The Unrestrained

Переродившись в теле омеги, Мо Сюаньюя, Вэй Усянь долго не мог понять причины его слабости. Казалось бы, Золотое Ядро есть, пусть и неразвитое, слабое, но все же, каналы Ци не перебиты, физическая слабость — ну так все омеги такие, но… Вэй Усянь хирел день ото дня, и с ужасом понимал, что миг, когда он элементарно не сможет подняться с постели, уже очень и очень близок. В чем же было дело? Не зная полной истории Мо Сюаньюя, было очень трудно предположить, что же повлияло на его тело и Ци так сильно. Впрочем, ясность внёс явившийся позлорадствовать над немощным омегой братец Мо. Ехидно усмехаясь, он пнул слабую ногу Вэй Усяня, и тот сдавленно застонал. — Так тебе и надо, шлюха подзаборная, — Мо Цзыюань пребольно схватил Вэй Ина за волосы, притягивая к себе. — Неужели ты не знал, что омежкам нельзя трахаться направо и налево? Что, так чесалось, что никак не мог устоять, даже зная, что потом умрешь? Из последних сил подняв руку, Вэй Усянь попытался оттолкнуть двоюродного братца Мо Сюаньюя, но он настолько ослаб, что альфа едва ли почувствовал этот толчок. Мо Цзыюань говорил что-то ещё, смеялся чуть безумно, а Вэй Усянь лихорадочно думал. Получается, слухи о безумии Мо Сюаньюя были правдивы. Иного оправдания его решению проводить время с незнакомыми альфами Вэй Ин не видел. Не мог же малыш А-Юй не знать, чем могут закончиться его похождения? Но для чего… А была ли причина? Сейчас, глядя на то, как разоряется братец Мо, на поведение слуг, самой госпожи Мо, Вэй Ин мог сказать точно, что была. Бедный Мо Сюаньюй, не выдержав побоев и унижений, решил покончить с собой. Только вот способ выбрал действительно страшный. Омеги без метки умирали долго и мучительно. Сначала они теряли все силы, к концу оставаясь полностью неподвижными, затем их тело потихоньку переставало функционировать. Переставал работать желудок, принимать пищу становилось невозможно, начинались проблемы с сердцем… В большинстве случаев омеги умирали от того, что не могли больше дышать. Знания Вэй Усяня об омежьем организме были слишком ничтожны, но он понимал, что почти миновал половину пути. Умирать вновь не хотелось, но… Какой выбор у него был? Братец Мо, наконец, заткнулся, окидывая тело омеги похотливым взглядом. — Несмотря на то, что ты почти труп, твой запах все ещё такой сильный… Ты наконец не дашь мне отпор, да, Юй-Юй? Ну же, будь хорошей омегой, и я не сделаю тебе бо.! Вспышка голубого цвета смела Мо Цзыюаня и тот, чертыхаясь, впечатался куда-то в стену. Из последних сил Вэй Ин повернул голову в сторону выхода, и на лице его появилась робкая улыбка. В дверях стояла высокая фигура в белом. — Лань Чжань… — едва слышно прошептал Вэй Усянь, а затем закашлялся. Наверное, не стоило называть его по имени — все-таки откуда мог знать Лань Ванцзи, что в теле Мо Сюаньюя он, Вэй Ин? Лань Чжань мельком посмотрел на лежащего омегу, подмечая болезненную бледность кожи, тяжелое дыхание, почти каменную неподвижность, а затем перевел взгляд на Мо Цзыюаня, который, пошатываясь, пытался подняться. Температура в сарайчике ощутимо понизилась. — Неужели молодой господин Мо не знает, что бывает за попытку изнасилования омеги? — вкрадчиво поинтересовался Лань Ванцзи, но что-то в его голосе заставило двоюродного братца Мо Сюаньюя содрогнуться и начать лепетать что-то невразумительное. — Что-что? Вы что-то сказали, молодой господин Мо? — Так он все равно уже не жилец! — откуда-то набравшись смелости вякнул Мо Цзыюань. — Так что ему какая разница? Мы, альфы, должны иметь право взять то, что хотим, разве не так? Глаза Лань Ванцзи запылали какой-то неудержимой яростью, и Мо Цзыюань весь сжался, затрясся под гнетом разлившейся тяжелой воли более сильного альфы. В воздухе запахло мочой. — Вон. — И братец Мо, поскальзываясь, буквально вылетел из сарайчика. Лань Чжань проводил его нечитаемым взглядом, а затем присел около омеги, невесомо касаясь щеки Вэй Усяня. — Вэй Ин… Как же долго… Тринадцать лет! Вэй Усянь на секунду затаил дыхание. Узнал! — Лань Чжань… — Вэй Ин попытался улыбнуться, но непослушные мышцы отказывались слушаться. — Лань Чжань, как ты… — Тш, молчи. — Второй Нефрит Гусу Лань вгляделся в незнакомое лицо. От судьбы, которую выбрал для себя Мо Сюаньюй, можно было спастись, был один-единственный выход: метка и вязка. Много-много вязок, но Лань Ванцзи так боялся, что Вэй Ин оттолкнет его, начнет презирать за это предложение… Как понять, какие чувства он испытывал к самому Ханьгуан-цзюню? Вэй Усянь, конечно, понял все почти сразу. Едва ощутимо ткнулся пальцами в ладонь Лань Ванцзи. — Делай, что нужно, — прошептал он. — Я не пожалею об этом, Лань Чжань… Лань Ванцзи, Ханьгуан-цзюнь, Второй Нефрит клана Гусу Лань на секунду замер, внимательно вглядываясь в лицо Вэй Усяня, глубоко вздохнул и, наконец, вонзил чуть выступившие клыки в мягкую плоть шеи. Вэй Ин под ним вздрогнул от неожиданной боли, а затем вдруг расплылся в счастливой улыбке. Теперь, он уверен, ему не придется умирать во второй раз.