Осколки прошлого

      Я вышла из кухни и почти ничего не чувствуя, направилась к покоям Энтиора. Казалось, что я иду на эшафот.       Весь остаток дня я гнала мысли о том, что сделала, но сейчас они накрыли с головой. Если бы он был просто парнем, просто раздражающим меня Темным магом, я бы не переживала так. Я бы может злилась только сильнее, не разговаривала бы с ним.       Но он был принцем...       Даже если бы я не была рабыней... Никогда никому в голову не пришло бы перечить члену венценосной семьи. Никому... Это была верная смерть.       Если бы на моем месте была другая девушка, она бы плакала от счастья, что ее не казнят здесь и сейчас.       Как вообще мне в голову пришла идея ударить принца? Принца!       Я безнадежно тряхнула головой.              Рука не желала подниматься, но я все-таки постучалась. Вошла.       В гостиной свет не горел, только фонтан зловеще светился красным, зато горел свет и была открыта дверь в спальню. В жуткую спальню с монстром внутри.       Я выдохнула, сжав кулаки, чувствуя дрожь в кончиках пальцев. Я не хотела...       Но пришлось, неслышно ступая по ковру, пройти ко входу в спальню.              Я замерла на пороге, смотря куда угодно, только не на кресла у камина, в одном из которых расслабленно сидел Энтиор, держа в руках какую-то книгу. В камине горел огонь. Лето в северной столице империи оказалось действительно холодным, особенно по ночам. От огня становилось уютнее, он делал мрачное большое помещение с огромной кроватью более живым и не таким пугающим. У камина на полу лежали шкуры животных, рядом пара кресел, диван и маленький столик.       Я смотрела в огонь, только бы не встречаться взглядом с принцем.              Молчание затянулось. Энтиор захлопнул книгу и от резкого звука я вздрогнула. Вцепилась себе в руку и опустила взгляд. Я так и видела, как расползается предвкушающая издевательская усмешка на его губах. Строптивая рабыня наконец-то ведет себя подобающе.       От последней мысли я прикусила губу и резко подняла голову. В душе вновь поднималась волна противоречия, непокорности...       — Подойди, — этот тон вдребезги разбил все мое сопротивление. Настолько глубокий, жесткий, порочный. Таким тоном отдают приказы, не выполнить которые невозможно.       Я подошла. Попыталась найти в его глазах хоть что-то знакомое, за что могла бы зацепиться, но не получалось... На меня смотрел принц, господин, приказы которого не обсуждались.       Пришлось вновь прикусить губу, чтобы не сорваться. Не сделать ничего лишнего.       Сейчас это нечто вроде игры. Жестокой беспощадной игры.       Но если я всерьез буду сопротивляться ему или умолять оставить в покое, он станет по-настоящему жестоким. Я знала... Мне так не хотелось этого знать, но я не обманывалась.       — Раздевайся. — Новый ровный и холодный приказ.       Он наверняка говорил так сотни раз... Для него это естественно. Это его натура. Он не мягкий и вовсе не добрый, как мне могло показаться. Даже его саркастичность — это лишь лезвие холодного клинка. Осколка.       Мне казалось, что прямо сейчас я распадусь на такие же осколки вместе с ним.              Я позволила себе лишь сглотнуть и потянулась к застежке платья. Не плакать, не разговаривать, не... Ничего.       Наверное, если я заговорю, он послушает меня. Я не знала почему, но Энтиор обращал на меня внимание. Принцу было так скучно со всеми, кто его окружает. И почему-то именно новенькая рабыня с юга заставляла оставить привычное равнодушие и посмотреть ей в глаза, услышать ее голос.       Я не стану смотреть в глаза. И говорить ничего не стану.       Возможно, это глупо. Возможно, он ждет от меня именно моих эмоций. Но сейчас в сердце была пустота.       Я всего лишь очередная его рабыня. На очень и очень короткий период почти бесконечной его жизни. И я не хочу, чтобы он видел мои чувства. Он не получит их. Пусть делает, все что хочет с телом, но я не отдам ему мою душу.              Я сняла платье и нижнее белье тоже, отложила в сторону и застыла обнаженной и покорной, все, как хотел бы жестокий принц.       Он поддался вперед, и я еле заметно вздрогнула, так и не подняв взгляд.       — Прекрасно, — этим тоном можно заставить огонь стать льдом, не только сделать что-то одну глупую рабыню. — А теперь встань на колени и отсоси мне.       Что?..       Сердце, будто бы висевшее на ниточке, оборвалось.       — А лучше наклонись и обопрись о стол, хочу тебя выпороть и взять сзади. — Жесткие грубые слова похожи на удар плети.       Я почувствовала, как вся моя покорность и отчужденность со звоном разбиваются на миллион осколков.       Энтиор поднялся, попытался схватить меня за руку, но я резко отшатнулась.       И под его прищуренным взглядом вновь оттолкнула его, насколько хватило сил, отбежала в сторону.       — Да ни за что! Да иди ты к..! — В душе волнами плескалась ярость.       Он молниеносно переместился, схватил меня, а я врезала ему локтем по ребрам. Он уронил на диван, и я снова попыталась дать ему пощечину. Резко, не задумываясь. У меня почти получилось, он успел перехватить руку в последний момент. И вторую тоже...       Не заметил коленку, но только выдохнул, когда я заехала ему по бедру. А я целилась совсем в другое место!       Меня почти трясло, я уже ничего не соображала. Думала только, что буду драться до конца, пока не кончатся силы, хоть и совсем не умею драться.              Энтиор резко перевернул меня на живот, придавил своим телом, скручивая руки за спиной. А еще он бессовестно смеялся. Только сейчас, когда стук крови в ушах совсем немного стих, я заметила, что все это время он ржал. По телу прошла дрожь от этого хриплого смеха. Вновь дернулась изо всех сил, но только вскрикнула, потому что на обнаженную ягодицу резко и больно опустилась ладонь мужчины. Шлепок оказался очень звонким. Я прикусила губу и поняла, что сделала...       Что снова сделала все не так. Абсолютно все...       Богиня...       По телу прошла волна холодного пота. Я мгновенно осознала, что лежу обнаженная, придавленная разозленным принцем-садистом к дивану. И что нарушила все возможные правила поведения рабыни. Это конец...       — Ты хотела поиграть со мной, Камилла? — жаркий шепот на ухо сквозь смех. Одно мое имя из его уст окончательно разрушило все стены в моем сознании. Я снова болезненно остро чувствовала все эмоции, захлебывалась в них. А ему именно это и было нужно. Он нависает надо мной, прижимается ко мне всем телом. Сильно сжимает все еще пульсирующую ягодицу. — Не получится, — еще один шлепок, от которого я вздрагиваю. — В таких играх всегда выигрываю я. Твоя покорность мне нравится, когда она настоящая, а не когда ты решила притвориться льдышкой, — он лизнул мою шею, прикусил кожу, вызвав тихий стон. — У тебя есть выбор. — Он отпустил меня и сел, расстегнул и снял рубашку, а я лихорадочно отползла от него на другую сторону такого небольшого дивана. — Ты либо продолжаешь свою игру и будет все, как я сказал в начале. — Я вздрогнула, вспомнив, как оборвалось сердце, когда я поняла, что он правда сейчас возьмет и сделает все, что ему захочется. Совершенно не считаясь с моим мнением и чувствами. — Либо ты пытаешься все исправить, раскаяться в своем поведении, — хохотнул, не сдерживая довольную саркастичную усмешку.       У меня пылали щеки. Теперь, когда он разрушил все тщательно возводимые преграды, обнажив меня настоящую, я остро почувствовала наготу и стыд от прожигающих взглядов.       В душе страх смешался с возмущением, нервным смехом и стыдом. Я ведь правда не должна была... И он тоже!       По лицу Темного было видно насколько он доволен обжигающим коктейлем моих эмоций.       — Вкусно? — прошипела почти как змея. Попыталась подняться, чтобы дотянуться до платья, но маг со смехом дернул меня на себя. И я упала на него!       — Очень, — его голос плавит что-то внутри. Я тону в его глазах, затягивающих в какой-то омут, и понимаю, что мне это все нравится... Пытаюсь встать, но он только вновь опускает меня на себя, прижимает к обнаженному телу за спину, зарывается в волосы. — Твои эмоции пьянят лучше самого дорого вина. Что ты решила?       — Я не хочу.. секса, — произнести это слово оказалось слишком стыдно. Я упираюсь в его грудь руками, желая хоть немного отодвинуться. — Ты обещал не трогать меня без согласия.       — Ты тоже обещала быть покорной.       Он слишком близко, его дыхание обжигает, а взгляд...              — Отпусти, — я не выдержала и зажмурилась. Вся сжалась, когда он провел рукой по полушарию груди, сжимая сосок между пальцев. И не смогла сдержать стон удовольствия... Конечно, я выберу второй вариант. Слишком горько стало, когда он был холоден со мной в начале. Уж лучше так... — Я.. не хотела. Прости. В ресторации все получилось случайно, я разозлилась и совсем не контролировала себя...       — Ты будешь наказана, маленькая художница, — почти промурлыкал мне на ухо. А когда я обреченно дернулась, чувствуя, что сейчас просто не выдержу и упаду в обморок от страха, бессилия, предвкушения, он легко провел по спине вверх и вниз, будто пытаясь успокоить. Зарылся в волосы, обхватывая мой затылок. — Ничего страшного не произойдет. Я, как и обещал, не изнасилую тебя, Камилла, — хриплый голос на ухо. И тут же, вовсе не соответствуя словам, он снова легко укусил шею, вновь вырвав у меня стон. Это слишком чувствительное место.       — Я боюсь, — прошептала неслушающимися губами. И правда зажмурилась от страха. Снова будет та жуткая комната? Что, если он причинит сильную боль? И не остановится...       — Это же наказание, — он потянул меня за руку, и теперь я оказалась лежащей на его коленях.              И от этой позы в душе все перевернулось. Я попыталась встать, но он со смехом прижал обратно и погладил выпирающие ягодицы. По телу прошла дрожь. И я могла себя обманывать, но предвкушения в ней было гораздо больше, чем страха.       Ладно, это не страшно... Он же не берет в руки розги или плеть. Шлепки это не..       — Ах, — я вскрикнула от первого сильного шлепка. Это больно...       А Энтиор не останавливался.       Несколько сильных ударов подряд вызывают стон, я приподнимаюсь на локтях, а перед глазами все затуманено. Шлепки идут подряд, я сбиваюсь со счета после нескольких десятков, могу только жмуриться и пытаться сдерживать стоны. Я с обреченностью понимаю, что вместе с болью чувствую и наслаждение... Но так не должно быть. Но так есть. Особенно, когда он останавливается и гладит разгоряченную кожу, сжимает ягодицы, вызывая очередной стон.       Снова непрекращающиеся шлепки, и я не могу сдержать тихих вскриков. Это может быть и не очень больно, но я не могу.       Прикусываю губы, пытаюсь загородиться рукой от жалящих ударов, но он перехватывает руку, следующие несколько шлепков еще сильнее, я вскрикиваю. Энтиор оттягивает мои волосы, вновь вызывая стон. И я уже не понимаю, что чувствую больше страх, боль или удовольствие.       — Может быть, мне остановиться? — Он оттягивает мою голову назад, я выгибаюсь, а он скользит языком по губам, раскрывая их, ловя очередной мой стон, сжимает горячие ягодицы.       Я сама не понимаю почему отрицательно мотаю головой. Лицо пылает от стыда, а губы все искусаны, в уголках глаз чувствуются слезы.       Энтиор успокаивающе гладит горячие ягодицы, и я просто плавлюсь от этих движений. Внизу живота уже давно тяжело пульсирует возбуждение, я уже даже смирилась с тем, что он причиняет боль, а мне это только нравится. Он прекрасно знает об этом, скользит пальцами, задевая мокрые складочки.       Новый шлепок вызывает новый стон. Я зажмуриваюсь, вцепляюсь в обивку дивана, все чаще дыша от этих ритмичных ударов.       В какой-то момент я понимаю, что эта смесь боли и наслаждения становится слишком сильной, я уже не могу сдержать вскриков.       — Пожалуйста, хватит, — я всхлипываю от очередного шлепка. Но он не останавливается.       Еще около десятка сильных шлепков, заставляющих стонать и выгибаться от боли и накатывающего удовольствия. Вновь удары сменяются ласками, я поддаюсь умелым пальцам мужчины, чувствуя, что еще немного, и я кончу.       — Пожалуйста...       Энтиор со смешком останавливается, слыша мой разочарованный стон.              — Нет.. Можно... — я зажмуриваюсь и хочу умереть от того, что не знаю, как сказать... Попросить его не останавливаться на этом...       — Может быть, ты хочешь меня, малышка? — он тянет меня за руку, заставляет подняться и сесть на его колени, раздвинув ноги.       Я встречаюсь со взглядом полным желания, зажмуриваюсь и мотаю головой.       Так жарко... Меня ведет. Перед глазами все плывет, и думать получается только о том, чтобы он не останавливался, чтобы довел до оргазма.       — Соглашайся, Камилла, мы оба получим удовольствие, — он скользит по спине, прижимает меня ближе, целует шею, а я очень отчетливо чувствую его напряженный член в штанах.       И все равно мотаю головой, практически плача из-за этого.       — Почему? — он резко проникает пальцами в меня, неглубоко, но я вздрагиваю, снова не могу сдержать полный желания стон. — Скажешь, что все еще не хочешь или стесняешься? — Пальцы раздвигают тугой вход.       — Я просто... — Щеки пылают, волосы прилипли к мокрой от пота спине, а ягодицы пульсируют от боли. — Я не могу так, — обреченно зажмуриваюсь, а потом решаюсь на тихий шепот. Я так не хочу говорить этого вслух. — Но я могу.. попробовать сделать минет, — я надеялась, что он не услышит.       Но он услышал. Совершенно довольно согласился, а потом провел по талии руками, перешел на грудь, сжал в пальцах сосок до боли, вызывая стон. Поймал мои губы, но вскоре прервал поцелуй, продолжая очень умело двигать пальцами внизу.       Буквально минута, и я содрогаюсь от оргазма, не могу сдержать тихого вскрика, хоть и не хочу доставлять ему еще и такое удовольствие. Но на губах расползается шальная улыбка, мне настолько хорошо и приятно, что кажется, только так и должно быть.       Я склоняю голову, а потом обхватываю руками лицо принца, улыбаюсь еще шире и прижимаюсь к его губам, прикусываю и оттягиваю губу, а потом зализываю ранку. Он быстро перехватывает инициативу, жестко вторгаясь в рот.       Я отстраняюсь и сползаю с его колен на пол перед ним. Расстегиваю ширинку...       Сейчас все это кажется единственно правильным. Никакого отторжения, никаких лишних мыслей в голове. Мне хочется только доставить ему такое же наслаждение.       Я склоняюсь ближе, провожу в дразнящей ласке языком по напряженному стволу, а потом совсем отключаю мозг, отдаваясь чувственным ощущениям. Мой опыт — это всего лишь теоретические знания от болтливых подруг, но принцу нравится. Я чувствую это, и эта власть над мужчиной опьяняет.       В какой-то момент Энтиор берет меня за волосы, направляет мои движения, а потом вовсе перехватывает инициативу.       В сознание ударяет укол паники, мне страшно, что я не смогу дышать, закашляюсь, но принц хриплым голосом уговаривает расслабиться, и я подчиняюсь, полностью отдаваясь в его власть. Сейчас бы я не сказала ни слова против, если бы он решил взять меня другим способом. Все сопротивление осталось в прошлом.       Но Энтиор только сжимает до боли мои волосы, вторгается в рот, а потом кончает, успевая выйти в последний момент. Жидкость стекает по моей груди, все это я осознаю совсем отстраненно.              Мужчина расслабленно откидывается на подушки, а я остаюсь сидеть на полу, совсем ничего не чувствуя. Тело мелко дрожит, почему-то болят губы, а еще я понимаю, что плачу...       — Вставай, — Энтиор поднимается и окончательно избавляется от штанов, оставаясь обнаженным.       Я совсем не реагирую, даже не поворачиваю голову. Мне хочется только, чтобы он оставил меня в покое. Спрятаться ото всех и разрыдаться от всего пережитого. Но меня берут за руку и тянут вверх, приходится подняться.       — Можно я пойду? — спрашиваю, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. Энтиор подцепляет мой подбородок, но я все так же не смотрю на него.       — Нет. — И совсем не слушая моих возражений, он обхватывает меня за талию и закидывает на плечо, под мой визг.       Я вцепляюсь ему в плечи, все еще визжа от неожиданности и страха, что упаду. Зато теперь снова из-за стены отчуждения очень ярко проявляется масса противоречивых эмоций.              Мы заходим в ванную, в ней уже наполнен бассейн с горячей водой, и я не успеваю опомниться, как оказываюсь в этом бассейне.       Отползаю к стенке, прижимаю колени к груди, стараясь ровно дышать и хоть немного успокоиться. Я не понимаю, что чувствую... Мне и страшно от всего произошедшего, и больно, и приятно от прошедшего удовольствия, и ужасно стыдно из-за минета...       Я тяжело сглатываю, прикасаюсь к немного распухшим и саднящим губам и зажмуриваюсь, когда в воду залезает Энтиор, садится совсем рядом со мной и расслабленно откидывается на бортик.       Я пытаюсь отодвинуться, места здесь предостаточно, но на талии смыкаются жесткие руки, придвигают ближе, прижимая к горячему телу. Сама не понимаю почему, я всхлипываю от этого и пытаюсь вырваться... Нет, его прикосновения не стали мне отвратительны, напротив, но... Мне все еще страшно.. и плохо. Наверное, потому что я слишком перенервничала, Энтиор напугал и... И даже удовольствие и в целом приятные впечатления никак не могут перекрыть обиду от его грубости, жесткости...       Хотя мне ли жаловаться? Что-то подсказывало, что у меня все еще очень хорошо по сравнению с другими рабынями.              — О чем думаешь? — Я вздрогнула от вопроса, разрушающего тишину. Энтиор прижал меня одной рукой еще ближе, а второй скользнул по шее, обхватывая и приподнимая ее. — Что не так? — на его губах играет легкая усмешка.       — Я.. ни о чем... Все в порядке, — я снова опускаю взгляд, потому что он будто бы сканирует насквозь.       — Я же чувствую, что нет, — его руки скользят по спине вверх и вниз, кончики пальцев вырисовывают узоры, от чего становится щекотно, и я не могу сдержать смешок.       — Но если ты и так все чувствуешь, то нет смысла спрашивать, — я прикрываю глаза, растворяясь в этих неожиданно мягких прикосновениях. В глазах от чего-то вновь собираются слезы. — Все.. хорошо. Ведь могло бы быть все хуже... — Вновь мелькает мысль, что жестокий Темный принц мог убить и за меньшее. И почему-то ко мне он относится не как монстр... Почему?       — Могло бы, — он не спорит, а на меня от этого только накатывает очередная волна горечи. С губ срывается тихий вздох, я зажмуриваюсь, и перед глазами быстро мелькают картинки прошедшего вечера. То есть, это и в правду еще очень даже доброе его поведение. Внутри вновь почти не зависимо от меня закипает волна. — Но не было. И тебе понравилось, Камилла, — звук моего имени на тон ниже вливается раскаленной лавой мне под кожу, по телу проходит дрожь.       Я дергаюсь, а Энтиор только растягивает губы в довольной ухмылке и прижимает ближе. Он оглаживает бедро, сжимает ягодицу, а мне все еще больно, между прочим. Я вздрагиваю, упираюсь в его голый торс руками и хочу отстраниться, не выходит...       — Отпусти, — я слышу свой пульс в ушах. Совсем не понимаю, почему каждая минута рядом с этим невыносимым Темным настолько расшатывает все мои эмоции, что кажется будто я вишу на веревке над пропастью, и все чувства усилены в сотни раз. — Вовсе мне не понравилось... — голос скатывается в шепот, когда его рука сжимает мне грудь. Я дергаюсь, а потом хватаюсь за его руку и отодвигаю. От моих действий в его глазах растекается тьма.              — Снова ложь и снова сопротивление, — теперь в его голосе слышны рычащие нотки.       Я все еще упираюсь руками, выворачиваюсь, а он настойчивее прижимает к себе, совсем не обращая внимания на слабое сопротивление поддается к моим губам...       Я резко вскидываю голову, все еще желая отстраниться... Но вовсе не желая заехать ему по носу!       Удар получился сильным.. очень. Как?! Я совсем не понимаю, как это произошло...       Вскрикиваю, хотя мне-то почти не больно, я ударилась макушкой... Зато Энтиор наконец-то отпускает меня и прикасается к носу, из которого течет кровь...       Впрочем, она быстро останавливается, регенерация у Темных ускоренная. Но я во все глаза смотрю на него, от ужаса почти не чувствуя своего тела.       О Богиня... Что же это за день?..       Энтиор переводит взгляд на меня, на лице у него смесь шока и смеха, и я отмираю. Резко отплываю в другой конец, вцепляюсь в бортик и хочу сбежать... Но все тело ватное от страха и напряжения.       Он теперь точно меня убьет...       — Нет, — я взвизгнула, — не подходи...       Бесполезно. Меня быстро схватили, я в ужасе попыталась драться, но он поймал мои руки. И он снова бессовестно смеялся.       — Ты просто невозможная, — произнес со смехом, настолько прожигающим взглядом смотря на меня, что захотелось умереть заранее самой... — То царапаешься, то дерешься, — он снова поймал мои руки, которые совсем непроизвольно его отталкивали и завел их за спину, обхватив запястья одной рукой.       — Прости... — В голосе обреченный ужас. Я замираю в его руках, потому что теперь он нависает сверху, и от этого становится совсем страшно. — Это случайность. Я не хотела...       — Я заметил, — он хохотнул. — Но теперь ведь захочешь, — он склонился к шее, скользнул языком, чуть прикусил кожу, вызывая толпу мурашек. О, он намекал на другое...       — Нет... Нет, нет, нет, — я замотала головой, снова попыталась высвободиться.              В ответ в его глазах ярким недовольством сверкнула тьма. Напряглись мышцы, и я решила, что теперь он точно ударит меня.. Или еще что-то похуже. В душе разлился горький страх и обреченность. Вдох застрял в горле, секунда, две..       Но Энтиор не стал меня насиловать...       Он решил убить!       Я вскрикнула в ужасе, когда жесткие руки сжались на талии и.. утащили под воду. И, конечно же, должна была бы захлебнуться, но он не дал.       Поймал мои губы, завладел моим дыханием. Да и вообще полностью мной...       Тело к телу, он подминает под себя и не дает даже дернуться, неразрывный поцелуй, от которого действительно перехватывает дыхание... Ведь мы под водой.       Ванна-бассейн кажется не очень глубокой, но не сейчас. Ни когда я лежу, придавленная к самому дну, а поцелуй становиться просто обжигающим из-за недостатка воздуха в легких... Я распахиваю глаза, все расплывается, но я вижу, как переплетаются мои длинные волосы с кудрями мужчины.       Еще несколько секунд, я ударяю кулаком в плечо Темного, но он не реагирует. К горлу подступает паника, я совсем не могу больше не дышать, и поцелуй уже становится смертельным. Еще несколько слабых ударов, но ему все равно...       Я обреченно делаю вдох, готовясь почувствовать обжигающую боль... Надеюсь, он все же спасет меня, когда я начну биться в агонии.       Но вдохнуть получается, будто бы мы вовсе не в воде... Я удивленно вскрикиваю, Энтиор как раз в этот момент отстраняется, но не отпускает, нависает надо мной, упираясь руками в дно.       — Магия, — с облегчением выдыхаю я. Но изо рта вырываются только пузырьки. И это настолько невероятно, что я начинаю смеяться. Пузырьков становиться в разы больше.       Энтиор усмехается, глядя на меня сверху вниз. А так как мы под водой, она сама толкает меня вверх, прям в объятия мага...       И я не сопротивляюсь. С улыбкой обнимаю его за шею и прижимаюсь к губам, вновь деля дыхание на двоих. Он вжимает меня в себя, перехватывает инициативу.       И сейчас кажется абсолютно не важным, что мы под водой в ванне, что целуемся полностью обнаженными, и что я вообще-то не хотела с ним ничего большего... Не хотела же...       Но все происходящее настолько приятно, что у меня кружится голова... Или это от странной магии, позволяющей дышать под водой? Голова кружиться сильнее...              Я отстраняюсь.. И закашливаюсь, с ужасом понимая, что вдыхаю воду, легкие горят огнем...       Энтиор чертыхаясь сразу же вытаскивает меня из воды, наклоняет, давая откашляться, удерживает и говорит что-то успокаивающее. Несколько долгих секунд и все проходит. Я жадно дышу и меня трясет, из глаз катятся слезы от пережитой боли и от осознания, что я вправду могла задохнуться.       — Ну тише, успокойся, уже все, — Энтиор прижимает меня к себе, у меня совсем нет сил, поэтому я почти ложусь на него, все еще шумно дыша. Он обхватывает голову за затылок, так приятно приподнимает ее, что я невольно жмурюсь от сильных рук и нежных прикосновений. А он аккуратно стирает со щек слезы, хотя мы оба полностью мокрые. — Все прошло, — шепот на ухо, когда он целует в шею. Я всхлипываю, но чувствую, что липкая паническая дрожь действительно уходит, уступая место спокойствию в надежных руках.       — Ты правда хотел меня убить? — все же спрашиваю с обидой, открывая глаза. Тихо вскрикиваю, когда в ответ он кусает шею, впрочем, совсем не больно.       — Ты разрушила заклинание, художница, — в его голосе недовольные нотки. — Снова. — Еще один укус, я выгибаюсь и не могу сдержать стон.       Я разрушила его заклинание? Но как?.. Нет... Это просто невозможно. Все происходящее невозможно. Разве могу я вот так совсем обнаженной лежать в ванной на Темном принце, которого между прочим должна ненавидеть, который сделал меня своей рабыней? Разве могу стонать и выгибаться от его укусов и поцелуев, целовать сама? И при этом чувствовать себя совершенно довольной, даже счастливой?! Ни сильного страха, ни отвращения, ни даже настоящего сопротивления. Ничего подобного... Я плавилась в его руках, послушно ловила все прикосновения, целовала, с каждой секундой чувствуя, что между ног наливается жаром желание, чувствуя, что и Энтиор хочет меня, его член упирается мне в бердо, а поцелуи становятся жарче и требовательнее...       И сколько бы я себе не твердила в ускользающих мыслях, что он чудовище, самый настоящий монстр... Что стольким людям он причиняет боль... Что для него я просто вещь и игрушка. Все равно… Я все равно хотела его целовать, хотела почувствовать в себе и даже ни один раз. Богиня...              Я застонала... Открыла глаза и сама не поняла, почему уже сижу раздвинув ноги на коленях чертового Темного принца, а он сжимает мои ягодицы и целует шею, переходя на грудь.       — Энтиор.. — Дыхание прерывается, когда его губы захватывают ужасно чувствительный сосок. — Пожалуйста, перестань... — С губ срывается вскрик-стон, когда он этот сосок прикусывает, и даже больно, видимо, услышав мои слова. — Пожалуйста... — Я чувствую напряженный член, он упирается мне в живот. И вот что такого случится, если он всего лишь скользнет в меня? Ведь будет только приятно, слишком приятно...       И все же я из совершенно неуместного глупого упрямства не хочу. Не хочу переступать и эту черту. Если я в правду отдам ему всю себя, у меня ничего не останется...       Не останется даже крошки. Потому что все мои мысли, все чувства уже давно заняты этим человеком. Он так прочно поселился в моей голове, с самой первой встречи... И вовсе он не человек. Он недосягаемый Темный принц. Он даже не заметит мою жизнь, мою душу... На его пути тысячи подобных душ, а у меня она одна.              Я всхлипнула и сжалась. Сил сопротивляться совсем не было, тело буквально предательски плавилось в его руках. Я откинула голову, прикусывая губы, чтобы больше не стонать от новых поцелуев шеи, от скользящих по спине рук.       Когда я зажмурилась, Энтиор сам отстранил меня. И глупо, но я почувствовала разочарование, как будто меня оторвали от самого вкусного десерта, когда я попробовала всего одну ложку. Погрузилась в воду почти с головой, а принц, напротив поднялся и вышел из бассейна.       — Мойся и выходи, — бросил мне, подходя к полотенцам. — Ты так и не дала согласие, так что позову, пожалуй, кого-нибудь более сговорчивого.       От этих слов обыденным тоном мое сердце упало куда-то в область живота и забилось оттуда... Я открыла рот, но захлопнула его и только зажмурилась сильнее, заметив ехидную усмешку. Энтиор следил за моими эмоциями и ему они очень нравились.       Ну и ладно. Разве это не прекрасно? Он оставит меня в покое в конце концов. Разве не этого я хотела?! Почему теперь мне хочется закричать и толкнуть его в ванную? Почему?..       Невыносимый принц вышел, а я с невнятным мычанием ударила по бортику ванны и ушла под воду с головой, подумывая и вправду утопиться. Может быть, это судьба такая, раз я снова разрушила заклинание?       Но в итоге все-таки пришлось выйти. Я вытерлась, обмоталась полотенцем и подошла к двери, уговаривая себя, что я очень-очень быстро и совершенно не смотря по сторонам подхвачу свою одежду и сбегу. И мне будет совершенно все равно чем и с кем там занимается Темный принц. Совершенно...       Но все равно ручку двери до ужаса не хотелось открывать.       Я мысленно стукнула себя по лбу и решительно толкнула дверь, входя в спальню, уже готовясь зажмуриться.              Помещение было погружено во тьму, свет давала только луна, чертя дорожку от окна и до стены. Ветер развевал занавески открытого окна, а еще было тихо. Удивительно мирно, я даже привычного страха от Тьмы не почувствовала.       Энтиор лежал на кровати. Один...       И стоило мне выйти, он лениво приподнялся и заявил непререкаемым тоном.       — Иди сюда.       Сердце снова сделало кульбит. И настолько непоследовательные и противоречивые эмоции взметнулись в душе от его слов, что захотелось стукнуться головой об стену, чтоб хоть как-то разобраться в себе.       Я сделала шаг и замерла на границе лунного света и темноты. Зажмурилась изо всех сил и захотела раствориться в пространстве. Может быть, к примеру, подняться по этой серебристой дорожке к полной ярко светящей луне на небосклоне. Самой стать светом, что течет и не чувствует, ничего не чувствует… Следующий вдох вышел таким рваным, будто мои легкие и правда становились лишь бликом, выдумкой… Кажется, что еще мгновение, и я правда смогу исчезнуть.       Но в реальность меня вернуло очень неожиданное и жесткое прикосновение к плечам, меня немного тряхнули. Я вздрогнула, моргнула и совсем не заметила, как Темный принц оказался рядом. При этом еще и голый… В теле мгновенно вспыхнуло только уснувшее предвкушение и желание, кожу опалило жаром. Я дернулась, но твердые мужские руки держали очень крепко, сжимая плечи почти до синяков.       — Отпусти. Мне больно так, — проговорила, не смотря на него. – Зачем.. так сжимать?       Он ослабил хватку, провел обжигающими пальцами по шее, плечам и ниже, задевая край полотенца, так и не дав мне отстраниться.       — Чтобы ты не растворилась в ночи, как желанная греза, художница, — произнес совершенно непонятным тоном мне на ухо, заодно прикусив мочку. Он, кажется, понял, что это слишком чувствительное мое место. И вот я снова вздрогнула всем телом, а ощущения нахлынули приятной волной. Я вскинула голову.       — Что значит растворилась? Я же.. просто человек. Как я могу раствориться?       — Ты и правда все еще тешишь себя этой иллюзией? – Он усмехается, но вот в глазах бездна, в которую я очень боюсь заглянуть.       И что это значит? От мыслей, вихрем кружащихся в голове, становилось жутко. Как я могу раствориться? Как смогла разрушить и его заклинания, и того Темного, пристававшего ко мне? Почему так часто в последнее время мои чувства становятся настолько острыми, яркими и сильными? Почему некоторые действия совершаются по какому-то внутреннему порыву, будто бы вовсе не принадлежащему мне?              Когда меня почти затрясло от всех этих невозможных, разрывающих привычное мироощущение вопросов, Энтиор снова вернул меня в реальность, мгновенно переключив мое внимание на сползшее полотенце. Повинуясь его движению, оно упало нам под ноги, а он шагнул ко мне вплотную, вжимая меня в себя.       — Нет, — я пискнула и уперлась руками в его грудь. Напряженные соски прикоснулись к его горячей коже, и от этого закружилась голова. — Нет! Ты же сказал...       Он прервал меня, грубо обхватив волосы на затылке, запрокинул мою голову, прикусил и оттянул нижнюю губу, заставив замереть, как кролика перед удавом. Я приоткрыла рот, слыша стук крови в ушах, а Энтиор только сильнее сжал волосы.       — Мне почти надоело слышать твое "нет", Камилла, — он проговорил это мягким, почти нежным тоном. И от этого меня будто окатило ледяной водой. Лучше бы он рычал на меня. А сейчас в его глазах мелькнуло что-то по-настоящему темное. Я застыла, боясь даже дышать, только слыша перепуганное сердечко. — Не раздражай меня этим, терпение Темных очень коротко, а мое еще короче. Тебе не понравится, что будет, если ты так и продолжишь играть в недотрогу.       Он отпустил меня и отошел. В одно мгновение мне стало резко холодно, я обхватила себя руками, чувствуя неясную внутреннюю дрожь от всего произошедшего. Нервы были настолько напряжены весь этот день, что теперь мне казалось, у меня начинается лихорадка.       Энтиор нашел на столике сигары и зажег одну, затянулся и выпустил дым, вновь возвращаясь в кровать. Я так и не двинулась с места... Страх сковал и не отпускал, его слова все еще звучали в ушах, как мелодия безнадежности.       Я понимала, что эта игра и его терпение не будут долгими... Но мне все равно было больно.       Мой вздох прерывается словами мужчины, разглядывающего обнаженную меня.       — Сегодня ты останешься здесь. — Я надеюсь, что дым от сигар застилает ему обзор, и он не видит моих сжатых кулаков и блеснувших слез в глазах. — Ложись спать, — он недвусмысленно хлопает по подушке рядом, а я неверяще выдыхаю. Просто спать?       Глупая надежда вплетается под кожу. С каждым разом, с каждым его действием, я все никак не могу разочароваться в нем. Почувствовать отвращение, ненависть. Не могу. Хотя, кажется, желаю этого больше всего на свете. Но чувства во мне этот Темный вызывает совершенно другие.       Я все-таки подхожу к своей одежде и надеваю нижнее белье.       Возражений не последовало. Я медленно приближаюсь к жуткой огромной кровати, темной, как и ее хозяин, и забираюсь под тяжелое одеяло с другой стороны, как можно дальше от принца.              Это не помогает. Мир переворачивается, наглые руки в мгновение привлекают меня ближе, одна зарывается в волосы, вторая забирается под край коротких панталонов, сжимая ягодицу. Я не могу сдержать стон, в котором наслаждения гораздо больше, чем нежелания новых приставаний. Ко всему я еще и выгибаюсь, желая почувствовать его ближе, сильнее. Ну нет. Нет, это совершенно невозможно. Почему в каждую секунду, проведенную с ним, мой мозг просто не работает? Остаются лишь накрывающие с головой чувства и желания. Совершенно не правильные!       — Ты маленькая лгунья, художница, — хриплый смех на ухо и знакомая усмешка, от которой щеки опаляются жаром. — Ты врешь даже самой себе о том, что не хочешь секса со мной, — он шлепает и так уже пострадавшую сегодня ягодицу, я шиплю и кусаю его за плечо в ответ, он смеется. — Ложь наказуема. — Кажется, что от этого глубокого низкого голоса, вплетающегося под кожу, я распадаюсь на осколки. И хуже всего то, что мне совсем нечего ему возразить.       Но Энтиор отпускает меня, с довольной усмешкой, слыша мой разочарованный выдох, откидывается на подушки и тянется к тлеющей в пепельнице сигаре. Я утыкаюсь лицом в подушку, прикрываясь волосами, пытаюсь заглушить невольный стон, в котором собраны все эти разрозненные чувства. Мне одновременно одинаково сильно хочется убить этого Темного и прижаться к нему, чтобы больше он не отпускал. Но эти мысли слишком опасны, слишком неправильны...              Я все-таки ложусь удобнее, сжимая в руках одеяло, натягивая его выше.       — Почему.. так? – спрашиваю тихо, глядя, как дым от его сигары растворяется в темноте, рассеянной тусклым лунным светом. – Почему.. с другими ты гораздо более жесток? А со мной… – Я понимала, что мне не стоит спрашивать. Что я не имею на это не малейшего права. Но слова сами слетали с губ.       — Могу быть таким и с тобой, — Энтиор отвечает с ледяным и злым сарказмом. Я невольно вздрагиваю от этого холодного голоса. Но при этой моей реакции я только сильнее осознаю, что жестокий принц лишь привычно отбивает малейшую попытку залезть в его душу. Он всего лишь привык отвечать всегда именно так. Вызывая страх и желание исчезнуть.       И хотя я это понимаю, все равно боюсь.       — Не задавай глупых вопросов, Камилла, — он повернулся, я вжалась в подушку, чувствуя себя под прищуром его глаз, как под дулом арбалета. Энтиор скользнул кончиками пальцев мне по щеке, и я буквально каждой клеточкой кожи почувствовала покалывание от сосредоточенной в нем Темной магии. Но ведь я не должна чувствовать такого… — Ты не вызываешь у меня равнодушия, как большинство других людей. Твои эмоции более чем приятны. Это и есть ответ.       Я все-таки вдохнула, когда он немного отстранился, до этого не дышала вовсе. Закрыла глаза.       Не знаю, что я ожидала услышать. Даже предположительно… Просто.. Я тоже чувствовала слишком губительное, совершенно не привычное для меня неравнодушие к этому невыносимому Темному. К принцу, который сделал меня рабыней…       Я бы с удовольствием побила бы подушку под неразборчивую ругань от всех этих эмоций, но увы, сейчас такой возможности не было.       Оставалось только закрыть глаза, давая телу расслабиться, все-таки этот день был слишком напряженный, и прислушиваясь к мерному дыханию Темного совсем рядом, соскользнуть в сон.