The Unrestrained

Лань Сичэнь помнил все. Он проживал уже тридцать шестую жизнь, и каждую из них потратил на поиск дорогого А-Яо. Пытался найти, спасти, помочь, предотвратить… Ничего не выходило. Цзинь Гуанъяо будто как в воду канул! В этот раз Сичэнь родился в двадцать первом веке в Чэнду, выучился на экономиста, начал работать в крупной компании, и в общем-то мог бы быть счастлив… Если бы не эти мысли о А-Яо! В двадцать первом веке возможностей для поиска человека было завались: соцсети, архивы, интернет-запросы. Но тут же возникала другая проблема — людей по имени Цзинь Гуанъяо только в Чэнду было две тысячи! Лань Сичэнь отчаялся. Он потратил тридцать пять жизней на поиски, тратит и тридцать шестую, но результата как не было, так и нет. В свой очередной выходной Сичэнь со вздохом закрыл вкладку с вэйбо, откинулся на спинку дивана, потянулся. Посмотрел в окно. Для середины сентября погоды была чудесной, солнечной, теплой, и мужчина подумал, что прогуляться до парка было бы не лишним. Каждую свою жизнь он был одинок. Сичэнь любил шутить, что это его наказание — он останется одиноким до тех пор, пока не найдет Гуанъяо, пока не поговорит с ним, пока не посмотрит в родные ореховые глаза, пока не… Пока не признается. Кто-то случайно ткнулся ему в плечо, неловко извинился, поспешил дальше, но Сичэня вдруг как молнией ударило: глаза! Он резко развернулся, буквально бросился за прошедшим мимо юношей, схватил за плечи дрожащими пальцами. — А-Яо! Юноша вздрогнул, в глазах зажглось узнавание, затем неверие, затем страх… Лань Сичэнь же просто вглядывался в знакомые черты, не мог поверить в то, что Цзинь Гуанъяо наконец в его руках, рядом, спустя тридцать пять долгих жизней! — Вы ошиблись, — тихо ответил А-Яо, пряча глаза. — Я Вас впервые вижу. — А-Яо… — Лань Сичэнь взялся за подбородок Гуанъяо, чуть приподнял лицо, нежно улыбаясь. — Я так долго тебя искал… Я же вижу, что ты тоже все помнишь, А-Яо, прошу тебя, я больше не смогу… Цзинь Гуанъяо вздрогнул, губы его задрожали. Он попытался оттолкнуть Сичэня, но рука бессильно сползла. — Эргэ, — наконец выдохнул он, и Сичэнь расплылся в счастливой улыбке. Яо помнил! — Нам не стоит видеться, эргэ. Я не могу… — А-Яо?.. — но Гуанъяо уже оттолкнул его от себя, бросился бежать прочь, и Сичэнь растерянно смотрел ему вслед. — Как же так? Убежавший А-Яо вдали вдруг развернулся, замер на пару секунд, будто собираясь с мыслями, затем вернулся, замер перед Сичэнем, лаская взглядом родное лицо. Дрожащим пальцем провел по щеке, горько улыбнулся, прижался к губам Сичэня. Их первый поцелуй почему-то был со вкусом слез. — Я должен был… Прости, эргэ… И Сичэнь вновь остался один. Стоя в парке, под начавшимся внезапно дождем, он ощутил, как его вековая тяжелая ноша упала с плеч. — Я все исправлю, А-Яо. Я обещаю.