The Unrestrained

Улыбка прилипла к лицу Не Гуанъяо намертво, но глаза сверкали яростью. При нем! При живом муже! Минцзюэ притащил эту проститутку, этого Хуайсана, и ведёт себя так, будто именно он, а не Яо является супругом и вторым хозяином Нечистой Юдоли. Хуайсан являлся каким-то там юродным братом Минцзюэ из побочной ветви клана, был абсолютно бесполезным, бездарным и никчемным мальчишкой, однако славился своей красотой, кротостью характера и талантами в искусстве. Не Гуанъяо не понимал, что, кроме красоты, могло привлечь супруга настолько, что тот решил пожаловать Не Хуайсану статус официальной наложницы, как говорил сам Минцзюэ — фаворита. Муж абсолютно не стеснялся прижимать мальчишку к себе, целовать, ласкать, осыпать подарками, и все это на глазах у законного супруга, с которым они связали свои судьбы перед лицом Неба и всего мира! Не Гуанъяо злился. Он понимал, что их брак был политическим, но… Он ведь любил Минцзюэ всем сердцем! Он так тосковал, когда супруг не приходил в их покои, ревновал, закусывал нервно пальцы, понимая, что Не Минцзюэ сейчас точно с Хуайсаном. О, как он возненавидел этого мальчишку! Несмотря на то, что кротостью Хуайсан был известен во всем Цинхэ, Яо мог бы с этим поспорить. Невольно вспоминались случаи, когда Не Хуайсан пытался сделать пакость. Не Гуанъяо сидел в библиотеке, аккуратно записывая письмо для главы клана Лань, и Хуайсан, будь он неладен, копался здесь же, что-то читая. Будто бы неловко потянулся к баночке с тушью, задел широким рукавом ханьфу, и вся тушь оказалась на письме, которое с таким трудом составлял Яо. Четыре свитка! Можно было списать на случайность, если бы не ехидная улыбочка, расцветшая на губах Хуайсана. Или, например, тот случай с улитками. Все сапоги Не Гуанъяо были испачканы слизью, а сам он ещё долго ходил с обмотанными ступнями из-за острых осколков панцирей этих чертовых улиток! Мстительный Яо в долгу не оставался. Не Хуайсану пришлось остричь длинные волосы, которые невозможно было отмыть из-за дёгтя, покрывавшего концы. Не Гуанъяо хихикал в рукав каждый раз, вспоминая лицо Минцзюэ, когда тот увидел наложника с волосами, едва прикрывающими шею. Впрочем, Не Хуайсан сумел отговориться, мол, давно хотел сменить прическу, и тут уже Яо заскрежетал зубами. А потом была пудра с цветами жимолости, на которую у Хуайсана была аллергия. О, что это был за концерт! Мальчишка, весь распухший, с текущим носом, покрытый мелкой сыпью, прятался в своих покоях почти месяц, пока глава Не силой не вытащил его оттуда, заставляя рассказать о причине своего поведения. К удивлению Гуанъяо, Не Хуайсан ни слова не сказал про его роль во всем этом. Теперь же, глядя на то, как хихикает Хуайсан, пытаясь уклониться от щекочущего его Минцзюэ, как супруг кормит наложника виноградом с рук, с какой нежностью и любовью глядит на мальчишку, как сам Хуайсан мягко, с лаской касается щёк Минцзюэ, Не Гуанъяо думал, что, пожалуй, стоит отступить, несмотря на то, что на сердце тяжело. Минцзюэ никогда не посмотрит на него так, как смотрит сейчас на мальчишку, никогда не прикоснется ласково, и стоит ли тратить время на то, что никогда не воплотится в реальность? Может, наконец, ответить на пылкие письма главы клана Лань? Не Хуайсан отвлёкся на секунду от Не Минцзюэ, заметил пристальный взгляд Яо и, незаметно для главы клана, оттянул нижнее веко и высунул язык. Гуанъяо вздохнул. Определённо, на письма Лань Сичэня стоит ответить.