The Unrestrained

Этот мальчик раздражал. Этот… Цзэву-зюнь (Цзинь Лин почти запомнил этот сложный титул!) наведывался в Башню Кои часто, и всегда брал с собой этого мальчика. Мальчик Цзинь Лину не нравился. Цзэву-зюнь был хорошим, но было бы куда лучше, если бы он приезжал один и проводил время с ним, Цзинь Лином, а не оставлял в компании этого мальчика и запирался с младшим дядей. В прошлый свой приезд мальчик наделал много бед: никто не знает, как он забрался на псарню, только псы, почуявшие в нем незнакомца, чуть его не разорвали. Цзинь Лин услышал громкий лай и побежал туда, едва-едва успел! Глупый мальчик сидел на земле, прикрывшись руками, и дрожал. Цзинь Лин быстро запер засов на псарне и встал перед ним, уперев руки в бока. — Ты — глупый, даром, что старше! Не знаешь что ли, что к псам нельзя соваться? — мальчик поднял влажное от слез лицо, губы его дрожали. — Я не знал… — Как это? — удивился Цзинь Лин. — Это все знают! — В Облачных Глубинах запрещены животные, — пробормотал мальчик, обиженно отвернувшись, и Цзинь Лин презрительно фыркнул. — Тогда хорошо, что я не согласился поехать в эти ваши Глубины! Наверное, там скукота несусветная, раз даже животных завести нельзя! — Неправда! — воскликнул мальчик, вскакивая на ноги. — В Облачных Глубинах хорошо и очень интересно! Куда лучше, чем в Башне Кои! Наверное, они бы передрались тогда, если бы Цзэву-зюнь не забрал мальчика оттуда. Цзинь Лин вздохнул. Было скучно, а ещё ему порядком надоело называть этого мальчика просто «мальчиком». Наверное, у него есть какое-то имя? — Наверняка жутко занудное, — хихикнул Цзинь Лин, а потом вышел в сад. Пионы в этом году зацвели рано, поэтому то тут, то там поднимались их пышные золотые головки, и Цзинь Лин с наслаждением втягивал благоуханный воздух. Из-под ближайшего куста донёсся сдавленный всхлип, затих, и малыш остановился, нахмурившись. — Кто там? — грозно позвал он. — Ну-ка, выходи! Пионы заколыхались, но, к вящему недовольству, оттуда никто не вылез, поэтому Цзинь Лин присел и отодвинул бутоны в сторону. В глубине, скрючившись, сидел мальчик. — Ну и что ты плачешь? — недовольно проговорил Цзинь Лин, отмечая, что убежище мальчик нашел себе хорошее. Никто бы и не заметил его, если бы не всхлипы. — Что, небо вдруг упало на землю? — Мне сказали, что Ханьгуан-цзюнь на самом деле не мой отец, — свистящим шепотом поведал мальчик, а затем опять захныкал. — Мои родители умерли! Цзинь Лин уселся рядом и скуксился. Оказывается, у мальчика тоже нет родителей, совсем как у него. — Нашел, из-за чего плакать, — немного грустно, немного строго ответил Цзинь Лин. — У меня вот тоже родителей нет, но я же не реву. Зато у меня есть дядя Цзян, и младший дядя, и Фея, и целый Ланьлин! А у тебя вон, Цзэву-зюнь, этот, как его?.. Ханьгузюнь… — Ханьгуан-цзюнь, — тихо поправил мальчик, а затем быстро вытер слёзы рукавом белого ханьфу. — Вот, и эти ваши Облачные Глубины! Так что заканчивай реветь, я… — А-Лин, ты что там делаешь? — раздался мягкий голос младшего дяди, а затем кусты пиона раздвинулись, открывая двух разволнованных мужчин. Цзэву-зюнь поднял мальчика на ноги, крепко обхватывая его руку, и Цзинь Лин хмыкнул. Вон, какой у него Цзэву-зюнь хороший, а мальчик ревет! — А-Яо, нам уже пора, — с грустью сказал Цзэву-зюнь, а затем подхватил мальчика на руки, готовый идти к выходу. Цзинь Лин вдруг спохватился, выкатился из кустов кубарем, заслужил укоряющий взгляд дяди. — Эй! А как тебя зовут? — мальчик, уютно устроившийся на руках у Цзэву-зюня, довольно заулыбался. — А-Юань! Меня зовут А-Юань.