Стигматы преступлений

— Итак, вы утверждаете, что Саймон Хэтэуэй купил у вас дневник? — Деваш никогда не слышал такого парализующего тона, дерзко выступать резко перехотелось, пришлось покорно склонить голову и кивнуть. Теребя рукав, он отчетливо понимал, что рассказывать следует, а что нет. — Скажите, да или нет. — Да, я продал ему дневник и посоветовал сходить к одному уважаемому человеку. Я ему говорю, он там, но захочет ли говорить с тобой совсем другой вопрос, — и сложил руки перед собой, затравленно оглядываясь на оперативников. Теперь, это были другие люди, не те, что его схватили и убили того человека. Чтобы не выдать свой страх и смущение, Деваш выпрямился, будто проглотил шпагу и смотрел только на стол. Ему на глаза попалась замечательная фигурка слона, а слонов он любил. — Дневник принадлежал вашей родне? — строгая женщина смотрела на него своими маленькими глазками, выразительно накрашенными, и через край переливало любопытство индийца, но сосредоточившись на фигурке, Деваш сжал зубы. — Не совсем так, — пожал он плечами, пристыжено вспоминая друга, которому так и не смог признаться, что дневник получил в дар от странного человека. «Было тихое утро, горизонт залило нежным розовым цветом, серебрились тихие облака, гонимые легким ветром. Он начал роботу очень-очень рано, рылся себе в подсобке, вытирая пыль со своего лучшего товара, и собирался выставить на витрину дорогие древние монеты, дабы подыскать для них настоящего ценителя. Звякнул колокольчик, и Деваш уже хотел крикнуть, что он ещё закрыт, но едва повернувшись, у него отняло язык. Перед ним в сером, выгоревшем на солнце одеянии стоял старик. Но в восходящих лучах, проникающих сквозь стекло, фигура казалась золотистой, точно солнечные полосы обернулись несколько раз вокруг тела, заточив в странный кокон сухонького старика. Спустя несколько минут удалось рассмотреть морщины, блеклые, будто впалые в череп глаза и тонкая улыбка на исполосованных губах, а в руках — книга». Деваш вспомнил то утро и неловко поерзал на черном гладком кресле. — Ну, значит, её подарил мне другой человек, и сказал, если кто-то этим заинтересуется, то отправить к нему. Но я, правда, не знал, чем обернется это для Саймона! Не знал, что он — тамплиер, а те люди — ассасины, — он понизил голос, страшась произносить эти слова. Все же тайные ордена его не на шутку пугали. Женщина уронила голову, проявив себя как человек, а не робот. Деваш охотно разглядел сомнения на почти симпатичном лице, и придумал бы сравнения получше, но до сих пор чувствовал какой-то ужас и трепет. Они могли его убить. — Как на вас вышли ассасины? — она достала планшет и, что-то быстро напечатав, отправила. Деваш силился разглядеть, однако она заметила его маневр и нахмурилась. От пронзительного и холодного взгляда стало не по себе, к счастью, Саймон так никогда не смотрел — огромный плюс к их дружбе. — Я позвонил, — покаялся Деваш, потерев щеки, укрытые тонкой и колючей несколько дневной щетиной, ещё немного и у него будет борода. — А там Саймон кричит «Отключайся», я бросил телефон, а меня все равно нашли. Зря только выбросил, Саймон меня убьет. — Не думаю, но вполне возможно, — пожала плечами женщина и, заломив уголок листов, подняла голову. В дверь постучали, потом с её позволения зашел крепкого телосложения мужчина. — Вот что есть, мисс Инглэнд, — он бросил рюкзак Хэтэуэя на стол и отошёл на пару шагов, привалившись к стенке. Деваш нахмурился. — Больше никаких вещей Хэтэуэя нет. — Спасибо, — сухо отозвалась она и принялась распаковывать рюкзак. В отдельную стопку полетели наспех собранные пожитки Саймона, рассчитанные на короткий период пребывания в Индии. — Почему он не мог улететь куда-нибудь на остров? — она недовольно поджала тонкие губы, и никак не отреагировала на смешок мужчины. — Ему просто нельзя в отпуск. Скучно бедолаге, — Деваш призадумался над словами этого человека. Даже спустя столько лет Саймон ничуть не изменился, закулисные знания мироздания зазывали тамплиера, как песнь серен. Наконец-то мисс Инглэнд ухмыльнулась и выложила несколько листов, укрытых газетой. Там перерисованная наспех карта пестрила разнообразными деталями, и там где не было красок, профессор аккуратно подписал цвета. «Карта 1» — гласила надпись. — Отправлю, пожалуй, Закарию, — сделала фотографию в считанные секунды, Инглэнд продолжала примеряться и тревожно просматривать записи. — Сколько ассасинов с вами было? — О, сначала много, потом не очень. Одного застрелили при захвате, а что и как с другими, я уже не знаю. Но могу описать почти всех. — Не нужно, — покачала головой женщина, и вытащила планшет, — укажите на фотографии, если случалось видеть этих людей. И Деваш старательно присматривался, тыкая пальцем: — Вот и вот! Вы меня убьете? Инглэнд резко подняла голову и сложила руки на груди, нечитаемым взглядом разглядывая индийца. Деваш чувствовал напряжение, и тягучая пауза уже нервно ударила под дых, вызвав частичное онемение рук и ног, а ещё кружилась голова. Раньше он считал себя вполне мужественным и смелым, однако в компании тамплиеров начал сомневаться, хотя сомневаться начал значительно раньше, ещё в компании ассасинов. Женщина выждала несколько минут, подняла брови и усмехнулась. — Если подпишете документы о неразглашении, то можете идти на все четыре стороны. Думаю, после Саймон Хэтэуэй сам с вами свяжется. Не вижу никаких препятствий, предков ассасинов у вас нет, в частности тех, которыми мы интересуемся. Ещё несколько вопросов и можете быть свободны. — Хорошо. Конечно, задавайте, — он расслабился, ведь женщина говорила слишком убедительно. — Ассасины не знали, что вы не предок Генри Грина? — Вроде бы, да или нет. У меня взяли кровь, что-то смотрели в той машине. И вот мы с ними поехали, Саймон был под постоянным наблюдением, ему не разрешали говорить даже, — с ужасом поведал Деваш. — Мистер Хэтэуэй об этом знает? — Скорей всего, нет. Ему ничего не рассказывали, он занимается только дневником. Но он был очень обеспокоен, что его пытались убить вместе с ассасинами, — поделился Деваш и замер, поймав переглядывания тамплиеров. — Это случайность, — скрипнув зубами, Инглэнд подвелась и вытянула несколько бумаг. — Подпись здесь, имя-фамилия, адрес проживания. Когда Деваш покинул кабинет, Летиция Инглэнд произнесла: — Убейте его. Все решилось все вполне быстро но, если откинуть ту часть, где Саймон Хэтэуэй опять обвинен, и ему на этот раз нужно постараться, чтобы доказать, что действовал исключительно в интересах ордена. А спустя несколько часов пришло сообщение от Закария. «Это карта пещер Эллоры. И сказано, что «клад» спрятан в противоположном конце южного зала. Но, ещё опись что-то вроде «Стерегитесь Чамунды». — Выезжайте! — строго произнесла она и кивнула Бергу. — Нужно догнать ассасинов. — Хэтэуэй, правда, такой дурной? — Я не знаю, — она выразительно махнула рукой и упала на низкий диванчик, сгорбившись. — Найди Саймона и приведи живым. Потом разберемся. Что-то мне не нравится внезапная находка. Берг ушёл, напоследок обернулся, и Летиции показалось, что тот улыбнулся, да только причин не было. Как и улыбаться именно ей. Не тот она человек. Разве потешался над предсказуемостью.

***

Оглушающим набатом били барабаны, Саймон представлял, как тощие руки богини бьют и бьют, а тем временем она скалит зубы, кружит в своем безумном танце, стирая голые темные ступни в кровь и скользя по острым камням, наполняя зал духом крови, а за ней летает отрезанная голова демона или человека. Фантазия разыгралась в полной мере, от полного безумия спасало знание, что Лейла это тоже видит. Потом слышался запах погребальных костров, чеснока, изжаренного на протухшем масле из семян нимбы.* Он подобрал зеленоватый осколок, прохладное орудие грелось и жалилось в руках, заливало пальцы кровью, израненные об острые грани, — и кровь тамплиера капала на пол, а дикие пляски вокруг продолжались. Внизу под полом выли и грызлись вурдалаки, именно их напоминал вой и скулеж. — Мы продержимся до рассвета? — он выставил осколок перед собой. — Не знаю, — отозвалась Лейла. Они стояли спиной к спине и бессильно отводили взгляд. Усталость высасывала силы, и уже через время хотелось прилечь, устало склонить голову и выполнить требование — человеческая жертва. Богиня так давно не кормила своих слуг… Саймон уже сделал шаг в темноту, но громоподобный визг и шум заставили пригнуться и отступить. — Шевелимся, — из темноты вырос сначала луч света, а уже после образовалось вполне очевидное и знакомое очертания. Но ни тамплиер, ни Лейла на него не отреагировали больше, точно и не заметили. Майлс кивнул Рагху и осторожно подобрался ближе, посветив на лица. Бледные, бескровные, глаза расширенные от ужаса и учащенное дыхание. Ассасин хмыкнул и прибавил мощности, осветив почти все залу. Кроме статуи жуткой богини и кровавых сцен на стенах ничего или никого не было. — Мистер Хэтэуэй, мисс Хассан! — попробовал по-иному дозваться. Те же оставались глухими. Лейла направила на него клинок и бросилась на ассасина, Хэтэуэй среагировал примерно также, только значительно облегчало задачу, что оружия, кроме этого куска камня или стекла не было. Рагху подоспел вовремя. — Я же говорил, нельзя сюда идти, — истерично закричал он, увернулся от удара тамплиера, одним точным ударом ноги выбил камень, и тот, звякнув на последок, растворился в темноте. Не чудо ли это? Ассасин оцепенел, совершенно забыв учения ментора — никогда не отвлекайся в бою. Рагху растерялся и вздрогнул только тогда, когда Хэтэуэй ударил его в челюсть, в глазах на пару секунд потемнело, но ассасин справился с внезапной вспышкой боли быстро, встав в стойку уже просчитывал самые оптимальные приемы. Уильям же увернувшись от смертоносного клинка, едва поспевал за быстрыми движениями Хассан. Хотя он всю жизнь посвятил тренировкам, возраст же давал свое. А она продолжала с упоением и выражением полного ужаса на лице нападать — зажатость движений дала ему фору. Уильям даже подумал, что они потеряли свои мозги или отшибли, пока спускались со скалы, но на деле оказалось все сложней. Воняло мистикой и потерей здравого смысла. Не живи они в двадцать первом веке, а где-то в средние века, то вердикт был бы один — магия, нечистая сила нашла себе прислужников. Саймон Хэтэуэй отражал выпады, иногда повторяя ассасинские приемы, и Рагху не замечал, что хмуриться и задается большим количеством вопросов. Тамплиер начал уставать, бессонная ночь давала знать даже в таком состоянии, и всего на секунду Рагху уловил какой-то обреченный взгляд, точно дурман спал, а тамплиер стал самим собой, но ассасин ошибся. Саймон Хэтэуэй сделал несколько шагов назад, посмотрев на свои залитые кровью ладони и медленно отступая, приближался прямо к статуе богини. Рагху с ужасом смотрел, как оскал Чамунды стает все больше, и не мог поверить своим глазам. — Вы-руби его! — с паузой прозвучал приказ, и это отрезвило, ассасин в прыжке нанес удар в висок. Тамплиер упал. — Лейла, очнись. Это я Уильям Майлс. Она атаковала, иступлено и нервно, сжав зубы. Двигалась поистине с нечеловеческой скоростью. Уильям потерял над ней полный контроль, и спустя пару мгновений он заметил ужасающую деталь: Лейла кружила вокруг них, повторяя чей-то танец. — Я нашёл табличку! Она же все время была здесь, вот прямо здесь, — Рагху довольный находкой сунул её в жгутовый мешок, пахнущий зернами кофе, который прихватил на всякий случай, и обернулся, закрываясь руками. Лейла нанесла удар клинком и рассекла ему бровь и щеку, мешок выпал из ватных рук Рагху и с неслабым грохотом табличка надкололась. В полумраке ассасин выдел, как смешавшись с его кровью, на пол высыпались крошки, словно от черствого хлеба. И все закончилось, Лейла упала на колени, задыхаясь от бешеного ритма, и подняла глаза, с немым сожалением глядя то на Уильяма, то на Рагху. Поверить в происходящее было выше её понимания, но все улики говорили против неё — она сошла с ума, поддалась какому-то дурманящему эффекту и тут же с сомнением принюхалась, не отравили ли их каким-то газами или благовониями масляными, травяными. Она никогда не доверяла этим, приятным на первый взгляд, бамбуковым палочкам или конусовидным. Она провела ладонью по лицу, аккуратно трогая горящую щеку и подбородок. — Простите, — через силу выдавила Хассан. Звонкие и грубые голоса пробились сквозь базальтовые стены и разошлись в разные части храма, как каждый сантиметр декорирован резьбой. «Их обнаружили», — билась единственная мысль, и бессильная ярость бурлила тем же танцующим пламенем жатвы. — Убей его, — холодно приказал Майлс, указывая на тамплиера. Хэтэуэй понемногу приходил в себя. Дальше они сами.