И вспыхнет пламя. Зима пришла

Глубокая тьма, беспросветная и непроглядная, пугающая и успокаивающая одновременно. Она, как липкий мёд, обволакивает тело, расслабляет мышцы, затуманивает сознание, очищает разум и приносит облегчение. Люди называют это сном. Время, когда ты не властен над собой и можешь проживать иные жизни. Все желания, переживания, вопросы — всё всплывает в том мире, — мире грёз. Тьма расступилась, не в силах больше сдерживать натиск разума, в который стучался тот, кому подвластны любые сны. Мужчина ощутил, как его тело будто раздваивается, и вот он уже стоял на небольшой возвышенности, а вокруг бескрайние зелёные земли: холмы, реки, равнины, леса. Часто заморгав, он протёр глаза и ещё раз огляделся по сторонам. Никаких крепостей, домов и замков, только девственная природа, лёгкий ветер и приятная тишина. Среди этого простора возвышалось огромное чардрево, которое, как показалось Джону, он уже видел. Мощный белый ствол, могучие ветви, усеянные красной листвой, корни, выпирающие из земли. Но не древо так сильно привлекло его внимание, нежели то, что происходило вокруг него. Сперва показалось, что это люди обступили чардрево и заключили его в круг, взявшись за руки, но чем больше он смотрел, тем больше понимал, что на людей эти существа похожи лишь косвенно. Они были неестественно высокого роста, с бледной иссушённой кожей, от которой исходило слабое свечение, подобное дыму. Все обладали длинными волосами, грубыми паклями свисающими практически до пояса. Несмотря на некоторую схожесть, все они были абсолютно разными. Кто-то обладал чёрными безжизненными прядями и до того светлой кожей, что существо легко можно было перепутать с мертвецом, кому-то были присущи ярко-жёлтые глаза и странные шипы в районе локтей. Была здесь и женщина, как могло подуматься, с рыжей шевелюрой и отличительно смуглой кожей, больше походившей на кору дерева. У всех на головах покоились короны, у кого-то, помимо прочего присутствовал посох, я рядом с некоторыми возникали неразборчивые тени, издававшие звериные звуки. — Я заждался тебя, — раздался голос сзади, и Джон, погружённый в непонятный ритуал, вздрогнул и резко развернулся. Перед ним стоял юноша, явно младше самого короля. Одетый на привычный северный манер, он ничем не отличался от какого-нибудь лорда. Ростом он был чуть ниже Джона, телосложение худощавое, но в то же время вытянутое и стройное. Волосы, в свете заходящего солнца, отдавали рыжиной, но на деле были каштанового цвета, как и у самого Старка. — Наконец-то мы с тобой встретились, Джон, — с улыбкой на лице проговорил незнакомец. От юноши исходила незримая жизнерадостность, речь была лёгкой, а голос звонким. — Кто ты? — спросил король, до конца не понимая, находится ли он во сне или всё происходит с ним наяву. Собственный голос испугал его. Он мог отчётливо мыслить, составлять предложения так, как хотелось ему. Именно поэтому Джон сомневался в том, что это сон. Сон — вещь ограниченная и зачастую неподвластная изменениям. — Брандон Старк. Прежде ты слышал мой голос, и я рад, что ты позволил мне завладеть твоим сознанием. У нас мало времени. — Джон ещё больше нахмурился, пока раздумывал над тем, какой же из всех Брандонов Старков стоял перед ним. Но ответ пришёл моментально. Совсем юный и с явным талантом проникать в чужие сны, сначала он был голосом, потом стал вороном, а теперь обрёл и человеческое обличье. — Брандон Сломленный… король, — прошептал Старк себе под нос, — ты умер много лет назад… как? — Я никогда не был королём, но давай не будем забегать вперёд. Ты здесь, чтобы узнать правду, — пусть улыбка и продолжала сиять на этом молодом лице, но Бран говорил вполне серьёзно. — Какую правду? — Джон чувствовал себя таким глупым, задавая подобные вопросы. Ему всё казалось, что ещё чуть-чуть и он проснётся, и сон в мгновенье забудется, растворится в памяти навсегда. — Правду о нашем мире. Приготовься слушать, Джон Старк, — Брандон развернулся лицом к чардреву, возле которого продолжали стоять те существа. Их губы медленно шевелились, произнося слова на незнакомом языке. Речь срывалась на пение, и ветер будто вторил словам. Когда белый ствол дерева зашевелился, Джон прищурился и вгляделся внимательно. Сначала показалось несколько пар маленьких ручек, после — головы и ножки, пока тела окончательно не отделились от коры. Крошечные существа, ростом не больше десятилетних детей, с пятнистой кожей, как у ланей и золотисто-зелёными глазами. Наготу их прикрывали одежды из листьев и веток, а в волосы были вплетены цветы. Они испуганно озирались по сторонам, рассматривали свои четырёхпалые ладони, и раскрывали маленькие ротики в попытки издать звуки. — Так появились первые Дети Леса, — пояснил Брандон, заметив полное недоумение Джона. — Их создатели — Старые Боги. По всем известным легендам Дети Леса первые населяли эти земли, но это не так. Первыми были Старые Боги — могущественные существа, которым было подвластно многое. Они обладали небывалой силой, но какой толк в этой силе, если негде её применить? Пока Джон смотрел на своего родственника, за их спинами пронёсся ветер, день сменился ночью и настал новый день. Они стояли на том же месте, однако зелень заметно пожелтела, где-то появились новые деревья, а где-то они исчезли. Словно минуло несколько лет, стоило Брандону только махнуть рукой. — Старые Боги наградили некоторых Детей Леса частью своего дара, и теперь, благодаря чардревам они могли заглядывать в прошлое, вселяться в птиц и зверей, чтобы наблюдать за настоящим. Древовидцы. В знак благодарности за их создание и за такие дары Дети Леса стали вырезать лики на чардревах и приносить жертвы своим Богам, думая, что это подпитывает их силу. Возможно, до этого они и не звались Старыми Богами вовсе, но Дети Леса возвели в их честь культ. Так и зародилась вера, которую до сих пор исповедуют на Севере. Джон только внимательно слушал, не смея прерывать рассказчика. Он уловил момент, когда их картинка снова сменилась, для того чтобы началась другая часть истории. — Однажды в Вестерос прибыли Первые Люди. Они были другими, не такими, как Дети Леса. У них не было магического дара и никаких уникальных способностей. Ступив на новые земли, Первые Люди стали вырубать и жечь леса, строить из древесины дома, расчищать поля для пашен. Они страшились чардрев и их ликов, думая, что те наблюдают за ними, поэтому уничтожению поддавались и они. Так и началась война Детей Леса и Первых Людей. Побывав на неизвестных землях Вестероса, Брандон снова вернул Джона к прежнему месту, где Дети Леса о чём-то нещадно молились деревьям. Даже не понимая их языка, Старк видел в их крупных глазах безнадёжность и отчаяние. — Пусть некоторые из Детей Леса и обладали даром древовидцев, они не были так сильны, как Первые Люди. У них не было такого оружия, не было боевых навыков, и их количество значительно разнилось со стороной противника. И тогда Дети Леса обратились к Старым Богам с просьбой помочь им. Боги любили своих созданий и не отказали им. Они дали Детям Леса небывалое оружие, — на этих словах Бран развернулся к чардреву, которое уже оказалось у них под носом. К стволу был привязан обычный мужчина, который всеми силами пытался выбраться из оков, производя мычащие звуки. Дети Леса окружили его, а один из этих существ, держа в руке осколок обсидиана, медленно приближался к человеку. Под всеобщее ликование, остриё медленно вошло в грудь мужчины и его глаза закрылись, но только, чтобы открыться вновь. Теперь они светились неистовым голубым светом. — Король Ночи? — спросил шокированный Джон, повернув голову в сторону Брана. — Да. Но тогда его так не называли. — Я думал, он был создан позже и… — Старые Боги поделились секретом создания уникальных людей, которые не были подвластны какому-либо оружию, кроме обсидиана. После обращения мужчины в Короля Ночи, он создал себе первых Белых Ходоков. В их крови была заключена магия Старых Богов. Они не умирали от привычного оружия, а также могли поднимать мёртвые тела, меняя их сознание. После их появления ход войны изменился. Она длилась ещё многие и многие годы, пока древовидцы не увидели, что война забирает слишком многое. Они решились на роковой шаг. Пошли наперекор воле Старых Богов и явились в сны людей, призывая тех к перемирию. Так и случилось. Война закончилось мирным договором, заключённым на Острове Ликов. Небо разразил гром, когда-то вечно зелёные поля заволокло снегом. Даже Джон ощутил этот неприятный холод, слишком колючий, пронизывающий до самых косточек. Он снова видел Старых Богов, но уже в полном их величии. Тени плясали вокруг них, а звериный вой сливался с жуткой вьюгой. — Наступил мир и Иные стали просто ненужными. Дети Леса решили сослать их далеко на Север, снова оскорбив своих Богов. И после дорого поплатились за это. Старым Богам чуждо милосердие. Они так обозлились на своих созданий, что взяли Иных полностью под свой контроль, наслав на земли их обитания вечную зиму. И только теперь появился тот самый Король Ночи, Белые Ходоки и вихты. Теперь они несли за собой холод и стужу. Старые Боги сделали Иных своим оружием, внушив им, что Дети Леса хотели уничтожить их, потому что они стали ненужными созданиями. Всё, чего хотели Старые Боги — уничтожить Первых Людей и Детей Леса. Их даже не заботило то, что Первые Люди стали веровать в них и тоже приносить жертвы, но эти жертвы только придавали Старым Богам больше сил. Так и началась Долгая Ночь. — Но ведь Иных победили, верно? Тогда откуда они взялись вновь? — В ответ на вопрос Брандон переместил Джона в поселение Детей Леса. — Я говорил ранее, что древовидцев было несколько. Но они не обладали бессмертием, и рано или поздно умирали, окончательно утрачивая дар, пока однажды один из них не понял, что главное не тело, а разум и душа, и что их можно переселять. Этот древовидец остался единственным в своём роде, он был сильнее и мог со временем сравняться по мощи со Старыми Богами. Древовидцы ушли, и на смену им пришёл Трёхглазый ворон. Он научился отыскивать людей с врождённым даром, заманивать их к себе, используя сны и прогулки в прошлое, а после просто занимал новое тело. Душа же отправлялась в своеобразное Чистилище, а после перерождалась в Белого Ходока. Таким образом Старые Боги жаждали смерти Детей Леса и Первых Людей, Ходоки хотели уничтожить Трёхглазого ворона, Король Ночь, как и Старые Боги, надеялся отомстить Детям Леса за свои мучения, а после и самому стать Богом. — Ты не ответил на мой вопрос, — нетерпеливо прервал его Джон. Он уже меньше всего наблюдал за происходящим вокруг, а только увлечённо слушал рассказ. История подводила к самому интересному, Старк это чувствовал, поэтому немного подёргивался на месте, проявляя такое не присущее для него нетерпение. — Любая магия основывается на двух важных столбах — добро и зло. Каждое существо должно иметь свой конец. И конечно, Старые Боги, давая возможность Детям Леса создать Иных, придумали и оружие, с помощью которого можно окончательно уничтожить Короля Ночи и его армию. Об оружии знали и древовидцы, и эти знания применили в ходе Долгой Ночи. История тебе, должно быть, известна. — Они оказались в подобии кузницы, где рослый и крепкий мужчина тяжело стучал по наковальне, выковывая меч. — Азор Ахай, — прошептал Джон. — Он создал Светозарный, закалив сталь в крови своей любимой, Ниссы-Ниссы. Этим мечом он уничтожил Короля Ночи и принёс долгожданный рассвет. Ликовали все, празднуя победу, а после началось строительство легендарной Стены, дабы навсегда отгородить тот мёртвый мир от мира живых. Никто из победивших не знал, что Старые Боги никого и никогда не любили больше себя, даже своих созданий — Детей Леса. Они создали их, даровали силы, всегда приходили на помощь, однако никогда не доверяли им. Именно поэтому секрет победы над Иными был ложным. Дети Леса знали только то, что им внушили Старые Боги. — Как так? — Джон непонимающе покачал головой. — Азор Ахай был обычным человек, в крови которого не была заключена магия, также как не была она заключена и в его оружии. После смерти душа Короля Ночи вернулась в Земли Вечной Зимы и переродилась, потому что главное проклятие Иных — их цикличность. Оказавшись на вершине холма, более высоком, нежели тот прежний, на котором они стояли в самом начале рассказа, Джон увидел, что вокруг чардрева расположены камни в своеобразном круговом порядке. — Он будет перерождаться до тех пор, пока все части оружия не воссоединятся. Его должен убить человек, родившийся на прародине всех людей, среди соли и дыма. Сын Льда и Пламени, совмещающий в себя две несовместимые стороны магии. Меч должен быть подобен ему, закалённый в огне и вобравший силу льда. Всё должна завершить жертва, кровь которой соединит все части оружия воедино и наполнит его магией. Джон пропустил последние сказанные слова мимо ушей, а вернее, просто переключился на другое, ведь в голове роилось столько вопросов. — Ты сказал, что Трёхглазый ворон отправлял души своих жертв в Чистилище, но как же ты? Брандон улыбнулся, подступив наконец-то к рассказу о себе. Они больше никуда не перемещались, оставаясь стоять на холме, посреди зелёных равнин, одним ухом слушая музыку естественной природы: шелест листьев, пение птиц, рычание и фырканье зверей. — Я понял всё в последний момент и успел переместить свою душу в летящего ворона. Я был слаб и неопытен, но время и много практики сделало своё дело. Теперь мне доступно многое: прошлое, настоящее и будущее. — Зачем Трёхглазый ворон вернулся в Винтерфелл, зачем он занял трон? — Мне неизвестны все его мотивы. Он бежал, потому что больше не было никого, кто мог его защитить. На Юге наша сила очень слаба. Это касается и Старых Богов. Большинство чардрев уничтожены, а именно в них и заключена их мощь. Теперь они не так влиятельны, но их механизм в виде Иных запущен тысячи лет назад, он будет работать, пока их полностью не уничтожат, даже если на это уйдёт ещё тысяча лет. Что касается Трёхглазого ворона, то он искал новое тело многие годы, потому что моё обличье разрушалось изнутри из-за нехватки сил. Он не успел и умер, а его душа… — Стала Белым Ходоком, — закончил за него Джон. — Получается, ты единственный Трёхглазый ворон? — Да, и никто не должен этого знать. Я здесь, только, чтобы помочь тебе, Джон. Ты — сын Льда и Пламени, ты — последняя надежда для живых. — Бран схватил короля за плечо и строго посмотрел на него. В юношеских чертах читалась присущая северянам суровость. Он не просил, он говорил открыто, чётко давая понять, что выбора у Старка нет. — Значит, я родился не просто так? — Встреча твоих родителей была предначертана. Трёхглазый ворон сделал всё для твоего рождения. — Стой, в прошлый приход Иных, Короля Ночи убила… твоя сестра, но она не должна была этого делать, тогда кто? — Почему-то Джон подумал об этом только сейчас. Он уже приготовился к ужасной правде, ведь его волновал не столько возрождённый герой, сколько его жертва. — Джон Сноу. Ему было предначертано убить Короля Ночи, но приспешники Владыки Света неверно истолковали пророчество и внушили Арье сделать это. — А Нисса-Нисса? — Глаза забегали в разные стороны и сердце отчего-то дико застучало в груди. Брандон грустно улыбнулся и убрал руку с плеча Старка. — Человек, которого твой дед любил больше всего на свете. — Королева Дейенерис? — Нет. Твоя мать. — Моя… — Джон потряс головой в разные стороны. — Её тогда ещё не было. — Ты ошибаешься. Да, она ещё не родилась, но сердце её уже билось. — И Джон понял, что Брандон говорил о ребёнке во чреве королевы Дейенерис. — Как можно мечом попасть в сердце нерождённого ребёнка? — У меча и жертвы есть особая связь, ты это поймёшь, когда настанет время. — Но… — король не успел договорить, Брандон снова дотронулся до его плеча, но в этот раз с небольшой грустью. — Тебе пора. — И на этих словах мир, вымышленный Брандоном Старком, полностью исчез, уступив место темноте, той самой, с который начинался сон. Джон мгновенно распахнул глаза и тяжело выдохнул. Он не мог прийти в себя и понять, что уже находится в реальности, а не в своём сознании. Парень рукой нащупал спящую рядом Джессамину и постепенно успокоился. Он был дома. Повернувшись на бок, Старк позволил на время забыться и полюбоваться своей женой, которая была ещё более прекрасней, чем обычно. Такая безмятежная, притягательная и родная. От Джессамины веяло тем самым Севером — таким холодным и одновременно согревающим сердце. Джон осторожно заправил прядь волос ей за ушко, боясь разбудить. Он так дорожил этой девушкой, ставшей уже незаменимой для него. Именно она заставляла его улыбаться каждый день. Только Джессамина знала, как правильно подступиться к нему, опираясь на настроение супруга. В сложные моменты девушка утешала и давала советы, в моменты любви дарила страсть и нежность. Если подобное называлось любовью, то Старк с уверенностью готов был признаться, что влюбился, сам того не ожидая, женившись на Джессамине. Уловив слабые проблески рассвета в окне, Джон поднялся с постели, стараясь как можно быстрее одеться. Совершенно бесшумно он вышел из комнаты, оставляя жену в одиночестве. Сейчас ему необходимо было подумать, переварить всё своё ночное путешествие, всю информацию, что поведал ему Брандон. Даже узнав правду, король отправился в Богорощу, дабы найти успокоение там — в обители тех самых Старых Богов, которые хотели уничтожить его и весь человеческий род. Первое, что пришло в голову Джону — неужели он все эти годы молился своим врагам? Горько усмехнувшись, Старк присел на выпирающий корень, который облюбовал ещё в детстве. Он складывал части мозаики воедино в своей голове и периодически поглядывал на вырезанный лик на чардреве. Видели ли его сейчас Старые Боги? Что они думали о нём? Сложно объяснить все эмоции и чувства, которые поглотили короля, ведь он готов был потерять самого себя. Вера, что так всегда теплилась в нём, которой он так дорожил и думал, что она ещё будет жить в сердцах его детей, а потом и внуков — всё в один миг рухнуло. Не относись Джон к этому так серьёзно, то может, переживания не были бы столь удушливыми. Всё смешалось в один большой ком, где был и подрыв веры, и осознание того, что твоё рождение было подстроено. Прийти в мир только для одной цели, пусть и очень благой — осознать подобное невероятно болезненно. Старк ненавидел себя сейчас за свою жалость, за то, что он не готов был отказаться от предназначения, потому что люди всегда были превыше его желаний. Может, он и хотел быть другим, тем самым заядлым эгоистом, думающим только о себе и о своём благе, но он не мог переделать себя настолько сильно. Вот его удел — всю жизнь разрываться на части от несправедливости и своей чрезмерной любви к миру. Джон то вставал и наворачивал круги вокруг чардрева, то снова садился на корень. И всё, что он делал практически всё утро, позабыв о завтраке и привычных делах, — думал, думал и думал. В таком состоянии и нашла его Джессамина, которая уже начала переживать за мужа, внезапно пропавшего. Главным качеством девушки была её ненавязчивость. Она так тонко чувствовала супруга, что завидев и ощутив явные переживания в воздухе, просто опустилась на корень рядом с ним и положила подбородок ему на плечо. Никогда Джессамина не посмела бы допрашивать его, прекрасно осознавая, что Джон не готов говорить сейчас. Старк взял её ручку, облачённую в меховую перчатку, и прижал к своему сердцу. Буря, разразившаяся внутри, постепенно улеглась. Он повернул голову и столкнулся с мягкими и тёплыми голубыми глазами и такими же тёплыми губами. Джон едва коснулся их, подарив лёгкий и ненавязчивый поцелуй. — Прости, что так рано ушёл, ты не сердишься? — Джон… — прошептала девушка, упрекая его в глупости вопроса. — Джесс… — так же тихо проговорил парень и снова коротко поцеловал жену. — Я не могу ничего рассказать, пока не могу. Ты вправе обидеться на меня. — Разве я что-то требую от тебя? Когда ты будешь готов рассказать, я буду рядом и всё выслушаю, а сейчас позволь мне поднять тебе настроение. — Джессамина дождалась одобрения мужа, перетянула его руку со своей зажатой ладонью, которую он всё ещё держал у сердца, и приложила её к своему животу. — Теперь у меня два сердца, и оба принадлежат тебе. — Ты… — он так боялся озвучить заветное слово, что голос дрогнул. — Да, скоро я подарю тебе ребёнка. Джон поднялся на ноги и потянул за собой жену, подхватив её под ягодицы. Теперь он поцеловал её как следует, чувственно, медленно, передавая через прикосновение губ всю свою радость. Опустив Джессамину на землю, он прислонился лбом к её лбу и улыбнулся. — Ты сделала меня самым счастливым человеком в мире, любовь моя. И с этого дня он не хотел отпускать супругу ни на шаг от себя. Но как часто случается, не все желания имеют свойства сбываться. Расставание — неизбежная участь, особенно когда ледяная смерть уже стучится в дверь. Они близко.