***
Пристань Лотоса, так же, как и Облачные Глубины, была взбудоражена подготовкой к свадьбе. Вэй Усянь носилась из покоев в покои, не в силах усидеть на месте, контролировала пошив алого, роскошного шелкового ханьфу, нервно ругаясь каждый раз, когда ей казалось, что мастерицы все делают неверно. Цзян Яньли пыталась успокоить свою шимэй, но тщетно. Вэй Усянь очень нервничала. Мыслями она была далеко отсюда, там, в Облачных Глубинах, где сейчас остались оба ее жениха. Признаться, она не могла сказать, кто из Нефритов люб ей больше, и она была рада тому, что выбирать не пришлось. — Так поступают только женщины из весеннего дома, — жестко сказал Цзян Чэн, едва услышал о том, что у Вэй Усянь будет сразу два мужа. — Только грязные потаскухи будут спать с двумя мужчинами одновременно. Вэй Усянь тогда посмеялась, переведя все в шутку, но обида сковала сердце. Правильно ли она поступает? Не падет ли на нее и ее возлюбленных тень презрения? Была ещё одна вещь, которая волновала ее. Вэнь Чао. Там, в Облачных Глубинах, сын Вэнь Жоханя активно пытался добиться ее внимания и расположения, а когда стало известно, что она выбрала кого-то из Ланей, рассвирепел, в этот же день умчавшись в Безночный Город. Как бы не натворил дел, вдруг подумалось заклинательнице. Так день проходил за днем, и чем ближе становилось торжество, тем сильнее нервничала Вэй Усянь. За три дня до свадьбы клан Цишань Вэнь напал на Пристань Лотоса. Вэй Усянь будто во сне прорубала себе путь Суйбянем. Лишь бы успеть! Лишь бы найти Цзян Чэна, Яньли, мадам Юй и дядю Цзяна живыми! Вокруг полыхал огонь, глаза слезились от едкого дыма, который забивался в лёгкие, не давал дышать. В углу, рядом с главным павильоном, она увидела лежащего без сознания Цзян Чэна. Наконец-то! Вэй Усянь упала рядом с шиди, положила его голову себе на колени, поглаживая мокрый от крови и пота лоб. — Ну надо же, дева Вэй собственной персоной! — раздался сверху надменный голос, и девушка тут же вскинула голову, обнажая зубы в злой усмешке. — Вэньский пёс собственной персоной, — съязвила в ответ она, с удовольствием наблюдая, как на лице Вэнь Чао расползается выражение гадливости. — Что? Я думала, мы обмениваемся общеизвестными фактами. — До этого я ещё хотел тебя, но, как вижу, все слухи о твоей испорченности оказались правдой. Как жаль. Так хотелось отведать этого молодого чудесного тела… — А ты попробуй, — сквозь зубы прошипела Вэй Усянь, крепче прижимая к себе Цзян Чэна и Суйбянь, — просто попробуй. — Много чести, — отозвался Вэнь Чао, отходя от девушки, уступая место Вэнь Чжулю, известному в мире заклинателей как Рука, плавящая Ядра. Девушка напрягаясь. Что Вэнь Чао задумал? — Ты думаешь, за то, что ты выбрала не меня, сможешь отделаться какой-то дуэлью? О, нет. Я сделаю так, что ты будешь молить о пощаде, валяться у меня в ногах, но будь уверена, я останусь глух к твоим молитвам. Вэнь Чжулю! А дальше все произошло слишком быстро. Вот плавящий Ядра тянется к бесчувственному Цзян Чэну, собираясь разрушить его Золотое Ядро, сделать Вэй Усянь ещё больнее, а вот сама девушка, уловив это движение, заслоняет шиди своим телом. Дикая боль пронзает все ее существо, и сила, до этого циркулировавшая по внутренним каналам, согревающая, наполняющая энергией, просто исчезает. Ошеломлённая внутренней пустотой, она даже не замечает, как чертыхается Вэнь Чао, как велит своим воинам схватить ее, поставить на меч и скинуть на гору Луаньцзан, место темное и страшное, ставшее могилой тысяч заклинателей. Все, что она чувствует — бесконечное сосущее ощущение пустоты внутри, видит распахнутые в ужасе глаза только что очнувшегося Цзян Чэна, полыхающую Пристань Лотоса, мадам Юй, окружённую десятком вэньских адептов. А потом ее поглощает темнота.***
Цзян Чэн добирается до Гусу Лань спустя три дня. Влетает в ханьши, в грязном, окровавленном ханьфу, падает на пол перед Цзэу-цзюнем, тяжело дышит. Лань Сичэнь, будто предчувствуя беду, тут же вскакивает, зовет Лань Ванцзи, и вдвоем они еле приводят наследника клана Цзян в себя. Тот смотрит больными, выцветшими глазами. — Цзян Ваньинь, что произошло? — Вэнь Чао напал на Пристань Лотоса. Он забрал Вэй Усянь и велел скинуть ее на гору Луаньцзан! Цзэу-цзюнь, Ханьгуан-цзюнь, помогите! В повисшей тишине отчетливо было слышно, как разбилась фарфоровая чаша, выпавшая из вмиг ослабевших пальцев Лань Ванцзи.***
После того, как Вэнь Чао скинул Вэй Усянь на гору Луаньцзан, прошло два месяца. Два долгих, безнадежных, темных месяца. — Почему, брат?.. — потерянно говорил Лань Ванцзи, в очередной раз обыскивая окрестности горы Луаньцзан. Он был бы рад подняться на саму гору, но темная энергия, пропитывавшая всю местность, давила, не позволяла вдохнуть, высасывала все силы, и кроме этого, Лань Чжаня каждый раз останавливала твердая рука брата. Лань Сичэнь выглядел как живой труп, с запавшими глазами, бледной кожей, трясущимися пальцами, крепко сжимающими рукоятку Шоюэ. Они выбивались из сил, пытаясь найти хотя бы след Вэй Усянь, но та будто в воду канула. Еще через месяц до двух Нефритов дошла весть о том, что в Безночном городе произошла резня. Сердце Лань Сичэня дрогнуло. Могла ли это быть Вэй Усянь?..***
Резиденция Цишань Вэнь встретила братьев пронзительно звенящей тишиной. Повсюду лежали тела в белых с алым ханьфу, скрюченные, с выражением ужаса на лицах. Лань Сичэнь присел около одного юноши, перевернул его на спину, вгляделся в лицо и нахмурился. На теле не было видно ни единой раны, но при этом от всех тел настолько разило темной энергией, что первый Нефрит невольно закашлялся. Из глубин дворца Вэнь Жоханя донесся громкий рык, и оба мужчины вскинули головы. — Брат? — обеспокоенно позвал Лань Ванцзи, но Лань Сичэнь уже поднялся на ноги, тут же срываясь на бег, стремясь найти поскорее источник звука. Лань Чжань поджал губы, но послушно поспешил вслед за братом. Сцена, открывшаяся им, просто потрясала. В центре огромного зала друг напротив друга стояли Вэнь Жохань и… Сердце Лань Чжаня дрогнуло. Вэй Усянь! Живая! Он хотел кинуться к ней, но в очередной раз его схватила твердая рука Сичэня, не давая и двинуться с места. Лань Ванцзи взглянул на брата и поразился: лицо его, все красное от едва сдерживаемых слез, исказилось в какой-то скорбной гримасе, а губы, сжатые в тонкую ниточку, подрагивали. — Посмотри на нее, — прошептал Сичэнь, Ванцзи послушно перевел взгляд на возлюбленную и остолбенел: вокруг девушки вихрями завивались потоки темной энергии, окутывая, проходя сквозь хрупкое тело, и, послушные звукам флейты в руках Вэй Усянь, они вновь и вновь атаковали Вэнь Жоханя, не оставляя и шанса на спасение. — Мы… — Мы должны… Забрать ее в Гусу. Забрать и спрятать, Ванцзи, и если еще не слишком поздно — попытаться… Попытаться очистить ее от темной энергии. — От разговора их отвлек высокий вскрик. Девушка, абсолютно выбившаяся из сил, осела на алый от крови пол, и оба Нефрита клана Лань кинулись к ней, сжимая в крепких, отчаянных объятиях. Лань Ванцзи провел по запачканному кровью и чем-то черным лицу, плача от облегчения, от осознания, что возлюбленная жива. Только вот… Душевное состояние ее явно оставляло желать лучшего.***
В Облачных Глубинах Вэй Усянь лучше не стало. Несмотря на то, что каждый день и Лань Сичэнь, и Лань Чжань, оба играли ей Очищение, выражение бессмысленности и обреченности из ее глаз не ушло. Никто не мог представить, через что прошла она на горе Луаньцзан, что случилось такого, что теперь она не реагировала ни на что. Лань Сичэнь ежедневно расчесывал ей волосы, завязывал в высокий хвост, затягивал алой лентой, как любила девушка, уступал место Лань Ванцзи, который бережно кормил Вэй Усянь, заботливо обмывал руки и лицо после трапезы, а потом читал ей вслух. Они оба забросили все свои обязанности в клане, лишь бы Вэй Усянь ожила, лишь бы ей стало лучше! По вечерам они читали ей вслух различные трактаты, затем играли Очищение, готовили девушку ко сну, укладывали ее и гасили свет. Сами же оставались снаружи, у входа в цзинши, сторожить ее беспокойный сон. — Брат… — сорванным, разбитым голосом тянул Лань Сичэнь и, наконец, позволял себе расплакаться от безысходности. Лань Ванцзи нервно кусал губы, не представляя, чем еще можно помочь возлюбленной. Так прошло четыре месяца. На исходе пятого Вэй Усянь впервые позвала Нефритов по имени.***
С Вэй Усянь обходились, как с величайшей драгоценностью. Она официально вошла в клан Лань, став женой обоих Нефритов, как и предполагалось до нападения на Пристань Лотоса, но фамилию из какого-то детского упрямства менять не стала, доводя дядюшку Лань Цижэня до нервной икоты. — Еще никто не смел пренебрегать правилами Гусу Лань! — ругался он каждый раз, когда открывал семейные свитки и натыкался на «Вэй Усянь» в древе семьи. Сама же заклинательница реагировала на это громким ехидным смешком. К ней возвращался вкус к жизни, не в последнюю очередь благодаря ее мужьям. О, эти мужья! Дева краснела, вспоминая их ночи. Лань Сичэнь дарил ей такую постыдную ласку, целовал ее яшмовые ворота, облизывал нежную плоть, пока сама Вэй Усянь извивалась, сгорая от возбуждения и нетерпения. Она даже никогда не слышала, что можно так! А потом перед ней на колени опустился и Лань Ванцзи, присоединяясь к брату, и заклинательница чуть не потеряла сознание от одного вида двух темных макушек, двигающихся меж ее бедер. Они слились телами, и Лань Сичэнь, закатывая глаза от наслаждения, погружался в ее лоно, его сменял Лань Ванцзи, и так до рассвета… Последнее время деве Вэй нездоровилось, она чувствовала тянущие боли внизу живота, но к лекарю идти опасалась: живы были еще воспоминания о том, как они пытались изгнать из нее темную энергию посредством иглоукалывания и малоприятных ритуалов. Приехавший в Облачные Глубины Цзян Чэн не поднимал настроения. Что-то между ними надломилось после нападения на Пристань Лотоса, и Вэй Усянь, как ни пыталась, не могла понять, что именно. Было ли это из-за того, что она уязвила гордость наследника Цзян, заслонив его от Вэнь Чжулю? Но как могла она не защитить своего шиди, будущего главу клана? Цзян Чэн смотрел на нее с выражением какой-то гадливости на лице. — Все только и судачат о том, что приемная дочь Цзян Фэнмяня вышла замуж за двух мужчин, как последняя потаскуха, которой нравится скакать по членам, — наконец, выплюнул он, и Вэй Усянь вздохнула. Это был не первый раз, когда Цзян Чэн начинал говорить об этом, и с каждым разом отвращение к подобным глупостям только росло. — Неужели нельзя было выйти за одного? — Нельзя, — выдавила из себя девушка, нахмурившись. Очередной спазм боли скрутил внутренности, и она едва ли могла вздохнуть. — Так и скажи, что тебе просто нравится обслуживать сразу нескольких мужчин, как… — Цзян Чэн! -… Твоей матери. — ЦЗЯН ЧЭН!!! — пыша яростью, девушка вскочила со скамьи, на которой сидела, занося руку для удара, но новый приступ боли заставил ее скорчиться. По ногам потекло теплое, а взгляд Цзян Чэна, до этого упрямо-злой, вдруг стал ошарашенным. — В-Вэй Усянь, у тебя к-кровь… Лекаря! Срочно позовите лекаря!***
Оба Нефрита виновато склонили головы перед необычайно мрачным лекарем. — Прогнозы неутешительны. В ее состоянии, без Золотого Ядра… Выносить детей она не сможет. — О чем вы думали! — напустился на племянников Лань Цижэнь. — Сразу двое! Близнецы изожрут ее и глазом не моргнут! А кто может знать, насколько сильна в ней темная энергия, и как она повлияет на детей!.. — Дядя, — убитым голосом начал Лань Сичэнь, и Лань Ванцзи рядом закопошился, не поднимая на остальных красных, заплаканных глаз. — Господин лекарь… Прошу, сделайте все, что в ваших силах, чтобы сохранить жизнь Вэй Усянь и… — Детям, — едва слышно закончил за него младший брат. Лекарь тяжело вздохнул, покачав головой.***
Вэй Усянь была явно не в себе. Она заперлась в цзинши, просиживая часы около окна, уставившись в одну точку, отказывалась от еды и общения с кем бы то ни было. Дети буквально высасывали ее силы, и Лань Сичэнь справедливо опасался, что все это закончится плохо. Лань Ванцзи был мрачнее тучи: никто из них не знал, что будет. Никто не мог сказать, как темная энергия, клубящаяся внутри Вэй Усянь повлияет на еще нерожденных детей. На исходе третьего месяца Лань Цижэнь, нахмуренный, измученный, принес из тайного отдела библиотеки рукописи одной из величайших целительниц — Вэнь Цин, убитой при нападении на клан Вэнь. Аккуратно положил свитки на столик перед племянниками, посмотрел на них долгим, проникновенным взглядом. Лань Сичэнь пробежался глазами по начертанным иероглифам и изумленно ахнул. — Дядя, вы!.. — Я бы никогда не вытащил эти проклятые рукописи, если бы не понимал, что ситуация крайне серьезная. Лучше бы вам двоим найти… — Лань Цижэнь зажмурился на секунду, пытаясь совладать с чувствами. Предлагать подобное — нарушать разом все три тысячи правил клана, но… — Найти кого-нибудь, чтобы извлечь Золотое Ядро и пересадить Вэй Усянь. Техника, описанная в свитках, заключалась в том, что Золотое Ядро можно было пересадить от одного заклинателя другому, но вероятность успеха составляла ровно половину. С одно стороны, братья не могли рисковать так своей супругой, но с другой… — У нас нет выбора, ты же понимаешь, брат? — печально проговорил Лань Сичэнь, укладывая узкую ладонь на плечо младшего брата. Лань Чжань нахмурился, о чем-то судорожно раздумывая. — Мы должны найти… — Нет. — Но, Ванцзи… — Я сам отдам свое ядро. Нет нужды… — Нет!***
Когда Вэй Усянь, совершенно измученная сильными схватками, тяжелыми родами и долгим беспамятством, наконец открыла глаза, она мгновенно поняла, что что-то изменилось. Внутри нее… Внутри ее снова сияло Золотое Ядро, согревая своим светом все внутри! — Но это невозможно… Как? — Мои племянники отдали свои Ядра для тебя, Вэй Усянь. Каждый по половине. — Лань Цижэнь, незамеченный поначалу, отошел от двух колыбелек, стоящих неподалеку. Под глазами его залегли тени. — Что?.. Но это ведь невозможно! — Как выяснилось, — хмыкнул Лань Цижэнь, а затем вдруг посмотрел куда-то за пределы цзинши: там, под цветущими деревьями, разместились почти все Облачные Глубины, ожидающие, когда же проснется молодая госпожа Лань. — Как выяснилось, при помощи любви возможно все.***
Цзян Чэн пришел извиняться в Облачные Глубины ровнехонько к церемонии десяти недель малышей. Оба Нефрита были настроены более чем враждебно к наследнику Цзян, но Лань Усянь (после произошедшего она сменила, наконец, фамилию в знак уважения к поступкам, что совершили ради нее оба супруга) увела шиди в цзинши и долго-долго о чем-то с ним беседовала. Оттуда они вышли более чем удовлетворенными.