***
Мадара никому не рассказывал, даже собственной сестре, что по ночам его мучают жуткие кошмары. Сначала их основными сюжетами были только эпизоды смерти Изуны от руки Тобирамы, что Мадара успешно игнорировал и не считал странным. Он всё еще боялся за сестру, хоть и жила она под одной крышей с Тобирамой уже довольно долго. Последняя тренировка с Изуной показала, что она может за себя постоять. Пусть ее сила не такая, как раньше, пусть процесс восстановления идет слишком медленно, но она восстанавливается. Она, улыбаясь, играет с детьми, всё еще строит молодняк, чтобы не забывали, кто тут главный, врывается в его дом без приглашения, иногда с каким-нибудь глупым стремлением позаботиться о нем, типа приготовить обед или помочь перебрать документы, хотя по брачному договору в дела клана Учиха ей вникать запрещено. - Ха! И что Тобирама мне за это сделает? – с вызовом спрашивала она, оценивая, как изменился уровень жизни Учих с момента заключения союза. Мадара видел, что сестра изменилась, но в то же время осталась прежней. Он и сам не смог бы объяснить, что именно с ней не так, но отрицать то, что перед ним его малышка Изуна было бы сущей глупостью. С каждым днем она всё больше и больше возвращалась к той себе, которую привык видеть Мадара. В какой-то момент, стоя на скале вместе с Хаширамой, он подумал, что он наконец-то счастлив. Они оба осуществили свою мечту и теперь строят деревню, в которой смогут присматривать за своими младшими. Именно поэтому, когда Мадара узнал от Тобирамы, что Изуну похитили, внутри него что-то сломалось. Все его былые кошмары будто предупреждали об этом. Сначала всё начиналось со смерти Изуны. Потом эти кошмары отступили, но на смену им пришли новые, о том, как весь мир вновь и вновь впадает в кровавую бойню, втягивая в этот круговорот нескончаемых войн ни в чем неповинных людей, в числе которых всегда была Изуна. Сюжеты были разные, но всё заканчивалось одинаково: кругом были горы трупов, реки окрашивались в красный, на горизонте всегда разгорались пожары, но всё затихало и успокаивалось, стоило взойти на небо красной луне. Имото как-то сказала ему, что он слишком увлекся этой скрижалью, что что-то в ней не так, что ему стоит наплевать на память предков и всё такое и снести к черту этот камень, но что-то внутри Мадары не давало ему покоя. Он понимал, что в словах сестры есть смысл, доверял ее интуиции, но снести камень просто не мог. Будто невидимая сила останавливала его. Он желал со всей свойственной ему увлеченностью докопаться до истины, даже если это уже начало влиять на его повседневную жизнь, он не собирался останавливаться. В добавок ко всему, он почему-то не мог избавиться от мысли, что до истины он не может докопаться, потому что у него незавершенная форма шарингана. Вечный мангекью, приобретение которого было строжайше запрещено в клане, мог бы показать, что скрыто от его глаз. Но не вырывать же глаза у сестры! Нужен был какой-то другой способ. Мадара сам не мог понять, почему решил, что как только докопается до истины, кошмары прекратятся. Увлеченность медленно превращалась в одержимость. Изуна говорила, что с ним происходит что-то странное, и просила отбросить эту затею, но в этот раз прислушиваться к сестре он не собирался. О том, что всё становится слишком серьезным, Мадара понял, когда с неподдельным волнением в голосе к нему обратился Хаширама, спросив, всё ли хорошо. Если даже этот слепец заметил странности в поведении Мадары, нужно было что-то решать. Или лечиться. Мадара прекратил копаться в старых записях предыдущих глав, но кошмары не прекращались, а становились лишь тяжелее. В последние ночи ему едва ли удавалось поспать пару часов, он в ужасе вскакивал, давя рвущийся из груди крик. Не удивительно, что он стал дерганным и раздражительным. Его соклановцы уже боялись приближаться к нему даже по самым важным делам, потому что он запросто мог сорваться на них. Только Изуна и Хаширама ободряюще улыбались, будто что-то такое знали, что сокрыто от самого Мадары. Еще был вариант, что эти двое просто лишены чувства самосохранения, а это уже было очень похоже на правду, но Учиха не хотел в это вникать. Он был благодарен той молчаливой поддержке, которую дарило их присутствие в его жизни. Так, Мадара не удивился, когда снова проснулся от очередного кошмара. Он куда больше удивился тому, что в этот раз ему удалось проспать почти до рассвета, чего давно уже не бывало. Ему показалось, что это был хороший знак, и, возможно, скоро действительно всё закончится. Когда он думал об этом, он еще не подозревал, что едва выйдет на утреннюю тренировку, как его перехватит Тобирама, спросит про Изуну, предположит, что девушку похитили. Они вдвоем разбудят Хашираму и поднимут всю стражу. Тобирама останется пытать стражников, которые ничего вразумительного не могли сказать, так как были уверены, что в деревню никто не проникал, и Изуна-химе из нее не выходила, но и найти в пределах деревни они ее не смогут. Мадара и Хаширама оббегут все окрестности, но не найдут никаких следов девушки, что повергнет Мадару в ужас. Когда они вернутся в Коноху, Хаширама попытается успокоить Мадару и заодно себя самого, так как за Изуну и душевное состояние друга он серьезно волновался. - Кем бы не был этот смельчак, что решил перейти нам дорогу и напасть на твою сестру, он явно не до конца понимает, с кем связался. Мы найдем его и лично с ним расправимся, я тебе обещаю, - сказал Хаширама, но слова на редкость серьезного Сенджу не нашли отклика в душе Мадары. - Лишь бы сестра была жива, - тихо проговорил он, будто что-то обдумывая, - остальное меня мало волнует. Можешь делать с ним всё, что хочешь, - Мадару правда слабо волновала судьба похитителей. В его голове сейчас была лишь одна мысль - без Хаширамы он не справится. А ведь когда-то он думал, что сильнее его! Похоже, этот момент прошел. Хаширама освоил новые техники, день ото дня становится сильнее, а он, Мадара, топчется на месте, а то и вовсе слабеет, безуспешно борясь со слепотой. Изуна пропала, потому что он был слишком слаб. Эта мысль навязчиво сидела у него в голове. Он словно вернулся в то время, когда Изуна, корчась от боли, проклинала Тобираму и просила забрать ее глаза. Страх на минуту сковал Мадару, а после он решился на то, на что не решался уже несколько недель. - Хаширама, продолжайте поиски. У меня есть важное дело. - Куда ты? Ничего не объясняя, Мадара развернулся и ринулся прочь из деревни. - Мне нужно стать сильнее, - пробормотал он, отдаляясь от строящихся ворот Конохи.***
Глубокий вдох отозвался болью не только в горле, но и во всем теле, оседая где-то в груди тяжестью, подобной той, что представляет из себя дорожная пыль, забившая все органы дыхания. Я очнулась, не веря в то, что вообще смогу это сделать. По инерции я попробовала схватиться рукой за собственное горло, чтобы убедиться, что тот холод не был острозаточенным кунаем, но не могла поднять руки. Меня пробило на жуткий кашель, эхом отдававшийся в помещении. Успокоившись, я попыталась открыть глаза, что не особо помогло мне, потому что вокруг была кромешная тьма. Зецу. Голова болела так, как никогда не болела даже при возвращении воспоминаний Изуны. Всё, что я стала забывать о своем старом мире, отрывочно возвращалось ко мне. Как можно было быть такой беспечной! Я же даже куда-то записала информацию о нем! Или не записала? А, уже не важно. Я снова начинала чувствовать всю ту противоречивость, что чувствовала в первые дни, проведенные в этом мире. Я разрывалась между чувствами и воспоминаниями настоящей Изуны и своими собственными. Теперь во мне будто боролись три грани: та старая Изуна, та старая я из своего мира и всё то, что я усвоила в этом мире за прошедший год – та новая, изменившаяся я. Не знаю, сколько прошло времени, но головная боль немного утихла, воспоминания Изуны слегка померкли, в то время как моя семья из старого мира, пруд у дома и просмотр с сестрами аниме «Наруто» всплыли с новой силой, будто заиграли яркими красками в моем сознании. Это был Зецу, и он пришел, чтобы убить меня. В каком-то фильме из моего мира говорили, что смерть во второй раз воспринимается проще. Так вот, ни черта подобного! Я всё еще не хочу умирать, всё ещё считаю, что не заслужила этого, всё еще думаю, что во всей этой истории главная жертва я, а не Зецу, отчаянно скучающий по мамочке. Тогда, когда Тобирама спросил меня, что я помню о загробной жизни, я честно ответила, что не помню ничего. Такой честности я не позволила себе даже с Мадарой, испугавшись его вопроса, я тогда наговорила ему какой-то ерунды: мешанину из мифов и сказаний моего мира. Я не знала тогда, что именно он хотел услышать, поэтому решила так отвлечь его внимание. Правда же была куда скучнее и, возможно, даже печальнее. Я заснула на операции, а проснулась уже в другом мире, будто перехода никакого не было. Сейчас всё было несколько иначе: я лежала в темноте и не могла пошевелиться. Вдруг это и есть какой-то переход? И я очнусь в новом мире. Если так, то пусть это будет что-то позитивное типа «Счастливая звезда», а не, скажем, «Атака титанов». Ну или на крайний случай «Тетрадь смерти». Я просто сразу свалю из страны. Драмы и смерти мне и в этом мире хватило. В голове было пусто. Немного поразмышляв, я поняла, что не хочу попадать ни в какое другое аниме, франшизу Марвел, мир Гарри Поттера или любую другую муть. Мне хотелось домой. Не в тот мир, где был пруд недалеко от дома, а в тот, где были жестокие законы шиноби, строящаяся Коноха, любимый брат, противный муж и лилии у дома. Мой родной мир больше не был для меня домом. Прошел всего какой-то год, а я уже совсем свыклась с местными реалиями, прониклась мечтой брата и Хаширамы что-то изменить. Я столько всего еще не сделала, а ведь могла бы провести здесь настоящую революцию, избежав большинства трагедий будущего. Была бы только осмотрительней! Я слишком расслабилась, ушла в рутину и позволила воспоминаниям настоящей Изуны выкинуть мои воспоминания. Как можно было так облажаться! Теперь лежу в этом переходно-непереходном пространстве, ожидая непонятно чего. Крутить головой было невозможно, да и бесполезно. Всё равно тьма непроглядная. Тело не чувствовалось, шаринган не активировался. Дела плохи. Вдруг я вспомнила о том, как Наруто спускался в какой-то свой внутренний мир и разговаривал с Девятихвостым. Вдруг я сейчас тоже в чем-то таком? Или сейчас должен появиться этот дед-мудрец и наконец объяснить мне правила игры, которые мне забыли дать в самом начале моего появления? Я помню, читала такое в фанфиках. Я решила подождать какое-то время, но, когда по моим внутренним ощущениям прошло часа четыре, ждать мне наскучило и надоело. Дед-мудрец не появится, это оказалось самой большой ложью всех фанфиков. Правила тут никто не объясняет, всё приходится понимать самой. На мой внутренний мир это ну ни капельки не похоже, слишком уж тут темно, а у меня внутренний мир светлый (я в это верю). - Эй, тут кто-нибудь есть? – постаралась подать голос я, напугав даже саму себя тем хриплым звуком, что издавала. Ответом мне было только эхо. Отчего-то я знала, что нахожусь в большом помещении. Память прошлой жизни и банальная логика подсказывали, что эхо бывает в пещерах. Пока я ждала помощи непонятно откуда, я уловила, что чакра у меня всё же есть, просто стекается она куда-то в одну точку в районе солнечного сплетения. Это было похоже на печать, блокирующую чакру. Я начала шевелить пальцами на руках, чтобы потихоньку размять затекшее тело. Судя по всему, меня просто бросили в пещере умирать, заблокировав очаг, что для шиноби почти смерть. Наверное, по плану Зецу я должна была типа сама сюда прийти и сдохнуть тут, а потом мой хладный труп нашел бы Мадара и сошел с ума. Как бы не так! Тело было затекшее, лишенное уже ставшей привычной чакры, тяжелое, я бы даже сказала неподъемное, но я всё еще могла его контролировать. Доказательством тому служили мои пальцы, которые спустя час-полтора я уже смогла сгибать. Еще часа через три я смогла поднять правую руку и провести ей по своей шее, чтобы убедиться, что пореза нет. Выходит, он просто душил меня, а холод я чувствовала от его рук или что там у него. И так, суммарно часов пять я потратила на то, чтобы разработать одну руку. Н-да, это надолго. Благо я никуда не тороплюсь. Вернуть подвижность телу стало настоящим испытанием, но не казалось таким страшным по сравнению с ощущением голода и жажды. Вода. В моем мире человек мог прожить без воды дня три, здесь с чакрой можно протянуть дней пять, но чакры у меня нет, так что рассчитывать надо на минимум. Предположим, день я пролежала без сознания, и, полагаю, около суток потратила на то, чтобы заставить свое тело шевелиться. Оставались максимум сутки на поиск воды. Размяв тело, я попыталась встать. Головную боль было решено игнорировать. Я уже знала, что ничем хорошим это не закончится, но обращать внимание на свою голову я не собиралась. Регулярная мигрень в том мире и приступы воспоминаний Изуны в этом свое дело сделали, боль в голове я уже научилась игнорировать. Когда я встала, я чуть не упала на каменный пол. Ноги были ослабшие (как и весь организм собственно), так что мне стоило найти себе опору. Я решила ползти в одну сторону, чтобы рано или поздно доползти до стены, а после, с опорой на стену, пройтись по всей пещере, чтобы примерно понимать размеры помещения. Даже не представляю, сколько по времени всё это заняло, потому что внутренние часы отказывались работать в такой темноте, но я вынесла для себя несколько важных вещей. Во-первых, пещера была просто огромной. Во-вторых, сделала она не искусственно, так как стены и пол были крайне неровными и очень прочными. В-третьих, стены были очень толстыми, так как элементарное простукивание ничего не давало. Периодически я прикладывала ухо к стене, чтобы попытаться услышать что-то за пределами пещеры, но всё было бесполезно. Никакой двери или прохода не наблюдалось, так что вопрос, как именно меня сюда запихнули, остается открытым. Я уже почти отчаялась, когда, приложив в очередной раз ухо к стене, услышала легкое журчание воды. Подземные, грунтовые это воды, да даже если там водопад или озеро, мне нужно было добраться до воды, чтобы выжить. Может получится разрушить стену так, что я смогу вылезти через дыру в воду и где-то всплыть, но об этом пока думать рано. Господи, лишь бы меня тут не затопило. Найдя какой-то камень, я примерно прикинула, где именно стена тоньше всего, то есть ближе к воде, и начала долбить камнем стену. За этим занятием я провела несколько часов, жутко вымоталась и уже даже отчаялась, тысячу раз пожалев, что вообще начала этим заниматься. И как это часто бывает именно в тот момент, когда я почти сдалась, я почувствовала, как капельки воды упали на мою руку. Сил радоваться у меня не было. Я долбанула камнем еще пару раз, усилив поток, а потом подставила руки, чтобы набрать воды и наконец-то утолить жажду. И так, первый пункт моего плана по спасению собственной жизни выполнен. Осталось только придумать остальные пункты и выполнить их.