Свежая кровь

Так плохо не было даже когда служители Вермины на холме разбушевались. Назир и Бабетта быстро вспомнили ночи Астрид и ее муженька-волколака. Эти двое, конечно, шумели, но сдерживались и вообще быстро стихали: все же Астрид не могла посрамить звание главы убежища и Братства, вынуждать хоть кого-то усомниться в ее авторитете. Потом самым шумным стал Цицерон, с его песнями и плясками, но он все же был человек, как и прочие, да и не самый молодой, а потому по ночам предпочитал спать. Днем же его эскапады выдержать было проще. Но теперь сбылась мечта идиота, того самого хвостатого шерстяного идиота: он нашел себе киску. И, к великому сожалению всех обитателей данстарского убежища, она к нему почему-то прониклась, и они пошли кувыркаться прямо на односпальной кровати. Вопли стояли такие, словно М’Рийю режут, ну или она рожает, а Джа’Зафака ходил с расцарапанной рожей. Как бы ни хотелось верить, что сладкая парочка крепко поссорилась, все шло как надо, просто каджиты именно так и милуются. Назир их отчитывал — не помогло. Призвали призрачного Уведомителя, и тот заверил, что в былые времена они бы у него до рассвета собственную кровищу с одежды и простыней выводили — не помогло. Наконец, однажды ночью все Братья и Сестры, заслышав уже знакомые звуки, бесцеремонно ввалились в спальню пары, и пялились или насмешливо обсуждали технику. Котопару не прошибло даже это. — Завидуйте молча! — только и могли ответить они на все упреки. — Сегодня Слышащий приезжает, так что или воздержитесь, или двигайте в таверну. И лучше не в «Пик Ветров», где из вас местные коврики сделают, а в ту, что в форте Дунстад. Или в «Ночные ворота», там хозяину выбирать особо не приходится. Потому что если за вашими орами Ивон не услышит Мать Ночи, вы пожалеете, что на свет появились. — Он не нарушит Пятый Догмат! — Нет, бить он вас будет, конечно, не насмерть, но у него рука тяжелая, может случайно перестараться. Слышащий той ночью не появился, и кошаки, радуясь, что можно не воздерживаться, опять принялись за свое. — Сейчас возьму ту склянку с самым едким раствором и закину им в комнату, — бормотал разбуженный Гаскар. — Но как же Ярость Ситиса? — заволновалась Ингрид. — Ситис поймет. Он-то знает, что тишина — симфония жизни. Поможешь дверь подержать, чтобы они не выломились? Ивон появился рано утром и сразу после того, как он передал слова Матери Назиру, редгард напомнил об идее занять прочие убежища. — Пора посылать кого-то на разведку. Братство должно и дальше шириться. Я предлагаю Джа’Зафаку и М’Рийю, они неплохо сработались. — Насчет Джа’Зафаки согласен, но я бы предложил Вануса. В таком деле нужен умный и рассудительный человек, а он еще и родом из Сиродила, из Брумы. — Я настаиваю, Слышащий. — Сам подумай, а как же сила любви? Ты разве не бился яростнее напару с Брелиной? — подключилась Бабетта. — Я? Да ни в жизнь. Только смотрел, чтобы эта калоша синяя не померла, не хотелось опять выслушивать обвинения, что я добровольно вдовцом стал. Но вот та, другая, воительница… Что ж я ее раньше не встретил. Вот она мне, бывало, жизнь спасала. Но я все равно думаю, что слать надо Сисию. — Великий и могучий Слышащий, знаток магии нам нужен будет здесь. Все это время, — Цицерон что-то был не в обычном смешливом настроении. — Ладно, Назир, доверюсь твоим рекомендациям. На корабль их? Или нет, это слишком долго, по земле быстрее будет. Думаю, я договорюсь с ярлом Фолкрита, уедут вполне законно. — Пожалуйста, поторопись, — взмолилась вампирша. —Да в чем дело-то? — Они… шумят. Каждую ночь. Никакие уговоры не действуют. Страсть у них такая, животная. — Хм… понятно. Тогда я прямой дорогой к Сиддгейру, плевать, что он меня ненавидит, любой норд будет рад избавиться от двух котов. В остальном-то все в порядке? Другая пара проблем не доставляет? — Ты про Ингрид и Гаскара? А какие тут проблемы? Она — недотрога, прирезать готова любого, кто к ней пристанет, а он — полумертвый некромант. Идеальная пара, лучше не найдешь. Или ты про Цицерона и Мать Ночи? Тут все не ахти, ему кажется, что Мама пованивать начала, извелся весь. Может, поговоришь с ним об этом? Слышащий уехал в тот же день, задумчивый. Вернулся скорее, чем ждали, и привез грамоту на вывоз двух каджитов. — Если кто спросит, то вы — монахи, едете в монастырь Мотылька. Повозка будет ждать в Фолкрите, за проезд уже уплачено. — Монахи… хииииии! — рассмеялись близняшки. И почти все убежище с удовольствием помогло влюбленным собраться в дальний путь. Свернули вещи в котомки и нашли балахоны, чтобы двое хоть как-то походили на монахов, подсказали дорогу до брумского и чейдинхольского убежищ. Еле-еле отвлекли Хранителя, устроившего около саркофага совещание со Слышащим и своим подмастерьем, чтобы подсказал пароли. На дорожку угостили рулетами и черновересковым. Вот что значит любящая Семья! А когда вечером коты отбыли в Фолкрит, Назир вытащил еще целый ящик и черноверескового, и Хоннинга, и вина Сурили, и началась еще более веселая гулянка. Еще бы те трое у гроба не стояли с такими кислыми рожами!