И вспыхнет пламя. Зима пришла

«Мой дорогой и любимый сын, давно не получала от тебя никаких вестей. В сердце закралась тревога. Всё ли у тебя хорошо? Расскажи мне о том, чем ты сейчас занимаешься. Не представляешь, как я тоскую по тебе. Какой ты сейчас? Однажды я не выдержу, взберусь на Балериона и отправлюсь к тебе, забросив все государственные дела. Может ли королева позволить себе такое безрассудство? Думаю, что нет. Ты должен меня понять лучше других. Нам не позволено делать ошибки и глупости, таково наше предназначение. Я часто спрашиваю себя, а доволен ли мой сын своим положением? Ведь никто не спрашивал тебя о твоих желаниях. Впрочем, я слышала, что народ любит и уважает тебя. Ты стал замечательным человеком, и я горжусь тобой. Дай мне ответ как можно скорее. Я люблю тебя, мой маленький волчонок». Раскалённый красный воск капнул на пожелтевшую бумагу, печать с трёхглавым драконом оставила свой след. Лианна отложила письмо в сторону и откинулась на спинку стула. Как же она любила эти минуты тишины и спокойствия, когда никто не стучит в её дверь, никто не требует внимания. Королева прикрыла глаза, погружаясь в свои мысли. Она попыталась вспомнить другую себя, но не смогла. Голову сдавила корона, которая и не была надета на ней именно сейчас. Не о такой жизни мечтала Таргариен, но прошлое уже написано. Дверь в королевские покои тихонько скрипнула. В комнату ворвался поток прохладного воздуха. Лианне не требовалось открывать глаза и посмотреть кто же там, она и так это прекрасно знала. Тяжёлые шаги эхом разнеслись по покоям. И вот они стихли. Королева уловила дыхание с правой стороны от себя. Грубые мужские руки легли на её плечи. Женщина приподняла веки и столкнулась с потускневшими голубыми глазами. — Я думал, ты спишь, — довольно тихо прошептал Грейджой. — Просто задумалась, — проговорила в ответ Таргариен. Она снова выпрямилась, тем самым скинув с себя руки мужа. Родрик нахмурился, но подавил в себе подступающую злость. — Кому письмо? — Джону. Мужчина сглотнул. Он не хотел сейчас ругаться со своей супругой, но ему было не свойственно сдерживать собственные эмоции. Лианна, даже не смотря на Грейджоя, почувствовала, как он негодует, как злость постепенно закипает в нём. — Я не могу написать собственному сыну? — Ты вольна делать, что угодно. Ты же королева, — сухо проговорил Родрик. Он отвернулся от Таргариен и устремил свой взгляд в окно. Небо было необычайно хмурым, тучи из синих превращались в чёрные. Простой люд поговаривал, что скоро и на Королевскую Гавань обрушится снегопад. И когда-то зелёный Юг превратится в белую пустыню. — А ты любишь припоминать это при каждом удобном случае. — Женщина повернула голову, но столкнулась лишь с огромной спиной супруга. Он не слушал её, не понимал, да и не хотел даже пытаться. Всё, что делал Родрик, так это рассекал на своём корабле по бескрайним водам Вестероса, бродил по улицам столицы, не забывая заглядывать в таверны, или уплывал на Железные острова. Что его интересовало в жизни, Лианна уже просто не понимала. Она привыкла справляться со всем в одиночку. Грейджой только назывался её мужем, но на деле давно им не был. Они перестали разговаривать, перестали слушать друг друга. Каждый был сам по себе, как Север и Юг, два человека, находящиеся рядом физически, но очень далеко душевно. — Вместо того, чтобы писать глупые письма, лучше бы поговорила с Бейлоном. Таргариен очень резко встала со стула. — Он и твой сын тоже! Ты говорил с ним хоть раз? Ты пытался понять его? — голос королевы повышался с каждым заданным вопросом. Родрик сжал челюсть. Каждая мышца в его теле напряглась. — Ну, давай, говори, какой же я хреновый король, муж и отец, — его начинало уже трясти от злости. — Я устала это говорить! Ты только и делаешь, что указываешь на мои ошибки, а своих ты даже и не видишь! — Лианна схватила мужа за плечо и развернула к себе. — Ты можешь хотя бы смотреть мне в глаза? — Грейджой схватил её за запястье и грубо сжал в своей ладони. — Моя главная ошибка — вера в то, что ты любила меня, — выплюнул Родрик ей в лицо, а потом отпустил её руку. Они долго стояли и сверлили друг друга глазами, в которых уже не было никаких чувств. Сам мужчина продолжал любить свою жену, но эта любовь приносила только боль. Уже много лет от самой королевы не исходило никаких эмоций. Она стала для него чужой и закрытой. — Ты сам всё испортил. Я любила тебя, я желала тебя, но… — Но его ты любила всегда больше! Вашего сына ты любишь больше! Не делай из меня дурака! — Ты не смеешь так говорить! Я люблю всех своих детей одинаково! Хватит! — голос Лианны уже сорвался на крик. Она не плакала. Слёзы давно закончились в ней, просто испарились. За нелёгкие годы жизнь научила её быть сильной, она больше не имела права быть слабой. — Одинаково… — Родрик рассмеялась. — Поэтому ты продала свою дочь? Потому что так любишь её? — В ответ последовала сильная пощёчина. Он никак не отреагировал, лишь продолжал смотреть в глаза женщины, которую просто не узнавал. Это уже не его Лианна. Та Лианна умерла много лет назад. — Какой же ты мерзкий! Рейнис сама захотела жить там. — А она знает, что это было задумано заранее? Знает о том, что она была разменной монетой между тобой и твоей матерью? Ты заигралась, Лианна. — Теперь он не называл её Лиа, больше нет. Ситуация с Рейнис была сложной. Когда пришло время уплачивать долг, Таргариен была готова к чему годно, лишь бы не отдавать своё дитя. Она даже намеревалась начать войну, если бы это потребовалось, каким бы глупые и безрассудным не был данный поступок. Но всё изменилось в тот момент, когда маленькая принцесса встретилась со своей бабкой. Иногда Лианне даже казалось, что её дочь любит Королеву Драконов больше, чем собственную мать. Рейнис восхищалась Дейенерис, она только и делала, что болтала о ней. Так что отъезд принцессы в Новую Валирию не был насильным. Девочке там нравилось, и она всё реже и реже вспоминала собственный дом и семью. Королева скучала по дочери, но не могла перечить её счастью. Если ей так нравится там, если она была довольна своей судьбой и предназначением, то так тому и быть. — Знаешь, Родрик, — женщина сглотнула, — ты прав. Я больше не люблю тебя, не люблю уже давно. То, кем ты стал… невозможно полюбить. Хочешь правды? Получи её. Моей единственной любовью всегда был только один мужчина. И я очень жалею, что вышла за тебя замуж. Единственное, за что мне хочется сказать «Спасибо», так это за детей. — Она высказала всё, что так давно терзало её. И внутри всё как будто опустело и пришла лёгкость. Стальное лицо Грейджоя вдруг дёрнулось, а глаза стали предательски намокать. Он был не готов услышать это сейчас. — Значит, ты обманывала меня? Женщина прикоснулась к лицу Родрика с некой нежностью. И если мужчина почувствовал электрический разряд, то вот Лианна не ощутила ничего. — Нет. Я обманывала лишь себя. Грейджой не выдержал этого напряжения, он подался вперёд и накрыл губы жены в поцелуе. Его движения были очень настойчивыми и требовательными. Он пытался найти в Лианне забытые чувства, но в ответ получил лишь холод. Она целовала его только потому, что надо, а не потому, что хотелось. Её мысли были за много лиг отсюда. Королева хотела оказаться в объятиях другого мужчины, хотела целовать другие губы, даже несмотря на огромную рану в сердце. Родрик отстранился, понимая, что этим проблема не решится. Он давно проиграл в этой никчёмной игре. Мужчина сделал несколько шагов назад. — Я не прошу у тебя быть моим мужем, не прошу быть королём, делай, что пожелаешь. Прошу лишь только стать, наконец-то, достойным отцом. Мы оба виноваты перед Бейлоном. Может, ещё не слишком поздно. Мужчина только покачал головой. — Поздно. Наш сын потерян. Извини… ты права, мы оба виноваты. — Он хотел ещё что-то сказать, но не стал, просто развернулся и покинул комнату. Кто знает, может сейчас Родрик вновь сядет на свой корабль и уплывёт в неизвестном направлении, или ему будет достаточно напиться в таверне вместе со своими друзьями. Лианна медленно опустилась на стул и прикрыла лицо руками. Иногда ей хотелось оказаться на месте своего мужа. Просто уплыть отсюда и забыться. Но женщина не могла сбежать из своей золотой клетки. «Люди закуют тебя в золотые цепи и посадят в клетку. Но именно там и есть твоё место». Так когда-то сказала ей Красная жрица. Таргариен не могла вырваться из этих оков. Она не просто королева, она мать всех Семи Королевств. «Но ты… ты станешь достойной матерью. Матерь троих. Матерь дракона. Матерь государства». — Какая же я достойная мать, — прошептала Лианна. В своё время Дейенерис оказалась права, сказав, что настанет день и придётся выбирать: семья или корона. Королева всеми силами пыталась совместить одно и другое, пыталась доказать всем, что она может. Но чуда не случилось. Уходя полностью в воспитание детей, государство начинало рушиться. Выбирая страну, она упустила взросление Бейлона, не заметила, как Рейнис отдалилась от неё, и как Джон из мальчика превратился в короля. В дверь тихо постучались. — Войдите! Перед ней предстал Томмен. В руках он держал письмо. — Говори. Десница откашлялся. Он сразу уловил печальное настроение королевы, хорошо что новости были благоприятными. — Принцесса Элия и лорд Эдрик Дейн приглашают вас посетить турнир в Звездопаде. Поговаривают, что он будет в разы лучше, чем турнир в Харренхолле при короле Эйрисе. По крайне мере, главные призы очень внушающие. — За столько лет мне хотелось бы побывать в Дорне. Напиши принцессе, что королевская семья с удовольствием посетит турнир. Ланнистер утвердительно кивнул и даже обрадовался. Ему и самому хотелось уже немного развеяться, побыть вдалеке от государственных дел. Но такое вряд ли случится. Лианна просто так не покинет столицу, только если Томмен возьмёт на себя бразды правления. — Со Стены есть вести? — Пока нет. — Королева заметно занервничала. Она не любила так долго оставаться в неведении. Непонятным оставалось одно — ждала ли она письма только потому что хотела знать об Иных больше, или просто хотела хоть на секунду стать ближе к Тео.