Ну здравствуй, Редиска

— Где ты был? — А тебе не кажется, что ты слишком часто покушаешься на моё здоровье ночью, м? — усмехнувшись, О-Каге смотрел на проснувшегося ребёнка, что активно потирал всё ещё сонные глаза и недовольно на него поглядывал.       Мужчина не понял, что произошло потом: то ли сказал он это как-то злобно, то ли свет от луны, что так не вовремя упал на лицо демона, сделал его страшным для малявки, но после секундного замешательства, на глазах некогда сонного создания стали проступать… слёзы?!.       «Вот только этого не хватало!»       И дело было вовсе не в том, что плач ребёнка могут услышать: заклинание тишины ёкай благополучно наложил на комнату сразу после ухода Ванцзи. Дело было в том, что Сю Кёбо просто напросто не знал, что делать и куда себя девать, когда кто-то близ него плакал. По голове удар… кхм… погладить? Обнять? Поцеловать? В сундук засунуть и свалить к гулям? Поэтому он сделал первое, что пришло на ум, а именно вытянул руку и легонько зажал меж пальцев нос ребёнка. А-Сю замер. А-Юань вместе с ним.       Пару мгновений всё было тихо. Нос ребёнка был отпущен, после чего послышался всхлип. Процедура повторилась. И снова тишина. За третью попытку схватить малыша за нос Сю Кёбо прилетело по руке маленькой ладошкой. Звонко выдав «нет!», мелочь решила ретироваться вон.       Этой ночью стало ясно, что ребёнок далеко пойдёт по жизни, так как никакие препятствия ему в, принципе, не помеха, он гордо по ним… пройдётся. Также как и по животу демона, что лежал на пути к свободе А-Юаня. Ушёл пацан, правда, недалеко, сделав пару шагов от кровати, он просто сел к ней спиной и затих.       «Обиделся?» — Мелкий… — Мелочь… — тишина. — Репейник… — ноль реакции. — А-Юань… — «он его точно слышит?..» — … Редиска, блин! — Чего?!       Ох, не зря на комнату заклинание тишины было наложено, не зря! А-Сю смеялся громко и долго. Зачем он сказал «редиска», мужчина и сам не понял, но ещё больше непонимания, а потом и смеха вызывало то, что на это обращение ребёнок откликнулся, проигнорировав остальные. Вдоволь насмеявшись, О-Каге решил, что помирится всё же стоит. — Булочку будешь?       … — Буду…       Вот и славно!       Как объяснить маленькому ребёнку, что перед ним, точнее под ним, так как ребёнок решил съесть булочку, сидя на груди мужчины, 567-милетний демон, а вовсе и не человек? И вообще он тут не по своей воле, а из-за горячо любимого ребёнком Сянь-гэгэ, которой немножко помер, а перед смертью отдал свою душу этому самому демону, взамен на защиту малыша? И где был весь прошедший день сам ёкай? Ах, да, напоследок ещё нужно как-то пояснить, почему имя демона и вообще его самого ни при каких обстоятельствах и ни перед кем упоминать нельзя… Ответ оказался на удивление простым: — Я ниндзя! — не говорить же правду в конце-то концов? — А это кто? — Нууу… Это тот кого никто не видит, но он есть. — А это как?       Пришлось пересадить ребёнка на кровать, чему последний был немного не рад и показать… наглядно. Раз 10 растворятся в тени, а потом снова появляться. Малыш фокус оценил.       После демон взял с А-Юаня честное-причестное слово, что ребёнок ни перед кем и никогда не произнесёт его имя и вообще не станет о нём вслух упоминать… Иначе он подвергнет опасности как самого Аки, так и Лань-гэгэ. Ребёнок на это активно закивал, вытаращив свои удивлённые глазёнки. Так же Сю Кёбо попросил малыша не психовать, когда вечером его будут укладывать спать. Взамен пообещав приходить к нему ночью с различной вкуснятиной и рассказывать о своих приключениях. Непоседа согласился, при одном условии… Он будет лишь притворятся для Лань-гэгэ спящим, но не засыпать. Зачем? — Глупый! Как я буду спать и есть одновременно?!       Крыть было нечем.       Когда утром Ванцзи с Сиченем зашли в комнату, О-Каге уже и след простыл, а маленькое чудо в перьях (в прямом смысле этого слова), чуть высунув язык и наклонив голову на бок, расчленяло подушку. — Брат, может А-Юаню стоит игрушек купить? — Мгм…       После того, как ребёнка умыли, расчесали, накормили, на улице зарядил дождь. Крупные капли отбивали лишь им одним известную мелодию по крыше домов, а резкие порывы ветра сквозь открытые окна заносили в помещение прохладный влажный воздух. На улице лишь изредка появлялись адепты, стараясь как можно скорее сделать всё, что планировали, и спрятаться от непогоды.       Ванцзи в скором времени куда-то удалился, оставив заботу о ребёнке на Сичене. Демон хотел было за Вторым Нефритом проследить, но в последний момент отказался от этой идеи. Заклинатель угрозы для мальчика явно не представлял, напротив, выступал его защитником, поэтому, по мнению А-Сю, имел полное право на свои «секреты». В конце концов, не мог же ёкай следить за всеми? Кстати о слежке…       Кёфу, что остался в башне Кои, сообщал, что Гуаншань во всю придавался любовным утехам и выпивке. Волк также просил разрешения на «попугать» ночью главу Ланьлин Цзинь, на что демон ответил отказом. Нет, А-Сю был не против преподать урок этому жалкому подобию мужчины, но пока рано. Если фамильяр перестарается, а это он может сделать легко и просто, психика Гуаншаня будет ни к чёрту и он, как источник информации, для демона будет бесполезен, а этого допускать нельзя. О-Каге чувствовал, что Проститутка не так проста, как хочет показаться, а в таких вещах он никогда не ошибался. Волк также видел жену главы. Описана она была как суровая вспыльчивая женщина, она, кстати, и являлась потаённым страхом Проститутки.       «Ужас, бояться собственной жены…»       Под конец фамильяр также сообщил, что в башню прибыл некий Мо Сюаньюй. И что он один из многих внебрачных отпрысков главы Ланьлин Цзиня. Демону почему-то показалось, что про этого парня он ещё услышит…       «Кстати… Выясни всё о сыне Гуаншаня, что погиб «по вине» Усяня».       «Есть».       Следующим был Гисин, который сейчас находился в Нечистой Юдоли, где глава клана Не несколько часов без устали во всю раскидывал по тренировочной площадке адептов своего ордена. У ШкафаНе по разговорам слуг был единокровный брат Не Хуайсан и названные братья Лань Сичень и Мэн Яо… Последний постоянно был при главе.       «Выясни, когда и при каких обстоятельствах породнились»       А ещё у Чифэн-Цзуна была сабля Бася, которая по словам зверя обладала собственной волей и медленно, но верно нарушала контроль ци в теле своего хозяина. Оружие, кстати, волка чувствовало, вынуждая его держаться подальше от заклинателя во избежание случайного разоблачения.       «Будь осторожен», Гисин лишь рыкнул.       Конран, что следил за А-Чэном, узнал только, что у главы Цзян есть племянник — Цзинь Лин, совсем малыш. Жил он в Пристани Лотоса вместе с дядей.       «А где родители?»       «Неизвестно».       «Ты знаешь, что делать».       На том общение с фамильярами было прекращено.       Глава Лань после ухода брата забрал А-Юаня в свою комнату, где сейчас играл мелкому на флейте. Рёбенок то и дело пытался музыкальный предмет из рук заклинателя изъять, на что последний только уворачивался и мягко улыбался.       Решив, что в комнате он немного лишний, Сю Кёбо решил прогуляться до библиотеки, где и пропал почти на весь день.       «Сичень А-Юаня не обидит, а если что, живые тени с радостью попьют человеческой крови» — подумав об этом, А-Сю углубился в чтение.       По большей части его интересовала история кланов. Хоть О-Каге и был достаточно взрослым демоном, но о истории мира смертных он знал крайне немного. Первым делом он решил изучить историю основания ордена Гусу Лань:

Клан Гусу Лань был основан Лань Анем, который начал светскую жизнь заклинателя, став музыкантом. Однажды в Гусу он встретил женщину, которая стала его спутницей на стезе самосовершенствования, и положил начало клану Лань. После кончины своей супруги Лань Ань вернулся в храм и там завершил свой жизненный путь.*

      Лобная лента по всё тем же книгам оказалась объектом особым и очень личным. Никому нельзя разрешать её касаться, снимать её, когда заблагорассудится, и нельзя кого-то ею связывать, если только этот человек не тот, что был предназначен ему самими Небесами.       «А как они узнают, что нашли того или ту самого (ую)? У них же не написано это на лбу…», ёкай продолжил читать…       «В смысле, связывать?! Зачем?.. Когда?» — воображение стало рисовать отнюдь не детские картинки. «Да ну его, эту ленту…»       Подведя итоги для себя мужчина выделил что клан Лань ведёт достаточно монашеский образ жизни, у них строгая дисциплина и множественные правила. Что было не всегда плохо, так как Юдай Рюу гонял маленького А-Сю только так… А ещё дети клана никогда по расчёту в брак не вступают. Это радовало. Демон знал, каково это жить с тем, кого ты не любишь ну вот ни в каком виде, позе и настроении. Добром такие «отношения» редко заканчивались.       Следующая в руки попалась книжка про орден Цзян:

Основатель Ордена Юньмэн Цзян — Цзян Чи, являлся урожденным странствующим рыцарем, все его потомки имели возвышенный, неторопливый и чистосердечный, вольный и уравновешенный характер… … В клане Юньмэн Цзян, после того, как они породнились с Мэйшань Юй, также появился передающийся по наследству артефакт — Цзыдянь. Он представляет собой кольцо, которое превращается в хлыст, способный поразить врага ударом, похожим на электрический разряд. Также он может разделить тело и душу, если тело было захвачено извне.*

      …       «Садомазо какая-то… Одни связывают, другие хлыстом по попе чуть что… Есть тут адекватные вообще?..»       Очередь Цинхэ Не:

Основатель клана Цинхэ Не был мясник. Способ самосовершенствования — с помощи сабель, а не мечей, как привычно для всех прочих кланов.*

      Хотя как связано использование сабли, профессия основателя и нынешнее время Сю Кёбо не понял. Имя первого главы в книгах также упомянуто не было.       Позднее ёкай вычитал, что сабли клане Не питаются тёмной энергией нечисти, которую убивает, тем самым вызывая проблемы с ци, неконтролируемые всплески гнева у своего хозяина и преждевременную смерть заклинателя, что в прочем подтверждает слова Кёфу.       «О, клан Вэнь…»

Основатель Ордена был Вэнь Мао.

      Вообще, О-Каге много чего вычитал о Вэньском ордене: орден Цишань Вэнь являлся колоссом, среди других орденов: ни один другой клан не мог даже сравниться с ним ни в численности адептов, ни в мощи, ни в землевладениях, ни в силе магических артефактов. Огромное количество заклинателей из других кланов почитали за великую честь присоединиться к этому ордену. А последний глава ордена и вовсе грезил идеей покорения мира. Что было в особенности смешно, так как в самом начале книги А-Сю видел цитату Вэнь Мао:

Тот, кто притесняет других и вершит беззаконие, прикрываясь мощью своего клана, заслуживает смерти. И не только смерти. Ему следует отрубить голову и оставить на всеобщее поругание в назидание потомкам.

      Про Ланьлин Цзинь информации почти не было, что натолкнуло Сю Кёбо на мысль, что этот орден крайне молод. А Цзинь Гуаньшаня один из первых, если не самый первый глава.       Вечерело, дождь ни на секунду не прекращал идти, напротив, усилился, грозясь затопить низины.       «Что там мелкий делает?»       «Играет, господин.»       «Понятно, и чем же Сичень его развлекает?»       «Никак нет господин, главы Лань в комнате нет.»       А-Сю что начал было сладко подтягиваться на полу и зевать, резко захлопнул рот и подскочил.       Клац!       «В смысле: главы. Лань. в. комнате. нет?! А кто за ребёнком смотрит?!»       Пару мгновений тишины эхом отзывалось в голове.       «Он сам по себе, мой господин. Уже как два часа.»       Маленький шкодник. Комната. Два часа нет взрослых… Что может пойти не так?..       Вообще, комната была так-то цела: шторы были на месте, шкафы, полки и столы стояли так, как положено. Все было также, как и прежде за исключением одного: настенные рисунки, которых, демон готов поклясться, раньше не было. Маленькое чудо, неизвестно где и как раздобыло чернила, а вот бумаги не обнаружило. Поэтому «бумагой» стали стены, пол, одежда и лицо ребёнка… Делая его похожим на только что вылезшего из сажи Дзасики-вараси**       Сичень в компании дяди Крика и ещё двух старейшин, о чём-то разговаривая, зашли в комнату. Старейшины почти слились со стеной, стали такими же белыми и недвижимыми. Дядя Крик сначала покраснел, потом позеленел, и поддергивая свою бородку… как только не выдрал?.. бросал недовольные взгляды то на малыша, то на племянника, что тщетно пытался сохранить лицо, прикрываясь рукавом, и тихо смеялся.       После этого случая А-Юань в комнате главы Лань правда более не наблюдался.       Укладывал спать малыша тоже Сичень. Ванцзи так и не появился, заставив демона немного нервничать. Куда пропал? Ребёнок, как и обещал, лишь притворился спящим, и стоило ёкаю выйти из тени, бросился тому на шею с криками «Аки!».       Сейчас мелкий вещал о своём дне, сидя на коленях и поедая сладость. Также Редиска говорил, что Лань-гэгэ к нему не приходил с утра и он волнуется. А-Сю обещал его найти.

***

      Утром пришёл… Сичень. После стандартных процедур покормить-умыть, глава Лань решил поучить ребёнка каллиграфии. Отмывать от чернил пришлось ещё раза пять и нет, не А-Юаня, а, как ни странно, А-Хуаня.       После обеда Ванцзи всё же появился. Репейник был этому несказанно рад и почти не отлипал от ног заклинателя. Выглядел Второй Нефрит, правда, не очень. Он был бледен и явно до жути уставший. Тени, что А-Сю отправил нынешней ночью на поиски заклинателя, сообщили что весь прошедший день и ночь, Хангуан-Цзюнь помогал уничтожать нечисть, что терроризировала окрестные земли и практически не спал.       Дождь на улице так и шёл. Ребенок под присмотром Лань Чжаня тыкал пальцами в струны, а потом в какой-то момент даже назвал Ванцзи папой. На что тот слегка вздрогнул и как-то грустно улыбнулся.       Глава Лань обнаружил брата и А-Юаня часов в семь вечера. Оба дремали.       Когда ребёнка переместили спать на кровать, Хангуан-Цзюнь удалился в свою комнату, где с час играл заклинание призыва. Заклинатель пытался дозваться до души… Вэй Усяня? А?

***

      На третий день дождь всё же прекратился. Ванцзи со всей своей серьёзностью собирал ребёнка на прогулку, тщетно пытаясь завязать на лбу мелкой шкоды белую ленту с узором плывущих облаков. А-Юань принял же это действо за игру: на меня надевают, я срываю. На попытку 27-ую, малышу надоело. Лента осталась на голове.       Вообще Сю Кёбо идти за ними не хотел. И дело было не в лени демона… На улице. было. слякотно! Дождь, что неиствовал два дня, размыл дороги, и теперь везде и всюду были лужи и грязь. Мерзость… Фи. Но делать нечего, и тихой поступью, скрываясь в тени, ёкай следовал за мальчишкой.       Прогулка оказывается была до рынка и по рынку. А-Юань то и дело тянул второго нефрита от одного прилавка с игрушками к другому, клянча то то, то это. Само собой разумеется он всё получал. Народу было мало, улицы почти пустые. Сам рынок представлял собой сеть узких улочек и тропинок меж лавками. Часть из которых была закрыта.       В какой-то момент ребёнок пропал. Отцепился от ноги. Затерялся в темноте. Найти его, конечно, не составило труда демону, но когда ёкай увидел в ЧЬЕЙ компании находится малыш, волосы на загривке встали дыбом.       Он уже видел такой взгляд. В детстве, до знакомства с Юдаем, когда ещё жил на улице. Хищный, извращённый, жадный, жестокий. Демоны, что так смотрели, предлагали бездомным сиротам как и А-Сю да и просто отделившимся от взрослых малышам пойти с ними в «тепло и уют». После этого детей никто не видел или видел… обезображенными, побитыми и… мёртвыми на дне какого-нибудь оврага. Что делали с ребятами О-Каге мог только догадываться.       Кровь вскипела в жилах, когда человеческая свинья наклонилась над мальцом и грубо ущипнув за щёку выдало: — Ты чей такой хорошенький? Пойдёшь со мной?       А-Юань лишь замотал головой и стал пятится. — Да ну стой же, куда ты?       Двое, которых О-Каге сразу и не заметил, за спиной этого жирдяя противно заржали. Веселимся значит?! Итами*** из ниоткуда появилась в руке своего хозяина и опасно сверкнула, а Сю Кёбо во всем своём демоническом обличии вышел из тени. — От пацана. руки. убрал! — звериное рычание эхом отразилось от домов, заставляя мужчин резко заткнуться и выпрямится, а ребёнка обернутся и радостно воскликнуть: — Аки! — малыш на секунду замер и испугано прикрыл ладошкой рот. Он только что «раскрыл» своего Аки! А-Сю лишь улыбнулся и кивнул себе за спину. Через мгновение ребенок уже цеплялся за его ногу и во всю смотрел на ёкая.       А смотреть было на что! Тёмные, неброские одежды обтягивали тело мужчины, лишь слегка оголяя грудь. Золотая броня, не стесняя движения, подобно чешуе полностью покрывала руки и ноги демона, больше напоминая лапы какого-то зверя. Даже оставшись безоружным, мужчина с лёгкостью мог вспороть своему врагу горло. От плаща то и дело исходили черные и красные всполохи, образуя за спиной демона тень какого-то чудовища, смутно напоминающего волка с горящими яростью алыми глазами. Рыжие волосы А-Сю, что сейчас небрежно лежали на плаще, лишь добавляли образу опасности. Катана Итами звенела в руке, готовая в любой момент помочь хозяину пролить чужую кровь. Это оружие ёкай выковал сам, обагрив своей же кровью лет 400 назад. — Де… д… демон! — Бежим! Бежим!       Если бы не А-Юань, что так активно лип к ноге, мужчины бы и шагу не сделали. Но зверствовать на глазах маленького ребёнка было нельзя. Репейник ещё не раз за свою жизнь увидит кровь, но это будет позже… — Ты как? Живой?       Кивок. С непередаваемым восторгом малыш потянул свою ручку к лицу склонившегося ёкая. — Краси-и-вый!       Звук обнажившегося клинка раздался слишком резко и громко. Малыш удивленно перевёл взгляд за спину А-Сю, а потом, подпрыгнув и замахав рукой, выдал: — Пап! Пап! Смотри! Аки вернулся!       «Вот и познакомились…»       Демон медленно поднялся с колена, и, принимая человеческий облик, обернулся к Ванцзи: — Прошу, скажи, что ты пришёл не только что…