The Unrestrained

Эту маленькую кофейню Сюэ Ян заметил совершенно случайно, когда шел вместе с Цзинь Гуанъяо в университет. Спать хотелось ужасно, всю прошлую ночь они резались с Вэй Усянем в приставку, и поэтому, рассудил юноша, кофе лишним точно не будет. — Да ну, пойдем в Старбакс! — заупрямился Гуанъяо, но Сюэ Ян уже толкнул дверь, колокольчик на входе звонко тренькнул, бариста вынырнул из-за стойки, выжидающе на них глядя, и Яо пришлось смириться. — Мне, пожалуйста, эспрессо, без сахара, со… — сходу начал Сюэ Ян, а затем вдруг заткнулся, широко распахнутыми глазами глядя на бариста. Молодой парень за стойкой нервно начал поправлять длинные пряди, убранные в высокий хвост, а затем выдавил из себя улыбку. — Эспрессо без сахара и с?.. — О, нет, — коварно протянул Сюэ Ян, грудью ложась на стойку и исподлобья смотря на очень симпатичного бариста. — Капучино. С рисунком. На Ваш, — мельком взглянул на бейджик, — Сяо Синчэнь, изысканный вкус. Бариста, Сяо Синчэнь, сильно покраснел, дёрнулся в сторону, с грохотом уронил металлический стаканчик для молока, чертыхнулся сквозь зубы. — Он милашка, правда? — вдруг поинтересовался каким-то уж совсем мечтательным тоном Сюэ Ян, и Цзинь Гуанъяо горестно вздохнул. Нужно было идти в Старбакс! Спустя семь минут (Ян считал) капучино с милейшей мордашкой котенка был готов. Сюэ Ян мельком взглянул на него, усмехнулся, протянул руку, чтобы забрать стаканчик, будто ненароком задел пальцы Синчэня, с удовольствием наблюдая, как тот заново заливается румянцем, поспешно одергивает руку назад. А затем, уже выйдя из кофейни и подглядывая в окно, Сюэ Ян заливисто хохочет, глядя на то, как Сяо Синчэнь робко прижимает руку к своим губам. После этого Сюэ Ян стал заходить в эту кофейню каждый день, и каждый день Сяо Синчэнь удивлял его все больше, рисуя все новые фигурки зверей, разные смешные фразочки, какие-то символы, ни разу не повторяясь. Иногда бариста позволял себе выходить из-за стойки, усаживаясь за столик рядом с Яном, с улыбкой слушая его бойкие рассказы о сумасшедших одногруппниках, долбанутом профессоре Лане, который заставлял их учить четыре тысячи правил какого-то давно забытого ордена, о практике в Сычуани, а иногда и сам робко рассказывал о том, что переводит книги с английского в свободное время и выращивает кактусы, что у него есть кошка по имени А-Цин, которая постоянно пытается эти кактусы съесть, и что он обожает рисовать. День за днем, Сюэ Ян все сильнее влюблялся в эту открытую, искреннюю улыбку, ловкие руки, быстро и уверенно рисующие шоколадом на пенке все, что душе угодно, в чуть неуклюжую походку и извечный высокий хвост. А ещё больше он влюблялся в саму душу Сяо Синчэня, и это чувство, прежде им никогда не испытанное, толкало на какие-то решительные действия.

***

— Синчэнь! Я тебе кое-что принес! — заорал Сюэ Ян, едва за ним захлопнулась дверь кофейни. Сяо Синчэнь, изумленный этим криком, обернулся, не выпуская бутылку с карамельным сиропом из рук, а затем недоуменно уставился на стакан, аккуратно поставленный на стойку. — Что это, А-Ян? — А ты открой крышечку, — ухмыльнулся Сюэ Ян, а затем расплылся в улыбке, глядя на то, как комично расширяются глаза Синчэня, как рот приоткрывается в идеальной «о». На взбитых сливках красовалось кривое и косое «давай встречаться». — А-Ян, это… Это… Я?.. — бариста перевёл растерянный взгляд на замершего в ожидании юношу и улыбнулся лишь одними уголками губ. — Да. Их первый поцелуй, как вспоминал потом Сюэ Ян, точно был со вкусом карамельного латте.