И вспыхнет пламя. Зима пришла

Синий, лазурный, васильковый, голубой, небесный, кобальтовый, индиго. Множество тканей мелькали перед девушкой, а она лишь кидала на очередной лоскут короткий взгляд и мысленно произносила название цвета. Портные и слуги приставляли к её груди варианты будущего подвенечного платья и забрасывали комплиментами. То ткань отлично подходила к её глазам, то к её оттенку кожи, то к густым тёмным волосам. Но девушка знала, что они отлично привирают, лишь бы угодить благородной леди. Ей совершенно не хотелось тут находиться, не в смысле в комнате, а в столице. Здесь оказалось ровно так же, как все и рассказывали. Люди озлобленные и неприветливые, обстановка мрачная и холодная, несмотря на все убранства, постоянные взгляды и обсуждения. Абсолютно все любили за обедом или за прогулкой перемыть кости любому, кто первый придёт на ум. Окружающие только и жили слухами друг о друге. Девушка признавалась, что очень скучала по дому. Она не обладала огромным количеством друзей, но даже те немногие, что остались в Орлином Гнезде, с тоской отзывались в её сердце. Если она не вышивала, не гуляла или не болтала с местными девицами о всяком, то непременно закрывалась в комнате и просто размышляла. Правда, такие моменты становились редкостью. Чем меньше оставалось времени до свадьбы, тем чаще она купалась в лучах излишнего внимания. — Посмотри, милая, цвет морской волны отлично выделяет твою стройную фигуру, — проворковала мать, которая принимала участие во всех приготовлениях. Лиарра Аррен, кажется, была взбудоражена больше всех, словно это её свадьба намечается, а не дочери. Женщина приставила лоскут к телу Шарры и повертела его немного в стороны. — А плащ можно сшить немного темнее, например, лазурно-серый, как считаешь? — Хотелось бы девушке просто сказать, что ей наплевать, как она будет выглядеть, во что будет одета, но воспитание не позволяло так разговаривать с матерью. Не получив ответа от дочери, Лиарра взяла новую ткань и снова приложила к груди будущей невесты. Шарра устала стоять на одном месте, резко развернулась и прошла к кровати, на которой и были разложены варианты будущего подвенечного платья. В глазах всё сливалось от однообразия. От более светлых цветов она перешла к тёмным, чуть ли не чёрным, пока не остановилась возле красного. Пальчики быстро пробежались по мягкой ткани. Удиви его. Заставь увидеть в тебе не просто аксессуар, который по возможности можно забыть. Девушка припомнила слова принцессы Дорна. Тогда ей всё показалось простым, но сейчас, зная, какой Тайвин холодный, бесчувственный, неразговорчивый и пугающий, она не понимала, что следует делать. Хотела ли она добиваться такого мужчины? Как бы Шарра не старалась, сколько бы кругов они с Ланнистером не проделали в саду, девушка так и не почувствовала к нему ничего, только страх. — Красный, — это было первое, что произнесла девушка за долгие минуты молчания. — Что? — переспросила Лиарра. — Пусть платье будет красным, — очень уверенно проговорила Шарра. Быть может, Тайвин и не заметит, какого цвета будет платье, может он и вовсе на неё смотреть не будет, но Аррен была не из тех, кто сдавалась в начале пути. Можно же просто попытаться. Элия сказала правильные вещи. — Но, дорогая, твой цвет голубой, да и плащ… — Без плаща! — отрезала девушка. — Я буду просто в платье. И оно должно быть красное! И добавьте немного золотого. — Говорила она портным, но смотрела только на мать. Должно быть, Лиарра ещё попытается переубедить дочь, но кому как не ей знать её упёртый характер. Слуги закопошились, активно стали собирать все ткани. Портные облепили Шарру, чтобы снять мерки. Они ещё задавали наводящие вопросы, касательно наряда, а после ретировались из комнаты. Буквально в дверях они столкнулись с Тайвином и девушке показалось, что поклонились ему так, что чуть ли не короля увидели. Лиарра вместе с дочерью сделали реверанс. Ланнистер, как и в любой другой день, был одет с иголочки. Настолько идеально сидела на нём одежда, что Шарра испытывала неприязнь. — Миледи, — обратился он к обоим и тоже поклонился. — Не оставите нас, леди Лиарра? — Женщина замялась на месте, но всё-таки выполнила просьбу. Напоследок она очень многозначительно посмотрела на дочь и прикрыла дверь. Тайвин прошёл к столу, тогда как девушка стояла возле кровати и не смела сделать ни шагу. Её ноги приросли к одному месту и онемели. Она снова ощутила подступающую волну страха, так было всегда, стоило ей оказаться наедине с женихом. Ланнистер положил на столешницу какую-то тёмно-синюю бархатную коробочку. — Подойдите, миледи. — Его голос всегда был таким приказным, жёстким. Настолько он пугал Шарру, что она заставила себя сдвинуться с места и пройти к столу. Юноша распахнул коробочку, открывая вид на очень крупное золотое колье с огромными изумрудами. — Подарок. Вам нравится? — Девушке показалось, что если она ответит «Нет», то он просто перережет ей горло. Она гипнотизировала украшение взглядом, не зная, как правильно солгать, чтобы он ничего не понял. Тайвин сделал один шаг ей навстречу, руки сложил в замок за спиной. Пока Шарра разглядывала колье, он разглядывал её. Шея у Аррен напряглась, скулы сжались, рот приоткрылся, готовый что-то сказать, а потом снова закрылся. — Очень красивое, благодарю вас, милорд, — протараторила девушка. Ей уже захотелось, чтобы он ушёл. Шарра так и не решалась взглянуть на Ланнистера и тем самым вызвала у него сомнения. Ещё один шаг в сторону девушки, теперь их разделяли считанные сантиметры, но Тайвин не позволял себе большего. Он возвышался над ней и правда, как настоящий лев, а она была бедной загнанной овечкой. — Моя будущая жена не должна врать. Я такое не потерплю. Посмотрите на меня и скажите правду. — Его рука дрогнула. Он бы хотел взять её за подбородок и силой заставить смотреть на него, но не мог. Рука неприятно начала жечь от таких мыслей. Шарра с огромным трудом развернулась к нему и подняла лицо. Наверное, впервые она посмотрела в его глаза по-настоящему. — Оно очень большое. — Девушка не чувствовала собственного языка, настолько он был тяжёлый. Тайвин молчал и продолжал поедать её своими зелёными ядовитыми глазами. Он определённо ждал чего-то ещё. Давил на неё. — Мне не нравится зелёный цвет. Оно огромное и уродское, — выпалила Шарра. Ланнистер слегка улыбнулся. Аррен даже залюбовалась этим мимолётным проявлением эмоций. Крышка коробочки захлопнулась с глухим звуком. — Значит вам по вкусу что-то голубое? — Он сделал такой вывод не потому, что она Аррен, а потому что чаще всего она одевала наряды в таких оттенках, даже сегодня. Одна его рука покоилась на коробочке, пальцы тихо постукивали по бархатной крышке. К Шарре подступила неожиданная смелость и она тоже положила ладонь на коробку. — Красный подойдёт больше, — их мизинцы на долю секунды коснулись друг друга. Тайвин как ошпаренный отдёрнул руку. — Я это запомню. Мне пора. Хорошего вам дня, миледи. — По закону жанра следовало поцеловать девушке ручку, но он лишь только кивнул головой и как можно быстрее вышел из комнаты. Оказавшись в коридоре, Ланнистер достал свой белоснежный платок и с огромным усердием стал тереть мизинец, пока тот не покраснел. Ему с трудом удалось восстановить дыхание и успокоить сильно бьющееся сердце. Тайвин не мог даже рационально начать мыслить. Единственное, что ему сейчас хотелось — лечь в горячую ванну. Однако он договорился с отцом, что зайдёт к нему для серьёзного разговора и это нельзя было отложить. Пришлось поднапрячься, чтобы стереть те несколько минут, что он провёл со своей невестой. До Башни десницы Ланнистер добрался быстро, попутно успевая здороваться с лордами и леди. Красный замок снова стал обиталищем для множества семей. Все пребывали на скорую королевскую свадьбу. До торжества оставалось буквально две недели, а сразу после и сам Тайвин вступит в брак. В кабинет отца юноша вошёл без стука, гвардейцы без лишних слов пропустили его. Томмен занимался привычными делами и выглядел очень загруженным. Королева всё ещё отсутствовала, поэтому деснице приходилось большую часть дел выполнять самому. Тайвин занял свободный стул и начал терпеливо ждать, когда Томмен завершит начатое. Мужчина удостоил сына только коротким кивком, а потом снова уткнулся в бумаги. — Твоя сестра заперлась у себя в комнате. Она отказывается пить и есть, не разговаривает со слугами и с матерью, — заговорил десница, по-прежнему перелистывая документы с серьёзным видом. — Я устал сочинять небылицы для Талли, почему же Джоанна не выходит на прогулку с Рональдом. До меня дошли слухи, что на турнире она заявила ему, что влюблена в другого. Кто этот человек? — Ты же знаешь, отец, какая Джоанна выдумщица. Она просто протестует из-за своей скорой свадьбы. — Тайвину пришлось лгать, прикрывая спину сестры и заодно брата Джери. Однако внутри зародилась злость. Как ещё нужно было объяснить Джоанне, чтобы она поняла? — Рональд прекрасный вариант для неё. В Риверране о нём отзываются очень хорошо. Я бы не посмел выбрать для единственной дочери плохого мужа. Если она не прекратит свои выходки, то… — Сдвинем сроки. Свадьба должна состояться через четыре луны, почему бы не сократить этот срок до… двух? — Услышав такое предложение от сына, Томмен отложил бумаги и задумчиво потёр подбородок. — Пожалуй, ты прав. Я переговорю с лордом Хостером. Сразу после твоей свадьбы Джоанна отправится в Риверран. Так будет лучше. — Лучше для всех, но не для самой девушки. Тайвин подумал, что не стоит сестре знать об этом, иначе будет не обойтись без новой порции её глупостей. Она и так перешла все границы дозволенного. Снова бывала в покоях Джеральда средь бела дня, потом показательно плакала. Ланнистер знал уже обо всём, даже о том, что Джоанна побывала в покоях Ширеи. О чём они говорили, было пока неизвестно, но это лишь пока. — Ты писал в Цитадель? — Тайвин быстро сменил тему. — Да, ворон отправлен. Думаешь, это хорошая идея? Отправить Реджинальда учиться? — В последнее время мнение сына для Томмена стало крайне важным. Их идеи часто пересекались, а порой наследник Утёса Кастерли даже превосходил отца. — Нужно было сделать это даже раньше. — Уж точно до приезда Джери, который устроил настоящих балаган в столице. За время отсутствия Тайвина брат успел опоить Реджи, свести его с простолюдинкой и продолжал всячески помогать их отношениям. Насколько сильно нужно быть идиотом, чтобы закрутить такое? — Я сам ему сообщу, как только придёт ответ из Цитадели. — Юноша уже привык взваливать на себя часть обязанностей. Отцу и так приходилось нелегко, а мать уже не могла влиять на своих детей. — Что касается Джеральда, я получил ответ от лорда Эддарда. Он хочет обсудить всё при личной встрече. — Дейна Таргариен наилучший вариант, а Джери пора начать взрослеть. Брак ему в этом поможет. Тем более что они нравятся друг другу, как я заметил. — Дейна в последнее время стала пищей для стервятников. Всем хотелось заполучить этот лакомый королевский кусок. Сродниться с Таргариенами было в почёте. — И для нашей семьи — это огромная удача. Хоть какой-то толк от Джери. — Слова хоть и прозвучали немного грубо, но они были правдивы. По приезду в Королевскую Гавань Джеральд не сделал ничего дельного, только ещё больше обогатил бордели. Целыми днями он гулял, флиртовал с любой движущейся девушкой, дегустировал вина и занимался всеми прочими видами безделья. — Надеюсь, что Таргариены скоро приедут. Лорд Бринден ожидает их так же рьяно, как и мы. Надеется пропихнуть сына. — Томмен покрутил руками и размял затёкшие ладони от долгой писанины. — Раньше он таким не был. А теперь ловко избавился от порочной дочери и пытается возвыситься за счёт сына. Он ведь и с лордом Ренли частенько выпивает. Если уж не Таргариены, так Баратеоны выстрелят. Странно, что лорд Бринден не предложил сына принцессе Дорна. Она сейчас самая выгодная партия для всех. — Тайвин в первое время жалел, когда их помолвка с Элией сорвалась, но после нашёл в этом свои плюсы. Зачем ему такая жена, которая по уму и силе может составить ему конкуренцию? А после пришлось бы делить детей, что он никак не планировал. — С лордом Ренли говоришь? — десница удивился, ведь такой информации до него не доходило. — Я так полагаю, разговор шёл о леди Мие? — О ней самой. Она хоть и дикарка, но на что не готовы пойти люди ради такого родства? Тем более, что скоро Баратеоны сроднятся с королевой. И если лорд Бринден договорится с лордом Ренли… — У нас есть Гарольд. Они дружны с Мией. Лорд Ренли слишком переживает за свою дочь. Кого он выберет ей в мужья? — После этих слов отца Тайвин увидел в его глазах нечто большее, чем просто необходимость как можно лучше устроить своих детей. В нём взыграла власть. Занимая двадцать лет пост десницы, мужчина всегда действовал рационально и никогда не требовал у королевы большего. Но в Томмене преобладала ещё одна черта, которая с возрастом стала активно проявляться — чувство собственничества и доля эгоизма. Он походил на настоящего льва, который отстаивал свою территорию и свою семью. Всё самое лучшее должно было доставаться его детям. Он медленно, но верно возвышал имя Ланнистеров, и надеялся, что Тайвин продолжит это благое дело. Юноша понимал, чего добивался отец, но с Мией Баратеон могло возникнуть множество проблем. И для самого Тайвина нужно было, чтобы эта девчонка оставалась не обременена узами брака. — Думаю, лорд Ренли не будет спешить в таком деликатном деле. Нам не стоит переживать. — По крайне мере, Гарольд беспокоил юношу меньше всего. Он был самым покладистым, наряду с Реджи. Если ему скажут жениться, он женится, только принесёт ли этот союз хоть какие-то плоды — вопрос спорный. Они прекратили свой разговор, как только в коридоре послышались интенсивные шаги и какой-то шум. В это же мгновение дверь распахнулась и в кабинет влетел сир Сантагар. — Простите, милорд. Вам стоит это видеть, срочно. — Вероятно, случилось что-то серьёзное, так как сир Давен выглядел слегка бледным. Оба Ланнистера быстро направились за гвардейцем, чтобы выяснить, что же произошло. Они прошли через внутренний двор прямиком к птичнику, где содержали почтовых воронов. Впереди уже собралось немало народу. Из толпы пролез лорд Баратеон. — Что случилось? — спросил Томмен. Люди расступились в разные стороны, открывая вид на огромную лужу крови и мейстера Сэмвелла, который лежал лицом вниз. Десница поймал взгляд Родрика, потом Ренли и задал пусть и глупый, но необходимый вопрос. — Он мёртв? — Да. Вероятно, упал с лестницы, но причины пока неизвестны, — доложил Баратеон. — Я собирался отправить письмо в Штормовой Предел и обнаружил его. Кровь ещё тёплая, лежит он недолго, но пульса и дыхания нет. — Пока лорды общались о произошедшем, Тайвин приметил часть листка, которая выглядывала из-под руки мейстера. Он со всей аккуратностью обошёл красную лужу, достал платок, чтобы замотать им ладонь, и выудил промокшую бумагу. К этому моменту подоспела стража, вчетвером они погрузили Сэмвелла на носилки. — Приведите тело в порядок. И пусть его осмотрит помощник, — скомандовал Томмен, затем развернулся обратно к Ренли и Родрику. — Нужно оповестить Цитадель. И Рогов Холм. Тайвин долго разворачивал бумагу, лишь бы она не задела его кожу. Большинство слов уже были размыты, но главный смысл Ланнистер уловил. Отец подошёл к нему. — Что там такое? — Донос, — прошипел юноша. — На кого? — непонимающе спросил десница. — На нас. Наш мейстер очень детально описывал все наши действия. — Тайвин начинал злиться. Но не на старика Сэмвелла, а на себя, за то, что не заметил странного поведения Тарли. Да он и не смотрел на него никогда. — Зачем? — Лучше спросить — для кого. Кажется, у наших дражайших родственников зародились амбиции. Томмен выхватил бумажку у сына. — Не смей ничего делать, пока я не разберусь! — скомандовал десница, прежде чем покинуть двор со всеми остальными. — Разумеется, отец, — прошептал Тайвин самому себе. Но Томмен ведь ничего не услышал, а значит обещание никто не давал.