если она согласится венчать только нордов с нордками, у нас начнутся проблемы. — Почла бы за большую честь, если бы пошли вы, Слышащий. — Польщен, но нет. Я уже женат, и церемония проводилась в том самом храме. Они могут сверить записи и отменить свадьбу. Или кто-то меня просто узнает, и все пойдет кувырком. — Хранитель, помнится, поклялся оставаться в убежище… — Я легко могу представить Цицерона на свадьбе. Но точно не в роли жениха. Нет, на такое ни у кого фантазии не хватит. Ингрид осмотрелась. Ванус довольно улыбался. Только гляньте на него, нос как топором вырезан, глаза блестят большими черными бусинами из-под кустистых бровей. Уже почти уверен, что контракт его. Как такого не обломать? — Тогда Гаскар. Уж кто, как не он, заслужил возможность повеселиться. — Пойду передам ему. И начнем подготовку. Через пять дней Ингрид уже любовалась на себя в свадебном наряде. Белое шелковое платье, красная расшитая золотом накидка. Бабетта расстаралась, заплетая ей косы, прямо жаль было прятать часть этой красоты под венком, но традиция есть традиция. Маленькая вампирша сидела в храме, всем довольная. Уже почти все на местах. Гаскар стоит у алтаря, в красном камзоле, смиренно ждет «невесту». На боку в ножнах держит остренький кинжал, случись чего — пустит его в ход. Джа’Зафака прячется в глубине, с зельями невидимости и тем самым отравленным ножом. Интересно, что за яд такой заказчица нанесла? Потому что Бабетта клинок и осматривала, и обнюхивала, но предсказать, что этот состав с жертвой сотворит, не решалась. Среди гостей была и Ингун Черный Вереск, по отзывам всех, кто ее хоть сколько-то знал — больная садистка и одаренный алхимик, так что яд наверняка ее авторства. — Малышка, а ты откуда здесь? — опять поинтересовался кто-то из гостей. — Мой папочка сегодня женится, — Бабетта указала на Гаскара. Повезло, что они оба бретонцы и даже немного похожи. — Моя мама умерла, когда я была совсем маленькая, но Ингрид так добра ко мне. — Ох, бедняжка. Ну ничего, теперь все будет хорошо, — и дали шпажку с орехами в меду. Чего удивляться, что она любит свадьбы! Наконец, вошла невеста, и все смотрели только на нее. На любой свадьбе так, а Ингрид еще и выглядела просто шикарно. Тем проще будет Джа’Зафаке. Вот только кошак что-то там замешкал. Жрица уже произнесла всю речь, «жених» и «невеста» успели сказать «Да, отныне и вовек» и надеть кольца. Ох, каджит, не говори, что ты там заснул или сам о лезвие порезался и насмерть отравился… И тут он, наконец, выскочил! Повернул жрицу к себе лицом и всадил клинок по самую рукоять. Пока гости кричали и ахали, он вылетел из храма и на всех парах погнал прочь из Рифтена. Увы, жрица от самого ранения не умерла. Яд начал действовать, и зрелище это было настолько жуткое, что из храма выбежали почти все: и гости, и даже остальные служители. Ингрид, Гаскар и Бабетта вынуждены были остаться: надо было убедиться, что цель убита. Смотрели, как все ее тело трясло, слышали, как она выла, старались не глядеть в эти налившиеся кровью глаза. Потом ее начало рвать, и ассасины отошли подальше, спрятавшись за лавками. Из гостей оставалась только Ингун, и она-то наслаждалась каждой секундой умирания жертвы, смотрела, затаив дыхание, с искренним восторгом. В какой-то момент Ингрид не выдержала и вынула свой кинжал, чтобы добить. Черный Вереск услышала звук и жестом ее остановила: не смей. Жуткое действо продолжалось. В храм влетели стражники, и тоже предпочли сбежать, а жрица все цеплялась за жизнь. — А вот и наши счастливые новобрачные! — иронизировал редгард. — Заказчица довольна, передает вам свадебные подарки. Но двое лишь угрюмо молчали. — Ну ты-то, клыкастенькая наша, хорошо развлеклась? Все сладости сгрызла? — Я на свадьбы еще сто лет не пойду. — Хоть кто-то доволен! Чем дырки в зубах лечить ты, думаю, лучше любого из нас знаешь. Хотя пару лечебных зелий пришлось извести на кошака, кто-то из стражников таки задел его стрелой. — Я все те сладости прямо перед храмом обратно выложила, — пожаловалась Бабетта. — Я, конечно, всякое повидал, но то, что там было… мне казалось, таким только принцы даэдра занимаются, Дагон там или Молаг Бал, — сдавленно выдал Гаскар. — Мне надо помыться. Еще раз, — только и смогла попросить Ингрид.