The Unrestrained

В Нечистой Юдоли женщин не было. Ну вот вообще. Когда Не Хуайсан еще только родился, у отца был целый гарем из прекрасных дев, море служанок, кухарок, нянюшек для сыновей, целительниц и мастериц. Так было ровно до того момента, когда Минцзюэ стал главой Цинхэ Не. Хуайсан до сих пор помнил, с каким скандалом выгонял дагэ несчастных девушек, аргументируя тем, что тут не весенний дом, а один из самых суровых кланов, и женщинам в нем не место. Все же, одну девушку брат так и не выгнал. Этой «девушкой» был сам Не Хуайсан. Он определенно был мужчиной по своей анатомии, и факт своей маскулинности никогда не отрицал, но вот остальные… Да что тут говорить, иногда и сам Минцзюэ со спины не мог понять, что за дева находится во внутреннем дворе или в коридорах обители. Хуайсан досадливо вздыхал. Ну да, изящен фигурой и лицом, да, любит красивые и комфортные одежды, да, предпочитает дипломатию, а не звон сабель, но все же он мужчина! И эти посвистывания вслед порядком поднадоели. На тренировочной площадке толпились новенькие адепты, и Хуайсан привычно прикрылся веером, стремясь пересечь место скопления заклинателей и поскорее очутиться в прохладе главного здания Нечистой Юдоли. Он почти достиг порога, когда краем уха уловил похабные смешки. — Слыхал я, что в Цинхэ нет дев, но слухи все врут! Вон, какая пошла, — проговорил адепт в ярко-зеленых одеждах, и Хуайсан замер на месте. — Да, задок — что надо, — подтвердил другой, чуть присвистнув. — Жаль, личика не увидели, должно быть, несравненно изящная госпожа. Даже странно, что такая есть в Цинхэ. — Наложница Чифэн-цзюня, точно тебе говорю! — горячо проговорил адепт в зеленом, и Не Хуайсан позволил себе короткий смешок. Дагэ и наложница? Даже думать об этом смешно! — Да быть того не может! Чифэн-цзюнь на дев даже и не смотрит, куда ему такая изысканная госпожа? — засомневался собеседник. — А ну-ка… И тут Хуайсан вздрогнул. На его пояс совсем неучтиво опустилась крупная рука, больновато сжала бок. — Скажи мне, благородная дева, откуда ты? Куда путь держишь? — Хуайсан закатил глаза. Снова здорово! — Ну не молчи же, как тебя звать? Может, ты была бы не против разделить с нами… Не Хуайсан неспешно обернулся, так же медленно опуская веер, с удовольствием наблюдая, как вытягивается в ужасе лицо приглашенного адепта. — Что-что с вами, господа, разделить? — сладко промурлыкал он, кокетливо хлопая ресницами. На адептов было жалко смотреть: они бледнели, краснели, бестолково раскрывали рот, но не могли вымолвить и слова. — Как, уже не хотите? Тогда, возможно, мне стоит рассказать Чифэн-цзюню, что у него есть наложница? Вы же так осведомлены! Или о том, что вы посмели так неучтиво трогать его брата и наследника? — В-второй господин, простите нас, господин Не, молим о прощении! Не Хуайсан откровенно веселился — давненько он не чувствовал такой власти над кем-то. Он начал обмахиваться веером, делая вид, будто раздумывает над судьбой похотливых бедняг. На самом деле он бы никогда не стал докладывать об этом брату, но адепты об этом не знали… — Так и быть, у меня сегодня хорошее настроение, ступайте с миром. — наконец смилостивился он, взмахом веера отсылая юношей подальше. Те скрылись с потрясающей скоростью, и Хуайсан усмехнулся. Их бы рвение да в нужное русло! Все же, подумалось вдруг Хуайсану, стоит заказать одежды поскромнее. Отваживать подобных кавалеров ему порядком поднадоело.