Стигматы преступлений

Новости настигли неожиданно, появились со спины и нанесли несколько ударов, затихли в сумраке и исчезли. Саймон долго смотрел на Берга, пытаясь прочитать его мысли и если не это, так распознать дальнейшие действия по интонации, по жестам, огню в глазах, коротких приказах и беспокойству, на усталом лице. Сколько было Бергу, тридцать, тридцать два или тридцать три? Все они в сумасшедшей гонке где-то теряли годы спокойствия; стоя за принципы ордена до конца, теряли часть себя, давно принеся душу в жертву; на их лицах вечный отпечаток деяний и преступление против природы, против всех законов, против принципов морали. Чтобы быть выше, чтобы знать больше и понимать, цена вставала перед глазами ужасающими цифрами. — Мои люди сказали, что захватили одного из компании ассасинов. Но от них нет никаких вестей, ничего, будто стерли с лица земли, — вкрадчиво говорил Берг, и Саймон вскинул голову. — Тогда куда они делись? Если хочешь ответов, то у меня их нет, — пожал плечами Хэтэуэй и судорожно вздохнул, нервно открыл шторы, пропуская свет в комнату. Его номер ничем не отличался от остальных, от него не ждали побега, потому возле дверей не стояли агенты, просто работали камеры. Этого было достаточно, чтобы перекрыть ход и желание совершать необдуманные поступки. — Что произошло в храме? Чего именно ты не хочешь рассказывать? У меня пропали люди, машина, заложник. — В Индии есть братство и... орден, они могли это провернуть. Да, странно и подозрительного, но никакого волшебства, а то, что случилось в храме… Я все ещё думаю, что сработал какой-то механизм, потому что, Берг, призраков не существует, все дело рук человеческих, может и не совсем человеческих. — Поэтому ты боишься оставаться в темноте и носишь нож в кармане? — он усмехнулся. Саймон сощурился, словно не видел, повторив ухмылку, менее выразительно, одним уголком губ, и вытащил небольшой складной нож. Надежный, удобный, длинной примерно восемь дюймов, деревянные вставки, пропитанные специальным раствором. Маленькая серебристая кнопка, которую он уже привычно нащупывал при странных звуках в светлых коридорах. — Это предосторожность, для собственного покоя. Все кажется, что она выйдет из темноты, бусы из черепов будут жевать человеческую плоть. И так клац-клац, — Хэтэуэй изобразил это, а Берг, подняв бровь, одним взглядом спрашивая, не спятил ли ты, дружок? — Нет, я в норме — правильно поняв, Саймон тряхнул рукой и положил нож назад в карман штанов. — И что ты будешь рассказывать? — Берг бросил короткий взгляд на часы, тамплиер повторил за ним. — Правду, только правду. У меня нет права ни на что другое. Он мог злиться, проклинать и жалеть о смерти друга. Более того, мог совершить глупость, тот метахронизм, совершенный ранее, который вопреки всему ни к чему хорошему не привел, только последствия. И они будут стоить миллионы, честное слово лучше бы он коррупцией занимался, тогда был бы повод с ним попрощаться. Чуть успокоившись, он принял ту простую истину, что Летиция Инглэнд просто человек, а не целый орден, такое закономерное желание решить все быстро и без особых последствий, ведь никого не заинтересует очередной пропавший без вести индиец. — Что с женой и детьми Деваша? — Саймон сглотнул, требуя ответ здесь и сейчас. И Берг предоставил, скромно произнеся одно слово «мертвы», и мир тамплиера разбился. Два воробушка никогда не расправят крылья, не принесут побед и разочарований. — Зачем ты пришел сюда? — Вообще проверить, но лучше б не заходил, честное слово, — хмыкнул Берг и насмешливо, изобразив испуг, поднял руки. Профессор не оценил порыва Берга и скривился, возведя очи к потолку. Определенно, будет весело. Внутреннее святилище, девятка высокопоставленных членов ордена осведомлена обо всех планах тамплиеров. Любые важные решение принимались на всеобщем собрании, а после передавались на рассмотрение Генералу Креста. Так был хоть крохотный шанс, что на одном из уровней план окончательно сбросит все шероховатости, сотрутся все углы, но Саймон иногда сомневался, что кто-то рассматривает планы сквозь призму адекватности. В конференц-зале пахло разнообразными фруктами, тамплиер сначала пытался определить их на запах, но изобилие щекотало ноздри и не хотело разъединяться. Спустя пару минут он заметил налитый в кувшин сок манго, а рядом сок из сахарного тростника очень популярного в Индии, а в небольшой корзине, наполненной до краев, пестрили мытые фрукты. Всего три стула и продолговатый черный перед широким подвесным экраном стол. Чуть позже персонал отеля принес проектор, а Инглэнд принесла уже ноутбук, подключив его к проектору. Саймон молчаливо подпирал стену и, совершенно замерз под кондиционером, но, не двигаясь, наблюдал. Летиция одарила тамплиера строгим взглядом, их предыдущий разговор сказывался на свободном общении, но Саймон мужественно вытерпел все молчаливые упреки. Когда-то его юный предок едва не стал ассасином, трагическое разочарование спасло его от извилистого и трудного пути убийцы. А сам Хэтэуэй уже не имел права разочароваться, начатый путь не закончить, да и сам он этого не хотел, смириться со смертью будет непросто, однако подсознательно тамплиер ведал и понимал все это. Понимал, но не принимал каждый сделанный шаг, ведь только его собственный ошибки привели Деваша и семью индийца к неизбежному концу, когда рассказанные секреты мировой организации пронзили опасные и зыбкие участки. Саймон Хэтэуэй уговорил и успокаивал себя, сорвись он перед всей девяткой — приговор будет молниеносным. А черный крест сотрет его бытие. В истории довольно-таки часто появлялась потребнось в инквизиторе. — Я надеюсь, вы не собираетесь повторять прежние ошибки? — с одной стороны профессор не хотел, чтобы она говорила, а с другой искреннее ждал этого. — Какие ошибки? Ошибок не было, только непонимание, но оно уже в прошлом, — усмехнувшись, он занял положенное место и вытянул тонкий блокнот из кармана пиджака. — Я надеюсь на это, мистер Хэтэуэй. Берг зашёл стремительно, обвел взглядом Летицию и Саймона и нетерпеливо сел на стул, сложив руки на спинке. Всем своим видом он показывал, как недоволен и возмущен. Обильный мускатный запах только взбесил тамплиера, только приходилось равнодушно смотреть на лица и придумывать, что делать с Хэтэуэем. — Никаких вестей? — вежливо спросил Хэтэуэй. — Не могли же они испариться. — Как будто инопланетяне украли, — ответил Берг. Нахмуренные черные брови, сведенные на переносице, стальной взгляд отбирал всякое желание задавать ему вопросы, и профессор сглотнул, вдохнул сладковатый запас сока, с тоской подумал о черном чае и вопреки здравому смыслу задал вопрос, лениво разглядывая стаканчик с соком в выпуклом золотом кубке. Легкое древесное послевкусие осталось во рту. — А что с теми индийскими тамплиерами, один раз помогли и смылись? Летиция Инглэнд нахмурилась и нервно постучала костяшками по столу, а после прислонила ладонь ко лбу. — Саймон… — Что? Я только спросил или мне задавать вопросы не положено. Хорошо, — равнодушно кивнул Саймон, хотя тревога поселилась совсем близко. Она восседала рядом с ним или стояла, положив призрачные ладони на плечи. — Индийское братство ассасинов не готово к продуманному противостоянию, насколько я могу судить. Но, как и любая информация, требует подтверждения, чего предоставить я не могу, — разведенные руки служили то ли издевкой, то ли преднамеренной открытостью. Ложь распознать не удалось, хотя Инглэнд уже не знала, что у профессора на уме, если раньше он казался ей обычным человеком, обожающим свою работу, то теперь мысли разбегались. Могло злополучное безумие коснуться и его? Инглэнд подвела очи, пристально разглядывая Саймона Хэтэуэя, и кроме ранее замеченных признаков усталости, раздражения и тревоги сквозь зрачки светлых глаз не просочилось. Чист и невинен, как ни за что обиженный ребенок или ангел, спустившийся с небес, золотой ореол невиданной роскошью пылал вокруг тамплиера, пусть этого никто не видел. Глаза — зеркало души, — говорили поэты, писатели, художники, музыканты, все люди строят догадки и неизменно верят, что способны разгадать человека по глазам. А вот Летиция не могла, а ещё не могла заявить, что мистер Хэтэуэй лжет, потому что она видит по глазам. Если смотреть долго в глаза, то через пару затяжных мгновений теряется весь смысл этого видения, нужно лишь уловить первую мысль, словить её ногтями и не отпускать. Она повторила свой маневр несколько раз, и Хэтэуэй, нервно оглянувшись, со страхом покачал головой и мутным взглядом уставился в стакан. — Нужно проверить, — Летиция повернулась к Бергу. — Есть подозрение в серьезном обвинении, — сглотнула Инглэнд, и она бы промолчала, однако положение обязывало сомневаться. Возможно, ей хотят отомстить таким непростым способом за те угрозы, однако тамплиер была как никогда решительная. Совершенно бездарная ложа, которая требовала обнуление и обновления, а если копнуть глубже, то возможно откроется и хищение средств компании. А такого девятка ей не простит, кодекс тамплиеров ясно гласит, как давно существующая должность черного креста. — Но если это так, то… Простите, а кто заложник? — Саймон моргнул, сбросил наваждение и вернулся сюда, где сладость обвивала голову. — Я открою окно, — просить разрешение не стал, просто повернул пластмассовую ручку и склонился, упирая руками в подоконник. Горячий воздух, нависший смогом и пылью уже стал привычным, нежели сладкий нектар и беспричинное обилие фруктов, а ещё они были размещены на первом этаже. Он этого не знал. — Виктория Бибо. — Забавно, как и почему мы потеряли этого человека… — профессор признавал, что не слишком знает о психиатре, после его эксперимента и отчаянного рывка ради правды и любви, ради Жанны, они созвонились всего один раз, и то, он ошибся номером. — Тогда я ничего не понимаю. За табличками со мной выехало шесть человек, семь… — сдавленно прошептал он, и провел похолодевшей ладонью по подбородку. Только холодный расчет. Без эмоций. — Осталось всего четыре члена братства. — Моим людям оказали активное сопротивление, там было три человека. Мои люди мертвы, а машины нет. Хэтэуэй не пытался запутать, просто беспокоился не только за свою жизнь. Сдавленно кашлянув, опустил голову, последствия недавних дней ещё терроризировали его, как и постоянная головная боль, которую он уже привычно скрывал ото всех. Назревал вполне обычный вопрос: так кто виноват? Сам тамплиер считал, что поступил опрометчиво, послушав совет Деваша, а не обратился сразу к Закарию. Виноват по всем фронтам, и оправдаться будет очень сложно. Не только перед девяткой, а и самим собой. — Так, где эти тамплиеры? Инглэнд призадумалась на пару секунд, жучок работал до сих пор и никто его не заметил среди украшений и камней. Она открыла программу и прищурилась: — Бадами. — Пещерные храмы Бадами, — прошептал Саймон, выудив из памяти информацию. — Неужели они ищут табличку? — Здесь не пишется, что они делают, Хэтэуэй! — раздраженно заметила Летиция, пытаясь подключиться к спутнику или найти ближайшие камеры. Но в пещерах ничего подобного не было, а чтобы подтвердить действительно ли там тамплиеры, нужно ехать самим. — Моя машина! — поддержал Берг, приглядываясь. Ролик, где итальянские туристы бурно радуются экскурсии в режиме онлайн, поразил случайным попаданием внедорожника, припаркованного недалеко. — Какие резвые, это они так свою полезность доказывают? — Их же взяли напрокат? — с сомнением выдавила Инглэнд. — А прокатные машины можно отследить, разве нет? Берг пожал плечами, естественно никак отследить уже нельзя, а некоторые даже вернуть не получиться, Инглэнд и Хэтэуэй переглянулись. Время пришло, и когда включился экран и начали появляться окна — члены священной девятки понемногу подключались, все трое мыслями были совершенно далеки: Летиция задумчиво гипнотизировала экран, Берг, проявляя высшую форму нетерпеливости, ходил туда-сюда, а Хэтэуэй дополнительно изучал пещеры на телефоне. — Дорогие мои, может, уже начнем, время — деньги, — Агнета Рейдер начала первой и, поправив волосы, выразительно подняла брови. Главный исполнительный директор постучала по экрану своего ноутбука и тяжело вздохнула, глядя на лица коллег. — Я тоже не понимаю, зачем нас собрали, — жестко проговорил Альфред Стернс. — Мистер Хэтэуэй, мы не часто собираемся по поводу обвинений в измене. Но это уже ваш второй раз, идёте на рекорд, — торжественно заметил. Ему активно вторили другие члены внутреннего святилища. — Приношу свои искрение извинения, — пробормотал Хэтэуэй, стараясь не бледнеть. Всякие оправдание казались такими жалкими и абсурдными, потому он решил просто помолчать. Слова вылетели из головы, испарились точные и лаконичные мысли, которые можно представить, как аргументы в свою защиту и доказать невиновность. Если в первый раз был целый перечень, и порча имущества, и кража, и много чего другого, то на это раз — пособничество ассасинам и предательство ордена, антиреклама, порождение слухов и скандал. Берг закатил глаза и тяжело вздохнул, их ошибка на данный момент угнала чужую машину, перехватила заложника и активно движется по направлению к обнаружению Частицы. — Каков наглец, — доктор Мицуку Накамуру подложила ладонь под подбородок. — Такое впечатление, что вы решили нас собрать, потому что сильно соскучились. — Или у них поменялись планы, — Дэвид Килькерманн поправил очки. — Может что-то нужно? — Анимус, — на выдохе произнесла Инглэнд, — нужен, как можно быстрее. Я уже получила некоторые материалы по делу индийца и хочу, чтобы Саймон Хэтэуэй увидел своими глазами. — И только это? — Дэвид сосредоточено хмурился. Чувствовалось, что она что-то не договаривала. — Нет, не только. Я знаю, что делаю. — На Шри-Ланке есть один свободный экземпляр, я дам распоряжение, только мне нужен адрес доставки. Летиция поджала губы, отрешенно кивнула. Она помнила, как вдохновенно говорил Хэтэуэй, когда в его руках пылал меч Жака де Моле, сколько верных слов было произнесено им, и сколько ещё не сказано. Светоч для людей, орден должен служить светом и надеждой, но цель уже давно иная — та которую проповедовал Риккин, десятки тамплиеров до него и ещё столько же или больше повторят в будущем. Жажда власти окрыляет, только не теми крыльями, не ангельскими, не божественными, напротив. А изменчивый мир жаждет своего. — Так по поводу очередной измены соберемся позже? — Агнета хмыкнула. — Главное, чтобы не собраться ради чего-то более мрачного, — Альфред Стернс хмуро глядел в экран, и попросил помощника приблизить, — надеюсь на вашу осторожность и благоразумие. И… — на его лице отобразился мимолетный испуг. — Что? — Хэтэуэй подвелся. Странное предчувствие вспыхнуло искрой понимания. Зря он открыл окно, зря не давился запахом спелых фруктов, как дыхание чумы и зловонной погибели, дымовая шашка влетела в приоткрытое окно. — Осторожно! — он успел загородить собой женщину и сжал в руках раскладной нож, выставив его перед собой. Летиция стояла позади, а помещение заволокло дымом, Хэтэуэй прикрыл рукавом рот и нос и сосредоточенно вглядывался в силуэты. Он готов защищаться. — Сволочь ассасинская! — спустя пару мгновений Берг, когда дым рассеялся, сдернул с ассасина капюшон и наставил дуло пистолета, придавив того к стене. Его твердая рука сжалась на шее ассасина. «Хватка, наверно, удушающая», — мрачно подметил Саймон и потёр шею, будто почувствовал захват на собственной шкуре. — Рагху? — удивленно моргнул Хэтэуэй и, спрятав нож, подал руку Летицие. — Что ты здесь делаешь? Индиец почти плакал, большие глаза могли разжалобить кого угодно, да только не тамплиеров, которые почти попрощались с жизнью и настроились на неизбежное столкновение. — Да что там у вас происходит? — не выдержал Килькерман, ощутимо выдохнул в микрофон и вытер белым носовым платком пот со лба. — Ассасин, — пожал плечами Берг, ответив на вопрос. Воцарилась тишина. Если остальные члены их девятки совершенно не обращали на блуждающего рядом с окном юношу внимание, то сам Юхани видел его с самого начала. Ещё на камерах, когда находчивый юноша пронес корзины с фруктами, имеющими поразительно стойкий и удушающий запах в закрытом помещении, украденной с ресторана на верхнем этаже. Чёткий план давно был под контролем. Берг изучал реакцию Хэтэуэя, и что все надежды профессор оправдал, не может быть и речи. И это его работа, если другим положено быть немного беспечными, решать совсем другие вопросы, то ему совершенно непростительно.