И вспыхнет пламя. Зима пришла

Зима продолжала беспощадно терзать всё население Вестероса. Каждый новый день зачастую начинался с сильнейшей бури, и сила её только нарастала. Целые поселения оказывались под залежами снега, люди умирали, так и не увидев дневного света. Казалось, что Боги отвернулись от своих созданий, и никто не мог противостоять такой силе. Страдал не только простой народ, страдали и богатые люди, даже те, кто находился на самой вершине власти. Все были равны перед стихией, всех сковывал страх и полная неизвестность перед будущим. Кроме веры, не оставалось ничего, за что можно было зацепиться. Но находились и те, кто просто знал, что рано или поздно зима уйдёт, стоит просто набраться терпения. Драконий Камень был пустынным в эти мрачные дни, даже несмотря на то, что народу здесь собралось куда больше, чем за всё последнее время. Пусть замок был довольно большим, и всё-таки множество комнат и залов пустовало по причине того, что было сложно обогреть всё строение. Ввиду этого женщины, которых отправили сюда в целях безопасности, собирались в группы и все дни с утра до ночи проводили в одной комнате. Да, порой это было невыносимым, зато тепло, поэтому никто не высказывал недовольства. Ширея уже который месяц пребывала в эйфории и улыбка редко соскальзывала с её лица. Она могла бесконечно говорить о своём положении, делиться радостью, предаваться мечтам о скором будущем. И все послушно слушали её, внимали каждому слову, восхищались и радовались вместе с принцессой. — Вы так и не рассказали, Ваша милость, как принц отреагировал на новость о вашей беременности. Нам очень интересно, — хитро проговорила Алирия, сидя подле Ширеи. Кроме них, в комнате также была Лейна Редвин и Джоанна. В такой компании и проходили дни каждой. Они много разговаривали, вышивали, пили горячий чай, а порой просто молчали и прислушивались к неугомонному ветру, что бродил по замку. — Конечно же он очень обрадовался, — начала принцесса. — Признаться, мне было тревожно от того, что совершив столько попыток, — на этих слова Алирия и Лейна покраснели, — беременность не наступала. Но, как видите, Боги на моей стороне. Скоро я подарю этому государству наследника. — Ширея приложила руку к животу. Он был ещё слишком мал, только-только стал заметен, но девушка ликовала внутри, когда видела, как быстро стало меняться её тело. — Простите, принцесса, за мой дерзкий вопрос, но вы так уверены, что будет мальчик? Что если это девочка? — Лейна тут же пожалела, что спросила. Ширея впилась в неё ядовитым взглядом и не будь здесь никого, то сомкнула бы свои изящные пальчики на этой уродливой шее. — Разумеется это мальчик. Мне лучше знать, ясно? Во мне растёт будущий король Семи Королевств. А после я подарю принцу ещё два, три, да хоть десять сыновей! — В её словах не было ни капли сомнений. Ширея говорила твёрдо, во взгляде читалась уверенность, и после сказанных слов Лейна виновато опустила голову, а Алирия ухмыльнулась. Эстермонт всегда было в радость, когда несуразной Редвин доставалось от принцессы, а происходило это очень часто. — Джоанна, дорогая, ты сегодня очень молчалива, — Ширея перевела своё внимание на новоиспечённую леди Талли, живот которой уже был настолько огромным, что она еле-еле вмещалась в кресло. — Поделись своим предчувствием. Кто же будет у тебя? — Я очень боюсь ошибиться в своих предположениях, но думаю это мальчик. — Разумеется, Джоанна не стала рассказывать о том, что практически каждую ночь она видит сны с маленьким рыжеволосым мальчиком. И всё же эти сны вселили в неё чёткую уверенность в том, кто на самом деле родится. — У тебя такой большой живот, а срок ведь ещё не подошёл, — сумничала Алирия. Джоанна сохранила хладнокровное лицо, а внутри так всё и сжалось. Не у одной Эстермонт закрадывались сомнения, даже собственная мать подмечала такое, что не свойственно сроку, который якобы был у дочери. — Мейстер сказал, что такое бывает. Ведь мы — женщины — такие индивидуальные. Я чувствую, что скоро уже увижу своего сына. — В этот самый момент ладонь её приятно дёрнулась от удара внутри живота. Девушка дорожила каждым пинком, запоминала это, пусть моментами и тяжёлое, положение. Ей так не терпелось увидеть своего малыша, взять его на руки, заглянуть в маленькие глазки и прижать хрупкое тельце к своей груди. Джоанна ощущала с каждым днём всё большую и большую силу внутри себя, словно этот ребёнок дарует ей целый мир. — Джоанна права, Алирия, беременность каждой женщины очень непредсказуема. Оставим эту тему. Пусть лучше Джоанна расскажет нам о Риверране. Каково там жить? — У Ширеи тоже закрадывались сомнения по поводу беременности Ланнистер, и ей бы безумно хотелось узнать всю правду. Самый лучший способ добиться честности — вызвать доверие, что принцесса и делала уже несколько недель. Она специально своеобразно защищала Джоанну и вставала на её сторону. Относилась к ней будто бы по-особенному. — Скверное место. Уж конечно не сравнится с жизнью в Красном замке. Да ещё эта проклятая старуха, — выругалась девушка себе под нос. — Что за старуха? — переспросила принцесса. — Леди Рослин, бабушка моего супруга. Поверьте, более омерзительной женщины не существует. Контролирует всех вокруг, даже лорд Хостер подчиняется ей. Нет уважения к таким мужчинам, которые боятся собственной матери, — сказано это было с отвращением. Джоанна до сих пор помнила, какой скандал закатила эта женщина, когда узнала, что девушка не поедет со всеми в Рогов Холм. Тогда досталось всем, и тема мусолилась до того долго, что Ланнистер твёрдо решила убить старуху при первой же возможности. Джоанну спасло письмо от матери, которая добродушно попросила прислать дочь к ней. — Получается, это она правит Речными землями? Интересная женщина и наверняка очень влиятельная, раз контролирует всех, — высказалась Алирия. Джоанну такие слова не устроили и она сжала подол своего платья, стараясь не обрушить гнев на эту языкастую девчонку. — Не расстраивайся, моя дорогая. Уверена, что наступит и твоё время. А старуха… думаю, не стоит твоего внимания и переживаний. — Ширея незаметно ущипнула Алирию, которая сидела рядом и дала понять, чтобы та замолчала. Сама принцесса снова усластила своим вниманием Джоанну. Ланнистер улыбнулась в ответ на поддержку. — Благодарю, принцесса. Вы правы. Скоро наступит моё время. — Моё и моего сына. Про себя девушка добавила, даже попросила, чтобы малыш ещё немного подождал. Достаточно ещё одного месяца и более никаких подозрений не будет. Но разве можно было повлиять на судьбу, когда она уже написана? С каждым днём Джоанне было всё сложнее и сложнее. Ей было невыносимо ходить слишком долго, от сидения надрывалась спина, а бессонница истощила её силы. Живот то и дело тянул, а шевеления ребёнка практически исчезли. Ранним утром Ланнистер направлялась к остальным девушкам, как обычно, хотя предпочла бы остаться у себя. Но преодолеть даже такое короткое расстояние оказалось настоящим испытанием. Низ живота так внезапно прихватило, что девушка не смогла больше сделать ни шага, остановилась и опёрлась о холодную стену рукой. Это было уже не первый раз, ночью подобное повторялось, но Джоанна не предала этому значения. Она продолжала умолять ребёнка немного потерпеть. — Милая, что такое? — Обеспокоенная Кейтилин, которая направлялась по своим делам, заметила дочь и незамедлительно подбежала к ней. — Всё хорошо. Просто небольшое недомогание. — Может стоит сходить к мейстеру? — Леди Ланнистер придерживала дочь за спину и сердце её очень обеспокоенно застучало. — Не нужно… — девушка не договорила, глаза округлились и она встревоженно посмотрела на мать. Ребёнок не пожелал её слушать, у него были совсем другие планы на этот день. Джоанна сделала шаг в сторону и опустила голову вниз. Под ней образовалась приличная лужа воды. Она прекрасно знала, что это означает, но паники совершенно не было, скорее предвкушение. — Семеро, только не переживай. Идём, тебе следует уединиться в тёплом и уютном месте. — Кейтилин повернулась и обратилась к прислуге, что сопровождала её: — Отведи мою дочь к ней в покои, а я схожу за мейстером. Отчего-то Джоанне было не по себе смотреть матери в глаза. Конечно же многие женщины рожали раньше срока, но что же будет, если ребёнок родится крупным и вполне доношенным, какое оправдание ей придумать? Ланнистер ещё раз поблагодарила всех Богов за то, что здесь не было леди Рослин. Уж она-то не упустила бы возможности поглумиться над невесткой. Какое-то время Джоанна думала о своём секрете и совсем не обращала внимание на боли, что всё чаще и чаще накрывали её. Она пропустила мимо ушей слова мейстера. Казалось, что собственная мать хлопотала куда больше самой роженицы. Ланнистер не понимала саму себя. С одной стороны ей так не терпелось увидеть ребёнка, ведь это была часть Джери, и пусть он был так далеко и так холоден к ней, но теперь всё это становилось неважным. А с другой стороны её терзала собственная ложь. Нет, ей не было стыдно перед новыми родственниками или мужем, плевать на них всех. Но было стыдно перед собственными родителями. Что если они когда-то узнают? Будут ли так же считать своей дочерью? Размышления прервали боли, которые уже сложно было игнорировать. Не получалось более просто сидеть и терпеть. Джоанна металась по комнате будто бы в клетке. Она не знала, сколько времени прошло и как долго ещё придётся мучиться. Это было страшное чувство, словно каждую косточку рубили на куски, каждый орган доставали из тела и выкручивали наизнанку, будто тысяча мечей вонзались ей в спину. И это безнадёжное ощущение, что ты ничего не можешь сделать, только терпеть и ждать. — Долго ли ещё, матушка? — тяжело выдохнула девушка. Пот стекал по её телу, лицо стало совсем бледным от усталости, а ноги дрожали при каждом шаге. — Потерпи. Знаю, знаю, как это больно, но терпи, — Кейтилин ласково поглаживала дочь по спине. Неизвестно, кому же было хуже в этот момент: Джоанне или самой леди Ланнистер. Ей было так больно смотреть на мучения дочери, словно она сама сейчас была на её месте. Как бы Кейт хотелось сделать хоть что-то, дабы облегчить её страдания, но это было невозможно. Джоанна промучилась практически весь день, но она стойко выдержала все испытания. Тело само подсказало ей, что время пришло. Она чувствовала, как ребёнок буквально сам уже вырывается из неё. Слуги быстро сбегали за мейстером. Всё происходило в каком-то бреду. Ланнистер слушалась каждого слова мейстера и делала всё, как он говорил. Она думала, что сил просто не хватит, что невозможно вынести столько за один день. И всё же что-то держало её, что-то придавало сил. Джоанна резко ощутила, как тело её освободилось от тяжелого груза, а после последовал громкий плач. — Это мальчик, миледи, — радостно объявил мейстер. Ни от кого не ускользнул тот факт, что ребёнок и правда был очень крупным. Он не выглядел недоношенным, напротив, возникало ощущение, что все сроки были выдержаны. Джоанна опьянела от происходящего. Слёзы лились из неё совершенно произвольно. Она протянула вперёд трясущиеся руки и мейстер, обтерев маленькое тельце, протянул его молодой матери. Что-то непередаваемое и новое охватило Ланнистер. Она с таким трепетом и лаской прижала сына к груди. Сейчас Джоанна была вовсе не противной, не вредной и не злобной, не капризной, а абсолютно другой. Кейтилин заметила это изменение и оно было ей знакомо. Материнство меняло большинство женщин. — Почему ты плачешь, матушка? — обратилась Джоанна к матери, которая сидела на краю постели и с улыбкой наблюдала за дочерью. — Пустяки. Вспомнила день, когда ты и Джери появились на свет. Вы были абсолютно такими же. Потому что это и есть я и Джери. Джоанна улыбнулась краем губ и передала ребёнка обратно. Его следовало вымыть и осмотреть, как и саму роженицу. Девушке предстояли ещё некоторые процедуры, но они были пустяком после пережитого. — Я назову его Оскаром, — имя она уже выбрала задолго до его рождения. В тех самых снах именно так его все и называли. Уже ночью, когда всё осталось позади, а малыш лежал подле своей матери, Джоанна по-настоящему расслабилась. Она аккуратно гладила младенца по головке и всё никак не могла налюбоваться им. Такой крошечный и такой беззащитный, маленький человек, которому ещё предстояло познать этот мир. — Мой сын, моя сила и моя власть. Обещаю, что подарю тебе пусть и не весь мир, но его часть точно. — Девушка чмокнула ребёнка в розовую щёчку. — Мы обязательно победим, клянусь. Мой лев.