Свежая кровь

Ванус возвращался со стороны холмов, не хотелось лишний раз в городе светиться, даже ночью. Перед тем, как зайти в убежище, понаблюдал за забавной сценой: лодка села на мель, пассажир яростно охаживал наседающего хоркера веслом с криками «Сдохни уже, жирное чучело!», а как добил животное, переключился на лодочника. Орал: «Хватит спать! Мы на мель сели, идиот! О нет, еще один! Да во что ты меня втянул?! Я убью тебя, лодочник! Вставай и дерись!». И проломил спящему череп веслом. В убежище что-то было неладно, это стало понятно сразу. Хранитель Цицерон был возле гроба Нечестивой Матроны, как обычно. Вот только в этот раз — полуголый, и в странном полубессознательном состоянии. Рядом лежала бутылка, из которой натекла большая лужа масла, а Хранитель только приговаривал свое привычное «Надо натереть Мать маслом, все места, куда не добраться!», но натирал себя. А в самом большом зале было представление на зависть всем этим бездарям из Коллегии Бардов. В центре медленно и словно лениво танцевали Гаскар и Ингрид. Оба в светлых шерстяных рубашках и штанах, и смотрелись то ли как призраки, то ли как сомнабулы. По обе стороны туда-сюда кувыркались сестры-аргонианки. Время от времени то одна, то другая приговаривали «Не спать!». У котла стоял и помешивал похлебку Назир, из-за чего комната наполнилась приятным ароматом, ну и позвякивание задавало некоторый ритм. За всем этим действом с интересом наблюдала пристроившаяся наверху Бабетта. — Что тут творится? — Ой, Брат, ты вернулся! Как удачно. У нас тут, как сам видишь, бардак. Хотя и не худшее из того, что могут устроить принцы даэдра. Они все или спят, или борются со сном… не уверена, что понимаю. Но все сомнабулы, так что ты тут лучше не ложись. — А где остальные? Джа’Зафака? — У себя в спальне. Лучше тебе не видеть, что он там делает. Довольно… по-кошачьи поступает с одеялом. — А Слышащий? — Здорово замучался еще после первой такой ночи, но нашел в себе силы уехать домой, отсыпаться. — После первой… погоди, так это не сегодня началось? — Вчера не так весело было. Цицерон плясал, но только пока не повредил лодыжку, дальше оно уже не то было, Бонс-Ай и Банз-Ай жонглировали, потеряли все мячи через пару минут, дальше жонглировали воздухом. Слышащий ходил туда-сюда под Невидимостью. Ингрид долго держалась, а потом просто нахлесталась медом до глухой отключки, Гаскар натирал ее маслом, ну, которое для Матери Ночи, а Джа’Зафака смотрел на это и… ну, ты знаешь Джа’Зафаку. Назир разбирал контракты, все перемешал со страницами из книг «Поцелуй, милосердная матушка» и «Как приготовить пирог из коруса». — Такое ощущение, что мы прогневали Вермину. Кого из служителей, что ли, убили. — Вряд ли мы. Весь Данстар так, если ты еще не видел. Слышащий, перед тем, как уехать, говорил, что на холме стоит Храм Призывателей Ночи, и года три-четыре назад они тоже устроили Данстару веселые ночки, пришлось всех там порубить. — Так ты все это знаешь, но сидишь на заду и ничего не делаешь?! — Эй, я всего лишь маленькая девочка. Уничтожить банду педофилов я, может, еще и смогу, приходилось уже. Но не культ же даэдрапоклонников! Пока ты не пришел, я надеялась, что Слышащий все же сможет отоспаться и решить проблему. — Может, и остальным дать отоспаться? — Надо увезти их из Данстара, но куда? Тут, если ты не заметил, куда ни глянь — везде снег и пустоши. Местные нас ни за какие деньги не вывезут — просто не в состоянии, они сами уже не способны дойти или доскакать даже до Вайтрана или Морфала. Слышащий еле в седле держался, но ему хоть было, куда ехать. Ну так что, если ты не слишком устал, наведайся в этот Храм, ваббаджекни там этих гадов, чтоб твои Братья-Сестры поспали нормально? — Мне бы хоть поесть чего. Что там Назир готовит? — Не советую ничего из того котла брать, он эту похлебку уже шесть часов варит. На, хлебушка пожуй, яблоком закуси. — Мне бы еще камни душ заполненные, а то мои все вышли. — Возьми в комнате Слышащего, думаю, он возражать не станет. — А, может, на дорожку поделишься со мной рулетом? — Не понимаю, о чем ты. Ванус только вздохнул, и, бормоча что-то про «маленькую фурию», пошел искать камни. Когда нашел — подзарядил посох, в зале напоследок глянул на народ в зале. В котле кипела уже какая-то неаппетитная жижа, а Назир все продолжал мешать. Бонс-Ай продолжала кувыркаться, в Банз-Ай распласталась на полу, упершись головой в стену. Гаскар и Ингрид все еще были на ногах. Ванус с завистью подумал, что на месте бретонца вполне мог быть он, снова вздохнул, и ушел через потайной проход за мозаикой. Храм Призывателей Ночи найти было несложно: форт одиноко стоял на холме, еще поди пропусти. Народ внутри к диалогу расположен не был, так что Ваббаджек пошел в дело очень скоро. Первый культист превратился в рулет. Повезло так повезло, можно сказать, сам Шеогорат угощает. Ванус присел на первый попавшийся стул и с аппетитом съел. Под конец трапезы появились недовольные, один превратился в краба, другой — в курицу. Краб клешнями прошелся по упитанным куриным окорочкам, и птичка померла. Влетел третий, ему была уготована судьба стать злобной дреморой, который порешил и краба, и трех неудачно подвернувшихся товарищей. Хотел было приняться за Вануса, но маг предусмотрительно спрятался под столом, и дремору добил еще один поклонник Вермины. Радоваться победе ему долго не пришлось: луч Ваббаджека превратил его в россыпь монет. Сисия собрал их почти все, только две намертво застряли в лужице вязкой голубой эктоплазмы. Как оказалось, оставался еще только один, лидер всей этой шайки. У него, впрочем, тоже был весьма интересный посох, довольно гротескной конструкции, весьма отвратный на вид. Однако он успел первым. Ванус не почувствовал ни жара, ни холода, ни горения нервов. Но увидел кое-кого очень знакомого. Жилистая фигура, прикрытая утепленной желтой мантией, выбивающиеся из-под капюшона с опушкой черные волосы, грубоватые черты лица, очень густые брови и таааакие злые темные глаза. Посмотрел на себя со стороны, спасибо. Но этот тип еще и в драку полез! А вот он сейчас как ваббаджекнет… Ванусу стало страшно. Был ассасин, стал рулет, а, может, и стул в ночном горшке этого хмыря-главаря. Впрочем, копия оказалась тупее оригинала, о свойствах посоха, похоже, была не в курсе, и просто махала им как дубьем. Маг не стал рисковать оставшимися зарядами и просто врезал огненным шаром. — Сгорел на работе, какая жалость, — съязвил он, глядя, как двойник рассыпается в прах. Маны хватило еще на один такой, который и прикончил главаря. Ванус присел отдохнуть, потом нашел миску еще не прокисшей похлебки, разогрел, поел. Глазами отыскал сундук, оказавшийся запертым, потянулся рукой в карман, опять думая, какая же недостойная мага вещь вся эта возня с отмычками, и где бы выучить заклинание, открывающее замки. Как тут раздался голос. Вдалеке, так что чего он там кричал — непонятно было. Маг на всякий случай спрятался, чтобы добить вернувшегося культиста из темного уголка. Через минуту заголосили опять. — Рассвет разгорается, сукины дети! Встречайте новый день, потому он для вас последний! Ванус его узнал. Ивон Аулин, их Слышащий. Все ж отоспался! Жаль, опоздал, увидеть бы его в деле. Он вошел в привычном черном доспехе, снятом с вампира, и с небольшим кинжалом наголо. Присмотревшись, Ванус понял, откуда все эти вопли про рассвет. — Это же Бритва Дагона! — Как приятно работать со знающими людьми! Она самая, спасибо Силу Весулу, да упокоится он в Пустоте. Но такой артефакт должен быть в Братстве Тьмы. Ты, как я понимаю, всех тут перебил? — Спасибо Ваббаджеку, было весело. Еще и перекусил, и денег подзаработал. А теперь еще кое-что в арсенал получил. — Это, как я понимаю, Череп Порчи? Жаль, почти ничего про него не знаю. Что он делает-то? Усыпляет? Сны крадет? — Копирует того, на кого направлен. Был один человек — станет два таких. — Это ж сколько у нас теперь убийц будет! Точно надо будет кого послать на разведку в Сиродил, иначе даже с двухярусными кроватями мест не хватит, — глава Братства прикинул перспективы. — Не все так просто, дражайший Слышащий, двое сразу начинают драться, и только один выходит из схватки живым. — Хм, вот как. Ну, ты я вижу, оригинал, а твой двойник вон кучкой праха разлегся. Ладно, пошли назад в убежище. Надо глянуть, осталось ли еще масло для Матери, или они все на себя потратили и ходят хвастаются, какая у них кожа нежная стала.